Танец шёлка и стрелы

Прошёл год. С приходом весны равнины оживали — тающий снег открывал зелёные пастбища, где скот племени находил себе пищу. Это время было связано с началом активизации жизни: коров и овец выводили на пастбища, проверяли стойла и шатры, ремонтируя их после суровой зимы.

Каган часто брал своих детей на выезд в степь, обучая их древнему искусству ориентироваться в природе. Он показывал им, как следить за движением звёзд и тени от солнца, чтобы не сбиться с пути, когда предстоит долгое путешествие по бескрайним просторам. Он рассказывал им как различать травы — какие из них можно использовать для лечения, а какие опасны. Каждый ребёнок в племени с ранних лет понимал, что степь не просто дом — это живая сила, которую нужно уважать и понимать.

Кроме того, дети учились ухаживать за животными — умение, которое было жизненно важно для кочевников. Каган показывал им как правильно подковывать лошадей и распознавать их болезни по поведению. К уходу за стадами привлекались все, так как благодаря им племя выживало.

Для племени Тэнгрин апрель был особенным месяцем. Люди радовались приходу тепла, готовились к новой работе и собирали остатки запасов, чтобы продержаться до летнего изобилия. Ветер, который уже не дул холодом, приносил с собой запах свежести и обещание длинных дней.

Когда зимние шторма и морозы уступили место мягким весенним ветрам, племя Тэнгрин встретило бродячих торговцев — редких и долгожданных гостей, приносящих с собой новости и товары из дальних земель. Это событие всегда было важным: кочевники, живущие в изоляции в течение долгих зимних месяцев, с нетерпением ждали новых лиц, товаров и историй.

Торговцы появились на горизонте ранним утром, когда солнце только начинало своё восхождение, окрашивая небеса розовым светом. Далеко в степи их можно было приметить по длинным тёмным силуэтам лошадей и повозок, которые медленно двигались по ещё мокрой земле. Кочевники давно привыкли к таким визитам: торговцы редко задерживались надолго, переходя от одного племени к другому, неся с собой не только специи, ткани и оружие, но также слухи и рассказы о том, что происходит в дальних краях.

Люди радостно встречали пришлых на окраине своего лагеря. Тяжело гружёные лошади остановились, а торговцы, закутанные в тёплые меховые одежды, начали разворачивать товары. У каждого из них был свой уголок: кто-то предлагал красивые искусно изготовленные ткани, кто-то — редкие украшения, а другие — полезные инструменты, которых всегда не хватало в быстро растущем племени. Кочевники обменивали шкуры и меха, курут[1] и айраг[2], архи[3] и борц[4] на всё, что могло пригодиться в грядущем сезоне.

(1 – монгольский и тюркский кисломолочный продукт. 2 – кисломолочный напиток из кобыльего молока. 3 – молочный самогон. 4 – сушёное мясо)

Смех и разговоры наполнили воздух. Женщины выбирали ткани для летней одежды или разномастные пряности и травы, которые могли пригодиться как в готовке, так и в лечении простой хвори. Мужчины же интересовались оружием и инструментами для охоты. Дети бегали среди повозок, завороженные экзотическими предметами, которые были для них чудесами из дальних стран. Всё шло своим чередом, как и в предыдущие визиты. Иногда они привозили тотемы, фигурки людей и животных из дерева и камня.

Однако никто не подозревал, что долгожданные гости принесли не только радость, но и опасность. Между тканями, экзотическими травами и украшениями, притаился невидимый враг — болезнь, которая уже выбрала первых жертв среди членов племени.

Недуг обнаружили на следующий день после отбытия торговцев. В начале никто даже и не заметил каких либо признаков. Несколько взрослых членов племени почувствовали слабость, жаловались на лёгкий кашель и жар. В условиях суровой зимы и весеннего перехода такие проявления были у многих. Люди привыкли к лёгким недомоганиям, связанным с переменами погоды, и не придавали этому большого значения. Они продолжали свои повседневные дела, надеясь, что это вскоре пройдёт.

Спустя несколько дней количество заболевших увеличилось. Люди продолжали кашлять, но болезнь не казалась серьёзной: слегка лихорадило, была слабость, но большинство выздоравливало. Кто-то даже шутил, что эта хворь пришла как "незваный гость вместе с торговцами". Одним требовалось несколько дней отлежаться в постели, другие же продолжали рутину без каких либо изменений.

Но в семье кагана, где всё внимание было сосредоточено на маленькой Алтанцэцэг, тревога начала расти. Девочке только исполнилось полтора года, и она была светом и радостью для родителей. Малышка олицетворяла собой надежду на будущее, и все близкие относились к ней с особой любовью и заботой.

Когда болезнь дошла до шатра хана, это стало настоящим испытанием. Из взрослых членов правящего рода заболел только Хутула. Но что такое кашель и небольшой жар для сильного воина? День в постели, и всё возвратилось к обычному ритму. Но маленькая Алтанцэцэг оказалась не такой крепкой, как её отец. Дети куда чувствительнее к хворям, а девочке не было и двух лет. Но никто не ожидал что всё обернётся трагедией...

