6
Дни летели незаметно, наполненные неутомимыми репетициями. Концертный зал, который Мефелис выбрал для выступления, был одним из самых престижных в Мобиусе, и билеты разлетелись за считанные минуты. Атмосфера в группе была напряженной, но невероятно заряженной. Чувствовалось, что они стоят на пороге чего-то грандиозного.
В день концерта напряжение достигло пика. За кулисами царил организованный хаос. Техники настраивали аппаратуру, Сильвер нервно перебирал струны своей гитары, Мефелис распевался, его голос наполнял гримёрку глубокими, вибрирующими звуками. Соник, обычно неугомонный, сидел за барабанами, слегка бледный, но с горящими глазами. Он был взволнован до предела. Впервые он должен был выйти на большую сцену не как герой, а как музыкант.
Шедоу подошёл к нему, его обычная холодность была слегка смягчена заботой. Он похлопал Соника по плечу.
— Ты готов, Соник, — сказал он тихо. — Не думай ни о чем, кроме музыки. Позволь ей течь сквозь тебя. Ты прирожденный.
Соник кивнул, глубоко вдыхая и выдыхая. Слова Шедоу всегда действовали на него успокаивающе.
Когда на сцену вышел конферансье и объявил "Black", зал взорвался аплодисментами. Свет погас, и на сцену вышли Мефелис, Сильвер и Шедоу, заняв свои места. Последним появился Соник, занимая своё место за барабанной установкой. В мощном луче прожектора его синие иглы блеснули, а барабаны засияли.
Зрители, среди которых были и Наклз, Тейлз и Эми, замерли в ожидании. Они пришли на концерт группы Мефелиса, но понятия не имели, кто их новый барабанщик. Наклз скрестил руки на груди, явно ожидая увидеть кого-то "злого", как он выразился. Тейлз нервно поправил очки, а Эми просто надеялась, что концерт не будет слишком громким.
Раздались первые аккорды — глубокие, мрачные, обволакивающие. Сильвер начал играть вступительный рифф, Мефелис поднял микрофон, и его голос разлился по залу, словно густой туман. Шедоу вступил с мощной, но размеренной басовой партией, которая служила прочным фундаментом для всей композиции. Музыка была мощной, но не агрессивной, скорее пронизывающей, заставляющей каждую клеточку тела отзываться на её ритм.
И затем наступил момент вступления барабанов.
Соник ударил. Это был не просто удар, это был настоящий взрыв энергии. Бас-барабан прозвучал глубоко, рабочие барабаны выдали чёткий, резкий акцент, а тарелки зазвенели, словно вспышки молний. Его руки двигались с невероятной скоростью, но каждый удар был точным, выверенным, идеальным. Он вплёлся в мелодию, не просто отбивая ритм, а создавая сложный, многослойный рисунок, который заставлял музыку звучать совершенно по-новому.
Энергия, которую Соник излучал, была заразительной. Он не просто играл, он жил этим ритмом. Его тело двигалось в такт музыке, его глаза горели, а на лице играла широкая, искренняя улыбка – улыбка абсолютного счастья и свободы. Он был в своей стихии, слившись воедино с барабанами.
Наклз, Тейлз и Эми замерли. Их челюсти медленно опустились.
— Это… — прошептал Наклз, его глаза широко распахнулись. — Это Соник?
Тейлз не мог поверить своим ушам и глазам. — Н-но… он же говорил, что не умеет играть! И… и это не его…
Эми прижала руку к груди, в её глазах читалось смесь шока и гордости. — Он… он великолепен!
Соник продолжал играть, его барабанная партия в песне "Ритмы Сумрака" стала центральным элементом. Он выдал невероятное соло, его палочки мелькали так быстро, что казались размытым пятном. Он играл с такой страстью и мастерством, что даже самые скептически настроенные слушатели не могли не признать его талант. Звук его барабанов был похож на стремительный бег, на рёв ветра, на биение сердца мира, но при этом он был абсолютно под контролем, точным и мощным.
Зал буквально взорвался. Аплодисменты, свист, крики восторга – публика была в восторге. Они не просто слушали музыку, они чувствовали её. Энергия, которую Соник привнёс в выступление, была чем-то новым, чем-то свежим, чем-то, что заставило их музыку сиять по-особенному. Когда песня закончилась, Мефелис подошёл к Сонику и положил ему руку на плечо. Сильвер одобрительно кивнул, а Шедоу, стоявший чуть в стороне, позволил себе лишь едва заметную, но искреннюю улыбку. Соник поднял палочки, приветствуя толпу, и его улыбка была самой широкой и настоящей, которую он когда-либо испытывал. Он доказал. Не только Мефелису и Шедоу, но и себе. И своим друзьям, которые теперь смотрели на него совсем другими глазами. Герой мог быть и музыкантом. И эта музыка была такой же частью его души, как и его скорость.