Глава 20
Ненавижу больницы. Место, которое у любого вызывает дискомфорт. Наверное, никогда не смогу полюбить такие места. Нервно ёрзаю на пластиковом стуле, ожидая возвращения Елизаветы Николаевны из палаты Артёма.
Всю неделю, семь грёбаных дней я, как послушный пёс, неслась после работы в больницу, и каждый раз меня встречало лишь холодное монотонное: «Вход только для родственников». Может, я здесь лишняя?
Плотнее кутаюсь в пальто.
В тот ужасный день «скорая помощь» приехала сразу же. Они увезли Артёма, оставив меня звонить семье Мартыновых и объяснять, в меру моих ограниченных знаний, что произошло. Едва помню, как набирала номера. Врачи успокоили, что пули не зацепили жизненно важные органы, но потребуется время, прежде чем Артём восстановится и вернётся к обычному состоянию.
— Артём хочет поговорить с тобой, — Елизавета Николаевна касается моего плеча.
Слегка улыбаюсь ей в ответ, на что она, конечно же, не отвечает. Хотелось бы сказать, что произошедшее нас сблизило, но нет... Опустив голову, иду по больничному коридору. Сердце стучит так сильно... Готово бежать впереди меня. Глубокий вдох и осторожно толкаю дверь палаты.
Глаза мгновенно вылавливают Артёма. Сказать, что даже после ранения Артём хорош собой – преуменьшение. На контрасте с белоснежными стенами больничной палаты демонстрирует загорелую грудь, челюсть плотно сжата, пока прижимает телефон к уху. Лишь трубки и катетеры, которые змеятся по туловищу, и бинты, плотно затянутые вокруг рёбер, указывают на то, что он был ранен.
Так сильно хочется обнять Артёма, сказать, что всё будет хорошо, но слова теряются где-то глубоко внутри. Вместо этого застываю на месте. Карие глаза останавливаются на мне, поджимает губы.
— Я перезвоню, — бормочет человеку на другом конце, сбрасывая звонок.
Наконец, не выдержав, я решаюсь задать вопрос, который терзает с самого начала.
— Почему такое чувство, что ты недоволен мной? — мой голос дрожит.
— Потому что ты вечно перечишь и не способна следовать простым инструкциям.
Ну, конечно. Я не ушла вовремя, когда он просил. Мы оба пережили страшный момент. Но уйди я... что, если Артём не остался бы жив? Смаргиваю ужасающие мысли. Он здесь и всё позади.
— Ты всё ещё расстроен именно этим? Разве пребывание в больнице не сделало тебя милее? Спокойнее?
— Проявление заботы делает меня ужасным человеком?
Прикрываю глаза и тру их. Я начинаю вести себя как полная дура. Сейчас нахожусь в той точке, где даже простое слово вызывает бурю. Уязвимо и нелепо.
— Но я ведь в порядке, — я заверяю больше себя, чем Артёма.
— Ты уверена?
— Не в меня, нахрен, стреляли три грёбаных раза!
— Учитывая, что ты смогла совместить «нахрен» и «грёбаных», с тобой точно всё окей, — саркастически протягивает Артём и усмехается.
— Большое спасибо. Ты высокого мнения обо мне, — отбиваюсь с таким же сарказмом.
— Это не так.
Рука машинально движется в сторону, готовлюсь ударить Артёма за обидные слова, кулаки дрожат от непроизносимой злости, но сдерживаюсь. Артём ведь ранен.
— Ты козёл, Артём, но у меня есть для тебя подарок, — я ворчу и лезу в сумочку. — Отдала бы раньше, но твоя мама сказала, что посетить могут только близкие родственники.
— Чего?
В замешательстве поднимаю глаза, не сразу понимая, о чём он говорит.
— Что «чего»? Ты и слух потерял?
— Блядь, нет, — Артём хмурится. — Ты сказала, что только близкие родственники.
— Да. И?
— Как Анна прошла?
— Чёртова пластиковая змея! Почему твоя мама врёт мне?
— Я не знаю. Мне мама сказала, что ты занята работой и просила не звонить.
