Музыка Тьмы

Now I'm feeling like a monster

And I feel I'm getting stronger

Now I'm feeling like a monster

Monster... monster...monster!

© Colours "Monster"

Я всегда бежал от всего, что могло уничтожить меня. Но не смог убежать от демона, заставившего пойти на убийство. Невозможно убежать от того, что внутри. Невозможно оставить позади то, что день за днем вгрызается в душу и уничтожает свет внутри. Никак нельзя покинуть то, что растворилось внутри. Монстр сделал меня тем, кто я есть теперь и кем останусь навсегда. Отныне Кори Маркс — наследник Лилит, убийца, грешник, нефилим. Я смог принять свою новую сущность, новое предназначение. И ничто в целом мире не могло остановить меня.

Мне нужно было бежать в последний раз на край. Я помнил, у отца был одинокий домик на берегу бескрайнего океана, где мы проводили иногда зимние каникулы. Зима там была необычайно красивой, самой снежной и волшебной. Летом, весной и осенью там тишина и холод. Там нет тепла, нет света. Только вечно пасмурное небо и бескрайние дожди. Я люблю дождь, и для меня нет ничего прекраснее ливня и серого неба. Демон знал, что я люблю те места за их неповторимую красоту и некоторую печаль, которую они навевают. И за воспоминания, которые они подарили мне. Именно там я сочинил свои первые строки, впервые сыграл на гитаре. Это место — мой дом. И совершенно не важно, что у меня он есть и в центре Лондона, и в сердце Берлина, и в Нью-Йорке, и в Санкт-Петербурге. Мой дом только там, где плещутся спокойные воды Атлантики и маленький домик на высоком уступе манит своими яркими оранжевыми и желтыми огнями и успокаивающей тишиной. Мне совсем не нужно королевское бескрайнее богатство, образование, семья и друзья, радости жизни. Оставьте меня дома и дайте гитару. Большего я и не прошу. Я буду бескрайне счастлив. Мне нужны спокойные года жизни вместе с музыкой.

Амдусциас посоветовал бежать ночью. Под покровом тьмы меньше шансов быть замеченным. Я послушался своего наставника и стал дожидаться прихода луны. Весь день я сидел в своей обители, не посмев выйти. В отцовской комнате тело начинало уже распространять неприятный запах. Трупная вонь разносилась по всему дому. Я был в ужасе, когда демон сказал, что окоченевшее тело Дэна Маркса необходимо утопить в горячей ванне с пеной, чтобы время смерти нельзя было определить, и чтобы запах мыла и лавандового масла перебил запах трупа. Он намекнул, что должен уметь скрывать следы своих деяний, пока не пришло время Восхождения, как называл это Амдусциас. Я неохотно набрал полную ванну обжигающей воды, добавив ароматные масла и взбив пену. В голову пришла идея инсценировать утопление. Будто отец утонул. Выглядело бы это чертовски неправдоподобно, но сколько глупых смертей в жизни происходит? Так пусть и эта будет выглядеть как глупая. Мне пришлось разодрать в клочья его окровавленную рубашку, но я забыл про ножевую рану, которую оставил я на его груди. Следователи все равно поймут, что смерть была неслучайной. Штаны и нижнее белье я даже не стал стаскивать: все равно, когда осознают мою прямую причастность к этой смерти, на меня разошлют по всем полицейским участкам ориентировки. Все будут догадываться и шептаться, будто это я убил отца. И они даже не будут знать, насколько правы. Но от запаха надо было поскорее избавиться, потому что я уже едва мог терпеть эту дьявольщину. Выбросив тело в воду, закрыл дверь, ведущую в ванную комнату и раскрыл все окна, чтобы вонь выветрилась. Когда самое страшное осталось позади, я надеялся на спокойствие. Но это было невозможно.