Маленькая принцесса начала едва заметно кашлять. К вечеру её кашель усилился, а к утру уже душил её. Кожа побледнела, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, а жар поднимался, вгоняя её в беспамятство. Ни с кем из детей Амаржаргал не случалось ничего подобного, она не находила себе места и не смыкала глаз у люльки дочери.

Солнце дважды всходило и пряталось за горизонт, а малышке становилось всё хуже и хуже. Её слабенькое тельце пыталось вдохнуть воздух, преодолевая мучительные хрипы и тяжёлые спазмы. Алтанцэцэг не могла спать спокойно. Она беспокойно ворочалась в объятиях матери, словно что-то сжимало её лёгкие, не давая им возможности раскрыться.

Ночная темень принесла материнский кошмар. Жар к вечеру усилился. Мать сидела рядом с дочерью, укутывая её и надеясь увидеть капельки пота, которые принесут облегчение. Никакие травяные настои и обтирания не помогали. Они облегчали боль и кашель всего на час, а потом всё возвращалось. Луна уже высоко взошла на небо, когда принцессу начала пробирать мелкая дрожь. Очень быстро её тело начало биться, словно ею овладели злые духи. Хатун крепко обняла дочь, окружая её своей защитой. Не желая отдавать Алтанцэцэг Эрлику[5], она послала Тулуна за шаманом-старейшиной.

( 5 - в мифологии монгольских народов высший правитель и владыка царства мёртвых, верховный судья в загробном мире, владыка подземного мира)

Шаман стар и мудр, его опыт помогал племени справляться со многими болезнями. Но когда он увидел бледное личико Алтанцэцэг, выглядывающее из тёплого одеяла из звериных шкур, понял, что ребёнок при смерти. Девочка лежала без сил, её дыхание было еле слышно, а на бледном лице играл румянец лихорадки. Казалось, сам Эрлик сдавливает грудь принцессы, не давая ей вдохнуть. Это был тревожный сигнал: борьба шла за жизнь.

Эта ночь казалась бесконечной. Амаржаргал держала дочь за безвольно лежащую горящую ручку и взывала в мольбе к Умай[6].

(6 - Умай — особо высокочтимое земное женское божество, доброжелательный дух, покровительница детей и рожениц. Жена бога Тэнгри)

Переведя взгляд, она заметила что грудь девочки перестала вздыматься — та не дышала. Это произошло тихо и внезапно. Лицо Алтанцэцэг начало синеть. Казалось что жизнь покинула её бренное тело.

Невероятное отчаяние охватило не только мать, но и всех, кто находился в шатре. Каган, который всегда был воплощением силы и уверенности, застыл неподвижно в своей беспомощности. Он привык решать проблемы силой или мудростью, но здесь, перед лицом болезни, он ничего не мог сделать. Страх необратимости буквально сковал его, не давая возможности пошевелиться. Впервые в жизни он почувствовал себя бесполезным.

Его жена, отчаянно взывала к верховной паре богов, умоляя вернуть дыхание дочери. Её руки дрожали, когда она гладила Алтанцэцэг по голове, пытаясь хоть как-то пробудить её. Она уже не пыталась сдерживать слёзы, которые бежали по её щекам непрерывными ручьями.

Шаман быстро подошёл к девочке, понимая, что нельзя терять ни минуты. Его движения были быстрыми и точными, как у человека, который привык бороться с невидимыми врагами. Курта бросил в огонь очага магические травы, собранные в далёких горах. Старейшина начал тихо напевать заклинания, обращаясь к духам природы и самому Тэнгри, прося их о помощи.

Он положил пучок священных трав на грудь Алтанцэцэг. В шатре распространился горький запах полыни, и каждый замер, наблюдая за ритуалами старца. Тот медленно и осторожно массировал грудь и спину принцессы, стараясь запустить её дыхание, шепча древние слова, передававшиеся от отца к сыну.

Мать не сводила глаз с дочери, её сердце билось в унисон с молитвами шамана. Жизнь ребёнка висела на волоске, и никто не знал, удастся ли вернуть её.

Курта продолжал. Он знал, что время идёт, но верил в силу духов и в то, что они не оставят ребёнка кагана. Его слова стали громче, заклинания — быстрее, а трава, окуривающая шатёр, наполнила пространство густым дымом. В какой-то момент сам воздух стал плотнее, и все в шатре ждали чуда.

Наконец, через несколько минут, которые для всех внутри показались бесконечными, девочка сделала свистящий вдох, воздух наполнил её лёгкие, грудь снова начала подниматься и опускаться. Жизнь возвращалась в её тело. Дышать было больно, и по этому она заплакала, протягивая ручки к матери.

Каган, который всё это время стоял в стороне, подошёл к ним и осторожно положил руку на плечо жены, чувствуя, как тяжесть с его сердца медленно уходит.

Шаман, едва заметно улыбнувшись, склонил голову в знак благодарности духам. Он отвоевал принцессу у Эрлика благодаря вмешательству высших сил, применяя все свои знания и опыт. Алтанцэцэг была спасена, она дышала.

В это же время, за тысячи ли[7] от Ханского шатра, в дворце императора королевства Чэн было неописуемое счастье. На свет появилась первая законная принцесса страны, Чэн Юхуа.

( 7 – мера измерения расстояния. Равна 300-360 шагам или 500 метрам)