По зову смертных

На положенное приветствие для самой императрицы, Юн Лулянь долго не отвечал, так как застыл с бушующей бурей мыслей в голове.

«Если эта женщина была императрицей, следовательно, она жена императора. Но как он мог взять в жены человека с такой болезнью?! Грех погибели неизлечим! А прокаженный со временем теряет разум и уподобляются животному!»

Чоу Юэсяо все ещё приклонялась перед знатной дамой, и сама У Хуньюй не спешила обращать внимание на юношу, позади девушки. Но, вот как на зло, одна из её служанок с идеальным видом, почти как у куклы, привидев Юн Луляня с нескрываемым отвращением, сощурилась, скриви губы и шепнула что-то на ухо своей госпоже.

И вот тогда императрица подняла свой нахмуренный змеиный взор на ошарашенного Юн Луляня. Она проскользила им по нему с ног до головы, после чего, приподняв одну бровь с ярым выражением скептицизма, спросила:

 — А кто этот юноша? — у Юн Луляня пересохло в горле, и забегали глаза, в то время, как у У Хуньюй в золотой радужке заискрилась ощутимая враждебность и недоверие. — Я никогда не видела его во дворце раньше.

— А-аа...Я! — не зная на что и на кого ему смотреть, спешно промямлил растерянный Юн Лулянь.

Кто знает, какую бы глупость он сморозил и чего бы ему этого стоило, если бы не находчивая Чоу Юэсяо, со всей резкостью схватившая его за рукав, призывая к молчанию.

Не глядя на оторопевшего юношу, Чоу Юэсяо неторопливо вытянулась, показывая императрице довольно не однозначное выражение своего привлекательного лица.

Она улыбалась со всей вежливостью и уважением, но вот линии губ и глаз были в таком изгибе, как если она надсмехалась или злорадствовала.

— Госпожа, этого человека зовут Юн Лулянь, — представила его Чоу Юэсяо, отойдя чуть в бок и выставив вперед раскрытую ладонь. Жемчужное лицо женщины стало более каменным, служанки за её спиной тоже не искрились дружелюбием. — Юный господин Юн, — обходительно обратилась к нему Чоу Юэсяо с прохладной улыбкой, став ни капли не похожу на прежнюю себя. Голос ровный, выточенный и чистый. — Перед вами жена Его Высочества императора У Ливэя, правителя всего Всемирия, императрица У Хуньюй, — Юн Лулянь часто поморгал, и Чоу Юэсяо одернула его с игривой ухмылкой: — Разве императрица всего людского мира, не заслуживает достойного приветствия?

Сразу догадавшись, к чему клонит Чоу Юэсяо, Юн Лулянь в миг собрался с мыслями и духом. С серьезным видом он сложил руки перед собой и поклонился, не забыв про слова:

— Этот человек приветствует великую императрицу Всемирия.

Со стороны У Хуньюй заслышалось пренебрежительное хмыканье. Держа голову в поклоне, Юн Лулянь весь скривился и пропотел седьмым потом, не смея подняться, пока ему не разрешат. Он ощущал взгляды этих дам, как раскаленные гвозди на голой шее. Пусть и красивые, как ограненные нефриты, вот только нрав явно как у оголодавших стервятников.

— Чоу Юэсяо, — неторопливо произнесла имя служанки У Хуньюй, и девушка тут же обернулась к ней с явно фальшивой улыбкой. — Ты сказала, что его зовут Юн Лулянь, так? — вопросила она с все таким же змеиным щуром, обращенным к юноше. Чоу Юэсяо кивнула пару раз. — В таком случаи, из какой он на самом деле семьи? Я не слышала, чтобы среди семей, где набирали слуг, была фамилия Юн. — Девушка только приоткрыла губу, как императрица зыркнула на неё с гневом, и голос её далее был суров: — И даже не пытайся мне врать! Знаю я, какая ты кроткая лань с виду, но кровожадный волк в душе! Вечно ты..., — она запнулась, её горло и щеки дрожали от возмущение, в глазах метались молнии. Чоу Юэясяо же в противовес: её улыбка сошла в ровную линию, во взоре пустота так и веет одним равнодушием. — И только попробуй сказать что-то про моего мужа, я...

