Глава 2 - Безбожный и Бездарный
— Ты обязан принять наше решение.
Можно подумать, вы хоть раз спросили меня.
— Без обиды сын, но ты просто ни на что другое и не годишься.
Ну спасибо папуля! Как всему семейству только не надоедает напоминать мне о том, что я бездарный!
— Можешь возникать если хочешь. Выбор сделал. Хотя меня пугает твоё молчание.
Если бы ты был хоть на цзинь внимательным, то понял бы что я и так большую часть жизни просто молчу, потому что мои слова не имеют веса.
— Эххх. Это твоя судьба. Нет смысла отворачиваться от того что уже предрешено Богами.
Боги? Ты еще веришь, что у них есть власть после восхождения Смертного Дракона? И... судьба говоришь? Хе. Ну да. Куда мне тому, кто был лишен божественного видения и слуха.
Я родился и рос будучи благословенный всем. Меня обожали родители, почитали слуги, уважали младшие — всё было при мне. Всё всегда было как я хотел, либо желал. Но на мой десятый день рождения... День, когда в тех, в ком течет золотая благословлённая кровь открывают в себе способность общаться с Высшими... Я — надежда своей семьи на лучшее и прекрасное, полностью провалился.
Я не слышал и не видел их. Не мог использовать даже базовые знания данные Богами. Моя кровь была обычной, когда символический парез сделали на моей ладони.
Помню, как мать горько рыдала, отец в шоке упал и хватался за голову. Весь бледный как при смерти. Все, кто были тогда в нашем личном храме смотрели на меня, шептав осуждения.
Их слова были скользкими и жалящими, как вылезавшие из потревоженного гнезда ядовитые змеи:
«Как же так?»
«Получается, он был с самого начала простым мальчиком?»
«Да уж. Позор!»
«Он в самом деле не видит и не слышит?! Это же... настоящий кошмар!»
«А мнил себя бог знает кем!»
«Хе-хе-хе! Вы только посмотрите на его глупое лицо!»
«Вот что происходит, когда тебя буквально спускают с небес на землю!»
«БЕЗБОЖНЫЙ!!»
«БЕЗДАРНЫЙ!!»
Да, вот так меня и заклеймили до сего времени. Люди, которые раньше чисто улыбались мне, дарили подарки, хвалили и возносили, теперь же жестоко надсмехались, нарочито громко высказывали сочувствие, самому факту моего существования. Мне ставили подножки, толкали в грязь, плевали в еду, кидали в озера полные тины.
А всё потому что я лишен предвидения. Не родился с дарованной магией коей должен был. Всё потому что я обычный кусок дерьма, не считающееся здесь человеком.
Ну, с тех времен моего детства мало что поменялось. Разве что я повзрослев, научился не обращать внимания или давать сдачи. Теперь же меня просто обходят стороной как прокажённого.
Если меня спросить что я думаю о себе, с чем ассоциирую... Ха! У меня один ответ на все случаи жизни. Запоминайте!
Приятно познакомиться я Юн Лулянь! Сын ныне павшего магического рода Всемирия. И я просто бездарный и безбожный!
Прошло уже более двадцати пяти лет с тех пор как Всемирие возглавил Смертный Дракон. И за эти двадцать с лишним лет, всё переменилось до неузнаваемости. Магия стала исчезать, сущности что жили бок о бок с людьми массово вымирали. Настала эра человеческих трудом и талантов. Боги так же пали покинув наш мир.
Хотя основная культура Всемирия всё еще умело балансировала, между прогрессом человеческого эгоизма и тем магическим и волшебным, с чем былые поколениям приходилось обживаться веками. Когда же всё это сгинет было вопросом времени, а причина была в самом Смертном Драконе.
После его достаточно жесткой реформации, по всему Всемирию многие знатные, именитые семьи, кланы, и даже королевские общества удерживающие многовековую власть, серьезно и необратимо пострадали.
Каждая собака Всемирия знала, что новый император люто презирал и ненавидел Богов, а, следовательно, все что было так или иначе с ними связанно. Сама ирония заключалась в том, что императорская семья У тысячелетиями правила миром людей, имея доступ к самим Богам, наградивших их предков такой властью и могуществом. А потом на свет появился мальчишка, уничтоживший всю систему правления императорской семьи. Вся история, труды, войны, всё чего семья У добивалась эти столетия кровью и потом, молодой принц У Ливэй без малейшего сожаления пустил на ветер.
