Золотая яма

Всё это время Кай внимательно прислушивался. Он следил за этим жрецом. Как тот говорит? Как двигается? Где движения медленны? А где резки? Жреческая одежда действительно укрывала того с головы до пят, однако...

Кай прислушивался.

И не слышал стука сердца.

Только завидев этого недочеловека, чуйка некроманта буквально завопила внутри.

Главный ученик, удостоверившись, что догадка верная, перевёл вопросительный взгляд на наставницу, та ответила лёгким кивком, разрешая действовать. Когда двое учеников придержали разозлившегося принца, Кай незаметно придвинулся ближе к жрецу, доставая из рукавов амулеты.

Как только безэмоциональный голос хозяина ветхой хижины стих, главный ученик Ахлис Энин рванулся вперёд, в мгновение ока оказавшись перед некрасивой плачущей маской. Кай с размаху засадил длинный обсидиановый амулет аккурат в раскрашенный резными шрамами лоб.

Энергия хлынула отовсюду: и жрец, и Кай сцепились в молчаливой духовной борьбе, по вискам юноши заструился пот, другие ученики отскочили назад, не понимая, что происходит, глава Энин сосредоточенно следила за жрецом, который, впрочем, быстро отступил, напоследок сбив миску и ковшик, покоившиеся на алтаре. С дерева заструились алые ручейки, почти бесшумно капая на размякший от влаги пол.

Тело жреца безвольно осело, маска была рассечена амулетом, впившимся в лоб, подобно острому гвоздю. Кай сдёрнул расколовшиеся части и посмотрел на безжизненное лицо человека, мгновением ранее поддерживавшего беседу. Сероватая, разлагающаяся кожа, пестрящая трупными пятнами и язвами; сильный, пробивающий своей смертоносной сладостью аромат гниения; ввалившиеся и будто бы ссохшиеся щёки; насытившиеся синевой губы.

– Неужели выпрыгнул? – хохотнул Кай, всматриваясь в лицо покойника.

– Кай, что происходит? – вмешался принц, прерванный во время межкультурной беседы.

– Моё люби-и-и-и-мое, – счастливо протянул он, – мертвяки! – и, очаровательно улыбнувшись, пояснил свои действия. – Я решил его сдержать, чтоб не кинулся ни на кого. Амулет именно для этого, что-то вроде клетки.

Юноша щёлкнул по мёртвому лбу, из которого торчал обсидиан:

– Вот только он сбежал. Тело оставил, а сознание перенёс куда-то... очень интересно, – воодушевлённо прокомментировал Кай, с энтузиазмом разглядывая все следы смерти на упавшем в грязь теле.

– А Вам он что сказал? – спросил один из адептов у принца.

– Чушь всякую. Он – жрец речного бога, и только его бог дарует жителям пропитание, поэтому ему все молятся. От отравления и нам посоветовал помолиться, – Никиас хрустнул шеей. – До нас магов не было, нам жрец не рад, хоронит людей он раз-два в неделю...

Слушая, как принц задумчиво припоминает все детали диалога, главный ученик вдруг вспомнил нечто, крайне смутившее его и, нахмурившись, решился прервать перечисления Никиаса:

– Ваше Высочество, а зачем Вы ему имя своё сказали?

– А-а-а, да... – принц нервно хохотнул, – он просто про судьбу начал говорить, якобы она с именем связана. Ну, я и поддержал его дурацкую легенду, что такого?

– Прошу Вас, будьте аккуратны. Имя – это не шутки. Если бы это был демон...

– Ой, да хватит уже! – вскричал один из адептов, уже доведённый до предела в этой гнетущей атмосфере. – У меня мурашки табуном по коже носятся, пойдёмте уже отсюда, пожалуйста!

– Конечно, – Кай кивнул и посмотрел на наставницу, та, словно через пелену, разглядывала принца. – Учитель?

Глава Энин очнулась от собственного морока, поморгала и вышла из хижины вместе со всеми, пожелав ученикам удачно добраться до домиков, а после – развернулась и пошагала в лес. Кай, проводив учителя ничего не соображающим взглядом, всё же отправился вместе с остальными в деревню. Уже там ученики позаимствовали у правой руки главы школы несколько книжек и уселись выискивать подсказки в домике у принца. Йен организовал вполне приличное чаепитие, а также принёс сухофруктов. Кто-то пролистывал пособия по некромантии, кто-то – сборник с божествами и религиями Суэна, кто-то – книгу по местным обычаям. Никиас же взял те самые сводки, которые ранее читала Ахлис. Пробегаясь по строчкам, он всё никак не мог понять, что именно вызывает в нём тревогу. Принц снова и снова вчитывался в текст, отчего только развивал в области висков головную боль.

