Город хороших господ

Ласточка успела прошмыгнуть в двери лифта перед самым их закрытием и сесть девочке на сердце.

По сердцу будто кто-то ударил: пришлось глубоко вдохнуть и зажмуриться, чтоб привести себя в порядок.
Дожила! Приступ! В девятнадцать-то лет! Ну ладно, день сегодня был тяжёлым. Прислушалась к себе, поняла, что не умираю и все органы работают как надо, и снова сосредоточилась на этой реальности.
Двери открылись.

Рия включила фонарик на телефоне и вручила мне. Тусклый свет выхватил стену подвала: рисунки, тысячи символов, налезающих друг на друга, перекрывающих сами себя; играющие яркими пятнами и острыми углами: неумелые, аккуратные, крупные, маленькие - целая подземная галерея. Я смогла разглядеть лес, маяк, льва, дракона, падающую комету, черную кошку с тремя глазами и красную собаку, ключ; а потом вдалеке послышался шорох. Фонарь осветил лишь пустой коридор.

- Может, крысы... - сказала Рия, но как-то неуверенно.

Мы обернулись на лифт, чтобы убедиться в его наличии.

- Мне не нравится, что эти вот великие волшебники отправили нас сюда, - Рия нахмурилась.

- Мне тоже, но что ж делать.

- Ничего. Идти.

- Тогда пошли.

Взявшись за руки, мы направились по коридору. Иногда я освещала стены и разглядывала новые рисунки: дельфины, олени, цветы, руны, неизвестные мне создания, пентаграммы, коловраты... Но в основном следила за дорогой: хватит нам неожиданных появлений на сегодня. Шаги хрустом отдавались от стен, а кроме них слышалось лишь наше дыхание. Пахло мелом и затхлостью.

Конца и края коридору не было видно, я уже снова начала сомневаться. Во что мы вообще ввязались? Что это за идея такая - пойти в подвал и найти там кнопку разрушения мира?
Автономно от обстоятельств она бредовая, но всё, что произошло сегодня, да что там - за последние месяцы - делало это решение единственно верным. Вот только я совсем не была уверена, что именно мы с Рией те люди, которые должны закрыть эту дверь.
Хотя ладно, хорошо хоть, что это "мы", потому что я не представляла, как справилась бы без лучшей подруги. Скорее всего никак: свернулась бы калачиком ещё у трансформаторной будки и плакала бы до скончания времён, пока этот проклятый старый дом не разрушился бы сам.

Но мы шли вместе, бок о бок. Я глянула на её курносый профиль, и теплое чувство разлилось в районе ключиц. Хорошо, что она есть. Страшно хорошо.

Рия прервала молчание:

- Смотри, там какой-то свет!

В конце (конце ли?) коридора виднелось голубоватое сияние. Мы притормозили, прислушались. Где-то капала вода.

- Так, надеюсь, это будет последний наш заход по этим бесконечным коридорам на сегодня.

С этими словами Рия решительно повела нас вперёд, и мы шли, не разжимая рук. По мере приближения свет становился ярче, в воздухе виднелись серебристые пылинки, словно фейская пыльца, лениво планирующая по воздуху. Звук капель, разбивающихся об землю, стал громче.

Мы вошли в зону света. Косой луч бил из маленького треугольного окошка под потолком, выхватывая из темноты небольшой столик из тёмного дерева. На столе стояло небольшое деревце, кажется, фикус и две белые горящие свечи по бокам, словно кто-то поставил тут свой тайный алтарь.

В остальном же просто небольшая комнатка без какого-либо продолжения.

- Так, хорошо. Кать, посвети на стены, может, тут ещё какая-нибудь дверь есть.

И тут раздался голос. Шелестящий и тихий, вроде бы женский. Он, как сломанная стереосистема, шёл отовсюду и был плохо понятен из-за шипения.

- Не надо. Я не люблю такой свет.

- Простите, - я не успела удивиться и выключила фонарь.

- Спасибо, - ответил голос и замолчал.

Рия, прищурившись, оглядывалась в попытках найти колонки, динамик или человека - в общем, источник.

- Где ты?

- Тут. Перед вами.

Следуя этой наводке - оно было деревом. Но, сделав шаг вперёд, мне удалось разглядеть, что на ветках, скрывшись за листьями, сидит мотылёк. Довольно крупный, белый с мехом на горлышке и на лапках, и с чёрно-белым узором крыльев. Его гигантские обсидиановые глаза смотрели прямо на нас, а усики, напоминающие скелеты листьев, легонько подрагивали. Пламя свечи отражалось в его зрачках.

