За Линией Огня [18+]

Видеть, как умирают люди, Элли привыкла уже с 7 лет, когда начала жить на улице, и каждый день смерть приходила в разных лицах. Когда-то это была чума, на её собственное удивление она обошла её стороной, хотя внутренне она была к неё готова, когда-то банальное пьянство, временами она являлась в человеческом обличии с ржавым ножом, но изредка она аккуратно брала человека за руку и забирала его.

Вся сознательная жизнь девочки не отличалась от ребят ей подобных, счастьем являлась забытая кем-то булочка хлеба или же тёплая ночь на сухой сенной подстилке. Маленькие радости маленького ребёнка. Из-за постоянных вшей приходилось срезать волосы и быть похожей на грязного маленького мальчика. Вечно кусавшие её клопы, которые жили в её одежде и вещах не давали ей покоя по ночам.

Затем через пять лет такой жизни две незнакомые дамы подошли к ней в то время, как она сидела на площади, прося милостыню. Первая реакция, которая была у Элли – страх, желание убежать от людей, давших ей каплю внимания и пару тёплых слов, не имея намерений что-то украсть у неё или её саму, ударить или как-то ей навредить. Женщинам, после нескольких попыток, удалось убедить девочку не кричать и не трястись от ужаса. Они забрали её с улицы и привели в тёплое, укрытое от дождей и холода здание. Ей было абсолютно неважно, добрыми или злыми являлись эти люди, со вторыми она была знакома слишком хорошо, но, если эти люди дадут ей кров и еду, она постарается с ними ужиться.

На удивление быть воспитанницей детского дома ей нравилось, она не выпрашивала еду, её давали по расписанию, она не спала на холодной и грязной земле, Элли это делала на сносной кровати и не просыпалась ночью от бегающих по ней крыс, у неё появились друзья, которые не убегали вечером безвозвратно, она даже была счастлива или хотя бы училась быть таковой. Каждый день в их расписании было несколько уроков чтения, прослушивания библии, счёт и рукоделие. Элли была поражена, что она находит учёбу невероятно интересным занятием, ей хотелось восполнить столько лет пустоты.

Элли с первого дня подружилась, как ей казалось, с самой доброй, нежной и отзывчивой девочкой, её звали Доретти. Когда Элли привезли в детский дом, вымыли, вычистили от вшей и блох, дали новую одежду и накормили, Доретти подбежала к ней с самой лучезарной улыбкой:

- О, привет, ты новенькая, да? Меня зовут Доррети, а тебя? Я здесь тоже недавно!

- Элли, - она неуверенно и тихо произнесла.

- Элли, мне нравится твоё имя, не знаю никого с таким же!

- Доретти тоже, - она попыталась улыбнуться.

- Да перестань, их полно! В городе каждая третья девчонка – Доретти, – она хихикнула. – А сколько тебе лет?

- Я точно не знаю, но, наверное, двенадцать. А тебе?

- Супер! Мы с тобой одногодки, наконец-то! Я очень хотела иметь подругу своего возраста. Пойдём? Я покажу тебе нашу игровую площадку и познакомлю с ребятами, они тебе понравятся, – она протянула ей свою ручку. – Идём, не бойся. Там нет плохих взрослых, обещаю.

- Пойдём, - после нескольких мгновений нерешительности, Элли вложила свою руку, начав этим самую крепкую дружбу в её жизни.

Их кровати стояли рядом, так что перед сном они постоянно болтали и сплетничали, подруга даже призналась Элли, что ей нравится один мальчик из старшей группы, это был великий секрет! Они делились с друг другом, как прошёл их день, рассказывали о невзгодах их прошлых жизнях, сами не понимали, как им удалось выжить и не умереть где-то в тёмных закоулках. История Доретти была не легче, родители любили её, но однажды вечером после работы их убили, в то время, как они направлялись домой. Родственников больше у неё не осталось, поэтому в девять лет она оказалась на улице. Ей повезло, что она увлекалась танцами, это дело кормило её два года, она нашла красивую атласную ленту и закрепив её к прямой деревянной палочке, она начала использовать её в своих представлениях, зазывая и привлекая внимание толпы.