Никиас сосредоточенно пролистывал страницы и устало тёр переносицу, но вдруг подскочил вместе со всеми.

– Либо я тупой, либо этого речного бога не существует! – ударил по столу адепт.

– В смысле? – участливо осведомился принц.

Ученик стал размахивать перед собой толстенной книжкой и злостно выговаривать:

– Здесь описаны все божества Суэна. И никакого речного бога и в помине нет! Я точно ничего не упустил! Второй раз уже читаю!

– На самом деле... – начал другой, – мне тоже кажется это странным, – он указал на свою книгу с обычаями. – Здесь сказано, что в этой местности принято славить священного быка, поэтому куча традиций, связанная с говядиной, рогами и копытами, следует из этого поклонения.

– Хотите сказать, они сменили веру?

– Скорее всего. Вот только, откуда взялся этот речной бог? Хоть убейте, про него здесь ни слова. Про двенадцать имён тут шестьдесят страниц отвели, а про божка этого – ничего. К слову, представляете, этот народ верит, что человеку за жизнь нужно сменить двенадцать имён.

– И что? У келийцев тоже много имён.

– У них вроде девять...

– Надо будет у Кая уточнить.

Хлопнула дверь, Йен вышел из дома с графином, пустив внутрь прохладный ветерок. Никиас призадумался. В пути он читал много историй про богов (наставница заставила), но, спросив у местных жителей о том, как выглядит их бог, услышал описание, никак не совпадающее с уже существующими водными святыми. Речной бог, в их представлении, похож на человека, только имеет шесть длинных хвостов.

– А у тебя что по некромантии? – спросили у ещё одного адепта.

– Я полагаю, что тот, кого мы ищем, не имеет тела.

Все, кто был в доме, в шоке уставились на говорившего.

– Просто такой вариант подходит больше всего, – будто оправдываясь, добавил он. – Скорее всего он вселяется в каждый новый труп. Возможно, он даже как-то подстраивает их смерть, чтобы не сгнить полностью.

– И как удобна в этом случае закрытая жреческая одежда!

– А ещё это объясняет, почему женщины видели покойников. Он же мог попасться им без своего наряда!

– Точно-точно!

– Только вот... – задумчиво начал Никиас, – кто этот «он»? Хоть какие-то предположения есть?

– Я думаю, что это маг.

– Причём маг, превосходно владеющий водными техниками.

– А мне кажется, что это точно не человек, – вновь подал голос тот, что читал пособие по некромантии. – Склоняюсь больше к духу, призраку, ну или... в крайнем случае к демону.

– Ой, да какой демон, брось!

– Почему же? – поинтересовался принц, проигнорировав предыдущее высказывание адепта.

Паренёк встретился взглядом с Его Высочеством, потупился и пролистал пару страниц:

– Существует не так много способов сохранить человеческую душу без тела. Во-первых, земная её часть содержится именно в физической оболочке – следовательно, отделить трудно. Во-вторых, я не знаю ни одного способа удержать в этом мире вечную душу после смерти, та обычно сразу уходит в тонкий мир на перерождение. Так что... вряд ли это человек. Это кто-то, у кого нет вечной души.

– Полуразумная нечисть для тебя шутка? – поддел локтем рядом сидящий адепт.

– Поэтому она и полуразумная, а не разумная, – пояснил собеседник. – Живые души действительно часто задерживаются в нашем мире, превращаясь по разным причинам в неупокоенные сущности, однако это всего лишь одна из трёх душ. Я уверен, что тот, кто беседовал с Его Высочеством, слишком разумен, чтобы считаться обладателем только одной живой души.

Ребята принялись размышлять над полученной информацией.

– О-о-ой, как же сложно это всё! – проныл один из учеников, звонко приземляясь головой об стол. – Ваше Высочество, а Вы нашли что-то?

– Сложно сказать, уже голова кругом идёт от этих текстов.

– Эта да-а-а, – покивали остальные. – Ещё погода эта премерзкая, спать всё время хочется.

– Мы ещё даже не пообедали, какой спать? – возмутились в ответ.

Хлоп!

– Ваше Высочество! – взволнованно влетел Йен с пустым графином. – Там труп!