Хотел было сочинить очередные строки для песни, чтобы передать все те чувства, что довелось мне пережить при убийстве родного отца, пока они не покинули мою память и мысли, но меня раздражали постоянные, непрерывные телефонные звонки и веселая запись автоответчика: «Привет! Это Дэн Маркс, — сказал теплый и доброжелательный голос отца, и он больно кольнул меня в сердце, однако через несколько секунд эта боль прошла и забылась. И вдруг издалека в записи раздался мой грубый голос: — И неповторимый Кори Маркс! — Дальше продолжил снова отец, и я буквально слышал его улыбку. — Сейчас никто подойти к телефону не может. Оставьте сообщение, мы вам обязательно перезвоним. Пока!» Я слушал записи сообщений и автоответчика почти весь день, и голосовые послания часто оставляли его сотрудники и подчиненные, друзья и знакомые. Я почувствовал даже некоторый укол совести, когда подумал, что лишил мира такого светлого и позитивного человека, раз с ним с такой добротой общались люди. Он не заслуживал смерти. Дэн просто был началом моего превращения монстра. Без его жертвы я бы не смог сделать первый шаг на пути к Восхождению. «Здравствуйте, мистер Маркс! — вещала женщина, первой позвонившая к нам домой. Ее голос раздался в доме где-то в шесть часов утра. — Вы еще не улетели? Я хотела пожелать вам приятного пути. Надеюсь, мы с вами еще успеем повидаться. В общем, возвращайтесь поскорее. Нам всем будет вас не хватать. Особенно ваших шуток! Ладно, удачного полета!» Следующим был один его друзей, который был и его партнером по бизнесу: «Хэй, Дэнни, где ты со своим молокососом? Я же сказал, что провожу тебя! Если ты улетишь, не попрощавшись, я тебе этого никогда не прощу! Или вы с Кори еще даже с кровати не поднялись? Ох, что с людьми делает вечер пятницы! Утро субботы превращается в войну с бодуном! Ну ладно, шутки шутками, а у вас вылет через час. Собирайся скорее! И мобильник включи, дозвониться не могу» Когда я почувствовал усталость и желание погрузиться в сон, из Берлина позвонил наш старый знакомый, доктор филологических наук Шварц. Они с отцом часто в Германии вечера вместе проводили. И я пару раз видел его. Преклонного возраста мужчина с необычно яркими голубыми глазами. «Маркс! Где вы с юным Кори? — кричал он в трубку на своем грубом немецком. — Я уже заждался вас в аэропорту. Маргарет, жена моя, тоже ждет тебя с сыном у нас дома. Хотела устроить вам блистательный прием. И, если честно, я уже хочу выпить пива с тобой, обсудить жизнь. Я поначалу думал, что рейс отменили, но все в порядке. Быть может, вы еще даже не проснулись? Ох, англичане! Где ваша пунктуальность? Неужели вы спите до полудня? Ладно, позвони мне и скажи, что у вас стряслось. И живо к нам в гости! Мы вас ждем, Дэн!» И звонки продолжались до трех часов дня. Решив, что лучше выдернуть все провода и поспать, я поступил как задумал. До самой поздней ночи меня никто не тревожил. Даже Амдусциас не смел нарушать мой покой.

Я провалился в темноту, и сны пришли незамедлительно. Я видел ужасный мир, в который мне суждено будет отправиться после гибели. Все умрут, не бывает исключений. И я попаду в царство страха и тьмы. Это место — хуже любых наших кошмаров. Там беспроглядный мрак, кровь, кости, тела и души разных тварей: мерзких, голодных, жестоких. Преисподняя. Я кричал, но монстры вокруг только смеялись над моими попытками дозваться до небес. Я плакал, но слезы высыхали еще на щеках. Я падал на колени и клялся, что никогда не повторю своих грехов, но никто не слушал. Сознание кричало: «Остановись! Не унижайся. Все кончено. Теперь ты здесь навсегда. И не выбраться. Привыкай к мраку и огню. Они будут с тобой вечно, это будет бесконечно» Но во сне я снова и снова молил ангелов о пощаде. И далекий непрекращающийся смех дьявола доносился до меня.