— Если достопочтимая императрица позволит высказаться этой служанке, — без каких либо эмоций начала Чоу Юэсяо. — Его Высочество Император лично распорядился, чтобы этого юного господина распредели в слуги этого дворца с сегодняшнего дня.

— Ч-что? — изумилась У Хуньюй, побелев еще сильнее, от чего серебристые чешуйки на ее шее и щеках стали виднее.

Её служанки обеспокоенно подошли ближе к ней со спины и, почувствовав как их госпожа дрожит и часто дышит, огрызнулись на Чоу Юэсяо. А та, как будто, только рада этому, довольно оскалилась, правда, не надолго, когда пришлось разъяснять.

— Господин Юн, поднимите свою голову, — нарочито-ласково потребовала Чоу Юэсяо, не глядя, и юноша с неуверенность выполнил её наказ, расправив плечи. — Сейчас эта служанка, по наказу Его Высочества, показывает ему округу дворца и разъясняет основную работу. Мы вовсе и не думали потревожить императрицу, и совершенно случайно зашли в ваш сад.

Юн Луляню подумалось, что они должны были извиться, как пологаеться, и уже было приготовился к действию, но Чоу Юэсяо лишь с вызовом смотрела на женщину и её свиту, не сгибаясь без единого намека на положенное уважение. Между ними ощутимо витало то еще опасное напряжение, от чего Юн Лулянь, сжав голову в плечи, с опаской, как ударенный щенок, озирался то на макушку отважной служанки, то на У Хуньюй.

Черты овального идеального лица императрицы шли ей слишком хорошо, пусть человек и не должен был так выгладить. Эти серебристые рога, золотые глаза и чешуйки, покрывавшие всю шею, плечи и, скорее всего спину (а там черт знает что еще), делали её облик призрачным и надломленным, однако при этом в них была сталь и холод.

Что-то воображаемое и обманчивое. Пугало и завораживало.

Юн Лулянь никогда до этого не видел «последний» Греха погибели, однако в далеком детстве вычитал, что те, на кого легло проклятье сорока четырех убитых Башэ, были обезображены, уродливы внешне, что от одного их вида кости сводило. И при этом, каждый день жертва мучилась от угасания рассудка.

Безумие буквально раздирало их, пожирая все человеческое, и превращало в диких, бешеных животных, охваченных жаждой крови.

Поначалу это пытались лечить, но когда проклятые окончательно сходили сума и, не различая ни друзей, ни врагов, накидывались и сжирали людей заживо, тогда-то было принято решение убивать несчетных на самых ранних стадиях болезни.

По старинным записям, заражение обнаруживалось по последующим пунктам:

Во-первых, человек плохо спит по ночам, и все время хочет есть и пить, сколько бы еды или воды не употреблял.

Во-вторых, он прибывает в беспамятстве и иногда забывает себя, а так же семью. Может часами сидеть на одном месте.

В-третьих, он не может переносить солнца. Становился крайне раздражительным и злым. Голод, жажда и постоянный страх чего-то только усиливается.

В-четвертых, его тело видоизменяется: из головы растут рога, кожа покрывается чешуей, зубы удлиняются и становиться острее, а глаза меняют цвет и форму.

И в-пятых, полная потеря разума, речи, восприятия реальности и адекватного поведения.

А вот причина, почему было решено убивать их, как только болезнь давала о себе знать, заключалась в том, что после став чудовищами, женщины или девушки были сильны не по человеческим меркам. Их изловить было сложно, а вот убить, когда тело покрыто не пробиваемое чешуей, или клыки с едким ядом, так при этом еще и рефлексы на высоком уровне... Мягко говоря, задачке не посильная.

Обычно башэ, так их кратно называли в простонародье, после полного обращения убегали глубоко в горы и леса, охотясь исключительно ночью. Вот только не живность в виде – олений, кабанов, фазанов или тех, кто помельче.

Среди путников и даже тех сект заклинателей, что были на пиках гор, стали приходить жалобы, что люди пропадали один за другим, а если их и находили, то увидевших, то, что осталось от бедняг, рвало лишь от одного запаха любой еды несколько месяцев.