Так прошёл год, их будили в семь утра, затем были ритуалы гигиены, плотный завтрак, занятия, уборка, работа на огороде при детском доме, а вечером им отводилось свободное время. Они могли гулять на близлежащей территории, на скромной детской площадке, могли заниматься своими хобби: шитье, вязание, вышивание, рисование; или весело играть с друг другом, болтать. Свободное время соединяло ребят всех возрастов и групп, это были те немногие часы, когда все воспитанники могли общаться с друг другом и налаживать контакт, находить друзей, делиться новостями, временами не обходилось без драк.

- Ну же, подойди к нему! – шептала Элли на ухо подруге, приободряя её сделать первый шаг.

- Глупая, ты с ума сошла?! Я умру со стыда! – Доретти и правда покраснела, как нагретый металл в печи. – Он на меня даже не смотрит!

- Вот именно, надо ему помочь увидеть тебя!

- Нет, нет, нет! Я не смогу! Я точно язык проглочу и буду стоять, как идиотка, я себя знаю!

- Не попробуешь – не узнаешь, верно?

- Верно, но у меня другое, Элли. Ему почти семнадцать, ему точно нет дела до меня.

- Ну а тебе почти тринадцать, ты же не жениться ему предлагаешь, а лишь познакомишься.

- Подожду следующего года, когда нас переведут в группу постарше, там у нас начнутся общие уроки труда, вот тогда точно он меня заметит! – Доретти будто сама себя воодушевила этой придуманной идей и загорелась счастьем изнутри.

- А вдруг будет поздно?

- Да что может случится, Элли? У нас каждый день одинаковый, один год ничего не решит, а я стану красивее и тогда Майкл меня заметит, вот увидишь! – девочка взяла Элли за руки, и они начали кружиться, напевая какую-то мелодию.

Счастье не длится вечно, поэтому день, когда почти всех воспитанников от средних до старших групп поздней ночью собрали солдаты в главном крыле здания, Элли поняла, что здесь оно и закончится. Она была права. Заспанные, потирающие глаза ребята были дезориентированы, напуганы и ошарашены, что привычный образ жизни был нарушен, и сейчас, в окружение нескольких десятков незнакомых людей – солдат, их выводили под покровом ночи куда-то из их тёплых кроватей.

- Сэр, пожалуйста, не надо, они лишь дети! Вы не можете их забрать! – Элли никогда не слышала, чтобы старшая воспитательница мисс Пёрпл так истошно кричала.

- Отставить препирания, ещё одно слово, и вы отправитесь докладывать о препятствии исполнения приказа Царя.

В левой руке каждого солдата имелся факел, который раздирал беспросветную ночную темень, правая рука лежала на кобуре с пистолетом, также на кожаном поясе висел нож. Ребятам приказали разбиться по парам и создать строй, многие дети не сразу поняли, что от них просят и не могли быстро сориентироваться, отходя от сна, многие плакали и не могли остановиться.

- Куда мы идём? Зачем здесь солдаты? Что мы сделали? - не унимаясь и плача, Доррети шла рядом с ней.

- Точно не на второй ужин. Только не реви, перестань, они этого не переносят, - произнесла Элли подруге, она знала, что ничего хорошего не предвидится.

- Элли, мне страшно, мы должны сейчас спать, а в шесть проснуться и убираться в комнате, - пробормотала она.

- Доретти, наверное, кто-то это сделает завтра за нас, - она крепко взяла её за руку, пытаясь успокоить через прикосновение. – Мы вместе, значит уже не страшно, верно?

Короткий диалог была прерван командой 'Вперёд! '. Медленный, неравномерный, сбитый и сонный строй начал своё движение, всё больше отдаляясь от привычного места, свет из окон превращался в малюсенькие квадратные огоньки, а затем и вовсе стали какими-то точками вдали. Элли понятия не имела куда их ведут, в темноте всегда кажется, что ты ходишь на одном месте, всё выглядит одинаковым, ненастоящим. По её воспоминаниям шли они долго, примерно час или полтора, многие начали жаловаться, но после нескольких ударов металлическими палками по ногам воцарилась тишина, которая пришлась солдатам по нраву.

Приведя всех на какое-то поле, ограждённое рощей деревьев они увидели несколько разбитых лагерей, везде было какое-то движение, было много солдат и не меньше других взрослых мужчин и женщин в одинаковых робах, тогда ещё никто не знал, кем они были.

