Глава десятая. Дождь
Я вынырнула из-под козырька остановки, и дождь ушатом хлынул на меня, обмыв с ног до головы, мигом промочив одежду. Рассеяно постояла пару секунд, будто не ожидая, что он может со мной так поступить, а потом махнула рукой: всё равно мокрая, так что можно и кеды снять, благо, день был жарким. Шершавый асфальт приятно охлаждал кожу, потоки воды били по лодыжкам, а в них отражались фонари машин, похожие на звезды и казалось, что я стою в метеоритном потоке, прокладываю себе дорогу через млечный путь. Джинсы отяжелели, взгляды людей осуждали, но я шла вперед. Дождь, милый и ласковый дождь смеялся, и я слышала его смех в каждой капле воды, что падала на землю, заглушая все иные звуки. Совсем не холодно - это как с нырянием: пока не выйдешь из воды - не замерзнешь, вот и я грелась под потоками небес. Мимо пробегали люди, тщетно пытаясь спасти себя зонтиками, а некоторые, более удачно - дождевиками. Одна девушка, на высоких каблуках и в короткой юбке, рассеянно стояла перед огромной лужей, думая, как бы её пересечь. Я гордо пошла вброд, демонстрируя превосходство босых ног перед благами цивилизаций. Фары машин казались нереальными, будто светили мне совсем из другого мира, издалека, из молочной синевы, особенной, сумеречной атмосферы, что отражалась от стальных небес и до самой земли, где больше не осталось ни одного сухого кусочка. Дети радостно высовывались из окон и подставляли руки дождю, смеясь и ликуя. Увидев меня, они бодро махали, а я, как всегда, жутко стесняясь, махала им в ответ. Листья деревьев дрожали под каплями, несколько кошек и один крупный пёс прятались под козырьком песочницы. Я прошла мимо черного мерседеса, мельком глянула в окно: на заднем сиденье сидел мужчина в костюме, смотрел в планшет и говорил по телефону, и, казалось, что его одного во всем мире не заботила погода за его маленьким коммерческим окном. А остальные окна - окна домов - тем временем светились мягким апельсиновым цветом, и я тянулась к ним как и в поздние зимние вечера.
Во дворах поток воды доходил до голеней; дождь, насмехаясь, то немного затихал, то сбивал с ног. Я вспомнила, что в рюкзаке телефон, но, если он промок - мобильник уже не спасти, поэтому не стоит и волноваться.
Город опустел, силуэт моего дома (моего - потому что я там живу сейчас, ничего более) проявился вдалеке. Лужайки и дороги опустели, пахло озоном, землей и травой, кто-то кричал, торопя друзей скрыться от стихии в подъезде. Я посмотрела на небо, для этого пришлось сильно щурить глаза, но сизые небеса с тонким лучиком света в солнечной заплатке того стоили.
- Милый дождь, спасибо тебе, что омыл, но, пожалуйста, можешь не приходить в выходные? Я рада тебя видеть два через два, с десяти до десяти, буду на тебя любоваться с работы, а в выходные кому-то очень бы хотелось искупаться в речке. Мы еще с тобой осенью обязательно увидимся, и весной тоже, а зимой ты вообще станешь снегом - здорово же? Деревья тебе рады, земля, я. Многие... Знаешь, Рия как-то сказала: "Мы зачерствеем тогда, когда станем прятаться от дождя". Так вот, я не буду от тебя прятаться, потому что я тебя люблю, но сейчас прощаюсь, потому что надо по делам. До встречи!
В этот момент и подошла к двери подъезда, спрятавшись от воды, и мокрая одежда тут же прилипла к телу, холодный ветер каверзно задул со всех сторон.
Всё-таки выплывать надо, но главное - не заболеть.
***
Дыхание сбивалось, руки тряслись, по спине струился пот. В горле кололо, а руки тряслись и холодели, пока я судорожно перебирала ключи в поисках нужного.
Наконец-то! С розовым лаком на корпусе!
Поворот. Щёлк!
Я ввалилась в магазин, задыхаясь. Голова будто заполнилась белым шумом, я нажала на кнопку на кассе. Живот сводило, колени тряслись.
Господи, какая же глупость - опоздание на работу. Какая же мелочь и как же это важно. И каждый день ровно двадцать минут - вроде бы я уже приноровилась, а всё равно нет.