- Здравствуйте, - сказала я.

- Здравствуй, - сказал мне голос.

Я протянула свободную руку вперёд. Мотылёк вспорхнул, покружил немного в воздухе и опустился на палец.

- Скажи, мотылёк, ты знаешь, где фундамент дома?

- Да, - усики насекомого слегка прижались к затылку. - Это я.

Мы с Рией посмотрели друг на друга. В её глазах читалось смятение и, я уверена, в моих она видела тоже самое.

- Да ладно. Давай скажем.

- Послушай... - я не знала, как правильно сообщать мотылькам такие новости, поэтому рубила с плеча. - Послушай, здесь, в этом доме, живут наши друзья. Очень давно живут, им надо уйти. Но они не могут, потому что дом...

- Мир.

- Что?

- Их держит не дом, а мир, - пояснил Голос. - Если весь твой мир - это один дом, получается грустно. Поэтому тут есть двор. И корабль, чтобы уплыть однажды. Когда-то было больше, но оно исчезло. Когда-то было море для этого корабля.

Он взмахнул крыльями, поднялся в воздух, но затем снова сел мне на руку.

- Я знаю, что ты хочешь сказать мне, маленькая ведьма. Я знаю всё, что тут происходит. Я и есть весь этот мир. Фундамент дома. Я знаю, зачем вы пришли сюда.

- Оу, - сказала Рия.

- Простите, - сказала я.

- Ничего. Это должно было произойти давным-давно. Но мне было страшно.

- Я понимаю.

- Мне и сейчас страшно, хотя я знаю, что это не конец. Но то, что должно быть мёртвым - должно и умереть.

- А что будет с этим миром?

- Его не будет.

- А с жителями?

Подвальный бог взмахнул крылышками.

- Они продолжат свои дороги: пойдут по ним, куда хотят.

- Но некоторые из них.... опасны для нашего мира.

- В вашем мире и так очень много опасных людей.

С мотыльком было очень сложно спорить.

Я снова осмотрелась: еле просвечивали через сизую тьму стены в рисунках, окошко горело фиолетовым. Подумала об остальных: сейчас они ждут там, надеются на свободу и боятся того мира, что давным-давно должен был погибнуть.

- А наш друг? - спросила я.

Мотылёк помолчал, и Рия вставила:

- Мы пришли сюда с парнем по имени Лёша, но ему не дали пройти далеко. Какое-то чёрное чудовище схватило его и утащило в будку.

- Тогда он у себя дома.

Очередной камень упал с горы под названием "тяготы моей души". Он дома - это хорошо, значит скоро мы его увидим. Не то, чтобы я не доверяла словам Двадцать, но подтверждение от бога звучало надёжнее.

Наклонилась к мотыльку чуть ближе.

- Скажи, пожалуйста, чего ты хочешь?

Он (или она? как правильно? мотылёк - он, а голос-то женский) помолчал пару секунд, а потом зашелестел:

- Хочу, чтобы мир снова был живым. Чтобы те существа, что населяют его, плакали, смеялись, улыбались, целовались, расстраивались, падали, поднимались, пели и выли. Хочу, чтобы светило солнце, и шёл дождь. Хочу, чтоб не было тропам и чудесам ни конца, ни края. Хочу снова увидеть рассвет этой жизни и перестать наблюдать закат. Это то, чего я хочу.

Он легонько вздохнул, по подвалу прошёл лёгкий ветерок.

- А ещё хочу свободы. Но её получу только через избавление. Поэтому прошу - избавь меня от этого мира, а этот мир - от меня. Я заберу его смерть и из неё построю всё заново.

Сначала я не поняла: мои мозги с ржавым скрежетом доходили до сути происходящего. А потом, когда осознание, наконец, достучалось до меня, холод пробежал по позвоночнику.

- Я не могу. Это же... я не могу.

- Это не страшно, - утешил меня голос.

- Господи, Катя. Это всего лишь мотылёк. Сколько комаров ты убила? Давай я это сделаю?

Рия делала вид, что шутит, но лицо её было бледным, а губы плотно сжатыми. Одна часть меня хотела вручить всю ответственность ей, а вторая понимала, просто чувствовала, что так нельзя. Это была просьба ко мне и поступок этот - решительный шаг в...

в какую-то особенную историю.

Я вдохнула. Выдохнула. Подумала о Двадцать, а потом обо всех, кто жил в этом мире. О Рие. О маме с папой.