И вот по этому в восприятии Юн Луляня много не сходилось, когда он смотрел на У Хуньюй.

Она явно была больна грехом погибели. Её внешние «особенности» ярко это выдавали. При чем, если верить тому, что оставили люди того времени, проклятье Башэ уже достигло предпоследней стадии. Сумасшествие было не за горами!

Тогда почему? Мало того, что эта женщина свободно разгуливает по улицам без должного присмотра стражи, так она еще и стала женой императора! Как это вообще возможно?!

Чиновники, стражники, слуги, да сам император должны же видеть, что на ней самое страшное и не излечимое проклятье, приводившее к безумию! И даже так они спокойно позволяют ей разгуливать, словно она обычный человек?

Может быть, если только... Они смогли найти лекарство спустя столько лет. Либо у У Хуньюй своего рода есть иммунитет к проклятью. Юн Лулянь не знал, на что больше рассчитывать, и от этого уже голова болела.

— Это не может быть правдой, — шепотом процедил ледяной голос У Хуньюй. Честно, мороз по коже пробежал. Особенно страшно стало Юн Луляню, потому что императрица вгрызлась гневным взором именно на него. — Если он не из выборочных семей, значит, не имеет специальной квалификации, чтобы работать слугой в этом дворце, — выдала она, становясь все злее и злее. Юн Лулянь чуть попятился, а Чоу Юэсяо и бровью не повела, когда У Хуньюй указала в их сторону пальцем, оскалившись видевшимися клыками. — Не мог мой муж, назначить этому паршивцу без рода и племени, эту должность!

Одна из бровей Чоу Юэсяо поползла вверх, в то время как вид у нее был скучающий.

— Почему это не мог? — только и спросила служанка со всей непринужденностью.

— Почему?! — возмутилась такому легкомыслию У Хуньюй, от чего её красные губы скривились, а лоб сморщился. — Чоу Юэсяо. Тебя растили как доверенную прислугу моего мужа с малых лет, — едва сдерживаясь, напомнила она. — Тебе ли не знать, по каким законам сюда принимают слуг?

— Я законы и права знаю, — на легке отчеканила Чоу Юэсяо. — При всем уважении, клянусь своей душой и спокойствием Всемирия, что я вам не вру. Ну, а если императрица мне по-прежнему не верит. Почему бы вам не пойти и не спросить у своего мужа лично? — предложила Чоу Юэсяо, а потом зловредно подметила: — А хотя... Думаю, после того случая в поместье генерала Цайфу, он вас еще долго видеть не захочет.

У Хунью задохнулась от возмущения, издав то ли писк, то ли визг, когда услышала подобное прямо в лицо. Её скулы дрожали от обиды и ярости, зубы стучали, и она проклинающее взиралась на непоколебимую Чоу Юэсяо.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — приглушенно прорычала она сквозь зубы.

Потупив пустой взгляд, Чоу Юэсяо прижав пальцы ко рту, по-кошачьи зевнула.

Служанки за спиной императрицы насупились на такое дерзкое поведение девушки и, сжимая кулаки, едва выдерживали, чтобы не накинуться.

Юн Лулянь, понимая, что он основная причина сего конфликта, подумал, что ему стоит объясниться, однако осекся, вспомнив совет Чоу Юэсяо про то, чтобы рот был на замке.

Да и даже если рискнуть, что он скажет? Что сам напросился, позорно взывая к жалости самого У Ливэя и его Нефритовых Братьев? Что-то подсказывало, что от такого ответа он и впрямь сделает только хуже.

Наверное, его надломленную от всей этой безнадежности улыбку, восприняли со всем не в том ключе, и потому глаза У Хуньюй стали еще острее и опасней при виде юноши, а её прислуга сразу склочилась на него обвинениями:

— Чему ты ухмыляешься, наглец?! — крикнула та, что слева. — Ты думаешь, что можешь надсмехаться над Её Высочеством, женой самого Смертного Дракона, да?!

— Нет конечно! — торопливо отрицал Юн Лулянь. — У этого жалкого человека и в мыслях подобного не было!

Служанка справа ехидно ухмыльнулась, искоса глядя на взволнованного Юн Луляня.

