Моя музыка полна тобой [18+]

Весна начинает пригревать стекла твоего кабинета, рисует узоры золотом по пыли окон, частенько отвлекая тебя от собраний и совещаний. Солнечные лучи пляшут по распечаткам тезисов предстоящих встреч, по куче рабочих блокнотов, играются с кончиком дорогой ручки, привлекая твои мысли и почти уже смутные воспоминания.

Но они не оранжевые. И поэтому живется как живется.

Сегодня ты на обед пойдёшь одна, потому что твой менеджер в очередной раз дуется, получив зарплату в разы меньше, а ты, взлетевшая ракетой по карьерной лестнице получаешь столько — девать некуда. Но карьера — это единственное, что спасало тебя от грузных, тяжких мыслей. Карьера и кофе-брейки, где ты слушала ваши общие планы на выходные, на следующее лето, на жизнь, на ближайший отпуск ( " — Сейшелы? Мальдивы? Гавайи? — О нет, только не Гавайи… — Тогда Мальдивы? — Пойдет"). Мальдивы, значит Мальдивы — твой менеджер никогда ни о чем не спрашивал, а тебя это устраивало. Его фотография в гавайской рубашке на тумбочке около кровати, облитая оранжевыми пятнами света всегда была перед глазами, когда тебя раскладывали по мятому белью, брали сзади, оттягивая голову за строгий хвост, вбиваясь резкими толчками, насаживая до упо…

Куда угодно, только не на Гавайи, я оплачу.

Мальдивы были замечательные, море тёплое, песок белейший, и ты за руку с милым парнем. И никто не виноват, что в темноте бунгало, под зажмуренными веками над тобой склонялся, целовал медленно, ласкал, любил неторопливо совсем другой. Любил не так… Не жадно, тесно, втискивая себя нагло, скользя настойчиво и горячо, до опустошения, выжимая стоны и всхлипы.

Просто никто не виноват, что твое сердце осталось в пыльной квартире на окраине города.

И ты думаешь, может пройтись после обеда до музыкального магазина, купить своему менеджеру гитару, на которую он уже пару месяцев течет слюной, вдруг собравшись учиться на гитариста. Синдром офисного работника — в своих увлечениях хватающийся то за одно, то за другое, и ни разу ничего до конца не исполнивший. Тебе не сложно купить. А ему не сложно принять.

Солнце облизывает кончики твоих лаковых совсем не удобных туфель, пока ты неторопливо идёшь пешком от ресторанчика до магазина за углом. День такой светлый, такой ясный, и хочется расстегнуть кремовый пиджак, высвободить из-под гнета пуговиц тонкую фривольную сорочку, спрятанную под строгостью офисного костюма. Да и, собственно, кто тебе мешает? Ты не в офисе.

Ты замешкалась на пороге, нащупывая последнюю пуговицу, щурясь от резкой смены света и полумрака, царящего в помещении, забитом полками и стеллажами с инструментами. Гитары, кажется, были в той стороне, и ты, почти ослепшая, наугад добираешься до полок, судорожно вспоминая, на какую именно показывал в прошлый раз твой парень.

— Не бери эту гитару, у нее увеличенная жёсткость струн и посторонние шумы при игре, — низкий жаркий голос со спины растекается пьянящими волнами по коже, спускается в ложбинку к кружеву тонкой сорочки, вынуждая грудь напрячься острыми вершинами в почти забытом предвкушении. — Себе гитару выбираешь?

Ты не дыша оборачиваешься, одним жадным взглядом охватывая светлую шапку волос, хитрый прищур лисьих глаз, дразнящую улыбку, белый атлас кожи в вырезе рубашки. Он еще вкуснее, еще слаще, еще холоднее, выбеливший волосы до цвета снега, и только губы и скулы горят персиковым цветом. Томный всхлип душится в груди, пока ты медленно подносишь руку к шее.

— Своему парню…