Затем подумала об этом несчастном демиурге.

- Ты уверен... а... что по-другому нельзя?

- Да.

- А мы успеем уйти?

- Да. Но быстро, всё начнёт исчезать. Лифт больше не будет работать - выберетесь через окошко.

- Где ты окажешься потом?

- После вечного заката своего мира я встречу рассвет в другом. И снова расправлю крылья.

- Хорошо.

Я раскрыла ладонь. Демиург переполз на неё, пощекотал мою кожу лапками.

Подняла вторую руку.

- Прощай, мотылёк.

- Прощайте. И спасибо.

Я закрыла глаза и хлопнула в ладоши. Открыла: вокруг темнота, свечи погасли. Оглядела руки - совершенно чистые, никаких следов.

Раздался лёгкий гул.

Рия закинула ружье за спину, схватилась за угол стола:

- Катя, помогай!

Вместе мы дотолкали тяжёлую мебель до окошка. Стол поддавался с трудом, тяжелые ножки натужно скрипели по бетону, но мы не обращали внимания - без него до окошка было не достать.

- Я тебя подтяну, - бросила мне Рия, когда влезла на мебель.

Хотя она была ниже меня, но подтягиваться умела. Схватилась за угол окна (хорошо, что без стекла) и за какой-то выступ, по-змеиному вытянула тело наружу. Я влезла на стол, взяла деревце и протянула его следом. Отчего-то мне хотелось его сохранить.
Гул нарастал. Рия схватила меня за подмышки и помогла выбраться из подвала. Футболка задралась, и каменные края рамы слегка оцарапали живот, но сейчас это было неважно. Встав, мы поняли, что находимся с другой стороны дома - никакого самолёта или трансформаторной будки, только бесконечное поле, на котором происходило неясное шевеление. Приглядевшись, я поняла, что трава начала гнить, становиться чёрной и опадать к земле, словно её косили мором.

В ту же секунду упал первый кирпич. Я задрала голову только для того, чтобы увидеть, как летит второй. Гул нарастал.

- Катя, бегом!

Рия схватила меня за запястье, и мы бросились огибать дом. Фикус в руках не помогал скорости и проворности, но оставлять его не хотелось.

Как только мы добежали до угла, очередной кирпич со свистом упал прямо перед нами. Торец здания мы пролетели где-то за десять секунд, а увидев на оборотной стороне двора всю компанию, только ускорились.

- Катя! Рия! - счастливо завизжала Маша.

Она попыталась бросится навстречу, но Двадцать перехватил юркого ребенка и взял на руки. Даша глядела на здание, от которого по кирпичику отваливался фасад, а гул всё нарастал и нарастал. ХГ, морщась, закрывал уши, Волна-Маска, казалось, вообще ни на что не реагировал, а маленькое тряпичное существо под названием Осколок я так больше и не увидела.

Уши начали болеть, хотелось перебить этот гул хоть чем-нибудь, но даже разговоры и тревожные мысли не могли его заглушить: он шёл отовсюду.

Двадцать улыбнулся нам. Выглядел он страшно уставшим.

- Что произошло?

Я тяжело дышала. Обернулась, наблюдая за тем, как быстро умирает дом.

- Он сказал, что надо быстро уходить, а то мир сейчас исчезнет.

Даша обернулась. Бледная, как побелка стен, и голос её слегка дрогнул:

- У вас получилось?.. Мы можем идти?

Рия рявкнула:

- Она же сказала, что да! А остальные расскажем потом, когда выйдем из зоны риска быть раздавленными камнями!

Маша, переставшая вырываться из сильных рук Двадцать, обвила его за шею и воскликнула:

- А те дядьки, ваши братья?

- Не волнуйся, деточка, - ХГ потрепал её по волосам. - Я сам по себе. А они так, мираж.

Целая комната с ужасным грохотом обвалилась вниз, поднимая облако пыли. От дома словно откусили кусок.

- Идёмте уже!

Рия потянула меня к трансформаторной будке, а остальные, вдохновившись примером, гуськом двинулись за нами. Кольцо чернеющей травы, быстро сохнущей и рассыпающейся в прах, окружало нас, горизонт стремительно темнел, становившись пепельным, сливал землю и небо воедино, и трансформаторная будка тёмным силуэтом вырисовывалась на его фоне.

- А тварь в ней нас не съест? - спросила я у Двадцать, но ответила мне Рия:

- Если попробует - мы кинем ей Дашу на закуску, а сами побежим вперёд.

