Город хороших господ

Голова болела страшно.

Я попыталась разомкнуть глаза, но ресницы слиплись и веки болели, так что на пару минут пришлось оставить всякие попытки. Наощупь поднялась: всё тело гудело и саднило, словно я не просто неудачно упала, а поучаствовала одновременно в драке с медведем и в тушении пожара. Глаза всё-таки удалось открыть. Я глянула в зеркало и лучше бы я этого не делала, честное слово. Так чудовищно мне ещё не доводилось выглядеть: гнездо на голове, опухшие глаза, ссадина на половину лица и космические (и цвета и масштаба) круги под глазами.

Кое-как переставляя ватные ноги дошла до ванной и, скинув с себя одежду, залезла под душ.

Вода лилась на макушку и всё, что мне оставалось сделать - это представить, как она уносит прочь мои тревоги и печали. Я бормотала один и тот же заговор: "смой это всё, унеси прочь, далеко-далеко" по кругу и постепенно убедила себя в том, что это помогает.

Не нашла на вешалке полотенца, отругала Рию, которая вечно его не возвращает, вышла в комнату и натянула пижаму на голое тело. Ничего. Высохнет. Лето.
Заварила чай, кинула туда мяты и чабреца, неведомо как оказавшеегося у нас на кухне, глянула на часы: ого, уже час дня! Значит, я проспала... целую вечность, мне кажется. Побила собственный рекорд.
Интересно, где Рия? Звонить или писать совершенно не хотелось, пусть всё движется своим чередом, а я немного побуду фаталистом. Тем более, она сейчас вряд ли пошла бы далеко, скорее всего отлучилась в магазин.

И верно - не прошло и пяти минут, как ключ в замке повернулся.

Рия поставила на стол пакет.

- День зарплаты! Ты спала, и я решила сходить в магазин. И больше денег у нас нет.

Она вытащила сыр, молоко, упаковку чая, макароны, сосиски, килограмм черешни и столько же клубники, пакет вина, помидоры и хлеб, авокадо, бананы, йогурты, кофе, маленькие зефирки для него, замороженную пиццу, пучок базилика и розмарина, замороженную курицу и молотую корицу. Батон был горячим и пах так аппетитно, что голова кружилась, а рот наполнился слюной.

- Это не какой-то там замороженный хлеб, а самый свежий, из пекарни. Разрешаю откусить горбушку, потому что я уже съела вторую, - Рия протянула мне выпечку, и действительно, её преступление четко отпечаталось следами зубов.

Я села у окна и, глядя на облака, с удовольствием позавтракала тёплым хлебом. Рия молча делала бутерброды и кофе.

- Короче, я предлагаю сегодня устроить себе выходной от социума. У нас есть черешня, можем просто весь день сидеть на диване, смотреть сериал и плеваться косточками в разных мудаков.

- Как мы будем в них плеваться, если социума рядом не будет?

- Ментально.

- Ну хорошо.

Я вспомнила, что обещала зайти ещё к Маше, но перенесла это дело на вечер: вряд ли она куда-нибудь уедет, а Рия, тем временем, открыла окно, и шторы начали весело колоситься. Под таким ветерком самое благостное дело - забраться под плед и сидеть, не думая ни о чём.
- Кстати, - она достала из рюкзака тюбик, - покрасишь меня?

Я аж глазами захлопала. Мы её только недавно перекрашивали! Так, стоп, какое такое "недавно": в мае, а тут уже начало августа, но всё равно.

- В какой? И зачем?

Она, уже поняв, что я соглашусь, доставала миску, кисточку - в общем всё, что нужно для домашней парикмахерской.

- В чёрный. Родной душе, но не телу. Просто подумала: какого чёрта, если мне больше не надо скрываться, я всё ещё не моего любимого цвета ночных вожделений Эдгара Аллана?

- Хорошо, - я надела перчатки, - если ты хочешь вернуть всё на круги своя...

- Хочу. Голова моя почти вернулась, пусть и волосы вслед за ней.

Процесс превращения Рии в ворону занял почти час, но результат того определённо стоил: быть брюнеткой ей очень шло. Заодно и покрасили брови, которые приобрели чёткость, и вот, совершенно незнакомая, и в то же время родная девушка стояла передо мной, любуясь на себя в зеркало.

- Ну, классно же. Как от сердца отлегло, - она подмигнула отражению, - добро пожаловать в родную шкурку.

