Музыка Тьмы

With every ragged breath,

I feel a little more at peace inside.

Though the weather rages,

No, I'll never hide,

It's only in the journey

That we're really alive...

© Young Guns "Elements"

Ощущения истощенности и изнеможения не покидали меня. С трудом проснувшись этим поздним холодным утром, я почувствовал, будто эта ночь унесла с собой часть меня, оставив на её месте пустоту. Отчаянно пытался подняться с постели, забыть о разъедающей тоске и боли и жить дальше, вынуждал себя вставать и выдумывал некий смысл тому, что должен делать. Но все больше я начинаю понимать, что все это лишь безумие и выдумки больного воображения. Откуда мне знать, что выдуманный мною демон, терзающий мое существо уже столько лет, реален? Я ожидаю момента, когда перестану найти причины бороться и стремиться к своей цели. Когда, открыв утром глаза, с грустью пойму, что не смогу сделать больше ни шага вперед. «Вы опасный для общества социопат?..» — вспомнились слова того, кого моя память вычеркнула. Я не вспомнил ни внешности, ни голоса того, кто спросил меня об этом. «Психопат, я психопат, — подумалось вдруг. — Мне нужно уничтожить то зло, что сидит внутри меня. Я человек, и в моих жилах кровь Дэна Маркса. Амдусциаса надо искоренить из себя!»

Все это моя слабость. Меня отягощает кровь человека в моих жилах. Она тянет меня вниз и просит потакать желаниям, взывает к милосердию и состраданию! Часть смертного трепещет во мне. Но я — монстр! Хочу быть монстром. Стал им, и поворачивать назад не желаю, ибо в моей черной крови вся сила и воля. Но эти мысли... Возможно, мне просто нужно время, чтобы свыкнуться с той темнотой, что пожирает мою душу. Я просто должен...

«Напомнить? — резко вклинился демон, и от его грубого и неприятного голоса в своей голове меня невольно дернуло. Кажется, он слышал мои мысли о том, что мне хотелось от него избавиться. Мысли человеческой части меня, если быть точнее. Но я же не виноват, что во мне кричит прежний безобидный Кори, которого я пытался уничтожить столько раз, но он все никак не умирал! — Уничтожить весь мир! Впереди трудный день, вставай».

Чувствовал себя как зомби. Невыспавшийся, голодный и крайне раздраженный зомби. Если сказали бы мне сейчас идти и уничтожить человечество, я бы зевнул и пошел убивать людей. С самыми мрачными мыслями, которые только могли проникнуть в мой и без того омраченный разум, я поплелся умываться. По-быстрому плеснул воды в лицо, немного освежился и был готов к новому дню. Завтракать было нечем, и я откинул мысли о еде, игнорируя недовольный желудок, принявшийся громко ворчать. Когда вышел на улицу, вздохнул полной грудью и подошел к краю обрыва, с которого мне открывался великолепный вид. Я поразился бескрайнему, тоскливому, серому небу и великому синему океану. Когда-то давным-давно я садился на траву, свешивал ноги вниз и, смотря на пенящиеся волны, разбивающиеся о скалы, придумывал новые песни или читал старые книги. И считал вершиной счастья быть здесь. Теплее воспоминаний, чем холодные дни на берегу океана, у меня не было.

«Готов? Начнем с малого, — буркнул Амдусциас нетерпеливо, отвлекая меня от прошлого. — В общем, путь тебе предстоит не из легких. В твои ежедневные тренировки обязательно должны входить уроки ближнего и дальнего боя, изучение демонологии и Темного мира в целом, освоение некоторых демонских навыков, изучение своих способностей и, конечно же, практика. Не думай, мальчик, что ты научишься всему, не покидая пределы своего маленького мира. В конечном итоге ты должен будешь уметь держать контроль, концентрироваться и применять свою силу в полной мере, также овладеешь всеми возможными знаниями о себе и мире, в котором ты живешь».

