Город хороших господ

Сама не понимаю, что заставило меня с такой скоростью ехать по улице: но сердце снова колотилось и мне казалось, что если я вот-вот не прибуду в "Джомбу", всё пропадёт.

Если подумать, последнее время я только и делаю, что корю себя и боюсь за Двадцать. Насколько было бы легче последовать совету Охотницы и просто оставить это всё! Но, думаю, она и сама понимала, что мы её не послушаем.
Солнце сияло ярче обычного, под стать моему настроению - в душе словно бушевало что-то... словно я должна туда ехать. В это странное кафе к этому странному парню.
Вот, в переулке показалась заветная зелёная дверь, и я ускорилась, спрыгнула со скейта, перехватила его в полёте и влетела внутрь.
Словно в другой мир попала: на улице было довольно шумно и ярко, а в "Джомбе" полутьма и прохлада, пыль в лучах нашей родной звезды, белая гирлянда.
Даша стояла, облокотившись на стойку. Снова дреды, неизменные очки, майка и оранжевые бриджи. Она жевала жвачку и барабанила пальцами по стойке.

- Ну и долго ты будешь ныть? Мы тут и так торчим больше положенного, а от твоих истерик, знаешь ли, дело быстрее не идёт.

Это всё она говорила куда-то в угол. Я перевела взгляд на предмет осуждения и обнаружила там Двадцать. Он выглядел так, словно прошёл сотню километров пешком, да попутно ещё с дикой рысью сразился, и теперь жаждет поведать эту историю окружающим: лохматый, в майке, глаза горят, на щеке порез. Парень вытряхивал книги, переворачивал бумаги, рылся в сумке, попутно причитая:

- Знаешь ли, это, может, кажется, что легко, а получается знаешь, как? Совсем нелегко! Вот ни капельки! Возможно, тебе следует самой побегать от пуль, чтобы это понять. Ну так, чтобы одновременно и убегать, и догонять? Это вызывает затруднения, когда тебя хотят убить. Большие.

Девушка оторвалась от стойки и подошла к нему ближе.
Меня они не замечали.

- Я в курсе. Но тут как бы ты сам виноват.

Рассеянный взгляд Корсака мог бы разжалобить кого угодно. Но не Дашу.

- Так точно. Виноват. Очень виноват. И теперь не знаю, что делать.

- Идиот.

- Так точно. Идиот.

Он весь поник, захлопнул очередную книгу и лёг головой на стол.
- Почему ты не можешь просто его вернуть назад? - фыркнула Даша. - Волна бы с этим справился!

Двадцать Корсак швырнул книгу на пол, голос его сорвался:
- Вот Волну бы и посылали! Или Осколка! Или ты могла бы мне помочь, знаешь! Или Охотница! Знаешь, - он махнул рукой. – Возможно, если бы мы все просто вернулись: ну так, немного поработали сообща, то всё бы получилось.

- Но я не хочу возвращаться. И поэтому не хочу в это ввязываться.

- Никто не хочет, Даш.

- И сейчас моё время тут. А Хороший Господин не виноват, что у него... не получается. Сбой мог произойти в любом из нас, просто ему не повезло.

Желание уйти было велико... Так, чтобы словно меня тут и не было, как и этого странного разговора, вообще ничего, знать не знаю никаких там Охотниц и ХГ. Уже сделала шаг к двери, и...

- О, Катя.

Ну конечно. Надо поменьше думать иногда.
Даша положила ладони на бёдра и стояла, приподняв бровь, наблюдая за мной. Глаза скрыты, но, могу поклясться, я для неё сейчас словно мышка для кошки.
Двадцать улыбался устало, приподняв голову, и махал так, словно у меня было хоть какой-то шанс его не заметить.

- Иди сюда.

- Я не помешаю?

- Да что тут мешать-то...

Даша зевнула:

- Я как раз иду по делам, так что оставляю этого страдальца на тебя.

- Ну чего сразу страдальца, - Двадцать выпрямился.

- Не сразу, ты дошёл до этого статуса постепенно. Пока, развлекайтесь тут. И помните - это всё ещё работа, сюда могут зайти.

Дверь за ней закрылась, Двадцать тут же упал лицом в стол, а я села на стульчик и терпеливо выжидала.

Молчание. Люди за окном. Голубь пролетел. Снова молчание.
Надо что-то сделать.