Упала на стул, прислонилась к стене. Потолок белый с бликами утреннего солнца, не знающий моих мелочных человеческих бед. Я закрыла глаза и вот: словно одно целое с этим потолком. Белое, далекое, не ведающее проблем.
Как будильник мог так глупо не сработать? Я же каждое утро его заводила. Рия заводила свой. А тут словно их отключили.
Эти дурацкие двадцать минут. В голове у меня то и дело мелькали безумные теории о том, что это проделки Двадцать, но это было то же самое, что винить всех Вер в том, что у людей нет веры.
Уволят ли меня за очередное опоздание? Убьют ли меня?
Ника может и убить, но она приходит к двенадцати.
Снова потолок. На нём пляшут тени от деревьев, ажурные листья и тонкие ветки колышутся на ветру, изворачиваются, манят куда-то далеко.
На душе словно камень, не знаю, почему.
- Девушка.
Ладони сами сжимались в кулаки, а в горле образовался ком. Тени от листьев складывались в фигуры: птицы, деревья, дома, дороги. Целый мир из летних теней над моей головой, и отдельный листок - наверняка березы - это девочка в белом платье бежит по тропе прямо к дому. Появился радужный блеск в их небесах - отражение от стали на нашей земле - и девочка-лист остановилась, чтобы посмотреть на эту красоту,
- Девушка!
Я вздрогнула и проснулась. По ту сторону прилавка стоял мужчина в костюме: черные как смоль волосы и такие же глаза. Смотрел на меня немного тревожно. Костюм его изрядно поношен, галстук завязан косовато.
- Мне бы куклу, - попросил от прежде, чем я успела сообразить, что он пришел в магазин.
- Ой! Конечно! Какую? - спохватилась я.
- Ну...это...для девочки....
Что ж, логично. Я машинально показала ему весь стенд с маленькими пластмассовыми копиями людей, и мужчина выбирал голубоглазого пупса.
Прощаясь с ним, я снова унеслась мыслями в мой провал, в безумную теорию заговора и колдовства. Мог ли на самом деле на это влиять мой добрый и чудаковатый знакомый Двадцать Корсак? Но если да, то зачем? Зачем отнимать у людей время? Может, Охотница как раз хотела это время вернуть? Тогда она, конечно, выбрала довольно радикальные методы.
Вибрация телефона привела в чувство.
Рия
сегодня 10:03
«Я к тебе зайду в обед. Закрою магазин».
Я
сегодня 10:03
«Ок».
Время до обеда пролетело довольно быстро. В магазин вошла всего парочка покупателей, они ничего особо не взяли, только поглазели и ушли по своим делам. В двенадцать пришла Вероника, пожаловалась на то, что она проспала, и вообще, голова у неё болит и ничего не хочется, а в час дня отпустила меня на обед.
Рия уже ждала на детской площадке, держа на коленях половину арбуза и две ложки.
Арбуз оказался очень сладким и сочным. Удивительно, мне казалось, для них ешё рано.
- Ты не поверишь, кто написал мне с нового аккаунта.
- Денис?..
- Ага.
Я раздраженно выдохнула. Таракан.
- Ты снова его в чс отправила?
- Нет, больше не отвечаю просто, ему самому надоест.
Очень в этом сомневаясь, я решила всё же не спорить с подругой. На площадке дети играли в классики, тополиный пух вился повсюду. Этот летний снег атаковал и нас, из-за чего Рия сильно расчихалась.
- Вот зараза! Поскорее бы он прошёл. Да, слушай, я ноут с собой на работу взяла, мне нужно написать рецензию о "Павшем снегире" Дичиенко. Ну и плюс тут ребята, помнишь, Андрей - был на вечеринке? Нет? Короче, он хочет организовать масштабную э...дискотеку, наверное. В клубе. Попросил помочь: я ему афишу делаю, он мне бартером за это гречки подкинет.
Я рассмеялась.
- Вот это да!
С арбузом было покончено и мы, счастливые и сытые, откинулись на доски, спасаясь в тени грибочка.
- Ну, слушай, - продолжила Рия, доставая сигарету. - В конце концов, почему бы и нет. И на вечеринке он разрешил мне помочь с музыкой. Я хочу вкинуть "Стрельбу в Париже", а то их тут почти никто не знает.
Наши с Рией музыкальные вкусы иногда совпадали полностью (в основном до двухтысячных годов), а иногда были диаметрально разными. Часто её любимые песни просто били мне по ушам.