Их быстро ввели в курс дела, для чего они здесь, что будут делать, что можно и чего нельзя. Запретов было больше всего, Элли насчитала более пятнадцати пунктов. Можно было спать восемь часов, завтракать, работать, уходить на общий обеденный перерыв на полчаса под контролем Надзорного и также ужинать. У Надзорного было ледяное лицо, так бы описала его Элли, это значит, что у него будто забрали всё счастье изнутри или испугали так, что он забыл, как улыбаться.

В эту ночь, а точнее будет сказать утро, после того, как они подготовили территорию, убрали мусор, выкорчевали с десяток небольших деревьев и кустов, дали команду отбой. В закрытых высокими деревьями, и в быстро поставленных небольших шатрах из плотной ткани, их разместили на более-менее мягких матрасах, места была мало, поэтому личное пространство как таковое отсутствовало. Элли, лежавшая рядом с Доретти, могла протянуть палец и уже дотронуться до её лица, что-то было похожим со вчерашним отбоем спать, но в то же время кардинально всё отличалось.

Это была тяжелая ночь и, как сказали солдаты, по плану у них будет еще сто восемьдесят таких же, в аккурат к Рождеству. Когда большинство солдат разошлись в их лагерь, оставшаяся часть осталась наблюдать и сторожить местность. Неожиданно, из своей лично палатки в общий шатёр вошёл Надзорный, в ту минуту никто не спал, хоть и стояла гробовая тишина, он прошёл в середину, где смог протиснуться через близко лежащих ребят, простояв несколько секунд он сказал:

- Мы с вами там, где мы есть, смириться с этим или нет – дело каждого, мы вместе с этого дня, и полагаю до последнего, - с грустью произнёс он почти шёпотом. - Верьте в себя, как я буду верить в вас, боюсь, это всё, что я могу вам предложить. Иного выбора у нас нет.

С этими словами он вышел также незаметно, как и пришёл. Так и начался отсчёт времени, каждое утро перед сном Надзорный заходил в шатёр и проводил с ними сначала по пять, а затем десять и двадцать минут с течением времени перед отбоем. Его лицо начало оттаивать, но моментами Элли замечала, как он наблюдает за ними, а затем отводит взгляд, убрав руки за спину и делая вид, что ему срочно нужно идти. Тогда Элли думала, что он злится на них или недоволен этапами стройки, лишь потом до неё дошло, он не хотел, что они видели его слёз.

Расписание было таково, что днём им давали время на сон, поздно вечером и до рассвета велись работы, чтобы днём зеваки из города не рассматривали и не знали, кто там работает.

Время шло, появлялись первые очертания будущего здания, это придавало сил и мотивацию работать дальше, ведь где есть начало, обязательно будет конец. Было невероятно тяжело, трудно, больно, а затем всё тоже самое снова и снова. Почти тринадцатичасовой рабочий день давался не всем.

Так в один особенно жаркий и солнечный день, исполнительная Доретти помогала ровнять стены первого этажа с наружной стороны церкви, а затем ей нужно было подносить кирпичи вместе с остальными для последующей выкладки. Только увидев вдалеке покойную мать, зовущую её, почувствовав, как она, не контролируя своё тело, обмочилась прямо в штаны и потеряв сознание на месте, она поняла, что что-то не так. Доретти на руках занёс Надзорный в шатёр с бегущими за ним ребятами, а остальные девочки переодели её, она вся горела, Элли никогда не видела человека с такой температурой, она буквально горела заживо.

- Надзорный, я не понимаю, что с ней? Ребята сказали, она что-то бормотала, а потом упала в обморок. Почему она такая горячая?! – её подруга сидела рядом с ней на коленях в настоящем приступе паники, нервно дыша и задыхаясь от чувств.

- Элли, я не доктор, но мне кажется у неё сильный солнечный удар, - он стоял по левую сторону от неё, с виной в сердце смотря на Дорэтти. – Попробуй успокоиться, задерживай дыхание на пару секунд и медленно выдыхай.

- Но это же не сильно опасно, да? Она сейчас отдохнёт и проснётся? – Элли пропустила слова Надзорного мимо ушей, не сумев сейчас обратить на это внимание, она взяла её за руку в попытке помочь.

- Не знаю, то, что с ней происходит не похоже на лёгкий удар и усталость, - он принял такое же положение, присев к ним. – Всё выглядит не очень хорошо.

- Нет, Дорэтти никогда не оставит меня, - по её щекам потекли слёзы. – Она самая сильная девчонка, которую я знаю! Дорэтти, милая, отдыхай, высыпайся, всё будет хорошо. – она погладила её по голове.