Я проснулся от громкого крика Амдусциаса. Он вопил в моей голове так громко и визгливо, что мне даже показалось, будто мои внутренности выкручивают и терзают. Как оказалось, причин для подобного рода паники не было. Демон просто переживал за мою жизнь, наивно полагая, что я во сне отошел на тот свет. Он сказал, я не дышал, мое сердце не билось. Был мертвецом чуть больше пяти минут. Невозможно. Вот он я: жив, полон сил, готов к смерти и новым убийствам. Однако что-то мне подсказывало, это правда, и природа моего сновидения таит в себе больше тайн и загадок. Это был не просто сон, который забывается спустя пару минут. Это было словно посланием с Небес от ангелов: «Вот что тебя ждет, если продолжишь. И в конце твоего пути будут ждать тебя бесконечные муки, полчища демонов и сам Люцифер. Готов ли ты к этому, нефилим? Подумай, прежде чем следовать голосу тьмы!» Я прислушался к свету и его предостережениям? Нет. Этот мир отстой, так что я создам свой. Мир, в котором жить будут только избранные среди руин, пепла и осколков стекла и памяти о прошлом.

Нам надо бежать, время пришло. Оставил квартиру, не закрывая ее на ключ. Никогда не был привязан к одному дому. Он не был для меня вечным пристанищем, просто маленьким временным убежищем от внешнего мира. Потому я не расстроился, покидая его с осознанием того, что больше не вернусь сюда. Наоборот, я был счастлив сбегать подальше от роскошной квартиры в центре города в маленький уютный домик, стоящий вдали от всего человечества. И я был полон восторга, когда увидел свой мотоцикл. Мы с ним столько километров пролетели на огромной скорости, не останавливаясь ни перед чем. И вот я сел на него, надел шлем и вдохнул поглубже. Теперь я не привязан ни к чему. Ни к отцу, ни к дому, ни к группе. У меня есть последняя дорога: бежать к своей мечте. И не остановит меня ни одна мразь. Повернул ключ в зажигании, и мотоцикл слегка задрожал. Мне показалось, что в эту ночь я — всадник апокалипсиса. Настоящий мрак на черном коне. И мне уготован долгий путь туда, где можно будет обрести покой. Воодушевленный этой мыслью, повернул байк в сторону шоссе и тронулся с места. Драйв... Он нарастал с каждой секундой моего движения, заставляя кровь быстрее течь по венам. Что-то резко меняется на скорости две сотни километров в час. Шум мотора мотоцикла заглушает все звуки большого мира, города, разума. Его мягкая вибрация входит в сердечный ритм. Иногда я забываю какое это наслаждение. Не существовало больше ничего, все потеряло четкие контуры, кроме дороги. Светофоры мелькали красными огнями, мимо которых я проносился, не замечая ничего на своем пути. Неоновые вывески баров, клубов, дорогих ресторанов касались глаз и превращались в размазанные неразборчивые пятна разных цветов, когда я летел навстречу холодным водам океана. Встречные автомобили пытались ослепить ярким светом фар. Мелкий дождь хлестал по одежде и защите. Именно в такие моменты я чувствовал себя счастливым. Для меня счастье в моментах. В тех мгновениях жизни, которые подарили мне настоящую радость от жизни, полной боли и разочарования. Я находил счастье, когда шел дождь, когда играла музыка, когда падал первый снег... Я могу перечислять бесконечно. Это такие моменты, которые хочется превратить в вечность. Когда ты сидишь, например, в своем любимом кафе, читаешь книгу и пьешь самый вкусный в мире кофе. Когда сидишь перед камином осенним вечером и сочиняешь новые строки к новой песне. Когда просто сидишь на крыше дома и смотришь в бескрайнюю ночь, ожидая рассвета. В них — спасение. Едва ужасным грузом в холодный пасмурный день однажды в душе расцветает серыми цветами бутоны тоски, эти моменты окрашивают их в яркие цвета, заставляя хоть на секунду забыть о грусти.

