Глава 18. Золотой ключик
Смех – кратчайшее расстояние между двумя людьми.
Виктор Борж.
Чаще всего мы совершаем решающие поступки либо ради кого-то, либо вопреки чему-то в надежде на то, что именно такая мотивация приведет нас туда, где мы хотим находиться. Мы редко думаем, полагаясь на авось, а если и думаем, то ищем себе оправдания в том, о чем бы нам не хотелось думать.
Наверное, в тот момент я ни о чем таком не думала, когда услышала:
- Hello...
Приветствие прозвучало как вопрос, и я некоторое время молчала, не зная как ответить.
- Том? – обрадовалась и одновременно удивилась я. – Что ты здесь делаешь?
- Я сказал привет, а ты спрашиваешь, что я здесь делаю, - усмехнулся он, выходя в световой круг, расплывающийся от фонаря на асфальте.
- Привет, - я не знала то ли мне кинуться на него и обнять или осторожно спросить про Коула. – Как ты здесь очутился?
- Я пытался быть твоей судьбой, что должна столкнуть нас. Но вижу, что с тобой столкнулась другая судьба...
-А... - я махнула в сторону, отъехавшей машины. – Это Глеб – мы вместе работаем.
- Это все объясняет, – многозначительно заметил Том.
Я подошла к нему ближе и взяла за руку, сталкиваясь с его осторожным взглядом, словно пытаясь понять, зачем он здесь. Рука оказалась холодной, пальтишко не защищало от ветра, который был еще по-зимнему холодным и пробирал до костей, а шапка хоть и была натянута до бровей, но не грела покрасневший нос.
- Что объясняет? – усмехнулась я. – Пошли напою тебя чаем и поговорим.
- А если этот, на машине, вернется? – усмехнулся он.
- Том.
- Окей. Пошли. Я просто...
Он сжал мою руку крепче, и я ответила тем же, открывая дверь подъезда, где нас встретила темнота, заходя в которую не понимаешь открыты у тебя глаза или нет. Мы на ощупь поднимались по лестнице, так как лифт тоже не работал и пытались болтать, чтобы понять, что мы это мы.
- Как ты меня нашел? – спросила я.
- Лиззи помогла.
- Лиззи... – протяжно произнесла я. – Можно было догадаться.
- Да Лиззи дала мне электронный адрес фирмы, в которой ты работала. И через нее с небольшими усилиями я выяснил, где ты живешь. – Объяснил он.
- Да, мои коллеги по работе просто душки... - саркастически заметила я. – И Лиззи тоже. Могла бы посмотреть адрес у мамы в бумагах.
- Да? – удивленно спросил он. - Так ты рада меня видеть? – неуверенно поинтересовался Страуд.
Я замолчала, не зная, что ответить, потому что с одной стороны хотелось сказать, что да, а с другой, я осознавала, что ждала совсем другого человека, хотя и знала, что зря. К счастью, мы уже стояли возле двери квартиры, и я решительно сменила тему разговора:
- У тебя нет фонарика или зажигалки? Мне надо найти ключи.
Том усмехнулся, достал зажигалку и сделал свет, мы взглянули друг на друга при свете небольшого огонька, пытаясь прочесть что-то по взгляду, я тут же смутилась, боясь, что он прочтет что-то не то, и стала искать ключи.
- Вот они, – я потрясла связкой перед ним. – Теперь свети, пожалуйста, на замочную скважину.
Руки дрожали, и я никак не могла попасть в отверстие, а потом ключи и вовсе упали. А, когда открылась дверь и тускловатый свет из квартиры упал на нас, ползающих по полу подъезда, словно слепые котята, мы увидели ее.
- Кто здесь? – рявкнула Злыдня.
Том и я поднялись с колен.
- Это я. Настя. Здесь такая темнота, что никак не могла открыть дверь, - торопливо объясняла я.
Небольшая оплавленная свеча через секунду осветила наши с Томом лица, и Тамара Петровна задержала свой взгляд на моем спутнике, долго разглядывая его не свойственное русским мужчинам лицо и яркие большие глаза.
- А это кто?
- Друг, - тут же выдала я.
- Знаю я таких друзей. Нормальные друзья по ночам не приходят к девушке домой.
- Еще не ночь, Тамара Петровна, я с работы возвращаюсь только, - оправдывалась я, как меленькая, хотя давно уже повзрослела.
- Мы договаривались. Никаких мужиков в доме, – ехидно напомнила она.
- Это просто друг, – настаивала я.
- Что происходит? – наклонившись ко мне, раздраженно спросил Том.
- Ничего. Все нормально, – отмахнулась я. – Так что вы нас пустите сегодня или нам на улице ждать до утра?