И минуты не прошло, как после этого заявления все собравшиеся в отведённом для принца домике адепты, выскочив на улицу, унеслись туда, куда сказал Йен, чтобы оказаться перед вторым за день мёртвым телом.

Изморось неприятно похлёстывала людей по щекам, оседая тяжеловатой влагой на корнях волос и одежде. Под заволоченным тучами небом на перекрёстной тихой деревенской улице сложенные вместе лежали старые брёвна, отсыревшие и утратившие прочность. Местные жители положили на них покойника, укрыв того белой льняной простынёй, раскрашенной теперь в горошек каплями дождя. Проходящие мимо люди почти не реагировали на то, что посреди улицы лежит труп: никто не охал, не удивлялся и не молился.

«Неужели они настолько привыкли к смерти? Неужели и впрямь можно быть к ней настолько безразличным?», – вот о чём задумался принц, подошедший вместе с соучениками поближе к телу. Сильного запаха разложения, как в хижине жреца, не слышалось. Никиас протянул руку к простыне, желая осмотреть труп, но замер в нерешительности. Его Высочество обычно не имел дел с покойниками, ему подобное было в новинку. И не в такую новинку, когда изменения приветствуют и ждут, а в такую, из-за которой мороз с кожи не сходит. Его в душе не переставало трясти от всего происходящего. Да, любопытство и интерес постоянно поднимали голову, подстёгивали Никиаса к действиям, но другая его часть – нежная, домашняя и ранимая – плакала и хотела поскорей уехать отсюда. Его Высочество глубоко вздохнул, успокаиваясь, и всё же стянул простынь.

Он сглотнул.

Перед ним был паренёк, который ещё утром размахивал щукой, подкалывал деда и указывал дорогу к лесному озеру.

– Я его помню, Вы же с ним сегодня...

Никиас прикрыл веки рукой, чуть надавив на глазные яблоки.

– Да, это тот парнишка, испугавшийся деревьев, – подтвердил принц, убирая руку от лица.

– Деревьев? – уточнил адепт, всё ещё прижимающий к боку книгу в чёрном переплёте.

– Да! Представляешь, он когда в лес пошёл...

– Простите, я отойду, – сказал Никиас, желая проветрить голову.

Ребята понимающе кивнули и продолжили обсуждение, в то время как принц направился в сторону реки, туда, где он совсем недавно видел покойного живым.

На своём пути он встречал мужиков, возвращающихся с рыбалки. Кто-то, наловив достаточно, спешил домой к семье с плетёной корзинкой, в которой трепыхались круглоглазые рыбёшки; кто-то уже давно вернулся в деревню вместе с телом, например, тот дед с несчастной грозой-палкой (Никиас встретил того вместе с хохотавшими над утренней перебранкой мужиками), а кто-то до сих пор одиноко клонился к воде, сжимая в руках удочку и всматриваясь в текущую на юг реку. Принц очень тихо проходил мимо таких людей, находя их уединение в этот дождливый день довольно умиротворяющим. Хоть и в лицо бил холодный ветер. Хоть и близость реки не одаривала теплом. Всё равно, что-то было в этой серости. Что-то...

Что-то притягательное было в том, чтобы любоваться природой. Размеренным и сильным течением. Даже гнилостно-землистый запах, смешивающийся с нотками сырости и зелени, не отталкивал, а напротив, освежал. Никиас расслабился, даже солнышко ненадолго показалось из-за тёмных туч.

Сверк!

Никиас быстро повернулся туда, где только что увидел отсвет. Ему почудилось, будто бы из воды выглядывает золото. Принц недоумённо наклонил голову и, подняв уже и так испачкавшиеся полы алых одежд, спустился к берегу, поближе к воде. Оказавшись перед шумным речным потоком, качавшим на себе обломанные ветки и тёмно-зелёные кувшинки, Его Высочество вглядывался туда, где что-то сверкнуло.

«Где же? Где?» – повторял он про себя. – «Неужто показалось?».

Сверк!

Наконец, голубые глаза нашли то, что искали. Золото. Действительно, золото! А точнее, золотая бычья голова, венчающая кровлю дома, ушедшего под воду.

«Что же это получается? Его унесло наводнением?» – призадумался Никиас.

Он всё же решился нарушить покой одного рыбака, чтобы почерпнуть новую информацию, рассказав о том, что увидел. Вот что стало ему ответом:

– Там все наши дома, молодой господин! Мы раньше у самого берега жили, близко-близко. Ближе, чем мы с Вами сейчас стоим. А потом река стала шириться. Из берегов выйдет – то вернётся, а то останется. Вот расползлась докуда! Мы когда поняли, что вода никуда не уйдёт, так стали перебираться подальше. И не прогадали! Дома перестроили, теперь уже не у воды живём.