Я был в пути чуть больше пары часов, Лондон давно остался позади. Проезжал по глухой трассе, где и близко не было никаких городов и поселений. Хоть был изрядно вымотан долгой дорогой, скорость так и не сбавил. На приборной панели стрелка остановилась на отметке, показывающей около ста семидесяти километров в час. Потому меня настигло новое приключение. Жалкие смертные! За мной увязались полицейские. Патрульная машина погналась за мной, и я видел свет фар и броские вспышки красного и синего, слышал раздражающую слух сирену. Я еще немного увеличил скорость. Удастся ли мне от них ускользнуть, как делал я всегда, не знаю. Но копы явно не желали бросить погоню за мной. Такие целеустремленные твари, что их побудило на такой решительный поступок, как догонять меня? Неужели труп отца все-таки нашли, и они узнали, куда я отправился? Невозможно! Они просто следуют за мной из-за того, что у меня нет номеров на мотоцикле, да и в несколько раз превысил скорость. Ничего особенного, обычные нарушения. Несмотря на самоутешения, тревога нарастала. Я разнервничался, потерял над собой контроль. Мною двигала паника. Впереди мелькал яркий свет фар. Он был ослепителен, я щурился и не мог разглядеть дорогу. Кажется, водитель огромного грузовика не видел меня. «Выруби дальний свет, урод!» — кричал я в голове на водителя, тихо молясь, чтобы я смог оторваться от погони. Руль в крепких руках начал ходить ходуном. Амдусциас кричал, чтобы я держал себя в руках. Я знал, что долго в этой погоне не продержусь, и резко затормозил. Мимо меня промчался грузовик. Левая рука невольно чуть дернулась, словно от судороги. Я не справился с управлением и слетел с трассы. Впереди меня невозмутимо стоял громадный дуб, и разумеется, я со своим мотоциклом влетел в него, удачно успев повернуть груду железа в сторону. Тело ударилось о ствол так сильно, что потемнело в глазах. Мне казалось, что ребра хрустнули. От шока и адреналина я пока не чувствовал боли. Дышать было тяжело. Полицейские мгновенно затормозили возле места аварии и пристально вглядывались в ночную тьму, рассекая ее фонариками. Я не шевелился. Ожидал реакции копов и продумывал план действий. Но мешал Амдусциас: «Какой ты, черт тебя дери, нефилим! Ты от смертных улизнуть не можешь! Что ты делаешь, Кори? Притворяешься мертвым? В дикой природе, где царствуют тупые животные, это могло было бы сыграть тебе на руку. Очнись! Ты среди людей. Они безумны и глупы, но отличить тебя живого от мёртвого им — раз плюнуть. Думай, Маркс, думай!» Меня подняли на ноги. Голова моя разрывалась на части. Что происходит? Я видел двух молодых патрульных перед собой.

— Здравствуйте, мистер, — улыбнулся коп, сковывая мои запястья наручниками. Я чувствовал лишь физическую тупую боль, которая поглотила мои руки. Я сжал зубы, чтобы ненароком не начать материться или не ляпнуть ничего лишнего в присутствии представителей закона. Все плохое уже случилось. Сейчас мне остается только глупо следовать их требованиям и не рыпаться без причин. — Весело мы за вами погонялись, не правда ли?

— Какие же вы, копы, болтливые твари! — не сдержался я и с гордым видом пошел вперед, толкаемый в спину резиновой палкой. Ну почему меня не учили держать язык за зубами? — Извините, конечно, но это правда. — В последний момент добавил я, но это было лишним: моя интонация передала яркий сарказм и недовольство.