- Элли, возможно...

- Над, не надо! Видите, она дышит, я слышу её сердце, ей нужен покой и холодная тряпка на лоб. Мне мама всегда так делала, когда я болела, она поправится! Со всеми бывает, просто перегрелась на солнцепёке.

- Хорошо, - он понимающе кивнул головой, погладил щеку Дорэтти ладонью и встал. – Мне нужно возвращаться к работе, ты можешь ещё остаться ненадолго, не торопись, но задания должны быть выполнены, ты сама знаешь, – он не хотел говорить 'попрощайся', но он чувствовал, что ей навряд ли поможет холодный влажный компресс. По его щеке проскользнула слеза, которую он поспешно вытер, выйдя из шатра.

- Доретти, пожалуйста, проснись, - оставшись в одиночестве Элли дала волю своим эмоциям, в глубине души она знала, что её лучшая подруга уже на пути в лучший мир.

Доретти умерла тихо и без криков, когда все ребята вернулись в шатёр к отбою они обнаружили, что она больше не дышит, оставшись в том же положении, что и была. Они провели минуту молчания в её честь. Тело Дор солдаты скинули, как и все остальные в карьер, но ребята и Надзорный всё равно сделали для неё импровизированную могилу с деревянным крестом под высокой ветвящейся липой, каждый из друзей смастерил венок из цветов и повесил на крест в память о ней.

Ребята всеми силами поддерживали друг друга, они знали, что могут надеяться только на себя, былая дружба закалилась в разы лучше в таких невыносимо тяжёлых обстоятельствах, они понимали друг друга, как никто больше. Так они думали, пока не узнали Надзорного лучше. Первые недели дались трудно всем: злость, усталость, юношеские гормоны, недоверие и чувство дикой несправедливости выстроили стену между ними, но кирпичик за кирпичиком ему удалось показать, что он им не враг, а что он такой же пленник в этой ситуации, ему не доставляет удовольствия всё, что здесь происходит. Самое главное, он показал, что он на их стороне, он слышит и слушает их, ему хочется, чтобы они выбрались отсюда, он верил в лучшее или по крайней мере пытался.

Такие посиделки были как луч света, когда Элли надеялась, что это может закончиться хорошо, не смотря на все потери, выпавшие на их пути. Мужчина рассказывал им истории из своей жизни, придумывал рассказы о каждом, что случится с ним или с ней, когда стройка закончится, как компания будет собираться каждое воскресенье и вместе с другими людьми будут ходить сюда на службы в здание, которое они возвели своими руками. Когда-то совершенно незнакомый мужчина стал их близким человеком и другом за такое короткое время. Элли заметила, что она как ждёт этих моментов, так и чувствует накатывание некоего волнения при виде него, видимо, влюблённость в сильную, надёжную и искреннюю мужскую фигуру не обошла её стороной. Она почти забыла, как выглядел её папа.

- Я такая голодная, - тихо простонала Исида.

- Кто, как ни мы понимаем тебя, подруга, живот урчит словно волк в полнолунье, - добавил Ви. – Надо отвлечься от этого.

- Легко сказать.

- Тогда мы одна огромная стая, - хихикнул Вирт и шёпотом застонал. – А-а-ау!

- Над, а у вас есть семья? – спросил кто-то из ребят шёпотом, чтобы не разбудить спящих.

- Своей семьи - нет, но у меня есть родители, наверное, - он снова впился взглядом в землю, чтобы не было видно глаз.

- Наверное, вы не знаете, есть ли они? – Элли также присоединилась к разговору

- А вы хотели бы? – другой голос, это был Ви.

- Я не знаю, потому что очень давно я покинул свой дом, жизнь помотала меня по многим местам, и я не уверен, живы или мертвы ли мои родители, мы жили не в очень хороших условиях, - он повернулся к Ви, отвечая на его вопрос. - А про хотел бы... больше да, чем нет, а вы? – он с любопытством спросил у ребят.

- Зуб даю, у меня точно будет четверо детей и жена красавица! - не думая ляпнул Вирт.

- А ты спросил у своей будущей благоверной, она согласна на них? Не тебе же их вынашивать и рожать, – сразу после ответа Вирта включилась Исида.

- Ты у меня сильная, точно справишься, - улыбнувшись словно чеширский кот, он тут же получил удар кулаком по плечу от Исиды.

- Ага, ещё чего!