– И давно вы переехали?

– Лет пять назад, может, поменьше.

– Вы ничего не путаете? – ошарашенно спросил принц. – Из каких материалов вы дома строили? Из старых?

– Да нет, что Вы! Сам в город ездил покупать, новёхонькое всё брали. Зачем же старьё в новом доме?

Мысли Никиаса закрутились в бешеном вихре: «За пять лет всё сгнило и покрылось плесенью. В каждом доме! Это ненормально! Сдаётся мне дело не в низком качестве материалов! Здесь что-то другое...». Принц вспоминал всё, чему учился: «Плесень появляется от сырости, древесина гниёт от влажности... всё из-за воды. Вода-вода-вода».

Разгадка была где-то совсем рядом, он чувствовал, просто не мог ухватиться за эту ниточку.

– Тьфу ты, опять солнце ушло. И так его не видно, а всё прячется, – пробурчал мужик.

«Вот оно! Осадки в этой местности выпадают равномерно, избытка быть не должно. В географических сводках сказано, что этот регион не отличается высокой влажностью и не изобилует дождями. Так почему же сейчас всё иначе?».

– Скажите, – запальчиво развернулся к мужику Никиас, – Давно у вас льёт без перерывов? Давно солнца из-за туч не видно? И как часто у вас не бывает дождей?

– Не бывает дождей? Ха-ха, молодой господин, у нас дожди даже зимой, вместо снега. А давно? – он почесал широкий пористый нос. – Давне-е-енько... вот, я Вам сказал, что перебрались мы подальше лет пять назад. А лить начало того раньше! Когда – уже не упомню точно, но задолго до этого. Скажу так, лет десять назад у нас и солнце было. И сухо тоже было! Ох, я что-то даже и не задумывался об этом! И правда!

Волосы у принца встали дыбом. Да у кого вообще может быть такая сила, чтобы на протяжении нескольких лет поливать эту землю дождями? Это просто невозможно! Это что, дитя человека и речного духа?

– Спасибо, что рассказали, я пойду, – быстро проговорил принц, кивнул на прощание и, забыв о своём благородном происхождении, убежал в сторону деревни, всё сильнее тревожась за соучеников.

Под ногами жвякала пропитанная водой земля, хлюпала и разлеталась в стороны грязь. Никиас летел к знакомым прогнившим домикам, постоянно поскальзываясь.

– За тобой кто-то гонится? – повысила голос внезапно возникшая неподалёку Ахлис.

Принц всё-таки шмякнулся на задницу. То ли чавкающая почва наконец добилась своего, то ли сыграл эффект неожиданности. Но всё же, Никиас-таки растерял всю скорость перед наставницей, стоявшей возле повозок, оставленных у одного из крайних деревенских домов. Её алые одежды, надетые несколькими слоями, отливали золотистой вышивкой, окаймляющей широкие рукава. Пухлые карпы* перепрыгивали с локтя на предплечье, плыли до кромки красного моря, ограниченного бледными кончиками женских пальцев. Подул ветер, распушивший свободно лежащие волосы главы Энин, не стянутые лентой на затылке. Малахитовое поясное украшение с белыми бусинами тоже колыхнулось. Бусины ударились друг о друга. Удивительное дело, но даже при такой пренеприятнейшей погоде подол одежд Ахлис оставался чистым, волосы не потеряли блеска, макияж (который наверняка был нанесён) не растаял, подобно упавшей на тёплую ладонь снежинке. Никиас чуть мысленно не назвал наставницу образцом элегантности, но быстро избавился от лишних мыслишек и принялся подниматься.

– Глава Энин, мне нужно Вам много рассказать! Здесь точно постарался кто-то очень сильный, я поговорил...

– У тебя уже готова версия? – спокойно уточнила Ахлис.

Никиас опешил:

– Поймите, это очень серьёзно.

– И всё же, условия задания были озвучены. Ты готов поделиться своей версией? – беспристрастно отрезала она.

Его Высочество чуть подался назад и выпустил воздух сквозь зубы.

– Я Вас понял. Приду, когда разузнаю всё.

– Подожди, – шагнула к нему Ахлис. – Мне есть, что с тобой обсудить.

Принц вопросительно глянул на женщину, преспокойно пошагавшую в сторону своего домика и, судя по всему, приглашавшую Никиаса проследовать за ней.