Так день пролетел до самого вечера: мы объелись ягодами так, что разболелись животы, но и оторваться от них не могли. Серии шли одна за другой, за редкими перерывами на чай, и мы не говорили ни о чём, кроме взаимоотношений героев и сюжетных поворотах.
Мне стало совсем хорошо. Бывает так - отвлечешься на что-нибудь совершенно дурацкое и лёгкое, и в голове селится ветер, уносит все проблемы прочь и надо сделать всё, чтобы он не подул в обратную сторону.
Когда вечером раздался звонок в дверь - мы встревожились. Нарушать ленивую безмятежность дня не хотелось совсем.

Но звонок был настойчив.

- Я открою! - вызвалась Рия.

Укутавшись в плед, я заняла оборонительную позицию в углу кровати.
- Привет, Рия! - раздался звонкий детский голос. - А Катя выйдет погулять? Ого, ты теперь чернявая! Круто!

- Привет! Спасибо. Про Катю не знаю, сейчас спрошу.

Голова Рии показалась в проёме.

- Катя, тут моя маленькая копия решила зациклить пространственно-временной континуум. Проходи, Маш. Катя сегодня не очень себя чувствует.

Топот ножек и вот - Маша уже на кровати, деловито устраивается среди одеял, прижимая к груди заветную трёхлитровую банку.

- Ба передала вам варенья. Хорошо, что ты болеешь, теперь ты сможешь съесть его с пользой. А если с пользой - значит зубы болеть на будут.

- Звучит крайне логично! - Рия забралась обратно.

А я наоборот, выбралась в холодный беспледочный мир, отправившись делать чай. Заварила три чашки, нашла мисочку, вполне подходящую для варенья, три ложечки, салфетки и поставила всё это на разделочную доску, выполняющую роль подноса. Донесла всё это до кровати, где Маша увлеченно рассказывала Рие о страстях дворовых.
Мы уселись на кровати кружочком, поставив варенье посередине. Оно было таким вкусным, что обжорство черешней тут же забылось, а мы резко обратились тремя Карлсонами.

- Передай бабушке большое спасибо! - попросила я.

- Угу, передам, - Маша увлеченно черпала варенье прямо из банки, игнорируя блюдечко.

Рия отошла покурить в форточку, встала коленями на подоконник.
Маша оглядывалась в квартире, и на её лице слишком явно отображалось разочарование от отсутствия мало-мальски занятных вещей.

- А что это? - ткнула она в сигаретные пачки.

- Сигаретные пачки.

- А зачем?

- Их Рия собирает. Мелочи хранить.

Маша упёрла руки в бока и укоризненно взглянула на Рию, поцокав языком.

- А бабушка говорит, что курить нельзя! А то умрёшь!

- Нельзя, - кивнула Рия. - Но умрёшь ты в любом случае.

- Рия!!! - возмутилась я.

Она совершенно не умела общаться с детьми. Всегда норовила съязвить или ляпнуть что-нибудь неподходящее нежному возрасту. Но Маше, казалось, было всё равно:

- Угу. Я знаю. У меня так хомяк недавно умер. А он не курил.

- Удивительное дело, жизнь хомяка полна стресса, - Рия кинула окурок в банку.

Я постаралась отвлечь внимание ребёнка от пагубных привычек:

- Маша, хочешь ещё чаю?

- Нет, спасибо большое, но я так, наверное, лопну. А что, - она огляделась ещё раз, - у вас тут вообще игрушек нет, да?

- Мы старые скучные тётки, Маша, - ответила Рия, - у нас больше нет ни игрушек, ни веры в любовь.

- Грустно. Тогда давайте играть в пиратов. Я вас научу.

Лидерским качествам Маши позавидовало бы любое аниматорское агенство. Она заставила нас нацепить тряпки на голову как банданы, взять веник в качестве сабли и плыть на кровати-корабле.
Сама Маша ухитрялась быть одновременно и капитаном пиратов, и юнгой вражеского корабля, она перескакивала с дивана на стул и кричала приказы то тут, то там. Мы ей, кажется, вообще были нужны только номинально, но всё равно лихо кричали: "на абордаж!" в нужный момент. Потом оказалось, что наш капитан проклят и совершил страшное предательство: зарезал нас веником, а затем бросил тела на ковёр.
На момент нашей смерти уже стемнело, и Маша радостно сообщила, что теперь ей пора домой.

- Может, ещё чаю? - предложила я.

- Не-нет, ты что, какой чай после боя! Меня ба накормит.

Она обулась, обняла нас на прощание и побежала вниз по лестнице так быстро, словно час не скакала туда-сюда как заводная.

