Глава 9. Правила
Утро началось с разбитого бокала.
Айви задела его локтем, когда вытаскивала телефон из сумки. Он упал со стола и распался на четыре крупных осколка и тысячи мелких. Как будто вселенная напомнила ей: всё хрупкое — разлетается без предупреждения.
Она не вздрогнула. Просто пошла на кухню за веником.
Вымела. Выбросила. Закрыла мусор. Забыла.
Так она умела — вычищать из памяти то, что не вписывается в образ.
На съёмке она была снова «той самой».
Безукоризненной.
Собранной.
Отстранённой настолько, что фотограф по имени Тимо пробормотал ассистентке:
— Она как ледник. Прекрасна, но приближаться — смертельно.
Айви услышала. Усмехнулась.
Это было почти комплиментом.
После съёмки она поехала в отель — там проходила закрытая вечеринка бренда, с которым у неё был контракт.
VIP-гости, шампанское, световая инсталляция в виде зеркальных ангелов. И она — в платье, которое будто струилось по телу, как нефть.
— Айви, — протянул один из инвесторов, — вы снова разрушили мне эстетические ориентиры.
Она кивнула. Легко. Почти по-автоматически.
Внутри — всё было как всегда: чётко выстроено, по протоколу.
Потом подошла девушка — новая, громкая, надушенная слишком сладко.
— Я слежу за вами! Просто богиня! Скажите, вы когда-нибудь бывали... ну, неуверенной?
Айви посмотрела на неё долго.
Потом чуть наклонилась, будто поделится секретом:
— Только в выборе вина. Всё остальное — не мой жанр.
Толпа рассмеялась.
Кто-то похлопал по плечу.
И на секунду ей снова стало... хорошо. Не светло. Не глубоко. Но — привычно.
Позже, в дамской комнате, она смотрела в зеркало.
Губы. Идеальны.
Скулы. Отточены.
Взгляд — пустой в правильной степени.
Она вдруг вспомнила варенье.
И почувствовала раздражение. Почти злость.
На себя.
На память.
На эту глупую ночь, когда позволила себе думать, будто может быть другой.
Она наклонилась к зеркалу, будто в вызов:
— Нет. Не сейчас. Не для этого мира.
Вышла из туалета — и вновь стала той, кто нужна всем: обтянутой, отточенной, без швов и пятен.
Её окружили. Смех, музыка, флейты с шампанским.
Рядом появился Маркус.
— Ты снова исчезаешь в себе, — сказал он, глядя в бокал.
— Нет, — ответила Айви. — Я просто хорошо воспитана. Никогда не показываю, что думаю.
— А что ты думаешь?
Она улыбнулась. Широко. Холодно. Без трещин.
— Что все здесь просто красиво умирают под бит. Только я делаю это грациознее.
Он не понял. Конечно.
А она снова почувствовала себя — в безопасности.
И лишь одна мысль, где-то между первым и вторым глотком, предательски прошептала:
А бабушка бы не гордилась.
Но она её оттолкнула.
Как разбитый бокал.