- Двадцать... ты хочешь чаю, может?

Он кивнул.

- Чёрного или зелёного?

- Чёрного.

Встала и пошла за стойку. Так, ну, кажется, не особо сложно - чайник вот кипит без премудростей. Чайных упаковок штук сто, но все подписаны. Под руку попался с кусочками манго и розой, и я высыпала несколько шепоток в френч-пресс, залила кипятком, закрыла крышкой, принялась искать чашки, преуспела в этом деле и в два захода отнесла всю композицию на стол к Двадцать.
Чашка с созвездиями досталась ему, а с котёнком мне. Подождав положенные сколько-то минут, разлила напиток в нужные ёмкости.
Отлично. Молодец, Катя. Хоть с этим справилась. Надо подумать над тем, чтобы поменяться с Рией работами.

Видимо, запах манго оживил Двадцать, потому что он тут же выпрямился и глаза заблестели.

- Отлично, Катя! Я уж думал, что всё пропало, но пришла ты, и всё резко стало лучше!

- Но ведь ничего не изменилось, я только чай заварила...

- Ну да. Было всё плохо, а теперь всё плохо, но с чаем.

Забавный он всё-таки.

- Итак, Катя, - он взял чашку, - что привело тебя в "Джомбу"?

В чае отражалась часть моего лица, а ещё немного гирлянды. Отражение показалось очень несчастным, но, должно быть, я так и выглядела, ведь на моменте "мы вломились в твой дом, а там на нас напала убийца, которая явилась по твою душу" я слегка сломалась.

Но всё же набрала полные лёгкие воздуха и пересказала всё вчерашние события, не отрываясь от чая.
Двадцать только кивал и иногда издавал звуки вроде "м" и "хм".
Когда я закончила, он встал, вскипятил воду и добавил заварки в чайник. Сел, подпёр щёку кулаком, слегка хмурясь.

- Нехорошо вышло...

Что-то щёлкнуло. Кажется, мой переключатель. Я опустила голову низко-низко, завесив лицо волосами, чтобы не смотреть на него, потому что готова была придушить, расплакаться и рассмеяться одновременно.
- Нехорошо?..

- Ну, ты же не можешь сказать, что эта вся ситуация тебе по нраву, верно?

Закрыла глаза.

- Двадцать, мне очень сложно: я ничего не понимаю. И как бы не силилась понять... Не получается у меня. Не знаю. Может, я непроходимая дура и не умею складывать два плюс два. Но я не понимаю, что происходит вокруг меня. И прости, что вмешиваюсь в эти ваши... мафиозные дела, но они словно сами меня затягивают без моей воли.

Я почувствовала, как он аккуратно убирает мои волосы от лица и заправляет мне за ухо. Ладонь у него сухая и тёплая, словно песок.

Подняла взгляд. Двадцать перевалился через стол - майская улыбка тёплых лучей и абсолютно никакого смущения, что он вот сейчас пытается поправить причёску почти-ревущей-но-почти-незнакомой-девушки. Я откинула непослушные пряди назад, вытерла глаза и улыбнулась в ответ. Двадцать вернулся на место, снова отпил чаю.

- Мне сложно представить, чтобы в этой ситуации разобрался какой-нибудь сыщик...или констебль! - сказал он.

- Никто так уже не говорит...

- Да? Жаль! Хорошие слова. Впрочем, ладно. Суть в том, что даже мы плохо понимаем, что происходит, а с твоей колокольни и подавно ничего не ясно. Ты хочешь вафли?

- Нет, спасибо большое.

- Ну ладно.

Мы помолчали немного.

- Двадцать, расскажи мне, пожалуйста, что происходит. Я устала от неведения.

- Хорошо.

Пшеничные пряди окончательно выбились из прически. Интересно, ему самому-то удобно с такими волосами? Может, научить его плести косу?
Двадцать встал со стула и залез на стойку прямо с ногами, сев в позу лотоса. Замялся.
- Очень сложно начинать подобные разговоры, - пояснил он.

- Я догадываюсь.

- Хорошо. Ты не против, если мы будем пить чай с розмарином?

- Нет, не против.

Он собрал щепотку из банки и бросил её в другой чайник, позволив настояться.

- Закрой шторы, пожалуйста. И дверь.