— Как заерзал, — высокомерно прокомментировала она. — Мы пока не знаем, почему Его Высочество разрешил тебе здесь остаться, но заруби себе на носу! Будешь выделываться, пожалеешь, что родился на это свет, понял?!

«Эта как раз та вещь, о которой я жалел почти всю свою жизнь, не переживай, куколка», — выдохнул Юн Лулянь, уже не особо обращая внимания на все эти угрозы.

Да, стоя за спиной хрупкой и милой, как фея, Чоу Юэсяо, при этом так неуверенно отгораживаясь от какой-то парочки склоченных девок, он точно смотрелся никак благородный муж, а скорее как потрепанный кошками воробей.

Эта парочка же, за тонкими плечами и слабой спиной У Хуньюй, мстительно и злобно сверкая своими подведенными глазками, прильнули головами и посматривая на Юн Луляня, что-то затейливо зашептались.

— В любом случаи! — громко и сердито сказала Чоу Юэсяо, топнув ногой делая шаг вперед. От того что она может так говорить, у Юн Луляня все перемешалось и застыло. Особенно когда она подняла руку, прикрывая юношу большим рукавом. — Его Высочество вынес свой вердикт. Юн Лулянь остается во дворце Ван Ши, и служит здесь на всех правах и законах! —выдала она на высокой октаве, при этом не теряя особой харизмы и четкости звука. — Ну, а, коль поверит не можете, — Чоу Юэсяо перевела свой узкий, не менее серьезный взгляд на скрипевшую зубами императрицу, без какого либо страха, — идите к императору и лично уточняйте о причине его решения. Ни я, ни этот юноша более не обязаны перед вами отчитываться!

— Да что ты себе позволя..., — уже было зашипела на неё служанка справа, но Чоу Юэсяо с язвительным смешком её перебила.

— Ооо! Точно! Совсем забыла! Эта служанка не уточнит кое-что! — с глупой улыбкой Чоу Юэсяо пролепетала как прежде игриво и ребячливо, от чего все, включая Юн Луляня, впали в ступор. — Так как Лянь-Лянь тут новенький и буквально слепой котенок, Чоу Юэсяо официально берет его под свое крыло~! — изрекла она, не заботясь о том, с каким изумлением на неё все смотрели. — И по этому, — тут тоненький, нежный голосок девушки стал тревожно тихим, казалась, все эмоции угасли. Когда Чоу Юэсяо подняла на них свой на секунду прикрытый ресницами взгляд, ни улыбки, ни какого-либо тепла она уже не излучала. — Если я узнаю, что кто-то из вас усложняет ему жизнь, а во дворце нет ничего, чего бы Чоу Юэсяо не знала, — с морозом напомнила она, и служанки императрицы, к которым она и обращалась по большей части, пискнув, перепугано прижались друг к другу. — Уж поверьте, я знаю, какие слова нужно будет подобрать для Его Высочества. И тогда молитесь, чтобы вас после хотя бы самые неприглядные бордели приняли! — рыкнула Чоу Юэсяо, насупившись, и девушки взвизгнули со слезами на глазах.

Юн Лулянь стоял за ней, словно громом пораженный. Он никак не мог понять, была ли эта девушка той самой, что встретила его во дворце.

Всей той легкомысленности, азараливости и детской манеры поведение, как и от незаинтересованность в своей явно не самой простой работе, и специальном различном произношении имен Юн Луляня, не осталось и следа!

Сейчас перед ним холоднокровный и очень опасный человек. Убийца, что способен запугать одним вздохом, перерезать глотку, не утруждая себя оружием.

Спину Юн Луляня зазнобило, и кожа покрылась ледяным потом. Он не видел её кровожадного, расчетливого лица и был тому очень рад. Потому что те девки побелели так, что, в обморок казалось, готовы были попадать.

Но тут Юн Лулянь подметил, что только У Хуньюй достойно сносила такие резкие перепады речи Чоу Юэсяо, а значит, видела она их не первый раз. В отличии от своих служанок, она уже перестала бурлить праведным гневом, и теперь лик её был мирен и тих, словно гладь воды в тихую ночь при лунном свете.