- Ну, неплохо. Но ты знаешь, они не в моём вкусе.
- Знаю, - кивнула она, - а всё же я бы хотела, чтобы ты пришла. Поддержать меня как организатора.
- Ладно, - согласилась я, надеясь потом отвертеться.
- Может и ты захочешь в это вписаться, - как-бы-между-прочим намекнула она на социальную активность.
Но я тут же выставила щиты.
- О, нет, спасибо. Ты знаешь, что в организации людей я профан.
- Да ладно...
- Рий!
- Ну да...
- Единственное, что я хотела организовать - какой-нибудь литературный клуб, где все пили бы чай и читали свои стихи.
- Охо, удачи, - хохотнула она. - Ты была бы там единственным участником.
- Так в том и смысл.
Мы немного помолчали, разглядывая облака в щелях крыши. Дети закончили прыгать и начали играть в зелёное стёклышко. Мне показалось, что рядом с моей головой сел кто-то небольшой вроде мыши, но, когда я повернула голову - там было пусто.
- Мне кажется, мы тут довольно-таки устроились, - сказала я, грея ноги на солнце.
Подруга потянулась, пробурчала:
- Если не считать странного преследующего тебя мужика, другого странного преследующего тебя парня, тётку, которая преследует парня, который преследует тебя, и посреди всего этого - дурацкий ремонт обоев, то да, неплохо.
- Ну, это нюансы...
Рия издала смешок, который показывал, что нюансы важны. Порылась в кармане.
- Кстати, о странностях! Смотри, что утром произошло, - протянула мне телефон.
"Необъяснимый сонный паралич окутал Краснокаменный!
Инфраструктура встала! Все сообщают, что двадцать минут их жизни исчезли! Время между 9.00 и 9.20 никто не может учесть! Что это - новый бермудский треугольник? Розыгрыш? В любом случае этим сейчас занимаются лучшие учёные Краснокаменного! Ожидайте дальнейших новостей!"
Я смотрела на экран ещё минуты три, не в силах поверить в этот пугающий бред. Что? Чтооо?
Так, Рия же рядом.
- Чтоооооо? - довольно подробно озвучила я свои мысли.
- Угу. Похоже на дешёвую жёлтую прессу, верно? Да по сути, она и есть, в официальных источниках такого не найдешь.
- Ну уж явно. Новость как в "Алисе".
- А тем не менее...звучит на грани бреда, но это так... словно во сне что ли? Ты знаешь, что это бред, но не можешь отделаться от этого дурацкого "а вдруг". Но это ещё не всё. Смотри вторую.
Она нажала пару раз на экран:
"Машины столкнулись на перекрестке улицы Ленина и Франца Фердинанда".
Далее следовали не слишком занимательные подробности и фото аварии (никто не пострадал). Я покосилась на Рию, ни на секунду не сомневаясь, что я слишком глупа для этой загадки. Она кивнула, провела пальцами по экрану, увеличивая изображение.
- Вот, глянь на этого мужика.
Пригляделась. Действительно! Хороший Господин во всей красе и в свитере! Смотрит на аварию немного печально.
- Не кажется ли тебе...- Рия театрально выдержала паузу. - Что он и есть, в очередной раз, заметь, виновник несчастья в этом городе?
Я поморщилась, посмотрела вдаль. День выдался пасмурным, наш любимый обеденный двор почти пустовал.
- Как-то оно очень фантастически...
- Вернись, пожалуйста, в мыслях к моему красочному описанию твоего личного бытия в это городе.
- Тоже верно.
- Вот только совершенно непонятно, что нам с этим сделать.
Резко повернулась к ней.
- Ты же не хотела с этим ничего делать! Ты же даже к Двадцать мне не разрешила пойти!
- И не надо. Я и не хочу, чтобы ты к кому-то ходила. Просто если эти все явления так упорно преследуют тебя, то вряд ли они отвяжутся, понимаешь?
- Вроде бы понимаю, да...
- Ну и вот.
Я промолчала. Обед заканчивался, а абсурд нет.
Над нами пролетела стайка скворцов. Мимо пробежала бело-рыжая кошка, довольно урча.
- Рия... а какой у тебя план?
Она пожала плечами.
- На сегодня - купить сидра и игнорировать реальность. А потом можем и с Двадцать встретиться.