Они усадили меня на заднее кресло служебного автомобиля и резко захлопнули дверь. В окно я увидел разбитый мотоцикл. Из остатков уже почти невозможно было собрать байк обратно, он был окончательно потерян. Я потерял своего коня. И рыцарь в черных доспехах, призвание которого уничтожить мир, оказался в лапах двух стражей. Черт, а в сказках все по-другому: настоящие герои преодолевают опасности и не позволяют пленить себя, а не сидят с хмурым выражением лица на заднем сидении патрульной машины. Тогда мне пора отойти от историй о бесстрашных всемогущих героях и посмотреть на вещи реально, действовать так, как позволяют то мои возможности, силы и происхождение. Но все же сказки существуют не для того, чтобы мы в них жили. Они даны нам для того, чтобы показать пример. И самое главное, как я понял, — никогда не сдаваться.

Копы подбросили меня до ближайшего участка в маленьком провинциальном городишке. Я видел маленькие неказистые здания, безликие жилые дома. Это не Лондон вам. Копы тут же установили личность и препроводили в камеру для допросов. Узнав мое положение и то, кем является мой отец, они быстро обеспечили меня всеми удобствами. Я заметил их нервозность. Кажется, мой отец был весьма влиятельной персоной, и его побаивались. Черт, вырвите мои глаза, если это не так! Стоило только взглянуть, как перед дверью в допросную комнату трутся с десяток местных копов, вопросов не остается. И я буквально чувствовал, как за стеклом, в котором я мог видеть только свое отражение, стояли несколько человек и изучающе осматривают меня, словно я неизвестный науке вид растения. Мне пришлось ждать здесь, в этой пустой и душной камере, не так долго, как ожидалось.

— Ваш отец пока не соизволил ответить на телефонный звонок, потому не знает, в каком дерьме вы оказались. Кто же вы, Кори Маркс? — с нескрываемой иронией спросил коп, распахивая дверь. Вот тот, кому я съязвил. И теперь он пришел ко мне с явной жаждой отмщения. Не дождется. — Сатанист или прыщавый мальчик, увлекающийся тяжелой музыкой? Вы опасный для общества социопат или только хотите казаться им, Кори?

— Да, я парень с подростковым нигилизмом, и пытаюсь подавить это музыкой. Мне нравится, когда в моих наушниках на полную мощность гремит тяжелая музыка. Да, я обожаю, когда звуки электрогитары просто пронзают перепонки. И да, если я люблю металл и рок, то я не социопат, я не в депрессии. Не надо вызывать экзорциста для изгнания демона. Я просто люблю этот жанр музыки, он помогает отвлечься от страданий.

«Красиво сказано, Кори, — усмехнулся Амдусциас. — Как жаль, что это неправда! Нам с тобой известно, что ты — психопат, чувствующий одиночество, депрессию, ненависть к людям. Ты опасен для общества. И экзорцист тебе нужен как никогда, учитывая, что я все еще в твоей голове и пытаюсь толкать тебя на прегрешения! Да?»

«Захлопнись, демон! — зло огрызнулся я и тяжко вздохнул, наблюдая, как коп что-то записывает в своем маленьком блокнотике. Он и не хотел уходить, давать мне маленький шанс на успешный побег. — Никакого от тебя проку, Амдусциас! Лучше помоги выбраться. Или ты только и умеешь, что причитать да издеваться надо мной? Ты мой наставник. Научи, как скрываться от людских глаз, как сбежать из-под чьего-то надзора. Помоги!»

Напарник принес полицейскому кофе, и они вместе стали пристально смотреть на меня, задавая какие-то глупые и совершенно бестолковые вопросы. Тянули время, пока мой отец не заберет меня. Но я знаю, что Дэн уже никогда не приедет, не заплатит нужным людям и не вытащит меня из лужи грязи, в которую я провалился. Я сам по себе, сам должен выбраться. Нужно лишь придумать каким способом. Здесь может помочь мой дар?

«Ты знаешь про Ксафана? — прочитав мои мысли, спросил Амдусциас. — Милый демон. Разрушает все на своем пути. Его стихия — пламя, безудержные языки огня прямиком из Пекла. Я научу тебя его призыву. Но пообещай мне, что сделаешь все в точности, как я скажу. Призыв и контроль Ксафана — дело тонкое. Тем более возвращение его в ад. Слушайся меня и не сворачивай со своего пути. Тогда я вытащу тебя из этого дерьма»

«Хорошо, — подумал я, уже предвкушая тот ужас, который начнется на улицах этого Богом забытого города. Он станет первым шагом на пути к моему Восхождению. — Что мне надо сделать? Просто спеть очередную песню?»