– Иду, – поторопился он.

– Госпожа Юно, – позвала Ахлис женщину, показавшуюся вдалеке, – Вы отправили птицу?

– Да, всё послала, не переживайте, – прокричала та с явным акцентом, видимо, владела юийским совсем немного.

– Благодарю, – кивнула глава и распахнула дверь выделенного ей домика, пропуская вперёд ученика.

Внутри не было этого пронизывающего запаха сырости, затхлости и гнили, встречающегося здесь повсюду. Это так удивило принца, что он с минуту пытался надышаться.

– Ваше Высочество, Вы совсем позабыли об очищающих печатях? – выгнула правую бровь женщина.

«Ах, точно, можно было сделать воздух не таким противным», – про себя Никиас уже побился о вымышленную стенку.

– Неважно, – глава Энин присела за столик и повернула ладонь в сторону соседней лавки, приглашая молодого человека присоединиться. – Ваше Высочество, я хочу кое-что Вам предложить. Но, – вытянула указательный палец, – Вы прямо сейчас поклянётесь, что об этом предложении не узнает ни одна живая душа.

***

К утру следующего дня участвующих в задании адептов прибавилось. Ученики, просидевшие весь вечер за книжками, нашли-таки способ подлечить отравившихся ребят. Они напитали еду и напитки (разумеется, привезённые с собой из ордена) светлой энергией, а также использовали на товарищах печати очищения и ускорения. Дело в том, что съеденная ранее рыба изобиловала различной энергией, смешанной и хаотичной. Вот почему организмы ребят, практикующих магические техники, приняли чуждые энергии за угрозу и постарались как можно скорее вывести эту бешеную смесь. Их соученики же использовали действенный способ нейтрализации последствий. Светлая энергия – это энергия порядка, поэтому, запустив её в товарищей, они попытались восполнить баланс в их организме: хаоса не должно быть больше порядка.

А что касается умершего вчера человека, Никиас был ошеломлён, когда услышал от адептов, что причиной смерти того парнишки стала рыбья кость в горле. Вот так! Подавился и умер! Что за нелепость?

«И опять эта рыба...» – массировал он виски, решившие помучить его с утра пораньше. Йен суетился рядом, заваривая целебный чай и воркуя что-то о том, что Его Высочеству следует остаться в домике и отдохнуть.

Никиас отмахнулся от этих советов, зато принял чашечку ромашкового чая. Горячая приятная жидкость согревала изнутри, ни капли не обжигая. Принц попытался расслабиться, но его попытки развеялись, как утренний туман с восходом солнца. В дверь его домика стучали.

– Ваше Высочество, я войду?

– Войди, – Никиас вздохнул и отложил чашку, обратив взгляд к ступившему внутрь адепту.

– Ого, у Вас пахнет иначе! – удивился тот.

– Очищающие печати, – принц блеснул светлой улыбкой, от которой уголки его глаз сложились наподобие полумесяцев.

– Точно, я совсем про них забыл, – хлопнул себя по лбу соученик.

«Ага, я тоже», – мысленно подметил Его Высочество, но вслух спросил:

– Что-то случилось?

– Не совсем... у местных праздник.

– Мы что-то часто на праздники попадаем, – как бы про себя добавил принц.

– Конец лета, – пожал он плечами, – конечно, праздников в это время много. Я просто подумал, что сегодня люди могут сделать что-то для своего божества. И так как мы подозреваем, что виновен в происходящем некто, скрывающийся за личностью речного бога, лучше быть всем наготове.

– Это верно, – согласно кивнул принц.

Вскоре ученики Школы Тёмных искусств разгуливали по мрачной деревне, практически не преобразившейся в преддверии праздника. Единственное, что можно было заметить нового – это венки. На домах, на заборах, на головах жителей.

Никиас подошёл к ближайшей оградке, чтобы рассмотреть веночек. Основа, к которой приплетались травы и цветы, была из какого-то колючего кустарника.

– И не больно такой носить? – спросил он у женщины, показавшейся ему знакомой. Кажется, глава Энин разговаривала вчера с ней. Как же её?..

– Норма-а-ально, – отозвалась она, махнув пухлой рукой. – Без терний никак.

– Почему это?

– Подношение божеству, вечером по реке пустим, – улыбнулась та.