— Вот как значит, — усмехнулась императрица, развеяв тяжелую атмосферу. — Я же говорила раньше, да? Что ты лань с виду, но волк внутри? — обращалась она к Чоу Юэсяо с неприятной улыбкой и блеском в глазах.

Чоу Юэсяо какое-то время бдительно присматривалась к императрице, щурив свои узкие глаза, сверкающие в тени. Она все еще закрывала своим рукавом Юн Луляня, будто птица-мать своего птенца.

Однако бледно-розовые губы девушки, до этого плотно сжатые в опущенную дугу, плавно разошлись подтянутыми уголками. Это был больше оскал, чем улыбка, но и тут подобное проявление истинных эмоций было не долгим.

Опустив руку, Чоу Юэсяо заметно расслабилась всем телом, тени ушли с её круглого лица, выглаживая черты, тем самым вся зрелость сошла на нет, вновь уступая места детской привлекательности.

— Разве? — удивленно вопросила Чоу Юэсяо, прижав палец к губам. — Может и да, а может, и нет, Будда его разбери! — пожала она плечами. — Чоу Юэсяо мила как лань всегда, но волком становиться, когда лишь голодна! — капризно напомнила девушка и обижено надула губы, отворотив голову в сторону. — Так что нечего меня тут оскорблять почем зря!

Теперь это была снова та самая невинная и болтливая девчушка, с которой Юн Лулянь не давно познакомился. Само собой, такие перемены в личности его пугали, но вот когда он заслышал именно этот голос, то ему определенно стало легче дышать.

Вот только от души отлегло не на долго, ибо скромный, а скорее сдержанный смех У Хуньюй, вновь напряг все его мышцы. Чоу Юэсяо тоже в напряжении замолчала и уставилась на посмеивающуюся чему-то, императрицу. Её служанки так же переглянулись.

— Ясно. Я все поняла, — сказала У Хуньюй не улыбаясь. — Но я не собираюсь спускать этот вопрос на самотек. Однако с вами, разговаривать не желаю, — высказала она, смерив Чоу Юэсяо и Юн Луляня презрительным взглядом. — Я хочу поговорить об этом лично со своим мужем. Чоу Юэсяо, он сейчас свободен? — деликатно спросила она, приподняв голову.

— Его Высочества сейчас заседает в тронном зале, — с уместным сдержанным поклоном ответила Чоу Юэсяо. — Он принимает купцов с дальних границ востока, где расположен город Дунфэн, чтобы решить вопросы торговых путей. После у него встречи с чиновниками и военноначальниками. И еще куча дел, которым положено заниматься правителям империи, — на последних словах она не скрыла насмешки, когда поднимала голову. — Если буду перечислять весь график Его Высочества, это будет очень долго. А потому, эта служанка советует императрице навестить императора поздним вечером. Если ее, конечно, захотят видеть.

Было ясно как день, что Чоу Юэсяо, не смотря на располагающую улыбку и дружелюбный нрав, все еще пыталась задеть У Хуньюй.

Но женщина явно не восприняв это в серьез, лишь приподняла уголок губ без лишнего сетования.

— Хорошо. Навещу мужа поздним вечером, — приняла решение У Хуньюй. — Не забудь сказать ему об этом! — строго приказала она.

— Эта служанка сообщит о вашем желанном везите Его Высочеству сразу, как только покончит с нынешними делами, — снова склонилась Чоу Юэсяо и, не меняя позы, отошла в сторону, уступая У Хуньюй дорогу, прихватив за собой Юн Луляня, который тоже поспешил поклониться перед императрицей.

Женщина бегло оглядев парочку не многозначительным змеиным взглядом, слабо фыркнула и прошла мимо них элегантно и не спешно. Служанки замельтешили на месте и только после засуетились следом за госпожой, на последок бросив на головы Юн Луляня и Чоу Юэсяо не добрые взгляды.

Как только они удалились на приличное расстояние, Юн Лулянь вытянулся и ощутив, как тяжесть сошла с его груди после их ухода, облегченно выдохнул, уж было подумав, что опасность миновала, как рядом, словно зарождающийся гром прозвучал разъяренный голос:

— Надеюсь, по пути вы сломаете себе что-нибудь! — прорычала, словно демон из недр Ада никто иная, как Чоу Юэсяо. — Руку, ногу, а лучше шею!