Ласточке было неспокойно: она не могла уснуть ни под крышей дома, ни в подсолнухе, ни на плече у Лиса. Потом Лис вскочил, навострив уши, и бросился в фиолетовый сумрак, а ласточка никак не могла его нагнать.

Она кружила и кружила, пыталась свить гнездо в чьём-то сердце, но вскоре оставила эту идею.
Что-то шло не так, колесо повернуло не в ту сторону, мир начал рушиться.

Вечерело. Я только-только закончила работу: развезла все заказы по нужным точкам и отправила ежедневный отчёт, так что решила поехать к Рие на работу и поддержать её в нелегком бою с полным отсутствием покупателей. Домой ехать одной совершенно не хотелось, а вот посидеть час с подругой, периодически мимикрируя под "я тут уже два часа чай выбираю", когда приходят покупатели - это как раз отвлекает от всяких ненужных мыслей.
Весь день меня охватывала какая-то странная тревожность. Я один раз пыталась заглянуть в "Джомбу", поговорить с Двадцать, но там опять было закрыто, что не придало моей душе спокойствия.
Поэтому, дабы не сидеть на иголках, я поехала в чайный магазин.
Рия сидела в телефоне и загадочно улыбалась. Магазин пустовал, лишь фоновая музыка играла да летала из угла в угол сонная муха.
- У тебя видеоролик с котами, я надеюсь? - спросила я.

У неё очень мало причин улыбаться в одиночестве.

- Хм, лучше бы видеоролик, - она убрала телефон в карман.

Убрав за ухо прядь, которая оказалась подстрижена короче остальных, а потому назойливо выбивалась, подруга спросила:

- Как ты думаешь, мы не поторопились?

Я села на специальный стул для псевдо-посетителей (то бишь друзей продавца), задумчиво оглядела Рию, пытаясь понять, что же не так, куда мы поторопились, и что в её мире "хуже видеороликов с котами".

- Я не понимаю, о чём ты, Рий.

- О нашем побеге.

- Поторопились?..

- Ну, помнишь, когда я говорила с Денисом на кухне? Я тогда ещё подумала, а сейчас додумала, какого чёрта! Он нормальный, со своими загонами, но всё же, ну, не настолько мудак, чтобы бежать от него по самодельной программе защиты свидетелей, - она налила мне чаю. - Я это к тому, что поговори я с ним по-человечески, мы могли бы избежать этой галиматьи.

Я подула на напиток. Он пах малиной.

- Ты же говорила с ним. Просто он не слушал тебя, пока ты не показала, что ты можешь дать вот такой вот радикальный отпор.

- Ну не знаю. Может я могла, просто не хотела, и надеялась на лучшее.

Пожав плечами, я ответила:

- Может... Я не знаю. Мне кажется, нам остается только радоваться, что сейчас всё, наконец-то, получилось.

Мы немного посидели молча, вдыхая аромат чая и наблюдая за тем, как на город мягко ложатся сумерки.
- То есть ты не думаешь, что это всё было зря? - спросила она так тихо, что я еле расслышала.

- Наверное, нет. Мне кажется, оно к лучшему произошло.

Рия кивнула, будто окончательно утвердилась в этой мысли. Затем улыбнулась хитро-хитро.

- И ещё одна новость: тут сегодня пятьдесят рублей не пол уронили и не подобрали! Так что бы с тобой теперь мало того, что отпетые мошенницы, так ещё и страшно богатые! Можем позволить себе... пачку чипсов на ужин.

- Я как раз хотела приготовить гречку, так что пачка чипсов как раз кстати.

- О, я смотрю, мы гурманы.

- Гурманы, ага. Так маме и буду говорить на её лекции о невкусной и нездоровой пище, которой я питаюсь.

- Ну, что же делать.

- Ничего. Есть гречку с чипсами и умирать со стыда.

Рия фыркнула. Парой вычислительных движений закрыла кассу, спрятала деньги в железную коробку, скинула фартук и жестом приказала выходить.
Я послушно подождала на улице завершения этого своеобразного, совершенно несуразного ритуала закрытия магазина. Думала прокатиться на скейте, но откинула эту идею: Рия освободится раньше, чем я доберусь до первого фонарного столба.
Они очень редко попадаются в Краснокаменном, поэтому ночью город представляют собой недружелюбное зрелище.

- Всё, пошли! - Рия хлопнула дверью. - Мы ещё успеем зайти в магазин.

- Так он же в десять закрывается.