— Она ненавидит меня, — Артём лишь кивает, не утруждая себя отрицаем всем известного факта. Вкладываю ему в руки подарок. — Вот. Вдруг пригодятся для следующего раза с Анной.
— Ты... Что... Мила, что за хрень?
— Знала, что тебе понравится, — я бормочу с искусственной улыбкой, будто всё в порядке, хотя это далеко от истины.
Будь проклята Анна...
— Есть проблемы, о которых не говорят, да, Мила? Можешь оставить их себе.
— У меня нет члена. Только фальшивый парень.
Артём, однако, не находит мою шутку «смешной» и отбрасывает коробочку на прикроватную тумбу.
— Когда я должен пользоваться ими, если «встречаюсь» с тобой?
— Ну... — стук прерывает меня.
Дверь приоткрывается, и в комнату входит медсестра, улыбаясь. Она обращается к Артёму с вежливым приветствием и объясняет, что ей нужно проверить его состояние.
— Что-нибудь болит? — девушка делает записи в карту.
— Нет.
— Это хорошо. Так, теперь нужно... О... — её щёки краснеют от одного взгляда на презервативы. — Вам действительно не следует... Ещё слишком рано и...
— Мы не собирались, — перебивает Артём, тяжело выдыхая.
Я не могу сдержаться и хихикаю, понимая как смешно выглядит ситуация со стороны.
— Что ж, да, хорошо... Я зайду чуть позже.
— Бедная девушка, — я откашливаюсь, присаживаясь на кровать рядом с Артёмом. Его пальцы почти неощутимо касаются моей ладони. — Почему у тебя такая мягкая больничная койка?
— Потому что...
— Не говори! Эта больница тоже твоя? — я догадываюсь сама. Артём улыбается и качает головой.
— Нет, но одна из больниц, которым я помогаю.
— Одна из...? Скольким ты помогаешь? — я невольно восклицаю, удивляясь его благотворительности.
— Не знаю. Последний раз, когда проверял отчёты, было почти сто.
— Чёрт возьми! Сколько у тебя денег?
— Деньги есть деньги, Мила, — Артём пожимает плечами. — Это просто цифра.
И вот для меня открывается ещё одна сторона Артёма, о которой даже не догадывалась. Вглядываюсь в его глаза, где вечная тайна. Я нашла кого-то особенного, кого не встретить на каждом шагу. С Артёмом я чувствую себя живой.
— Хотела бы и я быть такой богатой.
— Ну, у тебя есть богатый «парень». Ты всегда можешь прийти ко мне и попросить какую-нибудь модную сумочку.
— Ничего себе! — я наклоняюсь вплотную к Артёму. — Что ты сделал с вечно недовольным Мартыновым? Ты кто? Где настоящий Артём?
В глубине глаз мелькает лёгкое недоумение, но затем его смех звучит мягко и искренне, мелодией летнего дождя.
— Наверное, ответы нужно спросить у тебя, — Артём приподнимает бровь и игриво улыбается. — Что ты сделала со злым Артёмом, а, Милка?
Ва-ау...
— Ты чёрт, Мартынов, — и мои губы накрывают его.
«Поспешные решения, Мила! Поспешные!» — кричит мне сознание. Честно говоря, сама не знаю, как противостоять этому.
Аккуратно, чтоб не сделать больно, скольжу по его плечам, касаюсь кожи. Артём медлит, даёт право выбора. А я не хочу выбирать. Хочу его, и точка. Мы целуемся, как безумные, не в силах оторваться друг от друга.
— Ты не знаешь, что со мной делаешь... — я шепчу, а он лишь улыбается.
Артём, как контрольный выстрел, сводит с ума и убивает. Ладонями крепко сжимает бёдра, кусает мои губы, языком скользит по подбородку к шее.
— Артём Сергеевич? — резко отстраняюсь, отпрыгивая от Артёма. В палату снова просовывается голова медсестры. — К вам посетитель, — девушка тупит глаза в пол, но, кажется, не замечает, от чего именно отвлекла нас. — Скорее всего, ваш брат? Он выглядит точь-в-точь как вы.
Чувствую, как Артём напрягается, лицо сразу же теряет прежнюю радость. Вот так быстро вся эйфория испаряется, как туман, рассеивающийся на ветру.
