Обретение истины.
Глава 17.
Утро началось резко. Виола проснулась от громких криков Мэгги, разносившихся по коридору. Служанка ворвалась в комнату с таким восторгом, словно объявляла о приезде самого короля.
— Мисс Виола! Вы не поверите! Эдмунд Хардинг прибыл к вам с подарками!
Виола села на постели, пытаясь прийти в себя.
— Эдмунд? Зачем? — пробормотала она, всё ещё немного сонная.
— С какой целью бы ни приехал, он джентльмен! — улыбнулась Мэгги, помогая ей одеться.
Элеанора, узнав о визите, сияла. Для неё такой гость был прекрасной возможностью укрепить связи. Эдмунд, с его обаятельной улыбкой и благородным происхождением, казался идеальной парой для Виолы.
Когда Виола наконец была готова, они встретились в гостиной. Эдмунд вручил ей небольшой, но изысканный подарок — серебряный медальон с миниатюрой виолы, её любимого цветка.
— Я подумал, что этот цветок, разделяющий с вами имя, будет вам особенно дорог, — сказал он с мягкой улыбкой.
Виола поблагодарила его, хотя чувствовала себя немного неловко. Вместе они сели за чайный столик, и их разговор был лёгким и непринуждённым. Эдмунд рассказывал ей о своих последних путешествиях и дарил комплименты, заставляя её чувствовать себя особенной.
Но эта идиллия не осталась незамеченной. Герцог Себастьян, узнав о визите Эдмунда, был вне себя от злости. Он старался сохранять холодное спокойствие, но его взгляд говорил о буре внутри.
После чаепития Виоле захотелось побыть одной, и она отправилась в зал портретов. Эта комната всегда манила её. Её внимание притянул портрет матери. Виола стояла перед ним, любуясь её изящными чертами, мягкой улыбкой и рыжими локонами, такими похожими на её собственные.
Но вдруг её взгляд зацепился за странный зазор между рамой и стеной. Виола осторожно потянула за край портрета, и тот отъехал в сторону, открывая скрытый туннель.
Сначала она не верила своим глазам, но любопытство взяло верх. Взяв свечу, она вошла внутрь. Туннель вёл в небольшую комнату, заставленную старинными сундуками и полками со свитками. Среди множества бумаг её внимание привлекли любовные письма её отца к матери.
С каждым словом Виола всё больше осознавала: её родители любили друг друга до глубины души. Но главное — одно из писем содержало завещание её отца, в котором говорилось, что Винтергрейс принадлежит их семье по праву, и Виола — единственная наследница.
Осознание этого было ошеломляющим. Она поняла, что Элеанора использует её, чтобы укрепить своё положение в обществе, и совсем не собиралась возвращать ей наследство. Для неё Виола была всего лишь инструментом.
Свет свечи отражался в глазах Виолы, полных решимости.
— Я больше не буду ребёнком, которым можно манипулировать, — прошептала она самой себе.
Сложив все важные бумаги, она вернулась в свою комнату. Мэгги с удивлением посмотрела на её сосредоточенное лицо.
— Всё в порядке, мисс? — спросила она.
— Теперь — да, — ответила Виола.
Она не собиралась делиться своими открытиями. Вместо этого она начала разрабатывать собственный план, решив доказать, что достойна своей семьи и своего наследства.
В ту ночь, укрывшись в своей комнате, Виола впервые почувствовала себя взрослой. Её детские мечты о сказочной жизни сменились твёрдым желанием взять судьбу в свои руки.