- Это огромная ответственность, Вирт, имей в виду, - серьёзно сказал Надзорный, а затем не скрывая улыбки добавил. – Но планы у тебя масштабные.

- Ну ты бык-осеменитель, конечно, - засмеялся Ви. – Я бы тоже хотел семью, но немного поменьше, в идеале: любимую, сына, дочку и двух больших собак в дом, чтобы были охранниками.

- Хорошая идея. Только не забывай, охотничьи псы не живут в доме, их место снаружи, иначе это будет пытка для них, - он повернулся к Элли. – Ну, а что на счёт тебя?

- Если честно, я не думала об этом. Мне бы хотелось свободы и возможности жить, как я хочу, быть, где я хочу и не задерживаться на одном месте.

- О, Элли, дай пять! – Рон поднял ладонь. – Полностью поддерживаю. И говоря о себе, мне хватит, чтобы мой любимый человек был рядом со мной и поддерживал меня.

- У каждого свои взгляды, и планы на жизнь, это даже интереснее, - подытожил Надзорный. – Вы все очень интересные ребята хочу вам сказать, у вас точно всё получится.

- И у вас Над, - ответил Рон.

- А расскажите, пожалуйста, ещё раз ту историю про ...

Так проходили их короткие, но тёплые вечера, когда все ребята скапливались одной большой гурьбой, прижимаясь к друг другу, чтобы послушать Надзорного и пообщаться всем вместе, представляя, что они в каком-то походе.

Стройка шла с опережением плана, но смертность тоже вступила в эту гонку, недостаток пропитания, условия на уровне выживания, физические наказания со стороны солдат не могли не сказаться на людях. Разношёрстность в рядах рабочих также оставляла свой след, хотя контроль над заключёнными был предоставлен солдатам, и они находились с ними почти двадцать четыре на семь.

Элли помнила, как стала свидетелем того, что будет, если соединить тюремных заключённых с детьми из детского дома. Ничего хорошего. В этот день она собирала хворост к ужину, сегодня была её очередь готовить, поэтому и подготовка ложилась на её плечи. Её сопровождал солдат, шагающий от неё на расстоянии нескольких метров. В гоготе кучи других звуков она неожиданно услышала короткий женский крик, который резко прекратился, ей показалось, что только она его услышала. Девочка повернула голову к источнику звука и вдалеке, в небольшом недостроенном углу у задней стороны здания, в котором были положены только основания стен, она увидела очертания троих людей.

Элли напрягла слух и попыталась понять, что там происходит.

- Я выкупил пятнадцать минут, так что давай по-быстрому, - прорычал первый мужской голос.

- Насколько в этот раз они обобрали? – неожиданно донесся хриплый, но женский голос.

- Три липии1, скоты совсем обалдели, в первую неделю была одна!

- Сучье отродье, знают же, что людям нужно, вот и обдирают нас, - со злостью выругалась партнёрша.

Третьего человека не было слышно.

- Держи её руки крепче, не хочу отвлекаться, иначе не дойду до конца.

- Я сразу после тебя, думала, не вынесу эту пустую неделю, - слышно было возбуждение в голосе женщины. – Этот Надзорный почти всегда ошивается рядом с этими бездомными крысёнышами, солдаты не смеют пикнуть около него.

- Пока нас больше, уже есть туз на руках, да и солдатня сговорчивая с деньгами, пока он не видит, никто нам не запрещает немного покуролесить.

Элли отдалённо видела, что могло там происходить, но более красочно дорисовывала в своем воображении. Женщина встала сзади девушки крепко ухватив её руки за спиной и держала их, не давая разъединить. Через минуту она услышала частый кашель, будто кто-то задыхается.

- Ох, вот так, наконец-то, - выдохнул и повеселел мужчина.

- Набирайся опыта, девчонка, всё равно пойдёшь работать по этим стопам, а так будешь универсальной.

- И будет профессионалом, - второй засмеялся от своего искромётного замечания.

- Точно, если что, я обязательно буду к тебе заглядывать, сделаешь скидку, как старым знакомым? – напарница не удержалась от комментария показавшимся ей на удивления задорным.

После пары секунд смеха Элли перестала слышать их голоса,

- Мне кажется, там трое людей, которые отлынивают от работы, сэр, - девушка попыталась через эту идею обратить внимание солдата и как-то помочь девушке, которая явно была в плену у других двоих.