- Не, не тот, который у дома, а чуть дальше, на соседней улице. Он до одиннадцати или до двенадцати: не помню точно, но мы успеваем.

- Хорошо, пошли.

Следующие полчаса мы потратили на поиск магазина, который, конечно же, оказался не на той улице, где сказала Рия. Закупились гречкой, сыром, помидорами, а вот чипсы оказались дороже, но мы их всё равно прихватили: гулять так гулять! Конечно, холодильник дома и так был забит продуктами, но они постоянно таинственно (не очень) исчезали, так что на всякий случай мы купили небольшую пачку какао и молока.

Рия глянула в телефон:
- Блин, я забыла тебе сказать - у них тут состоится ярмарка мастеров, может подашься?

- С чем?

- С игрушками твоими.

- Да кому они нужны.

- Детям. Игрушки нужны детям. Это не точно, конечно. Всё-таки двадцать первый век.

- Не думаю, что нужны. Тем более они так - любительские очень.

Рия лишь косо глянула на меня. А затем, прищурившись, указала в сторону нашего дома.

- Глянь-ка, там какая шумиха.

Проследив за её рукой, увидела машину: то ли скорая, то ли МЧС. Подойдя на пару шагов поняла, что ошибалась - это была полиция.

- Грабанули кого-то что ли... - Рия пыталась высмотреть подробности, но получалось плохо.

- Давай не будем вмешиваться. Может просто пьяная драка.

- На пьяную драку мигалки не включают.

Мне очень захотелось как можно скорее оказаться дома: неприятное ощущение тревоги победило любопытство. Я взяла Рию за руку и потащила к подъезду.
- О, это, кажется, они! - раздался старческий голос, и я вся застыла от страха. Дурацкая мысль "я виновата" забилась в голове, хотя более сознательная часть меня знала, что ничего противозаконного я не сделала.

Но всё же остановилась. Рия тоже.

Человек в форме нырнул в темноту и вынырнул уже перед нами. Мужчина лет тридцати, усталый, небритый, но не злой.

- Девочки, пройдёмте. Мне нужно задать вам пару вопросов.

Рия натянула маску прожженного высокомерия:

- По какому поводу?

- Девочка пропала маленькая - Маша Синицына. Знакомы?

Маска Рии тут же упала. Я же сначала не смогла осознать сказанное.
А потом осознала.

- Что? Маша? Как? Куда?!

Полицейский скептично посмотрел на меня:

- Если бы мы знали - девочка уже была бы дома.

Пришлось схватить Рию за руку и судорожно перебирать варианты в то время, пока мы шли к Машиной бабушке.

Елена Степановка стояла, утирая глаза клетчатым платочком. Рядом стояли её подружки - такие же пёстрые и печальные старушки.

Я сама чуть не расплакалась, стоило мне их увидеть. Как же так? Куда могла пропасть Маша? Бедная Елена Степановна!
А она, тем временем, увидела меня с Рией:

- Катенька! - бросилась ко мне и сжала в объятиях.

Бабушкин свитер колол кожу, а волосы пахли старыми книгами и перекисью.

- Катенька, Машенька пропала! Катя, я не знаю, что и думать, куда эта егоза смогла деться?! Ох, я даже думать боюсь...

- Я уверена, что с ней всё в порядке, - сказала я на автомате, поглаживая её по спине.

Рия затянулась очередной сигаретой, но ничего не сказала.

- Девочки, вы же в последний раз её видели, да? Она к вам в гости заходила?

Мы с Рией переглянулись. Подруга чуть поджала губы, я закрыла глаза: ворох ужасных догадок зашуршал где-то в подсознании.

- Вчера... - мой голос дрогнул и сорвался.

Тут вмешалась Рия:

- Вчера заходила, вечером. Пришла часов в семь, ушла...хм, наверное, около девяти-десяти, не знаю точно. Всё это время мы с ней просто играли, а потом она пошла домой, сказала, что её бабушка покормит, когда мы предложили ей поужинать. Вот и всё.

Тут полицейский, до этого момента хранивший молчание, оживился:
- А что вы делали?
- Играли, - Рия стряхнула пепел, - Катя подружилась с девочкой, и та всё рвалась к ней. В смысле, Маша к Кате.

- Это правда, Маша Катеньку любит, - вслхипнула Елена Степановна.

Служитель порядка впился в меня глазами:
- Какой ваш характер отношений с пропавшей?
- Что?..

- Вы были подругами?