Злыдня сделала шаг назад, в квартиру, давая возможность зайти внутрь.
- Он что иностранец? – спросила она меня шепотом. Чего уж шептать, он и так по-русски не понимает.
- Да. Том приехал из Лондона.
- Из Лондона... – многозначительно протянула она. – Ладно. Раз из Лондона, то можно. А то я смотрю, одет он как-то. Шантропа всякая так ходит. Натянут капюшон на голову, пол лица не видно. Значит, думаю, скрывают чего-нибудь. Вот и про него подумала, осторожнее надо быть.
- Он не такой, поверьте, - устало вздохнула я, заходя в квартиру.
- Что она говорит? – потянул за рукав меня Том.
- Говорит ты жулик,- оборачиваясь ответила я.
- А ты что? – насторожился он.
- А я сказала, ты не жулик, ты хороший, - улыбнулась я и закрыла за его спиной дверь.
Том осматривался вокруг, хотя в темноте, при свете одного огарка мало, что можно было рассмотреть. В этот момент дали свет, и в прихожей вспыхнула лампочка, которая, наконец, осветила наши лица и мысли. Гость опустил капюшон, и Злыдня охнула и зарделась, чем ужасно меня рассмешила, но я отвернулась, чтобы не выдать себя.
- Какой красавец. Прынц! – наконец, выдала она. – Точно друг?
Я посмотрела на Тома. Его некогда длинные локоны, были острижены и волосы были зачесаны назад. Темные брови хмурились от яркого света, чем помогали неглубокой складочке на лбу делать его лицо более строгим. Легкая небритость придавала ему брутальности и взрослости. А его глаза просто уносили в далекие луга, где пахнет сеном и сладкими цветами, где небо обнимает тебя и отражается вот в этих самых глазах. Я испугалась своих мыслей.
- Ну, что вы? Проходите. А я старая дура пойду к себе в комнату. Не буду мешать, – и Злыдня ушла к себе.
Из вещей у Тома на плече висел только рюкзак, он опустил его на пол рядом с креслом и стал раздеваться, я тоже избавилась от верхней одежды и стояла рядом, не зная, что сказать или сделать.
- Проведешь мне экскурсию? – подмигнул мне Страуд.
Я рассмеялась. Какая экскурсия? Из прихожей было только четыре двери. Две из них – перед нами – вели в комнаты. Моя слева, а Тамары Петровны справа, правее была кухня, а напротив двери в комнату Злыдни - ванна и туалет. Вот и вся экскурсия.
- Может завтра? – предложила я. – Сейчас хочется есть и спать.
- Окей, – усмехнувшись, согласился он. – Значит завтра.
Пока Том рассматривал фотографии на стенах в моей комнате, я пыталась приготовить нам что-нибудь на ужин. Что-то вроде пасты с соусом. На деле же это были простые макароны спиралью с поджаренными сосисками, сверху я все полила кетчупом и посыпала тертым сыром. Паста а-ля «шедевры русской студенческой жизни» на вкус оказалась неплоха.
«Да, и, что мне теперь щи же варить в восьмом часу вечера?»
Мы расположились на полу, сообразив стол из кухонной табуретки, а стулья из подушек с дивана. Вина у меня не было, поэтому пили вишневый компот из красных кружек в белый горошек. У Злыдни Петровны вообще с посудой были проблемы, так что кружки к обстановки подходили, как нельзя лучше.
- Как ты долетел? – нарушила неловкое и размеренно чавкающее молчание я.
- Нормально, – улыбнулся Том, выдыхая, словно, ожидая, когда я, наконец, заговорю.
- Как твои первые впечатления о Москве?
- Очень шумно и... людно. Хотя я ведь не был в центре. Мне сказали, что все самое красивое в сердце города.
- Да. Мы можем завтра встретиться и прогуляться. Где ты остановился? – забеспокоилась я.
«И почему я раньше об этом не подумала?»
- Вообще-то я нигде еще не остановился. Я сразу к тебе прилетел. Надеюсь, ты меня не выставишь? – с мольбой в глазах произнес он, поигрывая бровями.
- Том, я... У меня даже спать негде. Только диван.
- Я займу его самый дальний угол и обещаю, что не притронусь к тебе даже пальцем, – заверил он.
Почему-то мне захотелось ему поверить, захотелось вдруг просто, чтобы кто-то остался здесь со мной, чтобы не чувствовалось это злое и колючее одиночество.
- Ты стала меньше улыбаться, – вдруг сказал Том, вырывая меня из паутины нерадостных мыслей.
- С чего ты взял? – улыбнулась я.