— И сколько лет мне дается на подготовку к уничтожению мира? — спросил я тихо, хмуро и совсем безрадостно оглядывая почти родные просторы. Мне в руках недоставало чашки кофе. Десять чашек. Усталость. — Или будем биться с моими тренировками до тех пор, пока либо я не погибну от громадного перенапряжения, либо ты не сорвешься и не получишь нервный тик? Или пока я не стану первоклассной несгибаемой машиной для убийств?

«Хм... Скорее ты согнешься в три погибели, нежели я стану неврастеником! — Амдусциас фыркнул и замолчал на пару минут, словно проклиная весь белый свет за то, что ему в ученики достался я, мальчишка. — Я рассчитываю лет на пять-семь, — честно ответил демон. — Зависит от твоей силы и скорости обучения. Твоя мать сказала мне обучать тебя до тех пор, пока ты не станешь превосходить по умениям самого Дьявола. Пока тебе до него, как до луны. Лилит требует, чтобы я сделал из тебя настоящего монстра, которого невозможно было бы уничтожить, но не хочет, чтобы ты "соприкасался" с миром людей до восхождения. А я думаю, без должной практики — все обучение к черту в одно место. Придется пробовать силы на ближайших городках. Со всем этим лет десять...»

В памяти всколыхнулись призрачные образы. Помнил, как призванный мною демон уничтожал все и вся. Как в моей душе росли противоречивые чувства, с которыми не мог совладать. «И это мне нужно?» — спрашивал я себя тогда, стараясь побороть в себе человеческий голос. Это все было так неправильно и правильно одновременно. Мне это чертовски нравилось и было ненавистно в те мгновения. Впрочем, я вру сам себе: мне нравилось видеть пожирающее людей пламя, разрушенные дома и смерть. Нравится же? Да, нравится, черт возьми! Нравится.

— Я справлюсь и за три чертовых года! — возмутился я. — Смогу усвоить все за три года! Поспорим, Амдусциас?

Восхождение. Я жду этого момента — момента моего величия, — потому что знаю, что рано или поздно оно придет ко мне. Это будет вершина моей силы и мощи. И я боюсь его, чертовски боюсь. Боюсь, что не смогу сделать хоть что-нибудь по-настоящему важное, что-нибудь стоящее, когда сила придет ко мне. И боюсь, что пыл и гнев во мне остынет. Боюсь, что позабуду, как ненавижу людей и как хочу уничтожить мир. Мне нельзя забывать этого!

— Маркс, что ты поставишь на кон, если у тебя ничего нет? — засмеялся демон. — Что же это, если проиграешь, я должен буду тебе по лбу щелкнуть? Нет... Но, скажем, если проспоришь... — он сделал интригующую паузу и смех снова раздался в моей голове, — предположим, ты должен будешь целую неделю быть моей служанкой! Будешь делать все, что я тебе прикажу. И никогда не возникать. Скажу полаять, как собачка, — и ты сделаешь. Понял?

— Это тебя забавляет? Впрочем, не отвечай. Теперь мой черед ставить условие. Ты покажешься мне. Встанешь передо мной в своем обличье, а не застрянешь в моей голове. Я хочу увидеть тебя настоящим и убедиться, что ты не часть моей шизофрении. По рукам, Амдусциас? — Демон буркнул что-то похожее на «да» низким и странным голосом и затаился. Похоже, ему это не понравилось. Хотя... какое мне дело? Главное, что он согласился. — Я все хотел спросить, могу ли я звать тебя «Ам» или «Амди»? Ам-дус-ци-ас... это очень сложно. И долго выговаривать.

«Кори! — встрепенулся демон. — Я благородный и очень уважаемый демон, не какое-то там адское отродье! Амдусциас! Нельзя же сократить имя одного из срединных демонов до первых двух-пяти букв. К тому же, для нас, чье существование превышает целую эру, любые сокращения обидны. Для нас это все равно что сократить и без того короткое имя до первой буквы! Тебе было бы приятно, называй я тебя не "Кори", а "К"? Нет, конечно же...»