Проклинающее цедила она, не шевелясь. Юн Лулянь весь сжался, не зная, как ему поступить. От спины служанки прямо так и исходила зловещая аура.

— А Сестрица, — не смело позвал он. — С тобой все в поря...

— О! А-Лянь! — неожиданно встрепенулась девушка, а Юн Лулянь подпрыгнул. — Я совсем забыла за тебя! Хааа~ Вот неловко вышла, да?! Ха-ха-ха-ха... ха...ха. — Веселый нрав девушки угасал, как и её задорный, явно наигранный смех. И вот когда личико совсем перестало лучиться, Чоу Юэсяо под негодующий взор Юн Луляня приложила ладонь ко лбу и продолжительно вздохнула, при этом простонав. — Ууухххх! Послушай! — взвинчено попросила она Юн Луляня. — Я понимаю, тебя, скорее всего, такие скачки моего характера ввели в заблуждение или даже напугали. Да и я не хотела так... себя показывать, — разъясняла она, то виновато опуская глаза, то закусывая губы. — Просто я... Гхх! Я на дух не переношу эту женщину! — не сдерживаясь рявкнула она, со злобной гримасой и тяжело дыша, глядя в ту сторону, куда только ушла императрица со своей свитой.

Запаниковав, что их могли услышать, Юн Лулянь юрко крутанул головой в строну арки из сосен, но там, на всеобщее счастье, уже никого не было. И пусть так, разойтись в своей злобе Чоу Юэсяо, Юн Лулянь не мог позволить.

— Тише, Сестрица! — попытался он успокоить рассвирепевшую девушку. — Что если ни они, так кто еще услышит твои изрекания в этом саду?! Головы же не сносить потом! Она как ни как, императрица!

— И что?! — с вызовом вопросила Чоу Юэсяо, враждебно воззрившись на Юн Луляня. Её нос был сморщен, брови упали на переносицу, а губы напряжены. — Тоже мне проблема. Её тут все ненавидят. И поверь мне, ты и не такое о ней услышишь в стенах дворца! — предупредила Чоу Юэсяо, раздраженно дернув руками и хмыкнув.

Без того встревоженный вид Юн Луляня становился все более потерянным.

— А ты не боишься? — тихо спросил он у сердитой девушки, не столько из любопытства, сколько ради желания сгладить углы их беседы. — Она ведь может потом нажаловаться на тебя императору.

— Да и пусть жалуется, если хочет! — вальяжно бросила Чоу Юэсяо без тени страха. — Я под опекой самого Смертного Дракона, с малых лет! — напомнила она, приложив ладони к груди. — Даже если эта женщина что-то про меня и скажет, Его Высочество и слушать её не будет. Следовательно, ничего мне не сделается.

— Отважная ты однако, Сестрица, — покачало головой Юн Лулянь, не понимая восхищаться ему или опасаться.

Нет, серьезно. Как бы к ней не относился император, служанка есть служанка, а жена это жена, и предпочтения нужно отдавать тому, кто ближе по статусу, в конце концов.

Конечно, без разрешения своего великого мужа, У Хуньюй ничего не сможет сделать Чоу Юэсяо, даже если кровью от ярости захлебнуться. Вот только это не значит, что У Ливэй будет таким благодетельным опекуном для служанки всё время.

Рано или поздно подобные разногласия к чему-то да приведут. И думалось Юн Лулянь, что точно ни к чему хорошему, учитывая склоки между любимицей императора и его женой.

— Эххх, — вновь вздохнула Чоу Юэсяо, уже полностью растеряв весь свой заведенный пыл, опуская плечи. — Вот была бы жива первая жена императора, — с отчаянье проговорила она, чуть не плача.  —Таких бы проблем не было!

— А? Сестрица. Ты сейчас сказала «первая жена»? — удивленно спросил Юн Лулянь, вопросительно наклонив голову.