«Не все так просто, как хотелось бы. Вот твой первый урок, мой мальчик, — тяжело вздохнул Амдусциас. — Слушай и запоминай. Кори, когда ты хочешь изменить что-то в мире, начиная от простой погоды и заканчивая катаклизмами природы, ты должен просто петь об этом. Не думая ни о чем. Это довольно просто, потому многие срединные демоны — демоны, чье положение выше отбросов и чуть ниже верховных и древних демонов — это умеют. Но многие твари лишены разума, они потеряли его спустя долгие годы мучений и страданий. Потому мало кто умеет управлять людьми, не говоря уже о призыве демонов. Чтобы вызвать из ада настоящего посланника тьмы и разрушений, ты должен держать в голове образ своей жертвы, представить ее, мучающуюся от твоих слов, и только тогда петь. Должен представить, как сюда врывается демон и спасает тебя. Концентрация. В этом вся сила демона. В этом его могущество. Ты — абсолютное ничто, у тебя нет никаких даров, ели ты не умеешь контролировать свои эмоции и концентрировать свою силу. Готов? Попробуй. С первого раза не...»

Амдусциас еще не договорил, как я мгновенно представил свою жертву — полицейских. Но нет, это слишком просто... Я хочу поразить своего наставника. Хочу, чтобы он считал меня лучшим и неповторимым. Пусть перестанет называть меня мальчишкой! Я воин, и это докажу. Сейчас. Отличная ночь, чтобы все сжечь! Новая жертва, куда крупнее и страшнее — целый город. И Ксафан, демон разрушения и пламени. Пусть он спалит все дотла! Пусть этот беспощадный демон заставит этих мерзких людей страдать от боли. Я хочу видеть много смертей, реки крови и город, поглощенный огнем. Это прекрасно! Ничто не сравнится с этой великой красотой.

Мгновенно я сочинил строки, которые должны принести в этот мир больше хаоса и зла. Пришлось немного потрудиться, работая над ритмом, но я справился. Оставалось только исполнить. Набрал в легкие воздуха. Я улыбнулся, размышляя над тем, как дико и безумно призванный демон будет исполнять мой приказ. Запел:

Город пламенем объят,

Все в аду моем сгорят!

Демон тьмы придет ко мне,

И сожжет все в адской тьме!

Я приказ даю: «Разрушь!»

Не спасете ваших душ...

Каждый смертный вмиг умрет,

Демон мой вас всех убьет!

— Что? — Полицейские переглянулись между собой, недоумевая. Потом посмотрели на меня, как на психа, который вот-вот бросится на них, чтобы вырвать их глотки острыми зубами. Они так пристально рассматривали меня, будто им показалось, что увидели во мне монстра. — Что ты только что произнес? Господи, он больной...