- Я с ним уже виделась и не раз, - пробурчала я, наблюдая за птицами. - Он как будто состоит в клубе "Говорим загадками, выглядим таинственно".
- У него не очень-то получается последнее. Ты ему сообщила, что он похож на чудика из НИИЧАВО?
- Нет, как-то я решила не омрачать наши отношения подобными комплиментами.
- Ну и зря, глядишь, и на диалог бы вывела.
В небе на секунду промелькнула чайка, но тут же скрылась вновь. Машины за домами возмущенно загудели все разом, и так же быстро стихли.
А я всё сидела и думала о той кутерьме, что творилась вокруг.
- Рия, как ты думаешь...
- М?
- Это все странные люди: Двадцать, ХГ, Охотница... Они действительно все волшебные или просто сумасшедшие?
Подруга щелкнула зажигалкой и посмотрела на меня предельно серьезно:
- А одно другому вообще не мешает, - сказала она и спрыгнула на землю.
****
Рия сдержала своё слово: мы игнорировали реальность до полуночи. Игнорировали сообщения, звонки, дождик, моросящий за окном, шум машин, всю суету этого бренного мира. Просто заклубочились в одеяло, Рия приготовила огуречный лимонад, я нарезала бутерброды, затем мы включили нон-стопом сериал про Америку восьмидесятых (фантастический) и ни разу не промотали заставку.
Уткнувшись носом в подушку, я начала дремать. Капли дождя, бьющие по подоконнику, успокаивали, разговор героев на экране убаюкивал. Очередная серия закончилась совершенно неожиданным поворотом как, впрочем, и каждая в этом шоу. Рия откинулась на подушки, зарывшись между блеклым постельным бельём. Сырой ветер, дувший в форточку, принёс запах мокрого асфальта.
- Тоскливо что-то...-сказала Рия потолку.
- Это просто погода такая...
Я была в таком уютном клубочке из пледов и одеял, что приоткрыла только один глаз - на большие телодвижения меня не хватило. Жёлтый свет лампочки придавал комнате уюта, а свежевыкрашенные стены выглядели хорошо: мы оказались умелыми малярами.
- Да не в погоде дело. Ну, мне кажется, что не в ней. Просто у меня такое чувство, словно мы упускаем что-то очень важное в жизни. Понимаешь?
Ради такого случая я открыла второй глаз.
- У тебя что, экзистенциальный кризис?
Она оглядела свои ладони. Ногти покрашены в чёрный, на среднем пальце левой руки - небольшое серебряное колечко.
- Возможно. Надо покурить.
- Только не в кровати, пожалуйста.
- Ладно.
Она перекатилась на пол. Половицы скрипнули. Рия села по-турецки, достала из-под дивана пепельницу и зажигалку. Я спрятала нос, но скорее по привычке: запах табака давно стал родным. Вытянула руку из гнезда, Рия вложила в неё кружку с чаем.
- Так что у тебя там с кризисом?
Рия отмахнулась, стряхнув пепел.
- Да не кризис это, брось...
- Знаю.
- Это просто...Ну вот, сбежали мы от Дениса, залегли, как партизаны тут, устроились на дешманские работы, с ребятами тутошними познакомились, хорошие оказались - повезло. Ну, ничего такие. Но мне просто казалось, по глупости, видать, что в другом городе изменится всё. А тут почти как в Ярославле, Владимире и иже с ними. Короче, тут как везде, понимаешь? И работа такая же. И вечеринки.
- Ну...если так везде, то какой смысл об этом жалеть?
- Я не жалею. Если бы не было этих странных мужиков, парней...Я про этих, - она сделала жест-кавычки, - "особенных". Женщин в костюме и с ружьем. Это всё кажется чем-то недоступным, какой-то интересной игрой, в которую нас не взяли.
Подруга потушила сигарету.
- Я старалась это отрицать, ты помнишь. Но дошла до какой-то степени, что стало тоскливо. "Возьмите меня тоже! Я не знаю правил, но у меня есть мячик!". Тем более, они так близко - ты их магнитом тянешь что ли?
Я смутилась.
- Думаю, мне просто не повезло.
- Или повезло.
Забралась поглубже в кокон.
- Не знаю.
- А что знаешь?
- Ничего не знаю. Уйди. Я в одеялке.