Чоу Юэсяо посмотрела на него вяло, после чего пояснила:

— А, так ты, наверное, не знаешь Юн-эр, — верно предположила она. — До того как эта женщина вошла во дворец императрицей, Его Высочество был женат на другой. Её звали У Шуйцзин. Урожденная Лань из именитого богатого рода ремесленников по ювелирным изделиям, прислуживающих императорской семье в девятом поколений.

Юн Лулянь вспомнил эту фамилию из книг, что читал по истории. По сравнению с другими, род Лань был не самым выдающимся много веков, потому что, в отличии от остальным, ни политикой, ни торговлей, ни делкой оружия или упраения землями, они не занимались.

Начиная как не большой магазинчик, в семье Лань, из поколения в поколения передавались не только особые знания о ювелирном изделии, но и рождались невероятно одаренные в своем деле люди.

Давным-давно, один из представителей их семьи преподнес императрице подарок в виде пары сережек, искусно сделанных из золотого жемчуга, а так же браслет из коралла невероятного мастерства. На украшениях были изображенными пионы и журавли.

Когда императрица увидела эту красоту, то тут же попросила мужа щедро вознаградить мастера за работу. Императору изделья семьи Лань тоже пришлись по вкусу, а после и многой знати. Потому они быстро стали знамениты и разбогатели, открыв сеть торговли своей семьи по всему Всемирию.

— Значит, — начал Юн Лулянь. — Первая жена императора была из рода Лань?

— Да! — кивнула повеселевшая Чоу Юэсяо. — Охх, Её Высочество У Шуйцзин была такой красивой! — с обожанием выдохнула она, мечтательно закатив глаза. — Начитанная, скромная, тихая и очень добрая. Все во дворце её любили и почитали. Правда, со здоровьем у неё были проблемы. Потому многие из чиновников были против брака императора с ней, — сказала она расстроенным голосом.

— Сестрица, ты все время говоришь о ней в прошедшем времени, — подметил Юн Лулянь, нахмурившись. — Это значит она...

— Да. Госпожа У Шуйцзин умерла пять лет назад, — с горечью и тоской подтвердила Чоу Юэсяо, отведя влажные глаза. — Как я и говорила, здоровье у неё было очень слабым. А после рождения детей, ей с каждым годом становилось все хуже и хуже. Вот она и...

— Рождением детей? — ошарашено повторил Юн Лулянь. — У Его Высочества есть дети?

Чоу Юэсяо вновь вдернула вверх брови, смотря на юношу во все глаза, и потом мило насупилась, уперев руки в бока.

— Боже мой, Юн-сюн, так ты вообще ничего не знаешь о императорской семье! — пожурила она его надув щеки, на что Юн Лулянь с виноватой улыбкой почесал затылок, выдав: «Ну, извини, извини» Чоу Юэсяо перестав дуться, что-то пробубнила, закрыв глаза с бровями в виде домика. — Ты знаешь многое про Всемирие, императора и Нефритовых Братьев. Но про его семью ничего? Просто поразительно! — напыщенно посетовала она, и Юн Лулянь повторно извинился за свое невежество. — Ладно, что уж тут сделаешь, раз не знаешь, — остыла Чоу Юэсяо признавая данную ситуацию. — Да, у Его Высочества есть дети. Два сына, если быть точнее. Наследный принц У Вэйцзе и второй принц У Чжэньси. Оба рождены от первого брака с прошлой императрицей У Шуйцзин.

— А значит, с нынешней императрицей У Хуньюй у него пока детей нет, — проговорил Юн Лулянь, внутри крайне удивленный, что у императора всего двое детей.

— Ха! И не будет! — громко и бахвально изрекла Чоу Юэсяо, полная довольства. — Между нами Лянь-Лянь, — понизив голос, она наклонилась поближе к юноше, от чего они стали похожи на двух заговорщиков, и злорадно пошептала. — Его Высочество за все эти четыре года их брака, даже не спал с ней как с женщиной.

— Т-ты сейчас так шутишь, Сестрица?! — поперхнулся воздухом Юн Лулянь.

Однако девушка, заулыбалась как кошка, и покачала головой, хихикая.

— Не-а~! Чоу Юэсяо с такими вещами шутить не станет! — сказала она, откинув волосы за плечи. — Его Высочество всегда любил только свою первую жену, а на этой он женился только потому, что хотел, чтобы от него отстали и всё!