Тишина наполнила этот мир. Такое затишье бывает только перед бурей. В этом беззвучии я слышал только собственное прерывистое дыхание. В одну секунду все взорвалось огненными красками. Всё вокруг горело и умирало. Сердце стучало в бешеном темпе, предвещая скорую смерть. Я раскрыл рот в немом крике и закрыл глаза, готовясь к гибели. Странно, но в это короткое мгновение жизнь не пронеслась у меня перед глазами, я ни о чем не пожалел, не подумал ни о ком в последний раз. Было жарко, я чувствовал, как пламя охватывает тело. Думал, что через считанные секунды я сгорю дотла, и от меня останется лишь пепел, который смоет дождь или унесет ветер. Обжигающая боль охватила каждый дюйм кожи, но эта боль не осталась надолго. Она мгновенно исчезла, словно Дьявол не захотел испепелять меня и сказал: «Пусть докажет, что он — создание тьмы. Он должен показать мне, что он достоин оказаться в аду!». Когда я, не сумев сдержать любопытства, посмотрел вокруг, то ужаснулся. Не только тому, что я остался жив, хоть и стоял посреди груды камней и обломков бывшего участка в слегка обгоревшей одежде. Вокруг меня истекали кровью трупы. Застывшие во времени обугленные и безжизненные тела лежали у моих ног. Их стеклянные глаза смотрят в пустоту. В их черных зрачках отражается огонь, который принялся за другие жертвы. Вот то, к чему я стремлюсь. Надо ли мне это? Убить одного человека — бесконечная боль и страдания для убийцы. Тогда что говорить о сотнях убитых? Всем человечестве? Я смогу привыкнуть или убийство людей каждый раз для меня будет неимоверным испытанием? Надеюсь, мне будет не так страшно и больно, когда я соберусь сжечь весь мир... Во мне говорит голос жалости и сострадания, который давно не звучал в моем сердце. Этот голос исходит из человеческой части моего существа. Как бы безумно сильно я ни ненавидел человеческое естество, невозможно не признать, что во мне есть часть человека. Я — нефилим, сын демонессы и смертного. В моих венах течет черная кровь Лилит и красная кровь Дэна Маркса. И ничего нельзя исключить. Я знаю, что я состою из кусочков, частиц. Все они во мне важны, ибо уничтожу одну часть себя — потеряю другую. И стану ничтожеством. Мне нужно принять себя. В этом моя сила и смелость.

«Ты хочешь спросить, что произошло? — со смехом спросил Амдусциас. — Демон пришел в этот грязный мир, и сейчас он разрушает все, что видит. Молодец, Кори! Почему тебя не задело? — Я не успел раскрыть рта, как он озвучил звеневший в голове вопрос. — Потому что ты призвал Ксафана, и он не может допустить твоей смерти. Он оградил тебя от своей разрушительной силы, не позволив погибнуть. Ты — его господин. Но чертов Ксафан не подчиняется тебе только потому, что ты его призвал. Если думать глубоко, он преклоняется перед твоей песней, не перед Кори Марксом. Так что не зазнавайся, ты не повелитель демонов. Едва ты себя провозгласишь таковым, у тебя появится куда хуже враг и опаснее — Люцифер. Не думай, что ты его можешь победить. Он неразрушим».

Посреди города возвышался до небес огромное черное чудовище, объятое пламенем ада. Его глаза горели от ярости, руки по локоть в человеческой крови, рога придавали ему еще более страшный вид. Он обнажил свои черные зубы, собираясь проглотить несчастного смертного. Ксафан был властителем этого безумия. Я видел всю его силу и великолепие. Демон, похожий на яростного воина, проклятого ангелами. Он желал только возмездия: чтобы все живое горело в том огне, что послал он на бренный мир. Его грозное рычание, которое никогда не забудешь, раздавалось повсюду, проникало в голову и заставляло дрожать от страха. Тварь из Преисподней словно пыталась сказать: «Спасения нет, вы все погибните здесь!» Я никогда не забуду этот ад на земле. Это было вторым шагом к Восхождению после убийства отца, как говорил Амдусциас. Но я считаю, это был тысячный — но самый страшный — шаг к потере души. Сколько я всего сделал! Столько лет взращивал ненависть к людям. Столько раз смотрел на себя в зеркало и испытывал отвращение. Столько ночей отдалялся от мира, слушая голос моего демона. Все привело к тому, что в одну прекрасную минуту я убил своего отца, в другую — сотню жизней.

Пока Амдусциас возбужденно ликовал, я еле сдерживал подступающие слезы. Мне было больно, словно я раскраивал свою душу пополам и одну из частей собственными руками пытался разорвать на мелкие кусочки и утопить в холодных водах океана. «Сгори в Аду, Ксафан, — едва сдерживая страдания, отчаянно прокричал я, — возвращайся в родной дом! Ты здесь больше не нужен!» Демон взглянул на меня пустым взглядом и словно растворился, оставив яркие вспышки огня, пепел и трупы. Этот мир будет выглядеть так же, как и этот город...