- Нет там никого, а ты работай активнее и собери уже сумку, ты что-то долго копаешься, - выплюнул слова безымянный солдат мимолётно посмотрев на неё, будто ястреб на свою жертву.

- Из-за недавнего дождя сложнее найти сухие ветки, простите, - Элли знала, что лучше не давать им повода обращать на себя лишнее внимание и лучше притвориться более глупой и серой.

- Ищи молча.

Почти собрав всю сумку, закрепив и повесив себе на спину она лишь услышала радостные выкрики:

- А теперь я, я, я! Уж извини, вчера и сегодня чисто воды не было, - женщина залилась в диком смехе от сказанного.

На этом моменте она больше не могла прислушиваться иначе точно бы заработала наказание. Девушка слышала подобные истории от старших ребят, но в первый раз стала свидетельницей. В глубине души она сказала себе, что попытка помощи была сделана, мы не всесильны и это нужно принять.

Вскоре она узнала, что те двое и ещё несколько их приятелей были зарезаны другими заключенными, так как прознали у первых наличие денег. От этого ей стало немного легче. Ещё ранее сидевшие то и дело убивали, резали, били до смерти, сталкивали, протыкали друг друга каждый день, общее дело не объединяло, а наоборот сталкивало их лбами, доводило до точки кипения, также солдаты внесли свою лепту в их численность смерти. К концу стройки список отправленных сюда заключённых равнялся нулю, они изжили сами себя, перебили друг друга, словно обезумевший скот, или пали от рук солдатов за грубые нарушения порядков.

На календаре, сделанном ребятами, зачёркивалось количество отработанных дней, они насчитали сто семьдесят восемь зачёркнутых палочек. Дело оставалось за малым, покрыть всю поверхность здания краской и защитным слоем против плесени, а также вставить и установить золотые кресты внутрь куполов.

Лежа перед отбоем пятеро ребят держались за руки, всё, что от них осталось, умещалось на этих пятерых матрасах. Надзорный сидел на траве рядом с ними.

- У меня сегодня день рождения, но..., - с глубокой грустью произнёс Ви, смотря вверх.

- Ви! Как классно! - Элли повернулась к нему.

- И сколько исполняется нашему деду? - отозвался Вирт.

- Ты уже разговариваешь сам с собой? Всё-таки мы довели тебя, - ухмыльнувшись, вступила в разговор Исида.

- Мне до такой старушки далеко, но я не теряю надежды, - он лукаво подмигнул ей.

- Ш-ш, - укоризненно посмотрела на парочку Элли. – А правда, Ви, сколько тебе сегодня, тринадцать или четырнадцать?

- На самом деле, мне семнадцать, почти взрослый, представляете? - Ви ухмыльнулся уголком рта и коротко выдохнул носом. - Ещё год и я буду полноправным выпускником, смогу получить комнату и лошадь в своё пользование, а там может и встречу кого-нибудь, - он искренне улыбнулся.

- Но ..., - девочка была ошарашена и не успела ничего сказать, чтобы заполнить будущую пустоту.

- Да, я знаю, можете не говорить, почему-то я выгляжу младше, вы не первые от кого я получаю такие взгляды, - он попытался не придавать этому значение.

Все догадывались что за причина скрывалась в подобной непрошенной молодости. Если не давать растению условия для его роста, а лишь подкидывать ему крохи того, в чём оно нуждается, то плод вырастет настолько, насколько смог, если не исчахнет. Элли вернулась в активный режим и поняла, что зачастую не нужно высказывать и так очевидные вещи.

- Ви, вот подожди немного, мы обязательно купим пирог с яблоком и корицей в лавке у Питерса, пойдём на центральную площадь и как следует отпразднуем, правда, ребят?

Все в унисон одобрительно закивали.

- Элли, не нужно, - он прикрыл глаза и горько сглотнул, чтобы не выдать себя и подкатываемого комка слёз.

- Она права, я так и вижу этот момент, - Рон привстал на локтях. - Скажу вам по секрету, в ботинках под пяткой я спрятал пару липий* так что нам хватит не только на пирог, а на кое-что покрепче, - сказал он с приподнятой интонацией, будто зазывая друзей поддаться мечтам и спланировать этот вечер торжества.

- Пойду по скользкой дорожке, но обещаю, что проведу вас в одно местечко, - прервал свою немоту и пообещал Надзорный.

- Ловим вас на слове, Над, - улыбаясь ответила Элли.

