Глянец

Она проснулась в 5:47. Без будильника. С ощущением, будто кто-то тронул её за плечо.
Комната была такой же, как всегда: аккуратной, симметричной, идеально выстроенной. Но сама она — нет.

Айви встала, пошла в ванную, включила свет.
Посмотрела в зеркало.
Ресницы на месте. Скулы под контролем. Ни одной лишней эмоции. Всё по-прежнему.

Но в глазах — щель. Тонкая, как трещина в стекле. Почти незаметная. Только для неё.

    «Вы счастливы?»

Фраза, брошенная между прочим, прилипла к ней, как песок после дождя. Она пыталась мысленно стереть её. Переписать. Переформулировать. Заменить на что-то острое, привычное, своё. Но не получалось.

В тот же день был показ новой капсульной коллекции, куда она должна была прийти — не как гостья, а как лицо.
Улыбка, визаж, свет, шаг. Она могла делать это, даже если бы внутри у неё бушевал шторм. Только сегодня — не бушевал.
Сегодня — тлел.

— Ты выглядишь уставшей, — заметила Сайра, ассистентка, вручая ей планшет с расписанием. — Не спала?

— Всё нормально. Просто слишком светлый макияж.

Она улыбнулась. Чётко. Безукоризненно.
Сайра кивнула, не поверив, но не решившись спросить больше.

Айви провела рукой по волосам, прошла за кулисы.
Одела платье. Небрежный шик, открытая спина, «уверенность в себе» по инструкции стилиста.
И всё равно — чувствовала себя не собой. Как будто внутри неё что-то... разворачивается.

    Рафаэль.
Случайный человек. И случайный вопрос.
Почему это не уходит?

Она закрыла глаза. Попыталась вспомнить его лицо. Но в памяти осталось не оно. Остался взгляд. Такой, каким на неё ещё никто не смотрел. Не оценивая. Не сравнивая. Не раздевая.
Просто — видя.

После показа, среди шампанского, вспышек и пустых комплиментов, она вышла на балкон.
Зажгла сигарету, хотя почти не курила. Нужно было что-то удержать в руках, чтобы не развалиться.

Там стоял мужчина в пиджаке цвета мха, с бокалом в руке. Узнал её. Назвал по имени. Сказал что-то о «невероятной подаче», «артистизме» и «холодной грации».
Она кивала. Улыбалась. Всё как надо.

Но потом он спросил:
— Вы где-то учились актерству? У вас фантастическая способность быть пустой — и в то же время полной смысла.

Айви слегка замерла.
— Что?

— Ну... — Он пожал плечами. — В вас как будто нет жизни. Но это же тоже — стиль, да?

Она потушила сигарету.
Развернулась.
Ушла.

В машине она не включила музыку. И не позвонила никому. Впервые за долгое время ей не хотелось говорить.

    «Вас как будто нет».
«Вы счастливы?»

Айви уткнулась в стекло.
Город скользил мимо, яркий, расфокусированный — как фон на фотографии, где главная фигура потеряна.
Раньше этот свет ей нравился. Мерцающие витрины, дорогие фасады, лица, собранные, как картинки из глянца. Она сама была одной из них.
А теперь... казалось, будто всё это играет фильм, где её давно заменили дублёршей.

Машина остановилась у подъезда, но она не вышла.
Сидела, пока водитель не обернулся и не спросил, всё ли в порядке.

— Да, — сказала она. — Просто...
Она не договорила.
Что? Просто устала? Просто день тяжёлый? Просто она не понимает, почему больше не получается прятаться в своё собственное отражение?

Поднявшись в квартиру, она сбросила туфли, прошла по паркету босиком. Свет в прихожей был приглушённый, ровный. Всё выглядело именно так, как она хотела: минимализм, благородные материалы, тишина.
Но впервые Айви показалось, что здесь слишком пусто.

Она сняла платье, небрежно бросила его на кресло — что было на неё не похоже.
Села на диван, открыла ноутбук. Посмотрела в почту — откликнуться, заняться чем-то, привычное бегство в дела. Но рука зависла над трекпадом.
Никакое письмо не могло перекрыть эту странную дрожь внутри.

Она встала.
Открыла окно.
Свежий воздух хлынул внутрь, смыв аромат духов, студийного лака, дорогого вечера.

И тогда она впервые за долгое время пошла в спальню не для того, чтобы «восстановиться», а чтобы спрятаться.
Легла в постель, натянула плед до подбородка.
Смотрела в потолок.

Рафаэль.
Не его лицо, не имя. Вопрос.
Его тишина, его взгляд. Он как будто отпечатался внутри.
Не как мужчина, а как зеркало, в котором её не оказалось.

    «Вы счастливы?» — он не имел права спрашивать.
Он ничего о ней не знал.

И всё же...
Он попал. Точно. Без разрешения.
Айви сжала подушку.
Сон не приходил. Ни сожалений, ни слёз — только странное, плотное ощущение, что внутри неё что-то началось.

Без вспышек. Без громких перемен.
Просто трещина.
Но она уже не давала дышать как раньше.