Да даже не так. Самовлюблённый, проблемный и эгоистичный У Ливэй получивший трон в свои одиннадцать, уже плевал на все законы предков семьи У, и делал что только хотел, но не подчинялся воле Высших. Усугубило положение и то, что в один из самых грандиознейших праздников всего Всемирия - Фестиваль Бессмертных всю императорскую семью, высших советников, их гостей и даже прислугу — всех перебили прямо внутри дворца.
О прошедшей кровавой резне люди узнали только утром, когда открыли великие ворота дворца. Внутри красивого, богатого убранства везде была разбрызгана кровь, стоял удушающий запах мёртвых тел, люди, уже остывшие лежали где только возможно. И был только один человек пережил этот кошмар. Мальчик, спокойно сидевший за столом, в его главенстве, заняв место убитого отца, весь был перемазан чужой кровью. Но ни это добавляло жуткости картине.
А то с каким статичным равнодушием он сидел и пил чай, закусывая уже холодными блюдами. Не обращая ни единого внимание ни на кого. Когда его допрашивали о том что же произошло, У Ливэй отмахивался и обвинял тех кто присягал Богам.
В свет вышла теория: что между главами кланов, семье У и другой знатью, произошел страшный конфликт на фоне ежегодного предсказания Богов для людей. Само собой, знали о нем лишь семья У и их приближенные. Принц У Ливэй же так ни разу и слова не обронил о том, что это было за предсказание.
Само собой, все решили, что слишком молодой юноша, еще даже мальчик, столкнувшись с таким ужасом собственными глазами, где его отца, мать, братьев и сестер, слуг и друзей, мучительно убивали, просто повредился умом, а потому и забыл что же точно произошло.
Конечно, среди знати были и не дольные, ведь по факту из всей семьи У остался один принц. А зарезали даже молоденьких служанок из бедных семей, что не могло не вызвать подозрения. Многие пытались копать чтобы обвинить У Ливэя в заговоре и подлом убийстве, однако все эти догадки и споры исстелили за год. Потому что как мог одиннадцатилетний мальчик сам такое сотворить?
Да еще и раз он был последним наследным принцам, то трон ему был обеспечен, вот только нужно было искать опекуна-регента, отвечающего за образование благополучие и правление будущего императора.
Оххх сколько же из-за этого было шума. Но оно и понятно. Все хотят подольстить и получить больше власти. Однако проблема никогда не ходит одна. У Ливэй оказался слишком строптивым, заносчивым и на всё про всё имел исключительно свое мнение.
Так как он ненавидел богов и решил полностью искоренить их существеннее из Всемирия, то совершил кучу, казалось всем, невозможных деяний. Он сносил Башни и безжалостно убивал тех божеств что за них отвечали. Потом, когда сила высших спала, отринул все старое и стал собирать вокруг себя людей, обладающих нужными талантами и способностями.
Новые советники, новая прислуга, новое поколение нынешних кланов — они все поддерживали амбиции У Ливэя и помогали в тяжелые времена, когда шла перестройка Всемирия. И это не могло не затронуть абсолютно всех.
Семья Юн, от куда родом Юн Лулянь, была на первых местах знати. В их роду были знаменитые богопоклонники, войны, маги, политики и совершенствующиеся или послушники. Они были богаты, почитаемы в своих краях и гордились родословной, как приближенные к членам имперской семьи.
Следует догадаться что после новых реформ, введённых У Ливэем против божеств, семья Юн в одночасье потеряла весь почет, уважения и ценность в глазах нынешнего общества.
И стало только хуже, когда нынешний глава семьи, отец Юн Луляня, официально при самом императоре отрекся от богохульника, проклиная его и оскорбляя, желая во все услышания самой страшной смерти. В то время как более разумные главы, решили-таки подстроиться под новую систему и приняли сторону императора.
И после той тирады оскорблений самого правителя Всемирия, последствия не заставили себя долго ждать. У Ливэй был великодушен, когда дал другим кланам шанс поразмыслить, примкнуть к нему добровольно, а те, кто отказались, само собой были не нужны ни императору, ни Всемирию.
Вот так семья Юн лишилась всех богатств, какого-либо влияния в обществе, и были сосланы на самые окраины Всемирия. Ни одни из уже бывших друзей отца не поддержали его, и никак не помогли. Наоборот, увидев на его примере какая участь их ожидает, все как один прониклись своим обожанием к У Ливэю.