Принц задумался: «Жрец вчера говорил про то, чтобы люди жертвовали свою кровь реке. А сегодня эта женщина говорит о том, что подношение этому же божеству состоит из колючек. То есть, человек, пока плетёт венок, обязательно окропит его своей кровью. Хитро придумано!».

Адепты двинулись дальше, Никиас пересказал товарищам разговор с женщиной, и те принялись обмениваться мнениями:

– Предлагаю сходить к тому чистому озеру, о котором говорил покойный.

– Может, снова к жрецу? Вдруг воскрес?

– Кстати, о воскрешении... где труп? – спросил один из учеников, указывая на брёвна, где ещё вчера лежал укрытый простынёй мертвец.

Все озадаченно посмотрели в ту сторону. Никиас огляделся в поисках местных и, завидев деда с палочкой, обратился к нему:

– Добрый день! Скажите, а куда делось тело?

– Похоронили, наверно, – прошамкал тот.

– А у вас разве не жрец хоронит?

– Он самый, – покивал дед.

– Вы видели жреца сегодня? – подался вперёд принц.

– А как же? Сегодня ж праздник, он где-то тут и бродит.

Его Высочество спешно развернулся к ученикам, спокойно наблюдающим за разговором:

– Пойдёмте к жрецу, он, похоже, и впрямь воскрес.

– Молодой господин, – вновь позвал его дед, – вон он, – и указал в другой конец деревни.

Примечания:

Социальный опрос: – «Опишите одним словом, чего бы вам очень хотелось? Мы бы сказали: хотим проду!»

Ахлис Энин: – Хочу отдохнуть.

Луан Динэ: – Я могу устроить тебе весёлый отпуск!

Ахлис Энин: – В весёлом я не сомневаюсь, но вот в отпуске...

Луан Динэ: – Я умею делать массаж!

Ахлис Энин: – ...

Луан Динэ: – Я умею заваривать вкусный чай!

Арани Моэ: – Хочу чая.

Ахлис Энин: – Вот. Уважаемый старейшина, Ваши навыки пригодятся моему учителю. Идите-идите, а я пока отдохну. От Вас.

Социальный опрос: – «Опишите одним словом, чего бы вам очень хотелось?»

Кай Сорхо: – Хочу учиться!

Ахлис Энин: – Похвально, юноша! Ты подаёшь прекрасный пример сверстникам!

Никиас Шимиа: – Уж в этом я с Вами согласен. Кай – пример для подражания!

Луан Динэ: – Кай – плимел для подлажания, ла-ла-ла. А я? Дорогая, я же великолепен! Почему ты считаешь какого-то ребёнка примером? Посмотри сюда! Здесь находится самый главный красавчик!

Ахлис Энин: – Ты ещё здесь?

Луан Динэ: – Где же мне ещё быть? Милашка Ахлис, нам суждено быть вместе, не отвергай мою скромную компанию.

Ахлис Энин: – Два.

Луан Динэ: – Что два? Два любящих сердца?

Ахлис Энин: – Два раза ты использовал слова не по назначению. Милашка и скромную.

Луан Динэ: – ...

Луан Динэ: – Хочу Ахлис.

Социальный опрос: – «Опишите одним словом, чего бы вам очень хотелось?»

Никиас Шимиа: – Хочу домой!

Арани Моэ: – Сочувствую, молодой человек, но судьба распорядилась иначе...

Никиас Шимиа: – ...

Никиас Шимиа: – О чём он говорит?

Ахлис Энин: – ...

Элио Динэ: – ...

Никиас Шимиа: – Почему у меня снова такое чувство, будто все знают то, чего я не знаю?

Ахлис Энин: – Даже не знаю...

Элио Динэ: – Не имеем ни малейшего представления...

*Пухлые золотые карты упоминаются в легенде о восточной богине. В далёкие времена налёт саранчи лишил людей урожая. Разразился голод и мор. Народ возносил молитвы всем божествам, прося о милости. Тысячерукую богиню Син тронули мольбы верующих, она прониклась чужим горем и решила помочь им. Син спустилась к реке Шэ и отрубила все свои пальцы. Каждый палец с божественной руки, падая в воду, обращался пухлым золотым карпом, спешащим к голодающим. Так, милосердная тысячерукая богиня спасла своей жертвой людей от смерти. Из этой легенды родилось множество выражений, например: «Подарить пальцы», «Пустить по реке свои пальцы» – проникнуться чужой бедой и пообещать помощь; «Молиться о жизни и получить золотого карпа» – быть услышанным, получить то, что было крайне необходимо; «Съесть золотого карпа» – чудом остаться в живых.