Глава 7. Кожа и пепел
Это был один из тех показов, где не существует полутонов.
Только чёрное. Только красное. Только тела.
Мир, в котором кожаные корсеты и цепи становятся искусством, а шаг модели по подиуму — военной поступью.
Айви должна была открыть и закрыть шоу. Всё внимание — на ней.
Она любила этот стиль. Раньше.
Любила власть, которая пряталась в взгляде. В холодной красоте. В образе женщины, которую невозможно тронуть.
И она справлялась. Безупречно.
В этом платье, с вырезом до бедра и выточками, как лезвия, она была богиней. И она это знала.
После выхода — backstage. Адреналин. Камеры. Чья-то рука на талии.
— Божественно, — сказал мужской голос. Низкий, уверенный.
Айви обернулась.
Перед ней стоял мужчина — высокий, с гладко зачесанными волосами, в чёрной сорочке нараспашку.
Он выглядел так, как выглядят люди, привыкшие брать. Не спрашивать — а забирать.
— Тебя зовут Айви, — сказал он. — А я — Маркус. Мы должны были встретиться.
Она чуть склонила голову.
— Так говорят все, кто хочет, чтобы я осталась.
— А ты часто уходишь?
Он подошёл ближе. Между ними остался ровно один вдох.
— У тебя кожа, как пепел после пожара. Холодная. Но ещё горячая внутри.
Он не касался. Но говорил так, будто уже это делал.
Раньше бы она улыбнулась.
Играла бы с этим.
Дала бы ему почувствовать, что он победил — а потом исчезла.
Но сегодня — нет.
Айви отступила на шаг. Не нервно — плавно.
— Ты ошибся. Во мне нет пепла. Всё давно выгорело.
— Я не верю, — сказал он, пристально. — Ты живая. Просто прячешься в своей броне.
— Возможно, — сказала она. — Но это не твоя битва.
Он был хорош.
И знал это.
Но что-то в ней уже сдвинулось.
Не Рафаэль — не его образ, не его тень.
А сама она. Та, которая больше не хочет быть объектом желания. Которая начинает — впервые — ощущать себя.
Маркус поднёс бокал шампанского.
Она взяла. Сделала глоток.
— За холодную броню, — сказал он.
— За право быть неразобранной, — ответила она.
Он усмехнулся.
— Ты сложная.
— Нет. Просто живая.
Когда Айви вышла из павильона, воздух был влажный, пах дождём.
Такое чувство, будто всё вокруг готовилось к грозе.
Но внутри неё — было тихо.
Она шла медленно.
И в какой-то момент впервые за долгое время прикоснулась к себе.
Не телом. Не взглядом.
А тем, что забыла, что у неё было.