Значит, у императора те ещё семейные драмы. Мало того, что ему приходиться денно и нощно, управлять Всемирием, за всем следить и контролировать, так оказывается в его семье не всё гладко.

Но больше всего Юн Лулянь изумился тому, что у Смертного Дракона всего два сына. Жена, хоть и не любимая, со слов Чоу Юэсяо есть, а про наложниц он не решился пока уточнять, ибо не культурно так интересоваться чужой личной жизнью.

Два сына — это слишком мало для столь великой династии! У прошлого императора, отца У Ливэя, на сколько было известно, по мимо крон принца У Минцзыю, которого сам император по какой-то неизвестной всем причине лишил этой должности, а после вознес на неё У Ливэя, было восемь сыновей и девять дочерей.

Меньшая половина — от главной жены императрицы, а большая, конечно, от любимых наложниц само собой.

По общим сведениям, У Ливэй родился от наложницы, в то время как его старший брат, бывший крон принц У Минцзыю, от императрицы. Мать У Ливэя, пусть и была любимой наложницей бывшего императора, но поговаривали, что она была душевно больной, однако невероятно прекрасной внешне, что черная зависть других женщин во дворце дала о себе знать.

А после того, как её силой приволокли во дворец, где она подвергалась издевательствам со стороны других дам и всевозможному насилию из-за своего низкого статуса, её психическое состояние сильно ухудшилось, и она окончательно сойдя сума покончила с собой сразу после рождения сына.

У Ливэй же был даже не вторым и не третьим сыном, он был шестым по счету. И вроде бы, как ни глянь, а до трона ему не добраться было. Однако он обогнал всех своих старших братьев благодаря редкостному уму, выдающейся харизме и умением командовать, при этом, просчитывая все на пять шагов вперед.

С самых малых лет, он стал одним из лучших учеников, признанным как гений многих талантов. За чтобы он не брался, ему все удавалось, и какие бы препятвия не были на его пути, У Ливэй справлялся с ними блестяще и без проблем.

Все во дворце, от слуг, учителей до высших чиновников, молились на него и боготворили. Особенно когда У Минцзыю, так же не мало известного за свой богоподобный облик и добросердечной натурой, лишили возвожностит стать будущим императором.

У Ливэй, на недовольство императрицы, славившейся своим стервозным и заносчивым характером, и её детей, был объявлен любимцем своего отца, и когда У Минцзыю сместили, У Ливэй стал официальным наследником престола.

Но на следующий год и произошла та страшная известная резня во дворце Ван Ши, когда всю императорскую семью, их приближенных, наложниц и слуг поубивали неизвестные.

Тут, хочешь не хочешь, но из всего рода остался только У Ливэй, а кому-то Всемирием нужно управлять. Ну, на данный момент еще его сыновья от первой жены. И того всего три человека. Мда не утешительно, однако.

«Династия У и так в ужасном упадке, а с таким количеством, как бы им и вовсе конец не пришел», — неутешительно размышлял Юн Лулянь.

— И так, Лулянь, — энергично заговорила Чоу Юэсяо, вытаскивая того из мыслей. — Мы с тобой уже достаточно заболтались. Свою задачу я выполнила и сейчас отведу тебя к другому человеку, — сказала она и, встав в полуоборот, поманила его за собой. — Пойдем. Он такой же слуга, и в основном присмотр за тобой, будет лежать на его плечах! — радостно объявила она. — Только вот, — смялась Чоу Юэсяо. Шедший за ней Юн Лулянь, озадаченно промычал. — Ты не особо-то его бойся. Он придирчивый и больно правильный, но в целом очень хороший человек. Уверенна, вы подружитесь!

 — Хорошо, если так и будет, — со вздохом кивнул Юн Лулянь с прискорбным выражением на лице.

Они покинули сад Цзинчжи, полный цветущих во всю гибискусом, однако стойкий шелест листвы, словно неуспокоенный призрак, шел по следам Юн Луляня и Чоу Юэсяо. И если девушка была полна энтузиазма и весела, то юноша пусть и улыбался, однако душой чувствовал что-то не ладное, но объяснить это пока не мог.