Даша на колкость не отреагировала никак. Кажется, ей всё ещё не верилось, что мир действительно погибает. Двадцать тихо пробормотал что-то вроде: "Давайте больше никто никого съедать не будет", но его голос заглушил новый камнепад.

Трава хлестала меня по бёдрам, дышать становилось всё труднее, будто сам воздух уходил из пространства. Земля вибрировала, от красного самолёта отвалилось крыло и с жутким скрежетом поползло вниз по корпусу. Я боялась, что будка тоже развалится, но она пока стояла твёрдо.

Оказавшись рядом с выходом, Двадцать схватился за дверную ручку и с силой дёрнул на себя.
Ничего не произошло. Дверь так и осталась закрыта.

- Что за... - Двадцать схватился обеими руками и потянул изо всех сил.

Бесполезно.

Рия выругалась. Маша похлопала глазами.

Корсак застучал в дверь. Громкие удары о железо делали гул в воздухе абсолютно невыносимым.

- Генрих! Генрих, ты там! Открой, пожалуйста. Это мы!

- Мы что, опоздали? - спросила многоглазая

- Не знаю. Наверное, - прокомментировал ХГ.

Хороший Господин тоже попытался пройти. И Даша. И я.

Ничего не получалось.

Мы стояли. Стояли. Стояли. Тут Рия громко сказала.

- Знаете, что? Чехов был прав.

Она вышла вперёд и выстрелила из ружья в дверь. Ужасный грохот, сладковатый запах дымки, и дыра в двери где-то в районе щеколды. Моя боевая подруга поморщилась, потирая ушибленное плечо, но боевого настроя не растеряла.
Двадцать снова дернул ручку.

- Попробуй вот сюда, - показал он на место теоретической задвижки.

Рия кивнула, прищурилась, возводя курок.

Выстрел.

Отдача снова ударила ей по плечу, но она только поморщилась, улыбаясь и любуясь на результат - приоткрывшуюся дверь. Корсак толкнул преграду плечом, освобождая проход, и мы гурьбой кинулись в коридор: я, Маша и Рия впереди, остальные сзади, неуверенно оглядываясь на фиолетовое небо.

Сколько пустых коридор я увидела за сегодня - сложно посчитать. Оставалось надеяться, что этот и вправду будет последним.
Никакой скрипки не звучало, лишь стон дома за спиной. Рие пришлось снова включить фонарик на телефоне. Мы шли быстро, то и дело оборачиваясь на чернеющий дверной проём. В один момент, когда квадрат света совсем уж было скрылся, кто-то сзади затормозил, но его немилосердно потащили за собой.

Мне показалось, что это был Хороший Господин.

В коридоре показалась фигура юноши, и Скрипача я в нём узнала еле-еле. Точнее, впервые увидела его по-настоящему: светлого, бледного, неуверенно прижимающего скрипку и арматуру к груди:

- Где Лёша? - спросила у него Рия.

- Дома, наверное, - ответил он совершенно бесцветным голосом. - Я дотащил его досюда, а дальше он уж сам.

- А зачем ты закрыл дверь-то?

- Я не закрывал. Она захлопнулась, и я как раз хотел её открыть, но не получалось. Пошёл за ломом, но вот и вы тут.

После этой фразы Генрих присоединился к нашему шествию по длинному межмирному коридору, который вскоре оборвался ступеньками. Мы поднялись по лестнице, открыли дверь, вышли в коридор... Весь этот путь казался более нереальным, чем другой мир, населённый самыми разными существами, оставшийся позади. Казалось, что стоит закрыть глаза - и мираж рассеется, и снова окажусь в бесконечном коридоре с тысячью дверей, и фиолетовое небо будет хмуро нависать за окном.

Только благодаря упорству Рии не уснула прямо там, наверное. Очень хотелось завершить путешествие тут, не возвращаясь

Но я обернулась на всех, кто шёл за мной и поняла, что оно не закончилось. Мы же привели целую кучу абсолютно волшебных существ! Правда не совсем понятно, что с ними делать.

Тёплая ладонь Двадцать крепко сжала мою. В полутьме торгового центра я видела его улыбку, и не видела ни единой причины не улыбнуться ему в ответ.

Тяжелая дверь отворилась и нас ослепил яркий солнечный свет. Я зажмурилась, продолжая идти, почувствовала тёплый ветерок и запах свежескошенной травы и бензина, услышала совершенно родные звуки позднего лета: шелест колёс по асфальту, смех детей, пение птиц, гул толпы. Среди всех этих звуков Лёшин голос прорезался яснее всего, и я утонула в его объятиях.