— Брось, Амдусциас! — начал я его упрашивать, хотя мне было совершенно безразлично, как его называть. Мне что полное имя, что сокращенное выговаривать — все равно голосовые связки напрягать. Я хотел просто немного подшутить над исчадием ада. Не будь я нефилимом, полагаю, мои шутки очень плохо бы закончились. Так что, пока у меня есть такая уникальная возможность, я буду развлекаться, пока не сдохну. — Мы в мире смертных! Тут длинные имена не в почете. Ну, хочешь, я тебе кличку дам покороче. Например, «Нянька» или «Дядя Ам»? Как?

«Прегрешный антихрист... — судорожно вздохнул демон, — и из этого чудовища я должен сделать настоящего и серьезного воина Преисподней?! — Амдусциас сделал существенный акцент на слове «серьезный». И его явное пренебрежение в голосе... Отлично, сначала он считал меня плаксивым маленьким мальчиком, а потом вообще несерьезным подростком, у которого одни шутки на уме. Я все больше падаю в его глазах. — Я, между прочим, еще тебе одолжение делаю, потому что не заставляю такого молокососа, как ты, обращаться ко мне на "Вы"».

— Не бурчи, демон, — тяжко вздохнул я, отмахиваясь от него. Демонические завывания про тяжесть участи и судьбы порядком напрягают. — Все понятно. Ладно уж, давай займемся делом. Языками почесать всегда успеем.

Мы начали с физических тренировок. Я никогда не жаловался на мою физическую подготовку. Все шло вполне нормально: сначала примитивные упражнения вроде отжиманий, приседаний и подтягиваний, а после небольшая проверка на скорость реакции. К слову, мотоциклисты должны обладать превосходной реакцией, так что с этим у меня проблем не возникало. Ам — я решил его называть так про себя, хотя вслух обращался к нему по полному имени — был доволен. Поначалу. И я подумал тогда, что все легко и просто. Но когда Амдусциас заставил меня вырвать с корнем дерево, понял только одно: последующие три года предстоят очень веселыми. Как же демон рокотал, когда я сказал, что сил человека на это не хватит! Почти весь день мне пришлось отжиматься и качать пресс после моего заявления. Демон не давал разогнуться лишний раз, не давал даже поесть или выпить воды.

Вся моя жизнь превратилась в бесконечный кошмар. Амдусциас составил мне расписание, которое я ненавидел всеми силами души. Подъем он запланировал в полчетвертого утра. Безумно, не правда ли? Кажется, даже сам Сатана не смог бы вынести эти муки. И каждое мое пробуждение в это роковое время причиняло невыносимую боль или унижение. Наставник, принимая телесное обличье, мог скинуть меня с кровати, и это было самым легким из его способов разбудить меня. Иногда он плевался, выливал на меня леденящую кровь воду, подвешивал вверх ногами... Раз даже отнес к обрыву и скинул в океан. Однако все это было еще цветочками. Я перестал спокойно спать, подсознательно просыпаясь в середине сна и ожидая еще одной шутки демона. Однако демон веселился.

Далее по расписанию у него были умывание, одевание и охота. Ам запрещал мне выходить в ближайший город за продуктами, заставляя отправляться в ближайший лес и стрелять из старого охотничьего ружья по животным. В первые дни моего пребывания здесь мне казалось это абсурдным и ненужным, но после долгого голодания мне все же пришлось убить пару белок и приготовить из них жаркое. Ну... белки — не самое худшее мясо. Потом по плану было приготовление добычи и завтрак. И — самое отстойное — мне пришлось отказаться от алкоголя, от газировок и даже сока! Пил одну лишь воду. Праздником жизни было, когда демон разрешал мне набирать корзину лесных ягод и варить из них морс. Удивительно, как за столь короткое время удалось научиться готовить!