- Они и есть подруги! - со сталью в голосе парировала Рия. - Маша ушла от нас вчера, потом мы её не видели, а сегодня весь день работали. У нас есть доказательства - позвоните начальству, если хотите.

Полицейский прищурился, Елена Степановна захлебнулась рыданиями и я, вместе с её бабушками-подружками, кинулась её утешать. Худенькие плечи тряслись, голос дрожал:

- Да Машенька... она же у меня такая добрая... небось пошла какого-нибудь котёнка на обочине подбирать, и всё... и всё...

- Надо позвонить ещё раз её родителям, - вздохнул мужчина. - Девочки, я к вам ещё приду. Вы в какой квартире?

- В сорок пятой, - процедила Рия, выбрасывая окурок.

Полицейский записал что-то в своём блокноте и кивнул:

- Хорошо. Сейчас лучше идите домой, тут вы ничем не поможете, а мешаться будете.

Крепко обняв Елену Степановну, я сказала:

- Вы не волнуйтесь, она обязательно найдётся! Точно-точно! Наверное, просто у подруги какой-нибудь и всё, скоро сама прибежит.

Несчастная старушка только закивала, быстро-быстро вытирая рукавом мокрое лицо, и снова уткнулась в чью-то утешающую жилетку.
Рия мягко потянула меня за собой, а я погрузилась в туман: вот подъезд, кисловатый запах в нём, лестница, наша дверь... В себя пришла лишь на кухне с чашкой чая передо мной.

Рия курила у окна и смотрела во двор.

- Что там? - спросила я.

- Да всё тоже. Думаю, это ещё пару дней будет длиться, а нас ещё не раз поспрашивают.

Живот страшно скрутило, во всём теле ощущалась жуткая слабость - осознание, что моя тревога обрела плоть и смысл, убивало. Хотелось лечь и не просыпаться. Я впилась взглядом в зеленоватую жидкость.

Рия заботливо положила туда листочек мяты.

- Рия... - я буквально услышала, как подруга задержала дыхание, - Рия, как ты думаешь, что с Машей?

Тишину в те бесконечные секунды можно было загребать руками - настолько весомой она была.

- Не знаю, - она не повернулась ко мне. - Могу лишь надеяться, что всё в порядке. Может правда к подружке убежала, разве мы так с тобой не пропадали, а? Вот и она небось убежала.

Я расплакалась. Почти без слёз, только так, чтобы горло сдавило железной хваткой. Рия присела напротив, прижала к себе, сказала:

- Поищем завтра.

Я кивнула, потому что ничего больше сделать не могла и пошла спать, потому что жить и осознавать реальность было невыносимо.

Ласточке пришлось пересечь границу, чтобы найти Лиса.
Но она не успела крикнуть "берегись!".

Проснулась резко: вокруг непроглядная темнота ночного августа и лёгкая белая дымка, словно туман.
Мир был так тих, но в голове птицей билась мысль, простое осознание, пришедшее во сне: у нас же есть волшебник!

Рия спала рядом, свернувшись клубочком, но недолго ей оставалось наслаждаться беспечными сновидениями: я принялась бессовестно её будить:

- Рия! Рия, вставай! Я поняла, что надо делать! Рия! Ну просыпайся же!

Она старалась сопротивляться, отмахиваться, скрыться под одеялом, но я была безжалостна и через несколько минут подруга уже сидела, зевая и сонно протирая глаза:

- Что случилось? Мы горим? Если да, оставь меня тут, жизнь того не стоит.

- Нет, мы, слава Богу, не горим, - я пресекла её очередную попытку уснуть после этих слов, - но я поняла кое-что очень-очень важное.

- Ммм?..

- Это насчёт Маши. Думаю, её мог бы найти Двадцать. Он же волшебник, я думаю, он может делать такие штуки.

Рия снова зевнула. Я не ожидала, конечно, что она засветится от моей гениальной мысли, но и от скептично-сочувствующего взгляда стало слегка неловко.

Она молчала целую вечность, а затем кивнула:

- Ну да, нормальная идея. Надо перед работой к нему сходить.

Я вздохнула.

- Мне кажется, мне кажется, надо идти сейчас.

Рия всё-таки упала на подушку:

- Зачем сейчас? Все спят, он спит, мы спим, город спит.

- Потому что пропал ребенок, Рия. Мне кажется, ждать нельзя.

Застонав, она восстала из-под одеяла и перебралась сначала на пол, а потом в стоячее положение.
- Сколько сейчас времени?.. -жалобно протянула она.