Хотя, стоит отдать У Ливэю должное. Он не стал убивать отца, что в полнее мог себе позволить, да и сослали их пусть в ту еще дыру, но жили они не плохо. Им выделили специальный особняк с мебелью и всеми удобствами. У них забрали все ценное, что было связанно с магией и богами, однако честно заработанные деньги конфисковать не стали. Благодаря им семья Юн могла прожить еще лет тридцать.
Юн Лулянь был третьим сыном. У него было два старших брата, которых уже нет в живых. Оба были теми еще редкими красавцами, хорошими людьми, и оба занимали высокие посты в армии. В кругу семьи, отец со слезами гордости всегда вспоминал сыновей, как великих людей, чья смерть даже была переполнила благородством. Ага, только вот все, в том числе и Юн Лулянь знали, что их публично казнили за дерзкую попытку свергнуть Смертного Дракона.
Это произошло сразу после того как семейство Юн изгнали, а они попытались восстановить справедливость, за что и поплатились. Сам Юн Лулянь их плохо помнил, так как из-за службы дома они почти не бывали, так что сочувствия к ним у него было мало.
Увы, но его матушка скончалась пять лет назад после мучительной болезни. И в этом тоже обвиняли Юн Луляня. Матушка слегла после того как выяснилось, что её сын не был благословлен. Безбожный и бездарный, так её любимого сына заклеймили прямо у неё на глазах. Не выдержав, бедная женщина ослабела, её разум и душа разбились, а потом и вовсе заснула, да и не проснулась.
Отец был всегда себе на уме. Он был привлекательным, статным, но при этом очень надменным и нетерпеливым. Все его дети, для него не больше чем дорогие и стоящие нефритовые украшения. Разуметься, Юн Лулянь перестал быть для него сыном, после того откровения на дне рождения. Он вообще на него не смотрел и старался делать вид что не видит. А после смерти матери, его отношения к сыну стало еще хуже. Доходило даже до рукоприкладства.
Но у Юн Луляня был еще один младший брат. Юн Земин мальчишка двенадцати лет. Не смотря на столь юный возраст, он уже был выше и крепче сверстников, губы вечно кривились в надменной ухмылке, глаза узкие и маленькие, а характер оторви и брось — весь в отца.
Вот только Юн Лулянь наоборот: больше всего в нем читались нежные и мягкие черты матери. Однако глаза, с утончённым разрезом и чистым янтарным цветом, он получил от отца, как и его тонкие бледные губы. Обычно Юн Лулянь был красив и едва-ли не женственен, когда был тих, но вот беда: его прелестная обертка никак не подходила содержанию. На самом деле, Юн Лулянь был тем еще шалопаем, не способным долго сидеть на одном месте.
Когда он был почитаемым наследником, то ему приходилось подавлять в себе желания набедокурить, но уже после, когда стресс невыносимо накапливался, Юн Лулянь безозрения совести вымещал его на всем, как только мог.
Те не многочисленные слуги, что продолжали служить семье Юн, часто запирали его на чердаке или в подвале, зная, что все беды в этом доме только из-за него. Сколько бы отец не наказывал, а другие не бранили, хулиганства и вредительство было единственным способом юноши хоть как-то разнообразь длинные дни.
Ещё одним сокрушительным оружием внешности Юн Луляня была его ухмылка. Так же доставшееся от отца. Стоило ему сощурить глаза, скрестить руки и наклонить голову, да ухмыльнуться, то все, кто желал ему зла сразу же топтались в сомнениях. Особенно это проявилась, когда Юн Лулянь повзрослел.
Юн Земин тоже использовал этот трюк везде где бы ни был, потому людям с ним было не слишком комфортно. В отличии от него Юн Лулянь умело знал, когда стоит показывать клыки.
Раньше младший постоянно восхищался Юн Лулянем. Бегал за ним хвостиком, спрашивал обо всем, просил советов и часто ходил на тренировки совершенствования. Однако узнав, что его идеальный и всемогущий старший брат вовсе не такой, каким он рисовал его в мечтах и страстно желал быть похожим, стал яростно ненавидеть и презирать как и все остальные.