- Вот. Так-то лучше, – он тоже улыбался. – Знаешь? Джонатан, просил передать тебе свои извинения.
При звуке его имени у меня внутри все перевернулось и вилка невольно издала шкрябающий звук, задевая тарелку. Слышать его имя все еще было больно.
И все же, я решила, что собираюсь забыть его, и мне почти это удавалось в последнее время. Иногда только я вспоминала про поцелуй, но все больше склонялась к логическому объяснению Нади. Коул подарил мне его просто из жалости, это такая щедрость для влюбленной фанатки. Иногда, я все еще видела сон, в котором он звал меня, тогда я просыпалась и плакала, а потом долго не могла заснуть. Но с каждой выпавшей слезинкой я понимала, что боль угасает или просто прячется глубоко, каждый раз забираясь все глубже, чтобы мне было легче приспособиться к реальности.
- Я уже давно его простила, – стараясь взять себя в руки ответила я, решительно встречаясь взглядом с мужчиной напротив.
Я даже попыталась с лёгкостью и иронией вспомнить о поцелуе.
- Кстати, я вспомнила, что целовалась с Натаном. Глупо, почему я об этом забыла.
Теперь я следила за реакцией Тома. Он взял кружку с компотом и сделал глоток. Выражение лица было серьезное и сосредоточенное. Он решал, что сказать.
- Ты жалеешь, что узнала об этом так поздно? – наконец, спросил он.
- Нет, – уверенно сказала я, снова встречаясь с ним взглядом. – Все равно это бы ничего не изменило.
- Да, наверное. Джонатан просто не решился тебе отказать. А потом переживал, что совершил глупость, – глаза Тома только раз встретились с моими. Остальное время он глядел в тарелку. – Парень немного запутался в своих отношениях. Но теперь у него все хорошо. Она прилетела к нему на съемки в свой день рождения...
Она, конечно, была Скарлет...
Мне хотелось дать Тому в глаз или просто сделать ему больно. Я даже представила себе, как беру огромную биту и стучу ему по голове. Зачем? Зачем он все это мне рассказывал сейчас?
- Кстати, именно Натан посоветовал мне прилететь к тебе, – продолжал Том. – Я долго думал, что мне делать. Ведь ты не дала однозначного ответа. И я никак не мог решиться, будучи неуверенным в тебе. Но с каждым днем я думал о тебе и себе все больше... И... В Нью-Йорке мы с Натаном обсуждали твой поступок и то, что ты мне сказала. И он подтвердил твои слова. Если нам суждено быть вместе, то судьба столкнет нас. И... в общем, он посоветовал мне быть судьбой.
У меня перехватило дыхание, поэтому я схватила кружку с компотом и сделала большой глоток, чтобы хоть как-то успокоиться. Хотя, в который раз, я просто напоминала себе то, что поступила правильно, оставив этот город и те чувства, которые я там испытывала рядом с Коулом. Наверное, в каждой сказке когда-то приходит момент осознания, что сказка и реальность слишком отличаются друг от друга, даже, если тебе хочется верить, что место сказки в жизни все равно есть.
«Натан посоветовал быть судьбой», - стучали в голове слова Тома. Как он мог так сказать? Я для него совершенно пустое место? Как они могли вообще обсуждать это? Или парни они именно такие, их не заботит то, как себя будет чувствовать девушка, им надо разделить права собственности.
Я кивала головой в знак согласия и боролась со злыми слезами, которые все же могли неожиданно политься из глаз. Мне не хотелось выдавать моей боли, которая сейчас в нужный момент выбралась из своего укромного уголка и больно давила в районе грудной клетки. Страуд говорил что-то еще про Коула, но я не слышала уже ничего. Что-то во мне вдруг дернулось, оборвалось и похолодело.
***
Том помог мне разложить моего монстра и постелить постель. И я надеялась, что мой старый диван «Чебурашка» выдержит двоих, а еще надеялась, что спать с малознакомым мужчиной в одной кровати не так странно, как мне кажется. Хотя я помнила наши посиделки в посёлке, когда кто-то оставался ночевать, и тогда мама говорила брату, чтобы он ложился со мной. Мы обычно запихивали между собой плюшевого медведя, фукали, называя это все пошлостью, болтали полночи, а потом просыпались все равно в обнимку. Но то спать с братом это не то, что спать с другом. И друг ли мне Страуд?
- Я обещаю. Я не дотронусь до тебя, - повторил Том, присаживаясь на край дивана.
Усмешка растянула мои губы, и, закрыв глаза, я помотала головой, не веря во все это.