Все закончилось. Во мне не осталось сил. Амдусциас помог найти старый мотоцикл и завести его. До моего убежища оставались считанные минуты езды. Словно в полусне я неспешно тронулся с место и вырулил на трассу, объезжая груды обломков и останков людей. Ничего не слышал, ничего не видел. Мною двигала лишь невидимая сила, заставляющая брести в этом мире, в кромешной темноте мира. Она вела меня на край земли.

Доехав до маленького домика, я кинул мотоцикл и ворвался в дом. Я не любил перемены и роскошную жизнь. И к этому маленькому миру, заключенному здесь, меня тянуло со страшной силой. Не было такого дня, чтобы я не вспомнил, как прекрасна жизнь здесь, вдалеке от человечества и тягот городской жизни. В домике ничего не изменилось. Все осталось таким же, как и пять лет назад, когда я в последний раз здесь был. Тот же запах океана, свежесть ветра и приятные воспоминания. Все те же фотографии на стенах, давно остывший камин, диван возле него и мой любимый плед. Тонкий слой пыли на книгах и холод — то, что появилось за время моего отсутствия.

«Отдохни, Маркс, — посоветовал Амдусциас. — Ты выглядишь как мертвец. Поспать — самое то для тебя. Утром все дела, хорошо? А сейчас просто кинь все к черту, отбрось мысли и закрой глаза. Сон сам к тебе придет». Я послушался наставника, он был дьявольски прав. Мне нужен сон. А с утра — душ, горячий чай и тепло.

Я не стал разбирать кровать. Кинул на диван подушку, лег и укутался пледом. Я сонно смотрел в окно на последние угасающие звезды, на светлеющее небо и на темные облака. Слушая собственные мысли, засыпал. Веки медленно слипались. Тело размякло. Я вспомнил именно в эту ночь, как отец говорил мне в детстве, что в тревожной темноте, под нашими кроватями, живут монстры. Они похожи на тени, которые пытаются закрасться и похитить мою душу. Когда они подкрадываются к тебе, внутри появляется рокочущее чувство опасности, будто сама смерть дышит тебе в лицо и ласковыми словами зазывает на тот свет. Когда они хотят заговорить с тобой, старые деревья под окнами скребутся сухими ветвями о стекла, пытаясь их прогнать. Когда они касаются тебя, капли дождя бьют в стекло, отпугивая их. Но тени не боятся ничего. Когда они приходят, темнота становится вязкой и проникает в наши сны. Когда они поселяются в твоих мечтах, ты сам становишься тенью, монстром.

Он говорил, что монстров нужно бояться. Но не говорил, почему они приходят, зачем им нужны души. И я страшился монстров. Тени, демоны, монстры... Я свято их боялся и мечтал, что когда вырасту, то буду сражаться с ними, как бесстрашный рыцарь бы сразился с великим огнедышащим драконом. Но чем старше я становился, тем больше темнота и тишина, натравленные мрачными тенями, въедались под кожу. Не спал долгими ночами, представляя, как тени проникают в мою душу и мучительно больно разрушают ее изнутри, похищают ее. Знал, что один из демонов — особенный. Его голос звучал в моей голове, его тень скользила по моим снам, его сила заставляла меня медленно перерождаться. Амдусциас. Но не он был тенью, превратившей меня в проклятого.

Отец говорил мне в детстве, что в тревожной темноте, под нашими кроватями, живут монстры. Но никто не говорил мне, что не тени превращают в монстра. Я сам сделал выбор — не противостоять тьме. Я — монстр! И мое мрачное сердце, полное ненависти и тьмы, успокоит только месть и огонь. Месть и огонь!

I don't need you to save me!

I am the wicked, I am the chosen!

I am the hand that drags you down to nothing!