Накрылась спасительным бельем с головой. Через какое-то время стало сложно дышать, приподняла один угол, но в жестокий внешний мир не выползла. Мало ли, что там Рие в голову взбредет.
А ей же взбредет. Рия - она страшно умная и при этом иногда вообще не думает, что делает: бросается навстречу тем мыслям, что секунду назад пришли в её светлую голову. Оттуда и половина наших проблем.
Конечно, меня и саму мучило любопытство ото всей этой истории с Хорошим Господином, но...
Одеяло предательски взлетело надо мной, открывая свету и холодному воздуху. Я ойкнула и постаралась сжаться в клубок, пока Иуда, что сотворил это злодеяние стоял с моим одеялком на сгибе локтя и подло усмехался.
- Одевайся, Катя. Мы идём на прогулку.
*****
Идти в час ночи под одним зонтом, в джинсах, мокрых до колен, борясь с проливным дождём, судорожно высматривая тот-самый-рынок... Не знаю, какие приключения представляла себе Рия, но вряд ли этот случай был прямиком из её фантазий.
Меня трясло от холода, приходилось шмыгать носом и кутаться в уже порядком отсыревшую толстовку. Фонарей в этом районе было мало, да и их свет не особо помогал из-за ливня. Рия подсвечивала забор телефоном в поисках той самой дырки, про которую говорил Двадцать.
- Ты не помнишь точное место? - прошептала она.
Шептаться было вообще не обязательно, но мы всё равно шептались из чувства ложной безопасности, хотя увидеть нас было легче, чем услышать.
- Второй ряд... кажется. А дальше не помню. То ли седьмая, то ли десятая лавка... А может, пятнадцатая.
Рия кивнула. Она методично била по сетке-рабице, обходя её по периметру, и вот - победно воскликнула, и ограда провалилась под её рукой. Пара толчков - забор открыл брешь достаточно большую для человека, и Рия прошмыгнула, заботливо придержав для меня открытый проход. Зонт был уже бесполезен, поэтому я засунула его в рюкзак и полезла вслед за этой егозой. Острые края сетки царапнули за кофту, но я умело вырвалась и Рия отпустила преграду. С ярким звоном сетка вернулась на место.
- Ощущение что-то вроде "забудь надежду всяк сюда входящий".
- Скорее уж "оставь сон и здоровье всяк сюда ползущий", - поморщилась я.
Авантюры - это не моё.
Заброшенный рынок представлял собой крайне удручающее зрелище, особенно ночью: тёмные силуэты кибиток, ровные коридоры без крыш, горы мусора и при этом всём - абсолютная пустота. Как городок в миниатюре после апокалипсиса.
- Второй ряд.... А откуда счёт-то идёт? - я беспомощно пыталась окинуть взглядом всё пространство вокруг.
- Наверное, от главного входа...
- Ага. А он где?
- Походу, справа.
- Тогда пошли.
Мы вышли на первый ряд подальше от забора, но спокойнее мне не стало: всё чудились разные тени и шорохи по бокам. Рия обычно была смелее меня, но даже она слегка тушевалась, возможно, сожалея о своей идее совместного приключения.
Мне приходилось жаться к ней, щурясь от дождя. Хорошо хоть, он поутих.
Далёкие гудки машины, дождь по железным крышам ларьков и масляные оранжевые пятна от редких фонарей по ту сторону забора. Мы прошли мимо перекрестка, взгляд упал на стену дома:
- Смотри, - я заставила Рию остановиться, - мы идём с тобой по первому ряду! Они не вдоль, а поперек.
- А, то есть нам просто нужно перейти на параллель! Отлично.
Она пошла в проход, а я снова замялась и предприняла очередную попытку вернуться в тёплый и сухой мир адекватных людей, которые ночами спят в кроватке.
- Может, ну его?..Рия, ну куда мы посреди ночи идём? Рия, мы... я знаю, что тебе любопытно, но...
Она обернулась на меня, и красный свет от проезжающей машины мазнул её по лицу.
- Дело не в любопытстве, Кать.
- Но ты говорила...
- Не совсем в нём. Я просто не хочу, чтобы какие-то мутные типы запугивали тебя и меня, поэтому мне надо увидеть не уютненькое волшебное кафе, которое он показывает тебе, а то, откуда он пришёл. Если он не соврал, конечно. Я хочу послужить преградой, а не бежать от странного, понимаешь?