- Какие вещи мы узнаем о вас! Кто бы мог подумать! - сказал Рон. – Тогда я бы ещё не против познакомиться с милыми красавицами, если вы таковых прячете.

- Ох, Рон, не спеши с этими близкими знакомствами, скольких людей сгубила красота, успеется, - засмеялся Надзорный и положил руку ему на спину.

- Я готов пасть её жертвой, - Рон закрыл глаза и с улыбкой на лице изобразил из себя человека, приносящего клятву. – Завещаю свою бренную душонку, пользуйтесь, кто найдёт её.

- Ах ты прохвост, а где успел взять деньги? - послышался смешок и голос Вирта.

- Ну точно не у тебя, церковная мышь, - не удержавшись, сказала Исида.

- Мышь везде найдёт зернышко, ты присмотрись, жить можно, - Вирт подмигнул ей.

- Уже подумываю над свадебным платьем.

- Ух какая дерзкая, ну и как мне не влюбиться? - реплика заставила всех ребят и наставника засмеяться, забыв на пару минут где они и что произошло с остальными их товарищами.

- Нет и шанса, - добавил сидевший мужчина.

- Спасибо, ребята, я буду вас ждать, - если бы в тот момент было больше людей, никто бы его не услышал, насколько тихим был голос Ви.

На следующий день не стало Ви, Исиды, Вирта и Рона. Действительно несчастный случай при работе на куполах, не посмотрев куда наступают Исида и Вирт поскользнулись и начали падать, Ви и Рон моментально попытались схватить их, но сами того не зная подписали себе смертный приговор. Упав, Рон был ещё жив, в нём теплился огонёк жизни, но к вечеру и он отошёл в мир иной. Теперь все остальные будут ждать Элли и Надзорного.

Выжившая девочка закончила своё задание и вернулась в пустой и одинокий шатёр, где лежало около сотни матрасов, составленных друг на друга.

В последний день солдаты дали свободу действиям Элли и Надзорному на пару часов перед приездом Царя, работа была выполнена, весь ненужный для глаз мусор сброшен, всё блестело и светилось. Военным уже не терпелось вернуться домой из этого злачного места, в последние недели они массово перешёптывались и жаловались на нескончаемые головные боли и плохой сон, у кого-то начались галлюцинации.

В этот день Элли ничего не чувствовала, как будто кто-то вытащил всё её внутренности и оставил пустоту. Ей было страшно, что с ней происходит, но она ничего не могла сделать, друзей не вернёшь, а жизнь, которая была у неё ещё несколько месяцев назад казалась несбыточной мечтой. Девочка пыталась взять себя в руки, пыталась убедить себя, что она сильная, ведь не каждому хватает сил пройти её путь и выжить, не сломаться. Через пару минут она сломалась и прижавшись лицом в две сложенных подушки закричала так, как никогда до этого. Её легкие, как и горло, горели, глаза не переставали лить слёзы, она почти физически почувствовала, что незримая рука горя и отчаяния оборачивается вокруг её шеи пытаясь задушить.

Элли выпала из времени, поэтому не знала сколько прошло, когда всё закончилось также резко, как и накатилось на неё. Она услышала, как Надзорный подошёл к палатке, приоткрыл и позвал пойти её за ним. Не тратя ни одной секунды на размышления зачем, она быстро встала и пошла за ним.

Мужчина на удивление привёл её к себе в палатку, взял девочку за руку, и они зашли внутрь. Краем глаза она заметила какое-то развёрнутое письмо и конверт со сломанной царской печатью у него на столе, будто пропитанный всей ненавистью мира глубоко в столе был воткнут нож, собираясь спросить что это, Надзорный перебил её:

- Элли, сегодня последний день, - он начал издалека.

- Да, я знаю. Это закончилось, и мы успели.

- Мы успели, но это не закончилось, поэтому я говорю, что сегодня наш последний день, - его голос надломился и он повернулся к ней спиной.

- Надзорный, о чём вы говорите? Пожалуйста, хотя бы Вы не теряйте рассудок из-за всего, что произошло, - Элли теряла последнюю надежду, Надзорный был для неё ярким маяком среди ночной мглы.