Я удивилась, но выполнила просьбу. Двадцать не шевелился, наблюдая за мной, как кот. Зал погрузился в легкую золотистую полутьму, освещаемую лишь гирляндами и редкими лучиками.
Сев на место, я стала ждать хоть какой-то реакции. Что-то проскользнуло по стене. Я обернулась. Пусто.
Вот снова, уже на другой! Я с ногами забралась на стул - а вдруг это крысы? Я не боюсь их, конечно, но всё равно неприятно.
Хотела было спросить у Двадцать, но он сидел с закрытыми глазами, словно не здесь, и я не посмела его отвлекать. Теней становилось всё больше, они появлялись в синих, красных и желтых отблесках лампочек, словно июльский день и северное сияние каким-то чудом сплетались в одно.
Они принимали знакомые очертания: звери, птицы, люди... Окружали Корсака аркой, наваливаясь друг на друга, но не сливаясь.
Я смотрела, затаив дыхание. Это был причудливый театр теней, представление, и я боялась осознавать, как это всё воплотилось - это бы нарушило всё. А самый главный фокусник, тем временем, не открывая глаз, начал говорить:
- Нет секрета, что пространства городов и деревень, где живут люди - не единственные существующие.

Тень за его спиной превратилась в шар.

- А пространств этих не одно, и не два, а множество множеств. Иногда они пересекаются, но с этим все аккуратны: множество пересечений означает нарушение всей структуры.

Тени превратились в круги над кругами:

-А структура нужна в таких вещах, как мироздание. Иногда, два раза в год, в мае и ноябре, разрешается навещать другие реалии. Но оставаться можно не всем...

Тени обратились множеством танцующих существ.

- Но иногда кто-то нарушает это правило. Тогда приходится его вернуть.

Одна тень откололась.

- ...а это не так-то просто. Потому что он чужой. Чужим всегда сложно.

Одна тень отделилась от остальных.

- ...тогда он пытается сделать что-то хорошее, чтобы заслужить любовь. Но не получается - сам мир против – (тени снова собрались в шар), - а он пытается ещё, - (щар треснул), - и ещё, - (опять трещина), - и ещё!

Шар раскололся.
Вместе с этим расколом все тени снова отступили по углам. Потом собрались воедино, образовался силуэт дома. Обыкновенной девятиэтажки.

- Мы все живём в умирающем мире, мы все пытаемся оттуда убежать. Многие живут здесь и принадлежат именно этому миру, но мы - мы из другого, поэтому нам нельзя...нарушать равновесия. Может, когда-то были не оттуда, но теперь... Каждому из нас выдаётся своё бремя, ответственность за что-то нужное и важное, но выдаётся это случайно, так что кто-то может справиться, а кто-то нет. Хороший Господин ответственен за помощь, но у него не получается. Даша отвечает за Связь, Охотница за равновесие, я за новое волшебство, Скрипач за переходы, а Маска за Остроту Ощущений.

Двадцать замолчал. Я ждала продолжения, но, спустя некоторое время молчания, всё же решилась спросить:

- А ты?.. Новое волшебство?

Он открыл глаза. Сперва смотрел так, словно не ожидал меня тут увидеть, потом перевёл взгляд на тени.

- Обычно - да, но не сейчас. Сейчас я пытаюсь сделать так, чтобы он не занимал моё место. Мне нравится тут. Я не хочу уходить, чтобы остался он. Мне нравится тут... А Охотница просто следит за равновесием. Поскольку у меня не получается его вернуть - она хочет, чтобы ушёл я. Мы - воплощение поговорки "в этом городе есть место только одному из нас". А проще говоря, - он печально улыбнулся, - это как игра в "займи стульчик пока музыка играет".

- Но ты был тут раньше? Я видела карту.

Двадцать кивнул.

- Но это же нечестно, Двадцать.

Он улыбнулся, но промолчал.
Тут я поняла, что тени совсем исчезли, осталась лишь полутьма и свет. Двадцать встал и открыл шторы, впуская солнечный свет обратно в кафе. Я наблюдала за ним и хотела было усомниться в его словах, как любой здравомыслящий человек, но никак не получалось. Мы было немного стыдно от того, что я так быстро поверила в его фантастический рассказ, но отчего-то не могла искренне отвергнуть его. Словно если бы он сказал "а, ну я переехал сюда из Питера по работе, а Хороший Господин - это мой любящий выпить дядюшка", то вот это была бы полная чушь.