Затем посмотрела на телефон:
- Три часа ночи, боже. Три! Ты уверена, что мы не можем подождать до утра?

- Рия. Если ты не хочешь идти, я могу пойти сама. Тут недалеко и мне не сложно.

- Э, нет. Чтобы ты, - она прервалась на зевок, - чтобы ты опять пропала невесть куда? Дай мне три минуты, я оденусь. Можешь пока сделать мне кофе.

- Ты хочешь попить кофе?..

- Нет, хочу им полюбоваться! Конечно, я хочу выпить чашку. Но возьму с собой, чтоб времени не терять.

Она уползла в ванную, а я заварила кофе, обдумывая удачность собственной идеи. Конечно, Двадцать не откажется помочь, в этом я была уверена, но вот сможет ли? А если нет? Что делать тогда?

Старалась прогнать тоскливое отчаяние, но оно, словно кот на охоте, каждый раз подкрадывалось, стоило мне про него забыть.
Нетерпеливо отбарабанила по столешнице несколько простых мелодий в ожидании, когда же вернётся Рия, вспомнила, что нужно одеться, натянула футболку и джинсы и снова принялась ждать.

Она вышла довольно быстро, схватила чашку с кофе и понесла на выход, попутно надевая кеды.

- Конечно, если кто увидит, как мы после допроса в три часа ночи куда-то идём, мы станем подозреваемыми номер один, но что уж нам терять? Нечего!

Так подруга комментировала ситуацию, демонстрируя удивительную способность чуть ли не бегом спускаться по подъездной лестнице и при этом маленькими глотками пить горячий напиток.

Я убрала в рюкзак скейт - мало ли, пригодится и, закрыв дверь, побежала за ней.
Ночь встретила нас прохладой и довольно сильным ветром.

- Может вызовем такси? Не очень хочется сейчас идти по такой погоде, - поёжилась Рия.

- Я думаю, мы быстрее доедем сами, в три ночи найти нужное такси - это куча времени.

Она вздохнула.

- И где твоё упрямство было раньше?..

Я не ответила. Во-первых, я не знала, а во-вторых - страшно хотела как можно скорее добраться до "Джомбы". Мы шли туда солдатским шагом: быстро, чётко и уверенно. Ни одна машина не преградила нам дорогу, а всё светофоры робко горели жёлтым.
Дошли быстро - рекордные двадцать минут и вот, "Джомба". Вопреки ожиданиям не светится приветливым огнём, да и вообще выглядит мертво и безжизненно. Тут мной впервые овладели сомнения - это же разбудить человека в четыре утра и нагло сказать: "делай, что мне надо!" А с другой стороны понятно же, что это не абы какая просьба.
Несколько раз заносила кулак, чтобы постучать в дверь, и каждый раз сама себя останавливала и подбадривала. Ситуацию спасла Рия, которая заколотила в дверь так, словно она была вражеским захватчиком.

Попутно она ещё и курила. Я только удивиться успела её цезарским талантам.

- Двадцать! - крикнула она чуть ли не на всю улицу. - Вставай, хитрый лис, нужна твоя помощь!

Она стряхнула пепел, обернулась на меня:

- Всю жизнь мечтала сказать именно такую фразу, конечно.

Но по ту сторону двери молчали. Рия кашлянула, ещё раз побарабанила, покричала, покурила, повторила - ноль ответа.

Внутри меня что-то рухнуло. Ну конечно. Никто же не обязан безвылазно сидеть и ждать, пока к нему прибегут за помощью. И днём никого не было... может, они уехали?
Рия подошла к окнам, вгляделась в темноту кафе, ещё раз постучала по стеклу, ещё покричала. Недружелюбный сосед, которого, в принципе, можно понять, накричал уже на нас. Пришлось отступить.
- Мда. То, что никого не будет дома, мы как-то не учли, - протянула Рия, закуривая ещё одну сигарету.

- Как-то глупо вышло.

Мне стало жгуче стыдно за собственную браваду и уверенность. Подняла всех на уши, Рию разбудила. Хорошо хоть Елену Степановну на это дело не подняла - это был бы финиш.

- Не переживай. Утром можем зайти, в обед забеги. Ты же можешь провести какой-нибудь заказ через эту улицу?

- Угу.

- Ну вот и всё. А сейчас поехали домой, а то караулить под дверью - это как-то то не комильфо. Я всё-таки вызову такси.

А пока она набирала номер, я смотрела в окна спящей "Джомбы" и утешала себя мантрой, а точнее, строчкой из песни: "Завтра будет лучше, чем вчера".