— Это всё из-за тебя! — рявкнул Юн Земин, швырнув в ничего не ожидавшего брата тарелку с рисом. Юн Лулянь сидел тогда у пруда и подкармливал своих любимых карпов. Смешно конечно, но рыбы были единственными живыми существами этого дома, кто не глумился над ним. — Из-за тебя меня не взяли как ученика именитого ордена Цзюй Шимин! Всё потому что ты бездарное и безбожное ничтожество!! Они как узнали чей я брат, то стали смяться надо мной! Ненавижу тебя!! Чтоб ты сдох!! Уйди в горы и никогда не вернись!!
Со слезами горечи и обиды, Юн Земин громко шмыгнул и на всех парах убежал обратно в дом, хлопнув за собой дверью.
А сидевший на месте Юн Лулянь не проронил ни единого слова. И взгляда не поднял. Тарелка рассекла ему лоб и разбилась. Остатки риса лежали на плечах и макушке юноши, пока он аккуратно все стряхивал с себя, прежде чем начать собирать осколки.
Карпы в пруду взволнованно заплавали. А Юн Лулянь порезал палец, но этому он только улыбнулся: грустно и умиротворенно.
Единственное что его сейчас на самом деле беспокоило, так это то что он не хотел, чтобы рыбки случайно проглотили хоть один осколок. Ведь если и они умрут, ему будет очень печально.
Но всё это было год назад. Сейчас, Юн Лулянь сидел возле чистого пруда, с любовью наблюдая как черные, золотые и красные карпы неторопливо плавали в воде, под расцвешими кувшинками лотоса.
Ему было очень жаль что он не может взять их с собой, ведь он уезжает из этого дома и скорее всего уже на всегда.
Кто будет ухаживать на прудом и карпами? Кто будет их кормить? Кто будет с ними разговаривать по вечерам и утрам?
От всех этих вопросов и вполне логичных ответов на них, Юн Лулянь поспешил вытереть рукавом слезы. Он был счастлив что больше никогда не увидит этот дом, но и частичка чего-то близкого и дорогого, все же останется именно здесь.
Юноша хотел попрощаться по правильному, но когда в груди все сжалось, а горло сдавило от нарастающего плача, всё что смог сделать Юн Лулянь, это натянуть кривую, дрожащую улыбку и просто сказать последние слова.
— Я уезжаю. Вы уж простите что не могу взять с собой. М-мне вас буде о-о-очень сильно н-не хватать. — Чувствуя, что голос начал срываться, он заглотну больше воздуха. — Возможно если все устаканиться на новом месте, я обязательно вас заберу от сюда! Императорский пруд очень огромный, и вы там себе друзей найдете! Поэтому до того момента, — вся веселость в тоне стихла. Юн Лулянь коснулся глади воды кончиками пальцев и прошептал: - Просто живите. Хотя бы ради меня. Хорошо?
— Юный господин, вам пора уезжать.
За его спиной заговорил мужской, крепкий, но холодный голос. Улыбка Юн Луляня в миг иссохла, от чего его глаза и само выражением стали жесткими. Не смотря на то что с ним говорил просто прислуга, то с каким намерением он ему это сказал, было больше похоже на завуалированное: «Слышь ты, идиот! А ну встал и пошёл от сюда!»
Для Юн Луляня такое обращение к его персоне было уже нормой. Потому, когда он встал то просто промолчал, и без какого-либо определённого выражения, прошёл мимо мужчины слуги выходя из заросшего сада.
Слуга что не стесняясь выражал свою брезгливость по отношенью к господину, шел за ним отступив на три шага назад. Но не потому что так требовал этикет, а просто потому что рядом с таким как Юн Лулянь, было просто противно находиться рядом.
Он можно сказать провожал своего господина, при этом не понижая голоса, несколько раз бросил ему оскорбления в спину: «Чёртов безбожник! Почему я вообще должен был тратить своё время на твои поиски! Слава Богу ты больше никому глаза мозолить не будешь урод!»
Запряженный экипаж уже стоял возле их скромного двора и завидев его, Юн Лулянь сразу догадался, что принадлежала она элитному классу. Размер был внушительным, а его отделка так зияла дорогущим великолепием. Лошади были идеально белыми, сильными и очень мирными. В таких обычно ездят исключительно знатные люди, но ни такая позорная чернь как Юн Лулянь.
Ну что еще сказать. Сразу видно, что такое может принадлежать только самому императору.
