Глянец

Она пришла первой.

Кафе было почти пустым — утро буднего дня, приглушённый джаз, резные окна, в которых отражался город. Айви выбрала столик в углу, возле стеклянной стены.
Поставила чашку на блюдце. Сделала глоток.
Кофе без сахара.
Ровно так, как он пил.

— Всё ещё любишь сидеть лицом к свету? — прозвучал знакомый голос.

Она подняла глаза. Рафаэль стоял перед ней, с тем же внимательным взглядом, но не таким острым, как прежде. В нём была мягкость. Тонкая, будто натянутая струна.

— А ты всё ещё умеешь приходить без опозданий, — улыбнулась она.

Он сел напротив.
Никаких прикосновений. Никаких громких слов. Только присутствие.
Только... внимание.

— Как ты? — спросил он после паузы.
— По-настоящему — не знаю. Впервые не пытаюсь найти формулировку.
— Это уже прогресс.
— А ты?
— Я... немного растерян.

Он не смотрел ей в глаза. Водил пальцем по краю чашки.

— Из-за чего? — спросила она.
— Из-за того, что встретил тебя с другим.
Он произнёс это просто. Почти без интонации. Но между строк — буря.

Айви помолчала.
— Я не обязана была никому ничего объяснять.
— Знаю. И всё равно это царапнуло.
Он посмотрел на неё. Спокойно.
— Не потому что ты с кем-то. А потому что ты была... живая.

Она кивнула. Медленно.
— А тебе было привычно видеть меня мёртвой?

Рафаэль улыбнулся грустно.
— Нет. Просто я видел, как ты оживаешь — и это было... слишком.
Ты не замечала, как ты становилась другой. Но я видел каждую трещину, из которой пробивался свет.
И, знаешь, может, я не был готов. Тогда.

Они замолчали.
Музыка играла где-то фоном. Город снаружи шумел, но здесь, за стеклом, было почти тихо.

— Лео — хороший, — сказал он, будто в сторону. — Слишком хороший.
Айви чуть прищурилась:
— Это диагноз?
— Почти. Он не знает, на что ты способна, когда становится по-настоящему страшно.

— А ты знаешь? — спокойно спросила она.

Рафаэль посмотрел ей в глаза.
— Я знаю, как ты держишь боль внутри. Как замораживаешь себя до хруста, чтобы не просить помощи. Я знаю, что за холодом у тебя — крик.
Но теперь... я вижу, что ты учишься не кричать, а говорить. Это — другое.
И я рад за тебя. Даже если не рядом.

Он допил кофе. Поставил чашку обратно.

Айви чуть подалась вперёд.
— Рафаэль... ты жалеешь?

Он поднял взгляд.
— Не о тебе. О себе — да.

Тишина.

А потом он встал.
— Когда-нибудь... если захочешь просто сидеть молча — без ответов, без вопросов, — я всё ещё умею это делать.

Она смотрела, как он уходит.
Без сцены. Без боли.
Но оставив за собой тонкий след тепла.

Айви сделала последний глоток.
Кофе остыл. Но вкус остался.