— Впустите его.
Медсестра кивает и выходит из палаты, а Артём спешно вытаскивает катетеры из своего тела. Я не могу понять, что происходит, руки сами собой тянутся к нему, останавливая.
— Артём... — прошу с предупреждением, обхватываю его щёки ладонями, заставляя смотреть точно на меня, — не психуй и не причиняй ему вреда.
— Я бы никогда!
По какой-то причине я не верю ему.
— Пожалуйста, подумай об этом хорошенько. Он твой брат.
— Именно так.
Когда я вижу голубые глаза Александра, сердце сжимается в тревоге. Хочу предупредить о его возможной смерти, которая надвигается, но с момента появления близнеца в палате до момента, когда кулак Артёма врезается ему в челюсть, проходит всего доля секунды.
Брат-близнец с силой ударяется о стену позади, но Артём, видимо, заканчивать не собирается. Он безжалостно обхватывает ладонью шею Александра, перекрывая любые попытки вдохнуть воздух. Руки Александра взлетают к шее, он пытается скинуть пальцы брата.
— Артём! Ты сказал, что не будешь психовать! — ноги несут меня ближе к ним.
— А я ничего не делаю! Не так ли, братец? — Артём рычит брату на ухо, пока тот медленно отъезжает.
Я не видела его таким, полным бешенства и боли. Однако слова не достигают Артёма, он словно окаменел, погружён в свою гневную ярость. Видя, что Александр едва держится, собираю все силы и не думая, бросаюсь к Артёму, схватив его за плечо.
— Он, блин, дышать не может. Как, по-твоему, ему ответить?
Артём отступает назад, ослабляя хватку. Александр сразу же оседает на пол, выхватывая ртом воздух с прерывистыми всхлипами. Но даже в этот момент от меня не ускользает его ухмылка, как и от Артёма, который сразу пинает его в живот.
— Тебе лучше начать говорить.
— Дай мне минуту прийти в себя, — сплёвывает Александр.
— У тебя нет минуты. Так что начинай, блядь, говорить. Или тебе помочь? — Артём надрывно подчёркивает последнее, и я вижу – он серьёзен. Артём готов к действию, и ситуация снова может выйти из-под контроля в любую секунду.
— Значит, эта баба ещё здесь, — матово-голубые глаза встречаются с моими.
Ладно, в следующий раз я сто раз подумаю, прежде чем спасти этого мудака. Артём наклоняется, теперь пару раз приложившись кулаком по рёбрам брата.
— Хочешь жить? Объясняй, почему, бля, в меня стреляли и как ты узнал об этом, вместо того, чтобы обращать внимание на мою девушку. Она не твоя забота.
— А она реально твоя девушка? — Александр прижимает руки к животу, защищаясь, когда Артём снова двигается ближе к нему. — Хорошо-хорошо, я расскажу.
— Десять секунд.
— С чего бы начать? Я могу с...
— Восемь.
— Да пошёл ты. Я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы нормально говорить.
— Четыре, — продолжает свой мрачный отсчёт.
— Ты даже считать нормально не можешь.
— Заткнись нахрен! — кричит Артём, и это крик проходит сквозь меня леденящим дождём.
— Я по уши в долгах. Огромный долг. А люди, которые стреляли в вас? Ну...
— Ну...?
— Они пришли, чтобы убить меня.
Тишина... стоит такая давящая, что можно почувствовать, как она сжимает грудь, нависает тягучим облаком.
— Думаю... — начинает Артём, протирая глаза. Он борется со своими эмоциями. — Я закончу их работу.
Последовавший за этим шум разносится по палате, а я бросаюсь к Артёму, пытаясь остановить его. Но я слишком мала и слаба, чтобы сдержать его ярость. Мой визг настолько пронзительный, что сама пугаюсь. Медсёстры и охранники прибегают на помощь, разделяя братьев и останавливая драку.
Напряжение в палате можно потрогать. Невидимой стеной разделяет комнату на две части: с одной стороны – Артём, с другой – Александр. Несмотря на то, что над Артёмом до сих пор суетятся медсёстры, которые возвращают на место катетеры, я беспокоюсь о том, что он снова попытается прибить брата. Его гнев всё ещё тлеет и в любой момент может вспыхнуть с новой силой.