Кивнула, хотя понять не успела: она уже развернулась и двинулась вглубь темноты. Я побежала за ней, игнорируя мерзкое хлюпанье в кедах.
Она притормозила. Оглядела второй ряд и уверенно двинулась влево.
"Седьмой или пятнадцатый...."
Я фактически слышала её мысли, наблюдая, как она подскакивает к окошкам и виснет на решетках, заглядывая внутрь.
Седьмой или пятнадцатый...Её нога соскользнула и Рия, потеряв опору, тяжело рухнула прямо в лужу. Я подлетела, помогла опереться и встать.
- Ах ты чёрт!.. - она оглядела ногу.
- Ссадина... - констатировала я. - Немного кровоточит. Рий, давай днём вернемся, её надо обработать.
Её пальцы нервно мяли край футболки.
- Давай днём, да... Хотя стой, хотя бы до пятнадцатого дойдем и пошли.
Я кивнула:
- Ладно.
Рухнула подруга, попытавшись влезть на девятый ларёк, и после этого играть в сталкера у зоны номер десять взялась я.
Окошки в магазинчиках находились на уровне моего подбородка, но обзор загораживала полочка для товаров, так что мне пришлось повторить трюк Рии: схватиться за решетку, проверить опору под ногой и подтянуться.
- Ой!
Это всё, что смогла сказать я.
- Что? Что там?
- Тут жил либо Двадцать, либо бомж.
- Кать, я не хочу тебя расстраивать, но это почти синонимы.
Спорить было сложно, держаться на весу тоже, так что я спрыгнула вниз.
- Там матрас, чашки, книги какие-то, чемодан...
- И правда – сложно определимо.
Рия обогнула ларёк и резко дёрнула за ручку входа. Дверь поддалась.
Этот кусок фанеры хорошо уловил суть ситуации: скрипел зловеще, открывался медленно. В лицо ударил запах благовоний.
Мы переглянулись и синхронно вошли внутрь.
Дождь разочарованно оттарабанил последний аккорд по крыше.
Ларёк был крохотным: чуть больше нашей кухни. Рия встала на цыпочки и зажгла висевший на веревочке фонарик. Тот упрямо мигнул пару раз, но всё же осветил помещение. Матрас со спальным мешком (видимо, всё-таки вместо плаща), в углу смятый походный рюкзак, стопка книг аккуратно сложена на коробке, бутылка с водой... Касса переделана под шкатулку со всякой мелочевкой: камешки, монетки. На табурете стоял небольшой глобус, а под потолком подвешены флажки. Завершала интерьер карта мира, занимающая полстены.
- А ничего так он обустроился, уютно...
Я осмотрела книги: более-менее знакома мне только "Игра в прятки", остальные были изрядно потрёпаны и неизвестны.
Рия сбросила ботинки и залезла на матрас, укутавшись в спальник.
- Думаю, он будет не против, - пожала плечами на мой вопросительный взгляд. - Иди сюда.
Дрожь в теле заставила согласиться, и я юркнула в тёплый кокон.
- Странно, что он это не перенёс в "Джомбу", - я оглядывала интерьер.
- Может, не успел, или пока не решил перебраться туда полностью...не знаю.
- Но пока я не вижу ничего опасного, зловещего или таинственного.
- Я тоже. Даже жаль.
Так мы сидели в чужом ларьке посреди ночи и дрожали, как потерянные котята. Рия трепала волосы в надежде побыстрее их высушить, а я не была так наивна, поэтому просто глазела на карту. Вся Россия была исчерчена фломастером, как и часть Европы. Кресты с кругами на некоторых небольших городах, один - на Алматы (значит, не соврал). Краснокаменный обведен кружком, но не перечеркнут.
В углу карты, где-то в океане, от руки написано:
"Мы будем скитаться мыслью
И в конце скитаний придём
Туда, откуда мы вышли,
И увидим свой край впервые".
Я провела по бумаге кончиками пальцев. Тёплая.
- Возможно, Двадцать - злодей, а это его план по захвату....
Рия отвлеклась от шебуршания.
- Пока всё, что он захватывал - это банки с вареньем. Да и то не очень по-злодейски, он делился.
- Конечно, конечно, я знаю, я шучу.
- Я тоже.
- Он просто бродяга, да? Как из детских книжек.
- Ну, видимо.