- Господи, я так волновался! Господи! Вы живы! Вы в порядке! Ох...я...я...Маша! Ты же Маша, верно? Ты нашлась?! Ох, не отвечай, сам вижу, просто на нервах. Отлично, это просто отлично!

Я отпустила руку Двадцать, обняла Лёшу и отстранилась.

- Да, как видишь, тут всё хорошо. Прости, что так получилось, мы...м...Генрих? - я обернулась на юношу, перекладывая на него все объяснения.

Тот пожал плечами.

- Ну, там же не экскурсионный двор. Мне сказали "двое", значит, двое. А пока играл, сам понимаешь, не выхватить. Так что давай без обид.

- Не волнуйся, - кивнул Лёша. - Мне уже всё объяснили. Охотница рассказала про систему и всё такое.

Я удивленно вскинула голову.

- Охотница?!

Он наклонился, и его лицо погрузилось в тень, а волосы засияли нимбом в лучах солнца.

- Да, конечно. Вот же она, мы тут с ней полдня просидели, ожидая вас.

Только сейчас я заметила эту невероятную женщину, разговаривающую с Двадцать и Рией. Подруга улыбалась, торжественно передавая ружье обратно хозяйке, а Двадцать объяснял что-то, показывая на каждого по очереди.

- Она очень за вас волновалась. Мы все очень волновались, конечно.

Я кивнула.
Он продолжил:

- Ты же расскажешь, что там было?

- Конечно. Но не сейчас.

Лёша слегка помрачнел:
- Да, конечно. Я понимаю. Не волнуйся.

Улыбнувшись, я окончательно освободилась и добралась до Двадцать и Рии. Обернулась на остальных: они тихо переговаривались друг с другом, озираясь по сторонам, а редкие люди проходили мимо, с любопытством косясь на нас. Ещё бы, один Маска-Волна чего стоил! Интересно, что у него там вообще? Как он адаптируется в городе с таким-то подходом к стилю?

Неприятное чувство неуверенности снова схватило меня под рёбрами.

- Не волнуйся, Катя, - Двадцать возник в моём сознании резко. - Они сейчас уйдут.

- Куда?

- Не знаю. Они тоже не знают. Но тут им оставаться нельзя.

- Слишком большая концентрация, - дополнила Охотница.

Она выглядела уставшей, но счастливой. Неожиданно она наклонилась и резко обняла меня, быстро, но горячо.

- Спасибо тебе, - прошептала она.

Потом отстранилась, сделала пару шагов в сторону и свистнула. Все существа повернулись к ней.

- Друзья...- начала она, но Волна-Маска перебил её:

- Мы не друзья.

- Значит, мы будем друзьями, - холодно парировала она. - Мы все потеряли дом. И ты, и я, и остальные.

- И куда нам теперь идти? - Даша прижималась к Хорошему Господину, от её бравады не осталось и следа.

- Искать новый дом, - присоединился Двадцать к обсуждению.

- Где?

- Не знаю. Этот мир большой. Больше нашего, и, я думаю, для каждого местечко тут найдётся. Просто, - он оглядел всех, - просто будьте осторожны. И добры к нему.

Охотница кивнула:

- Давайте отплатим этому миру и людям в нём за гостеприимство чем-нибудь хорошим.

- У меня это не очень получается, - сказал Хороший Господин.

Секунду все помолчали, а потом взорвались смехом. Даша спрятала лицо в ладонях, Двадцать согнулся пополам, Охотница ухмылялась, а Маска-Волна заходился таким истеричными смехом, что я, на всякий случай, отошла подальше.

Вскоре смех умолк, мы стояли в кругу, неуверенно глядя друг на друга и улыбаясь. Все понимали, что больше ничего не скажешь и не порешаешь: им просто пора уходить.

Тут меня ударила мысль: "А Двадцать тоже!"

Щёки вспыхнули спичками, я повернулась к нему, открыв было рот, но первые звуки так и застряли на языке: Корсак, улыбаясь, покачал головой и жестом показал мне, что всё в порядке. Я ничего не поняла, но, на всякий случай, пока поднимать вопрос не стала. Он приобнял меня за плечо, кивнул Охотнице.

Женщина кивнула в ответ.