Попросив его отвернуться к окну, я, переодевшись в пижаму, абсолютно избегая каких-либо мыслей в своей голове, расположилась на правом краю узкого ложа, давая возможность и Тому переодеться во что-то более удобное или раздеться совсем, но я отбрасывала эти мысли, хотя где-то в солнечном сплетении что-то тянуло и дребезжало, что казалось совершенно глупым и бессмысленным. Я ощущала себя отсутствующей в этой комнате, отсутствующей в себе, смотрящей со стороны на то, что происходит.
Том прошлепал по полу голыми ступнями к выключателю, и я увидела его стройные волосатые ноги. Я зажмурила глаза, а он выключил свет.
- Я тебя пугаю? – вдруг неуверенно спросил он, подходя. Его очертания в темной комнате можно было еле-еле различить – Прости, что не подумал о гостинице. Завтра я что-нибудь придумаю.
Я не ответила, только вновь зажмурилась, когда почувствовала, как Страуд укладывается рядом. А потом я, не заметно для себя, провалилась в сон.
Мне снился Лондон. Его сочная зелень радовала, но чувство тревоги и ожидания заслоняло собой радость от пребывания в этом городе. Я кружилась под невероятных размеров кроной одного из вековых деревьев, рассматривая рваные куски неба между листьями и ветками одного из гигантских дубов, пока не почувствовала его руки у себя на талии. Это был Том, с которым мы повалились на сочный ковер зеленой травы. Он не отпускал меня, улыбался и все время говорил:
- Я не обижу тебя, а сделаю самым счастливым человеком на свете. Я хочу, чтобы твои глаза светились только счастьем. Позволь мне...
- Я не уверена, – отвечала я.
- Я знаю, но я обещаю, что моих чувств, хватит на нас двоих. Только согласись быть со мной. Ты увидишь, как все вокруг заиграет новыми красками. Просто попробуй....
Послышался грохот, я вздрогнула, и картинка сна испарилась, растаяв в туманной дымке предрассветного света. Я попыталась дотронуться до Тома, который спал на другом краю и не нашла его. Место рядом со мной пустовало. Я вскочила с дивана и увидела свернувшегося в позу эмбриона СТрауда на полу.
- Том? – я наклонилась и потрепала его рукой за плечо. – Что случилось?
Он открыл глаза и сел напротив меня, подтягивая к себе ноги. В комнате была темнота, и сквозь тусклый свет, проходящий с улицы через плотные шторы, я смогла разглядеть только яркие белки его глаз.
В стену постучала Злыдня Петровна.
- Прости, - шептал Том. – Я, видимо, во сне старался не дотронуться до тебя и скатился на пол.
Я улыбнулась и уже собралась вернуться на свое место на диване, когда он заговорил дальше.
- Знаешь? Я хочу кое-что сказать... - я опустилась рядом с ним и прислонилась спиной к дивану, а плечом к его плечу.
- Говори, – попросила я.
- Понимаешь? Раньше я думал, что раз мой ключик открывает так много дверей... Хм... замков...Ну... В общем, ты понимаешь. То значит, у меня самый хороший ключик в мире. И я радовался этому, – я слушала, но пока не совсем понимала, о чем он говорит. – А сейчас. Да, сейчас я не хочу больше открывать другие двери... Понимаешь? Я хочу, чтобы мой ключик подходил только к одной двери и открывал только ее!
- Том, Том... Подожди. Тебе не кажется, что это все слишком как-то ...
- Я не знаю. Совсем не знаю, как и что надо говорить. Просто у меня никогда такого не было. Ты мне очень нравишься. Я думал, что это очередное увлечение, ты уедешь, все забудется, но такого не произошло...
Я не знала, что сказать. Его пальцы коснулись моей щеки, и я вздрогнула.
- Я пугаю тебя?
- Нет, - тихо ответила я.
Тогда он развернулся ко мне, положил вторую ладонь на затылок, зарываясь в моих волосах и притянул меня ближе, так, что я чувствовала его дыхание у себя на губах. Он пах надеждой, теплом и Лондоном. И мне просто хотелось отпустить себя и быть слабой.
- Все хорошо, - заверил он и поцеловал меня.
Я ответила, сначала робко, но, когда он поцеловал глубже, я отпустила ситуацию и поддалась его ласкам, запуская пальцы в его мягкие волосы в ответ.
Том нежно придержал меня за спину и положил на пол, навалившись сверху. Было приятно чувствовать его тяжесть, его тело и то, что он делал со мной. Когда мы остались голыми, он взял меня на руки и положил на диван, расположившись между моих ног, он просто смотрел на меня, смущая взглядом.
- Ты красивая... - наконец, выдохнул он.
- Иди ко мне, - сказала я.
«Надеюсь, ты об этом пожалеешь, Джонатан», - подумала я.