— Отличная работа, брат. Ты чуть не убил меня, — Александр прижимает пакет со льдом к скуле и кроваво усмехается.
— В следующий раз я буду стараться усерднее.
— Пустые угрозы, — из меня вырывается полустон. Зачем он опять провоцирует? — Так о чём я говорил до того, как ты попытался покончить с моей жизнью?
— Собирался объяснить, как, блядь, оказался в долгах.
— Ну, всё началось с тебя, — Александр невесело хмыкает. — Я никогда не хотел компанию отца, и никто не соглашался с моей идеей продать её.
— Интересно, почему? — саркастически бормочет Артём.
— Поэтому я делал свои собственные вложения, то тут, то там, ждал, когда что-то стрельнет. Я вложил бабки в ювелирную компанию, которой управляет уважаемый Васильев. Жаль, что на самом деле он кусок дерьма. Он просил ещё и ещё, обещал великие дела, а я давал ему бабки, начал занимать у него же. Короче, когда требования стали заоблачными, я оборвал любые связи с ним. Посыпались угрозы, он типа поставил меня на счётчик. Я никогда не смог бы выплатить эти долги сам.
— Если только не получил бы компанию отца, — заканчивает за брата Артём.
— Да, и всё, что мне было нужно – чтобы ты остался холостяком, чтобы компания перешла ко мне. Но ты притаскиваешь эту суку...
— Александр...
— Твоя Мила, — он фальшиво кривит губы в улыбке, — рядом и лишает всех возможных шансов на компанию. Когда Васильев узнал, что компанию я не получу, только грозился пристрелить меня. Я не думал, что мужик перейдёт к действиям! Меня не было в стране, поэтому я знал, что он собирается убить именно тебя. Так что, даже тот факт, что твоя смерть мало что значила бы для меня, я всё равно предупредил, и вот мы сегодня здесь.
После слов Александра следует молчание, и оно кажется более неприятным, чем громкие словесные перебранки. Я пытаюсь проглотить ком в горле и нервно откашливаюсь. Ага, как будто это поможет справиться с непростой ситуацией!
— Свали, — Артём первым приходит в себя и бесстрастно кивает на дверь.
— Что?
— Свали.
— И это всё? Ты не собираешься помочь?
— Как ты и сказал: «Твоя смерть мало что значила бы для меня».
— Пошёл ты... — Александр яростно реагирует. — Пошёл ты на хуй!
— С таким отношением я вообще не стану тебе помогать.
— Говорить мне, чтобы я свалил, не равно помогать!
— Сколько долг?
— Сто лямов.
Артём прищуривается, изучая брата. Он задумывается над своим следующим шагом, и я не могу предугадать, что он решит.
— Теперь ты должен мне именно эту сумму.
— Из одного долга в другой? Какого хрена? И как ты собираешься платить Васильеву? Он только попросит ещё.
— Я позвоню тебе позже, — карие глаза Артёма коротко скользят по мне. — А теперь убирайся.
И на этот раз Александр уходит. К моему счастью. Раздражённо скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.
— Что ты планируешь, Артём?
— Это не имеет к тебе никакого отношения.
— О, это имеет ко мне самое прямое отношение.
— Почему?
— Ты мой «парень».
— И что?
— Ты можешь умереть!
— И какое это имеет отношение к тому, что ты узнаешь?
— Я только что объяснила!
— Я не скажу тебе, — Артём просто прикрывает глаза.
— Разве такое законно? Артём! Ради всего святого.
— Почему это должно быть незаконно? — он отвечает, не открывая глаз.
— Не знаю. Ничто из того, что ты делаешь, не является нормальным.
— Пожалуйста, Мила, не выноси мозг.
Окей... Я, подчиняясь бессознательному импульсу, хватаю стакан с водой с прикроватной тумбы, и решительно выливаю его содержимое на голову Артёма.
— Освежись. Сильно, наверное, головой ударился.
— Значит, твой выбор облить меня водой?
— Я заеду за тобой завтра, мой бойфренд.