Лис стоял спиной ко мне, рассматривал город.
Я встала. Руководствуясь чистейшей интуицией, подошла к нему и аккуратно обняла за локоть.

Он был тёплым.

- Не знаю совсем, что мне делать. Вроде бы мне должно быть мудрым и всё такое, но как-то не получается. Я вот пытался убрать этого Хорошего Господина, а в итоге...

Он поджал губы. Нахмурился.

Я постаралась заглянуть ему в глаза.

- В итоге что?

- В итоге я отобрал двадцать минут у всего города и это как бы не очень-то хорошо, - выпалил он.

- ...что?

Двадцать прикрыл лоб ладонью.

- Те минуты между девятью часами утра и девятью двадцатью... В общем, это время, которое было важно для Хорошего Господина, и я пытался его убрать, а в итоге убрал время...

- ээээ....

На более высокоинтеллектуальную реакцию меня не хватало. Виновник аномалии взмахнул рукой.

- Ну вот, да! Чёрная временная дыра во всём городе! Новый бермудский треугольник!

- А... ты можешь это исправить?

Он пожал плечами. Резко отступил назад и сел на стул.

Я осталась стоять. Возможно поторопилась в своей искренней вере. Это всё так странно.
Двадцать, тем временем, откинулся на спинку стула и уставился в потолок.

- Поэтому нас тут не должно быть много, Катя. Мы деструктивны.

Я терялась с ответом. По-хорошему люди тоже те ещё вредители, но у меня ещё не было ни одного знакомого, который бы с такой легкостью уничтожил чужое время.
Очень хотелось его утешить, но я не могла подобрать нужных слов. Тупо стояла рядом.
А он всё смотрел в потолок.
Пока я раздумывала, что же делать, моё тело опередило мозг: я сделала небольшой шаг вперёд и обняла этого странного, такого печального парня.
Несколько секунд мы с ним на пару пытались понять, что же произошло. А затем он просто обнял меня за талию, уткнувшись лбом в живот, пока я гладила его по золотым волосам.
Кажется, что мы замерли, обнявшись, очень надолго. По крайней мере, свет точно стал другим. Но, в конце концов, я отступила, и он немедленно разжал руки.
- Давай-ка выпьем ещё чаю! - он направился за стойку.

Я кивнула и проверила телефон. Сообщений от Рии нет. Ну и ладно. Пусть себе веселится на вечеринке, у меня тут своя, с иномирным лисом или что-то в этом роде.
Пока телефон показывал все новости мира, чашки чая уже появились на столе.
- А что Охотница?

Двадцать поморщился.

- Ну вот, у неё как раз и задание - убрать меня. А теперь, когда так неудачно получилось со временем, то причин сделать это у неё прибавилось.

Выдохнула.
- Да уж... Это тоже нечестно. Хороший Господин делал плохие вещи десятки раз, а ты всего один.

- Да, но он пришёл сюда на минуту раньше. Это важно для них, но мне всё же дали шанс остаться, и я его проваливаю, но хоть возможность открыть кафе выбил. А собственно это, - он указал пальцем куда-то за спину и вверх, - наш "штаб". С Дашей. Ну, как бы для "своих". Сюда ещё парочка... людей приходят. Кроме Хорошего Господина и Охотницы.

- Они что, не знают?

- Знают, но тут что-то вроде нейтральных вод.

- А...

Подумала немного. Почесала нос.
Всё страньше и страньше.

- А тебе ничего не будет за то, что ты рассказал это? Особенно мне? Или я что...

За секунду искрой во мне зажглась надежда: а может, я всё-таки особенная? Вдруг я, как во всех книжках, волшебница или фея какая-нибудь? Полукровка? Подкидыш? Конечно, я уже взрослая для таких мыслей, но как иначе можно объяснить всё происходящее и мою с этим связь? Пару мгновений хватило, чтобы придумать несколько вариантов самых фантастических судеб.

Двадцать нагнулся и положил свою ладонь на мою.

- Катя я тебе рассказал всё это потому, что ты...

Я задержала дыхание.

- ...чудесная и очень хорошая!

Ой, да иди ты.

****

В Краснокаменном у нас есть собственный доктор Джекилл-мистер Хайд : две личности в одном теле, две стороны одной монеты, уникальный биполярник (не уверена, что правильный термин), в общем, оборотень без смены шкуры. Имя ему пьяный Лёша и трезвый Лёша.