Прикрыла глаза. Мне тут было хорошо, спокойно так. Казалось, что у кибитки этой сейчас отрастут колёса и мы с Рией поедем вдаль как бременские музыканты. Почему-то мне было очень приятно, что Двадцать жил в таком симпатично обустроенном ларьке, будто способность наводить уют - залог хорошего человека.
Хотя возможно, это так.
- Всё же мне немного неудобно, что мы вот так ворвались.
- Пригласим его в гости, а сами уйдем. Тогда он ворвётся к нам, и это будет вообще туше.
Я засмеялась и откинулась на матрас. Прикрыла глаза, слушая капли, настойчиво колотящие по крыше.
- Давай подождём его тут.
Реальность отступала куда-то за распалившийся дождь. Рия скинула сырую одежду, повесила на край стола. Заставила меня повторить этот сложный (в два часа ночи) трюк. Я нехотя повиновалась и снова легла. Краем глаза я уловила, как Рия возится со спальником, ложится рядом и укрывает нас. Свет погас, подруга юркнула ко мне, крепко обняла и шепнула на ухо самые лучшие слова во вселенной:
- Завтра выходной.
Я устало кивнула и мир исчез.
****
Рассветное солнце ударило по глазам. Медленно, словно могла спугнуть его взглядом, я посмотрела на лучи.
Холодно, страшно холодно. Прижалась к тёплому боку Рии и потуже завернулась в спальник. За окошком пели птицы, можно было разглядеть дымку, которая робко появляется только на рассвете нежная и хрупкая, как и утреннее небо: светлое-светлое, с розовой акварелью на фоне голубого и с, кажется, последними звёздочками. А может, это всего лишь блики на окне, не знаю.
А мир тут тих. Словно мы с Рией единственные, кто остался в живых на планете. Или что весь город спит, и не слышно ни машин, ни лая собак, только чириканье и тихий перестук вдалеке.
Я прислушалась внимательнее: перестук... шаги!
Замерла, словно это могло как-то помочь. Всё ближе и ближе. Наверняка это какой-то безумец совершает утреннюю пробежку, или хозяин выгуливает пса.
Топ-топ-топ.
А может, это Двадцать? Нагулялся по лесам и теперь возвращается домой. Надеюсь, он не рассердится.
Вспомнила, что я без одежды, но одеваться сейчас - создавать лишний шум, так что нам с Двадцать придется как-то пережить неловкость при встрече.
Топ-топ-топ.
Шаги становились всё ближе. Чёрт, ну почему Рия такая соня? Я подумала было, что можно накрыть нас чем-то, но это будет трюк из детства: мама, увидев, как ты бездарно пытаешься спастись от монстра под одеялом лишь посмеется, а любое нормальное чудовище тебя и так за пятку вытащит.
Так что избрала тактику взрослого человека: вжалась в матрас и начала молиться, что опасность пройдёт мимо.
А она не прошла. Шаги затихли аккурат у ларька номер десять.
Дверь медленно открылась. Я резко села.
Сначала даже не поняла, что это ружьё: потребовалось несколько секунд, чтобы осознать этот печальный факт. Потом забыла испугаться: сидела на старом матрасе и глядела прямо на Охотницу.
Она стояла напротив солнца, силуэтом вырисовываясь в дверном проёме. В костюме с иголочки, волосы в пучке и ружьё наперевес.
Опять! Это произошло опять!
Как же я хотела, чтобы Рия проснулась! Или чтобы Двадцать явился! Чтобы произошло хоть что-нибудь вместо неловкого молчания и бесконечного ожидания, когда же в меня выстрелят. Дрожь прошла по спине, ладони вспотели.
"Пожалуйста, не надо", - хотела крикнуть я, но губы пересохли, а в горле стоял ком.
- Господи, а ты-то что тут забыла? - воскликнула Охотница, опуская оружие.
В эту секунду, казалось, сердце мое забилось снова.
- Я...я....
Тут она снова возвела ружье и указала на ничего не подозревающую Рию.
- Это треклятый лис? Это Двадцадь?
- Что? Нет. Нет, - я взмахнула руками, - это Рия. Моя подруга.
Охотница поставила оружие к стенке и устало помассировала виски.
- Ну что с вами будешь делать...Почему вы мне постоянно мешаетесь? Специально? Вы что, не хотите, чтобы в городе всё было хорошо?
- А...в городе всё плохо?..