- Нет, мой рассудок никому не отнять у меня, остальное уже неважно. Я встречу их, Эл, но не ты, - он взял что-то из стола, попутно сминав и затолкав в карман то раскрытое письмо, он повернулся и подошёл к ней. – Сегодня ты получишь заслуженную свободу, о которой ты мечтала, помнишь? А я выполню последнее задание, я доведу до конца, что было моим делом и на что я подписался, хоть и на то не было моей воли, но я дал слово.

- Стойте, вы...

- Элли, пожалуйста, возьми это, - он протянул ей небольшую кожаную сумку. - Возьми и найди Ричарда на углу пятой улицы, скажи, что ты от Орэна и тебе нужно где-то пересидеть месяц-другой, перескажи мне, что я сказал. У нас совсем мало времени.

- Подожди, Над, - девушка была в полной растерянности, он просил её понять слишком много за пару секунд. - Орэн - это ваше имя?

- Да, пожалуйста, не трать время на почему и зачем, ты знаешь в какой ситуации мы находимся, - снова приподняв в руках сумку сказал он. - Проживи эту жизнь за всех нас, пусть наши смерти будут не напрасны.

- Что значит «наших»? Над ... Орэн, даже не смей этого делать! Чем ты им поможешь, если сделаешь это?! - не заметив, она снова начала задыхаться в слезах за пару секунд происходящего, вцепившись ему в руки. – Они умерли и их не вернёшь, ты и я понимаем это!

- Послушай, если мы убежим оба, они начнут искать нас, двое – это уже сообщники, они найдут нас через пару часов, тем более для Царя я не последний человек в городе и для него самого, любимая игрушка, - он тряхнул головой и, наконец отдав сумку, он присел на стул. - Одна сбежавшая сиротка без денег не представляет опасности, все забудут о тебе или будут думать, что ты умрёшь быстрее, чем найдёшь помощь. Я же останусь здесь и уйду вместе с ребятами, я не могу их оставить, да и не хочу больше такой жизни, я думал, что всё будет по-другому, мечтал, что я смогу уговорить его, но нет, - он встал и взяв руки Элли в свои произнёс. - Мы все даём тебе шанс, который может поменять твою жизнь, пожалуйста, воспользуйся им, оставь позади всё, чему не суждено пойти дальше.

- Орэн, я не достойна этого шанса, если такая цена была заплачена, я буду ненавидеть себя, - временами она не понимала о чём говорит наставник, Элли кричала и уже не скрывала истерики и разбитого сердца. – Кто я такая, чтобы давать мне то, чего я не заслуживаю?!

- Вот именно, она уже была заплачена, не смотри в прошлое, оно затянет тебя, есть здесь и сейчас, моя вера в тебя, вера ребят и кое-какие мои накопления, это твой шанс. Перескажи, что я тебе сказал и уходи.

- Ты просишь сломать саму себя на осколки, - она без остатка теряла надежду, что они уйдут из этого ада вместе. – У меня никого не осталось, кроме тебя.

- Да, знаю.

- И ты знаешь какого это, если просишь и знаешь об этом ...

- Да.

- Ты даёшь мне свободу, но требуешь взамен всю мою душу.

- Нет, я прошу тебя найти свет и пойти на него, выжить любой ценой, темнота вокруг и позади тебя, выбирай, времени нет, мы потратили его, - его тон стал холодным, как острие бритвы. – Это я продал свою душу, но теперь плачу за это. Продал и надеялся на счастливую жизнь, любовь... Всё в огонь!

Он снова говорил то, чего Элли совсем не понимала, она списывала это на некое помутнение рассудка, кто бы сейчас не сошёл с ума. Секунды, длившееся словно часы, и Элли сделала свой выбор.

- Найду Ричарда на углу пятой улицы, скажу, что я от Орэна и мне нужно где-то пересидеть месяц-другой, - она смотрела ему прямо в глаза с безмолвной благодарностью и любовью.

- Правильно, - после лишь одного слова он схватил её в охапку и обнял в первый и последний раз, как можно крепче.

После этого он выпихнул её из палатки и подтолкнул в спину руками, чтобы она бежала, что она и сделала. В эту ночь она ни разу не обернулась.

Мужчина, вытащив нож из стола, взял его с собой и два ключа, зашёл в церковь, запер все ворота изнутри, затем он открыл замок на металлических ставнях в полу и спустился вниз по лестнице в вырытый котлован, стоя там, он воспользовался последним взятым предметом.

Ребята радостно встретили своего любимого Надзорного, который обнял каждого и сказал, что всё будет хорошо.

1 - Липии - валюта в Сером городе