Трезвый Лёша - милый и вежливый студент КГУ, по вечерам руководит какими-то поставками бумаги, ходит в рубашках, читает Вольтера, скромно улыбается и носит за тебя сумки, предлагая попутно чаю.

Лёша после одной бутылки пива - гроза Ленинского района, виртуозно вставляет в каждое предложение "и чо", называет людей "солнышко" и "поц", говорит с вальяжным оттенком досрочно освобожденного и всё порывается писать на заборах украденным с работы маркером.
Лёши друг друга отрицают.
А мы привыкли.
Только что мы как раз отправили пьяного Лёшу на такси домой, пресекая его попытки завалиться спать в прихожей. Водитель недовольно косился на то, как я запихивала шумного пассажира на заднее сиденье, но деньги принял без нареканий.

- Ну всё, пока. Лёш. Пока!

Он хватал мои руки и радостно пел Зою Ященко.
Понимающий водитель быстро отправил свою машину в июльскую ночь.
- Ну что, отправился наш дебошир на покой? - спросила Рия, когда я уже пришла домой.

- Звучит так, словно мы его хороним.
- Не хороним, а прощаемся. До свидания, наш ласковый Лёшка. Встретимся на следующей попойке.

Я оглядела стол: три банки пива и одна наполовину пустая бутылка самого дешевого вина, из которого мы хотели сварить глинтвейн, да забыли купить апельсины и корицу, а в чистом виде эту бурду пить невозможно.

Тяжело опустилась на стул. Что-то внутри колотилось и вены натягивались до предела.

Это странное чувство, неконтролируемое ничем.
- Знаешь, Рия, - я откинулась на спинку и поглядела на потолок, - какую странную вещь мне Двадцать рассказал...

- О, вы всё-таки встретились.

- Да, я приехала к нему.

- Ну, я в принципе и не сомневалась. Только погоди про этого чудика, скажи сначала, ты завтра на собеседование Лёшино идёшь? Чтоб я понимала, можно ли тебя напрячь закупкой антуража.

- Конечно, иду! Но он сказал, что это всего на час и утром, так что я по любому успею.

- Супер, - Рия открыла холодильник, достала арбузный лимонад, разлила по стаканам.

А я сидела и радовалась своей удаче. Лёша как раз приезжал к нам с новостью о новой вакансии: его знакомая уходит с должности курьера, так что я, по знакомству, могу легко туда устроиться. Платят больше, чем продавцу, ибо документы важные, а сама работа для меня в разы комфортнее: катайся себе по городу, слушай музыку и никому ничего не впаривай.

Просто прекрасный расклад. Конечно, зимой будет сложнее, но что же делать. И с Вероникой будет грустно расставаться, но, может, она разрешит иногда выходить на подработку... Надо будет завтра ей позвонить.

И тут зазвонил телефон. Я вздрогнула - вот так совпадение - но на дисплее высвечивался незнакомый номер. Нехотя взяла трубку и тут же отвела подальше: звонкий детский голос бил по ушам.
- Катя, Катя!!! - кричала мне Маша. - Ну ты что, уже десять вечера, ты когда придешь читать?

Я застонала. Совершенно вылетело из головы!

- Привет, Маш. Через часик нормально будет, ты ещё не будешь спать?

- Нееее, какое там спать! Я дождусь! Вот ба заснёт, но не страшно, мы тихо.

И она положила трубку. Надо бы научить этого чудесного ребёнка здороваться и прощаться.

- Что, новая смена супер-няни? - усмехнулась Рия.

- Угу. Мне, конечно, нравится, но если бы мне ещё и платили за это - нравилось бы больше.

- Ну так за деньги всё краше! Так что там с этим Двадцать?

Я попробовала лимонад: очень вкусный, очень летний, но с мятой было бы лучше, и уже приготовилась пересказывать мой эзотерический поход, как вдруг раздался звонок в дверь.

Мы с Рией удивлённо уставились на дверь, потом друг на друга. Никто не обещал прийти, может, Лёша что-то забыл или опять соседи?

Звонок раздался ещё раз, уже настойчивее.

С картинным вздохом моя подруга поднялась и пошла открывать. А, распахнув дверь, ахнула. Я изумленно застыла, снова наполняясь страхом от макушки до пяток.

На пороге стоял Денис.