Она бросила на меня взгляд учительницы, которой двоечник у доски несёт всякую дичь, и я тут же поспешила исправить неверный ответ:
- Хотим, конечно хотим... можно мне одеться?
- Конечно. И разбуди свою подругу, пожалуйста.
Я потрясла Рию за плечо. Та пыталась отмахнуться, но пара щипков сделали своё дело, и она села, не открывая глаз.
- Ну что? Что стряслось?
- Рия, проснись, пожалуйста. Тут пришла Охотница...
Если бы Рия умела убивать взглядом, то непрошенная гостья была бы уже мертва. Без единого слова Рия натянула на себя футболку и шорты, я поморщилась (ткань ешё не до конца высохла), но повторила.
Мы стояли напротив этой странной женщины.
- Так... - Охотница полезла в сумочку, - давайте присядем и поговорим.
Она выудила термос из сумочки (как он только туда поместился?) и сделала приглашающий жест, мол, садитесь, гости дорогие, на этот матрас. Мы сели. Она тоже. Открутила крышку у термоса - запах кофе тут же заполнил помещение - и протянула нам.
Рия попробовала немного бодрящего напитка и удовлетворенно хмыкнула.
- Спасибо, - передала термос мне. - Это новое ружьё?
- Да. Пришлось купить новое. Моё любимое этот паршивец утопил.
Очень сложно бояться человека, который сидит с тобой на одном матрасе и делится кофе. Но я всё же заставила себя помнить об опасности. И спуску я давать ей не хотела:
- А если бы на нашем месте был Двадцать, вы бы его... Вы бы выстрелили?
Она посмотрела так печально, что мне тут же стало ужасно стыдно.
- Не думай, что мне нравится всё, что тут происходит. Но это моя работа.
- Работа? - Рия наклонила голову вбок. - Вы что, - она нервно улыбнулась, - киллер?..
Охотница вздохнула:
- Я охотница.
- А Двадцать?..
- Двадцать - лис.
- Он же юноша, вы в курсе, да?
- Для вас - да.
Что за бред, господи? Это всё настолько абсурдно, что я начинаю верить.
На улице проснулись машины: слышен звук моторов и голоса водителей. Солнце побледнело, косые его лучи осветили половину лица женщины, а остальную оставили в тени.
Я хотела что-то сделать, но могла только говорить. Да и то еле-еле, голос дрожал, щёки горели.
- Но почему? Зачем? Он же хороший....
Железный аргумент, Катя. Молодец. Тебе бы адвокатом работать.
Рия, нахмурив брови, кивнула:
- Ну, в целом да, довод убедительный. Но я бы сказала, что для убийства человека нужна крайне серьезная аргументация, а ваши мотивы мы понять пока не можем: фактов мало. Объясните, пожалуйста.
Охотница передала термос по второму кругу, но я отказалась: эта чёрная горечь мне не по вкусу.
Женщина немного отвернулась от нас, направив взгляд к небу, и как-то очень по-простому облокотилась на колени.
- Знаете... Давайте так, чтоб вам было понятнее. Девочки, смотрите: я - шпион. Агент ГКУ, например. Я охочусь за другим шпионом, иностранным. Но, поскольку я шпион, то не могу разглашать информацию о своём задании штатским. Понятно?
- Вы уже разгласили, - возразила Рия.
- Потому что этот трус вами прикрывается, и втянул он вас в это зря. Но большего я сказать не могу.
Я проследила за её взглядом. Там летали ласточки.
- А Хороший Господин? Это же он, кажется, делает плохие штуки.
Охотница посмотрела удивленно, улыбнулась, положила термос в сумку, встала чисто кошачьим движением, подошла к выходу, прихватив драгоценное ружье. В дверях обернулась через плечо:
- Мой вам совет: не ввязывайтесь. Я понимаю, что вам интересно, но вот в чём дело: поверьте, вам легче уехать из города, чем пытаться разобраться в наших делах. Знаете, пожалуй, да. Уезжайте из этого города. Всё равно делать тут нечего, вы девочки умные, у вас ещё вся жизнь впереди. А город этот пропащий.
Так она и ушла.
Ещё какое-то время мы слушали перестук её каблуков. Потом всё стихло.
Мы переглянулись.
- Итак, они всё-таки мафия, - сказала Рия с некоторым самодовольством, будто мы ставки делали.