И только после всего этого обряда я переходил к упорным тренировкам. Почти целый день без права на отдых. Все начиналось с простого и переходило на сложные уровни. Девять часов. Я называл это Девятью Кругами Ада по Данте. Сперва все казалось простым... но чем дальше — тем убийственнее и опаснее. Демон все внушал мне, что я сильнее, чем мне самому кажется. Ам постоянно повторял, что я могу скалы в порошок стирать и голыми руками сокрушить целый дом. Впрочем, я раздраженно думал, что это были лишь слова, а на деле мне никогда не достичь той силы, о которой мечтаю. В этом разуверился совсем скоро. Под конец недели я все же повалил то дерево!

На закате, когда солнце медленно садилось за горизонт и уступало место холодной луне, я старался освоить свои умения. Призывал мелких бесов и изменял погоду. У меня все получалось потрясающе легко, и Ам всегда хвалил меня за безупречную работу. Слова, переплетенные между собой, вылетали из груди, и происходило то, что и должно было случиться. Если я захочу — дождь пойдет. Если пожелаю — остановится. Когда в мире будет слишком светло, я призову тьму. Все зависело от моего желания. Однажды демон приволок какого-то жалкого полумёртвого смертного, попавшего в аварию. Он заставлял меня практиковаться на нем. Я испытал на нем все, что только возможно: повелел страдать от душевной боли, измучил физической, приказал кричать и молить о пощаде. И когда я закончил, он кричал уже по собственной воле. От тоски и безысходности. Что-то пробудилось во мне, когда я услышал его предсмертные вопли. Я понял: когда люди кричат от безнадежности, их крик полон безответной боли. Словно она из самой глубины, никем не измеримой до конца бездны, которой люди отдают себя, находясь на грани. Это осознание сжало мое сердце. И ведь я мог ему помочь... В голове вспыхнула пара строк: «Раны затянутся, боль утихнет...» Но Амдусциас резко приказал его убить. Я забыл о том, что он все еще в голове, и испугался его голоса. Случайно спел не ту песню, которую хотел. Передо мной остался только труп.

Ближе к вечеру я разваливался на диване и слушал уроки Амдусциаса. Узнавал о новом мире. Демон давал мне уроки об истории мироздания, о природе всех смертных и бессмертных существ, о науках демонов и их навыках. Все истории, рассказанные им, были увлекательными. Но особенным оказался рассказ о Люцифере. Амдусциас рассказал мне о нем с момента рождения до его войны с родным сыном, Джонатаном. Он остановился, когда посчитал нужным, ссылаясь на то, что «пока мне хватит страшилок». Он боялся, что после таких историй я стану как Джонатан — сын Дьявола, решивший уничтожить отца ради спасения человечества. Он испугался, что он станет моим кумиром, и я перейду на сторону людей. Но это все бред, я никогда не полюблю людской род!

В конце дня Амдусциас позволял мне заниматься своими делами. Я мог читать книги и сочинять музыку. Так проходили дни за днем. Мне бы все нравилось, если бы не четкое расписание. План действий. Распорядок жизни. Называйте, как хотите, ведь все это — жизнь при тоталитарном режиме. Клянусь, когда я убью всех, кто только существует, слова «распорядок дня» и прочие исчезнут навсегда! Черт, кажется, это мое заветное желание...

— Расскажи еще об аде, — попросил я одним безмятежным вечером дремлющего в моей голове Амдусциаса. В конце концов, я должен знать, что ждет меня после смерти. Конечно, еще рано думать об этом дерьме, но ведь никто не вечен. Рано или поздно мы все умрем, и исключений не бывает. Может быть, даже Люцифера настигнет смерть. Что тогда говорить обо мне — никчемном парне с кровью демона в жилах, старающемся стать великим воином? — О демонах, о самом Люцифере. Расскажи о врагах их — ангелах. Мне интересен этот новый мир.