Он ничуть не изменился: всё того же подвида "викинг обыкновенный шкафообразный": волосы светлые, футболка с символикой какой-то металлгруппы, нос картошкой, глаза водянистые, а выражение лица как у нашкодившего пса.

Ох, как же я его не люблю! Как же...Как же он умудрился найти нас? Неужели Рия проболталась?

Медленно, боясь спугнуть спокойствие, я перевела взгляд на Рию. Она застыла как олень, ослеплённый фарами.

- Привет! - пробасил Денис. - Можно войти?

За одну секунду я оказалась рядом с подругой, приобняла её за плечи.

- Нет!

Она молчала.

- О Катя, привет! - парень улыбнулся, и мне стало как-то неуютно. - Рад тебя видеть.

Собрав всю злость, выпалила:
- А я тебя - нет. Что тебе нужно? Как ты здесь оказался?

Он чихнул.

- Простите, долгая дорога... Можно я всё же войду, ну и, типа, расскажу всё?

Тут Рия встрепенулась, как ожившая кукла. Не улыбаясь, не выражая вообще ничего, она сказала:

- Заходи, только ненадолго. Ты будешь лимонад?

Денис перешагнул порог, улыбаясь как вампир, получивший приглашение в дом. Скинул ботинки, пригнулся под люстрой, прошёл на кухню. Сел на мой стул, встал, помыл руки, снова сел. Рия налила ему напиток, села напротив, а я встала в проходе, облокотившись на косяк. Всё внутри клокотало и кричало: "Да избавьтесь от него раз и навсегда уже!"

Денис выпил лимонад одним глотком, со стуком поставил пустой стакан.

- Ух, спасибо, Сахарок, - он потянулся к ней, но, не встретив отклика, отступил. - Прости. Я всего лишь хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Я знаю, что вёл себя как мудак, но...

- Ты меня ударил, Денис.

Голос Рии был твёрже кремня. Денис опустил взгляд.

- Да я... говорю же, мудак. Эмоции.

- Как ты нас нашёл?

- А это... Это странно, ну, я спрашивал у всех знакомых, тебе вон писал, и нифига: глухо. Знал, что ты... вы куда-то уехали, но понятия не имел... Ну, в общем, я то тут, то там смотрел, совсем уж думал потерял, как тут, буквально позавчера, прикинь! Звонит мне какой-то мужик, говорит, что очень мне сочувствует и что хочет помочь, ну и дал твой адрес. Ну, я подумал, что это розыгрыш сначала, но что делать, поехал проверить, ну и вот...

Он развёл руками. Рия глянула на меня так, словно тем мужиком была я, а не ХГ.

- Понятно. Надо же, какие люди бывают. Заботливые, - отчеканила она.

Оставалось только пожать плечами. Я уже ничему не удивлялась, кажется. Могла бы и догадаться, что этот добродетельный старик рано или поздно постарается сделать всё ещё хуже.

Денис снова наклонился. Лоб его блестел от жары, а глаза просто сверкали.

- Сахарок, послушай. Я понимаю, что всё, что было, оно... Ну типа... Короче, я понимаю, что накосячил. Реально накосячил. Но давай хотя бы поговорим, пожалуйста? Я так долго тебя искал. Пожалуйста. Только... мы с тобой, - он быстро глянул на меня.

Я хотела было возмутиться, но Рия повернулась ко мне первой. В её глазах читалась вселенская усталость и что-то ещё, чего я уловить не могла и поэтому волновалась ещё больше. Она прикусила губу.

- Кать, ты, кажется, хотела к Маше зайти?

Что-то оборвалось внутри.

- Угу...

- Давай ты поиграешь с ней, а мы пока поговорим. Мы недолго. Хорошо?

Вряд ли я могла хоть что-то возразить, хоть как-то её вразумить. Эти их разговоры с выяснением отношений были известны заранее: сначала крики, потом слёзы, затем поцелуи. До утра звонка можно и не ждать.
Потом конфетно-букетный период суток на трое, потом новые ссоры, обвинения, истерики, ревность, Риин уход и всё опять сначала.
Всё, что мы так долго делали оказалось абсолютно бесполезно. И, что бы я не сделала дальше - тоже будет бесполезно.

Долго-долго я смотрела своей лучшей подруге в глаза, а затем развернулась и вышла прочь.

Чёрт бы побрал этого Хорошего Господина.