- Что же, пора идти. Скоро вечер, мы должны успеть на автобус. И поехать...куда-нибудь. Думаю, каждый присмотрит себе место. Если кто-нибудь захочет остаться вдвоём - пусть остается, но больше не надо, во всех городах и так полно ведьм, колдунов и тому подобных, кого мы обучали... и кто будет учить нас.

- Но ХГ как же? - спросила Рия. - Шутки шутками, но ведь если и дальше его хорошие дела будут приводить к плохому результату, так дело не пойдет.

Хороший Господин сник, но ответил:

- Я попытаюсь ещё раз. Думаю, мне просто нужен кто-то, с кем я буду советоваться перед тем, как что-то предпринимать.

- А если не сработает?

- Сработает, - встряла Даша, задирая нос. - Я об этом позабочусь.

Охотница кивнула.

- Где тут остановка?..

Рия махнула рукой налево:

- Туда, два квартала. Потом налево.

- Спасибо. Я обещаю вам, что мы научимся жить по-другому.

- Ловим на слове, не подведите!

Охотница протянула руку Двадцать.

- Нет уж, - ответил он на жест. - Я сюда первый пришёл, у меня тут "Джомба" открыта и социальная жизнь налаживается. Я, можно сказать, уже прекрасно адаптируюсь, так что пока ехать куда-нибудь глупо.

Женщина кивнула, развернулась на каблуках и отправилась туда, куда показала Рия. Думаю, Даше было стыдно говорить с нами, поэтому она не попрощалась, а молча побрела вслед за подругой. Хороший Господин махнул нам рукой:

- Видите, я всё же не один. Спасибо, что терпели меня.

- Да не за что, - Рия махнула ему тоже. - Только насчёт "не один"...снимите со своего друга маску. Или найдите другую. Уж очень он жуткий.

- Спасибо за совет, - предельно серьезно сказал ХГ и потянул Волну-Маску следом за собой.

Мы проводили их глазами до поворота и остались одни.

В голове роилась тысяча вопросов, которые я не успела задать и тут же начала ругать себя за это, и тут же оправдала, потому что рядом был Двадцать и можно было спросить всё у него, а то сейчас бы наговорила кучу глупостей из-за тяжести в голове...

Короче, мне срочно надо было поспать. Маша дёрнула меня за футболку, привлекая внимание.

- Кааааать, - протянула она, вытирая грязным кулачком глаза. - А теперь мы можем пойти домой? Я по бабушке соскучилась и хочу есть.

Мы дружно воскликнули - про самое важное-то и забыли! Рия кинулась ловить такси, Лёша начал звонить куда-то и судорожно объясняться, Двадцать подхватил Машу на руки и пошёл к дороге.

- Наверное, надо что-нибудь придумать.

- Точно надо, - я попыталась донести это до мозга, но тот отказался работать.

- Да вы что, зачем! Я расскажу бабушке всё про этот дом с фиолетовым небом и про сто одинаковых дяденек, и про то, как мы бежали.

Мы тревожно переглянулись. Бедная бабушка бы не перенесла таких вестей, а следом за ней и мы. Девочка, увидев наши тревожные лица, лукаво рассмеялась:

- Ну что вы, я что, дурочка что ли? Конечно, я что-нибудь придумаю другое, первый раз что ли.

Двадцать перехватил Машу и внимательно посмотрел ей в глаза:

- Послушай, Маш. Давай так: это будет нашим секретом. Потому что если ты расскажешь эту тайну хоть кому-нибудь, мир обидится на нас и отнимет волшебство. А если не расскажешь - я буду учиться тебя колдовать. Но для этого ты должна молчать, поняла?

- Ух ты! - взвизгнула девочка. - Прямо волшебницей буду?! Молчать-то буду, да, сказала уже.

- Прямо да, прямо ведьмой.

- Здорово как! Здорово! - она зевнула. - А что же бабушке сказать?

- Скажи, что ты залезла в этот торговый центр поиграть и пошла в подвал, а потом не смогла открыть дверь. Но мы пришли и нашли тебя. Так и скажи, поняла? Она будет ругаться, но не волнуйся - несильно - радоваться тебе она будет больше.

- Не хочу, чтобы она ругалась, но ладно, - простодушно ответила Маша и снова зевнула.

Рия окликнула нас с противоположной стороны дороги. Белая покоцанная машина урчала с неё рядом, любопытный водитель тянул шею, стремясь разглядеть чумазых пассажиров.

Ну что же, вернём тебя домой! - сказал Двадцать Маше, и мы отправились в такси.