Нет, Юн Лулянь не испытал никакой зависти или обиды, но сконфуженность от такого яркого явления их мира богатства и элиты, перед глазами того, кто уже больше десяти лет живет в низшем положении, все же застала его врасплох.
— Юный господин Юн Лулянь, правильно? — к юноше подошел широкополочный и смугловатый мужчина, одетый в доспехи со знаком самого императора.
Он услужливо с почтением поинтересовался у него, тот ли он самый господин.
Юн Лулянь оробел и смутился. Привыкший к шпыняем и оскорблениям, он уже порядком отвык от любого вида вежливости.
Стражник не услышав ответа повторил свой вопрос с терпением. Юн Лулянь словно вышедший из транса, покачал головой прогоняя тот приятный дурман.
— Д-да! Это я. — Твёрдым согласием ответил он, не позабыв поприветствовать стражника.
Мужчина услышав его слова удовлетворённо кивнул.
— Мы уже переговорили с вашим отцом. Уговор остаётся в силе. Все ваши вещи уже перенесли. Посему, если у вас больше каких-либо дел прошу садитесь, и мы тут же отправимся.
Мужчина что был выше него на целую голову, достаточно сухо все разъяснил, потом еще раз поклонился и отошел к остальным сидевшим на лошадях, подавая знак о скором отъезде и их готовности.
Значит сам император согласился на следку с его отцом?
Юн Луляню в это тяжело было поверить. Что в нем такого за что его принял сам Смертный Дракон? С одной стороны, он был несказанно счастлив что наконец-то сможет покинуть это гнилое место, но с другой, ему стало очень тревожно за себя, так как основной причины его отъезда он не знал. Отец в меру упрямства ничего не говорил. А если он не говорит, то значит сколько не моли, язык он не развяжет.
И кстати об отце. Юн Луляня никто не вышел провожать. Слуга провожавший его уже ушел обратно в дом, и только любопытного выглядящего из-за дверей младшего брата Юн Лулянь смог разглядеть.
Юн Земину был интересен исключительно сам экипаж, а ни то что его брата увозят, скорее всего навсегда. Он старался быть как можно менее заметным, но похоже его все же увидели и отругали, раз он недовольно пискнул и поспешил закрыть дверь.
Но как бы не был обеспокоен Юн Лулянь, выбора у него все равно не было. Потому, бросив на ненавистный ему дом еще один быстрый вялый взгляд, он отвернулся и сел в повозку.
За ним потрудились закрыть дверь и предупредили через окно, что если ему что-то понадобиться, он может просто попросить. После повозка тронулась, а с наружи были слышны гарцующие лошади.
Для Юн Луляня это было уже выше простой щедрости. Ему было очень неловко от всего этого. Внутри повозки все было просторно идеально чисто и готово для использования. У Юн Луляня разбегались глаза и терялись мысли.
Юноша терялся и не знал куда ему можно сесть. Что ему можно трогать. А если он что-нибудь разобьет и влезет в долги!? Что тогда?! Да знать из него всю душу вытрясет, сделав рабом!
Достаточно мрачные мысли стали наполнять голову Юн Луляня. В конце концов, он на цыпочках как можно аккуратней, старясь ничего не запачкать, сел в уголок и поджал к себе колени.
Рядом с окном стоял низкий столик из темного дерева, на котором был фарфоровый чайник и чашка. Судя по всему, это тоже приготовили для него. Как же всё это было смущающе!
Юн Лулянь более-менее успокоился и вернув себе холоднокровие, привыкнув к здешней непривычной атмосфере, стал рассуждать здраво:
«Если сам император согласился принять меня у себе, значит папаша что-то ему там наобещал. Да скорее всего что-то не выполнимое! И больше чем уверен, расплачиваться за все слова этого идиота буду Я!!»
Оскорбив отца всеми возможными ругательствами, Юн Лулянь понял, как же он устал от всего. Тяжело выдохнув и опусти плечи, он уперся затылком о стену и вытянул ноги.
Повозка потрясывалась, колеса стучали, а привычные леса видевшиеся в окне пролетали мимо безвозвратно.
— Я сюда больше никогда не вернусь, - проговорил он с некой тоской, которую от себя никак не ожидал. По нему никто не будет плакать. Никто не будет его ждать. Никто. — Хе, ну что же, — Юн Лулянь горько усмехнулся и поднял взгляд к потолку. — В конце концов, я просто безбожный и бездарный.