— Тяга к знаниям похвальна. Но не боишься ли ты, что знания могут завлечь тебя в безумие? — спросил он тихим голосом, а я отрицательно покачал головой, готовясь слушать его в моей голове. — Хорошо, Кори, хорошо. Если ты хочешь. Первое, что ты должен знать: в аду на протяжение несколько тысячелетий существует особая иерархия демонического вида. Все мы разделены на четыре класса. Древних демонов — сильных, великих, бессмертных, могущественных, несокрушимых — почти не осталось в нашем мире. Среди них живы только твоя мать Лилит, прародительница большинства из нашего рода, и Каин, первый человек, ставший демоном. Помнишь истории о Каине? Сын Адама и Евы. Убивший своего брата получил суровое наказание — невозможность умереть. Вскоре он настолько одичал, обезумел, сломался, что его душа почернела. Они блуждают по миру и страдают, с начала существования земли древние демоны бродят во тьме этого жалкого мира. Эти демоны изгнанники, которые не нашли себе приюта ни в раю, ни в аду. И едва ли они счастливы на земле среди смертных людишек. Можно сказать, что и Люцифер с его собратьями падшими ангелами тоже древние, но они сами причислили себя к верховным, правящим. Потому что они живут и правят в аду. Люцифер — правитель Преисподней. Асмодей, Аббадон, Левиафан, Азазель, Белиал — его верные помощники и преданные твари, которые помогают ему во всех его делах и преданы Падшему. Они ради него сожгут себя дотла, лишь бы быть приближенными к Дьяволу. Есть срединные демоны. Они не так могущественны, но весьма умны, талантливы и расчетливы. И их дарам нет числа. Они могут столько всего сотворить и разрушить всего лишь одним взглядом или прикосновением! Столько даров у них... — Амдусциас сделал минутную паузу, словно задумался о том, как же чудесно быть верховным демоном, но вскоре продолжил рассказывать. — Средний класс среди демонов, отсюда и название. Я один из них. У нас есть свои обязанности, свои должности в аду. Моя музыка славится своей неповторимостью и великолепием звучания. Ведь я демон музыки и мелодии. У каждого из нас есть особый дар. Кто-то великий полководец, кто-то умелый казначей... Но в последнее время я не спешу возвращаться в ад. К тому же, за мою голову назначена награда. Я отступник, Кори. Предан Лилит, а не Люциферу. У этих двоих давняя вражда за престол ада, и каждый набирает свою армию. Пока армия Сатаны куда больше и могущественнее, чем твоей матери. Но открою тебе секрет: у нее есть тайное оружие. Это ты, Кори Маркс. Ты должен завоевать престол для своей матери. И чтобы стать великим, ты должен сделать что-то незабываемое, вечное. Например, уничтожить полмира. Это заставит Люцифера бояться. — Он помолчал немного. Вот и раскололся: я нужен своей матери ради ее выгоды. Как жить в этом мире, если кругом один обман? Пока я не стал раздумывать, что я сотворю после уничтожения людей. Может, убью мать или разорву демонов с их правителем... или помогу Лилит и попрошу меня оставить наедине с тишиной мира... не знаю. Я внезапно понял, что мне просто хочется жить. Вдали от всего этого дерьма. Этот день прошел чертовски великолепно. И я знал, что сначала мне следует разобраться с самим собой: научиться обладать своей силой и применять ее правильно. А Амдусциас продолжал: — Но, возвращаясь к твоему вопросу, есть и еще один класс демонов. Низшие. Адское отродье, мерзкие примитивные твари. Таким, как они, можно стать разными путями: попасть в ад после смерти и пережить тысячи мук, родиться демоном от демона или быть наказанным Творцом. Эти бесы выполняют всю грязную работу от пыток грешников до — да, не смейся — генеральной уборки ада.

— Как насчет меня? — спросил я. — Какой демон я? Неужели мелкое отребье, низший класс, отродье?

— Ты — вообще другая история, — посмеялся Амдусциас. — Ты один из нефилимов. Ты куда сильнее всех нас вместе взятых. Точнее, можешь стать сильнее. Кори Маркс, черт возьми, ты можешь стать непобедимым! Если будешь тренироваться и учиться использовать свою силу. Даже сам Дьявол для тебя не будет помехой!

— Непобедимых не бывает, — грустно отозвался я сонным голосом. — Кто может быть опасным для меня?

— Всё для тебя может представлять опасность. Все то, что может ранить твое темное сердечко. Для начала научись быть непоколебимым воином. Ты не должен бояться ничего, и ничто не должно ранить тебя. Но у нас есть много времени, чтобы научить тебя быть таковым. И еще... — Амдусциас понизил голос, — тебя может убить только тот, чья сила и мощь превосходит твою. Знаешь, издавна заведено, что «только сильный свет сможет победить сильную тьму». Ты — тьма. Свет — ангелы. Нефилим, происходящий от ангела, может одолеть тебя.

— Такие существуют? — осторожно спросил я, чуя в голосе Ама некоторую неохоту говорить об этом. Но мне нужно знать о том, чего нужно опасаться. Худшее происходит без предупреждения, первобытный импульс из глубины. Мне нужно знать, что может убить меняю. И помнить: если не видишь угрозу, это не значит, что её нет.

— Последний нефилим от ангела был убит уже несколько десятков лет назад, если верить слухам. Девка, исчадие крылатых тварей, убившая сотни демонов и полудемонов погибла в последнем бою, как говорили мне мои уцелевшие друзья. — Он помолчал. Ему явно было что добавить, но демон не решался сказать мне то, что собирался. Повисла гробовая тишина. Она бы продолжалась долго, однако... — Кори, примитивные людишки считают, что ангелы защищают их от тьмы. Отчасти... это правда, потому что они убивают нас, демонов. Но с другой стороны, эти высокомерные создания действуют только ради себя и собственных интересов. Они просто наслаждаются, когда убивают нас. Это их развлечение. Мы, дети тьмы, убиваем людей. Почему? Потому что, как и Люцифер, упавший с небес архангел, мы видим в людях зло. Мы видим злость в них, корысть... все семь смертных грехов собраны не в нас, а в смертных. Мы видим в них то, за что их надо убивать. Этого не видит ни один ангел.

Тогда в камине ярким рыжим пламенем горели поленья. От камина исходило приятное тепло. Закутался в любимый плед и взял в руки гитару, начав играть легкую и красивую мелодию из старого фильма. Этой ночью мир стал словно другим. Пустынный, тихий и таинственный. Музыка набирается большего волшебства, стихи более трогательные, а сон все ближе приближался ко мне. В этом мире мне не хватало только одного... очень важного...

Я слышал голос за окном,

Он был мне так знаком...

Тот тихий ритм дождя

Был так мил для меня...

Я слушал голос тишины

И песни за стеклом...

Тьма мне пела о смерти

Под разбитым окном...

Теперь я знаю, о чем мечтаю. Хочу жить в одиночестве дома. Дом не там, где я родился когда-то на рассвете. Он там, где прекратились мои попытки к бегству от всего. Я хочу просыпаться в теплом домике и смотреть на серые небеса. Весь день сочинять музыку и читать книги, слушать песни и смотреть старые фильмы — жить вдали от всех и развлекаться, как только возможно. Вечером засыпать у горящего камина с гитарой или книгой в руках. Только похожие мне поймут: счастье в такой жизни. Но этого не достичь, пока я не отомщу всем людям за боль, которую они мне причинили. Когда они ответят передо мной за свои грехи... я вернусь сюда. И буду жить в мечтах.

Я засыпал. За окном пошел дождь, и его капли ритмично били по стеклу. Я был бесконечно счастлив. За окном только тихий, ласковый, спокойный голос пел мне:

Show a little soul,

And they'll want more,

These days and pounds of flesh,

Don't get you far...

I'll watch you,

Smoke your cigarette,

Drink your liqourlette,

Race to the bottom,

Die on time...