Город хороших господ

Если бы не визитка, в жизни бы его не нашла. Надо было свернуть в узкий переулок по Большой Якорной направо, и там, в арочном проходе, таилась обшарпанная зелёная дверь с покосившейся вывеской, явно написанной от руки: «Кафе "Джомба"». Из-за двери мягко звучала гитара, пахло кофе и выпечкой.

Дверь скрипнула на петлях, помещение встретило мягким светом гирлянды, контрастирующим с пасмурной погодой. Вид из окна открывался на ту самую Большую Якорную. Вот как: значит, мимо кафе я прошла раз шесть, а дверь не находила. Забавно.

Три огромных окна находились прямо напротив стойки и кассы. Столики были круглыми, у каждого по несколько стульев, кое-где диванчики. Стены выкрашены в шахматном порядке: две - цвета слоновой кости, две - тёмно-зеленые, и множество фотографий и картинок на них, то в рамке, то без, наклеенные кое-как и на что попало. Растения заполняли собой пространство, захватывали поверхности и горизонтальные, и вертикальные, переливались всеми оттенками зеленого. Под потолком висели жёлтые гирлянды, на каждом стуле плед, а на столиках книжка с меню, а вся мебель ещё и выглядела так, словно её понатаскали из других кафе.

Размеры помещения не внушали уважения, но оно и к лучшему - так уютнее. Зато в углу помещалось кресло-груша, гора книг и несколько настольных игр.

Стойка с кассой больше напоминала чей-то письменный стол с бесчисленным количеством чашек и чайников позади. Графитовая доска гордо оповещала о сортах сегодняшних напитков, вместо стула кассира стояло замшевое кресло, а за ним, нарушая все техники безопасности, находился вход на кухню, откуда доносилась песня "Крылья" и лязг кастрюль.

Я неуверенно жалась у входа, косилась на пробковую доску с объявлениями, да на держалку для зонтиков (три штуки, с одного капает вода) и украдкой наблюдала за кассиршей, которая свернулась калачиком на кресле и читала книгу, не снимая тёмные очки. Она показалась мне смутно знакомой, но, как я ни старалась, не могла выловить из памяти её образ. Возможно, просто похожа на кого-то.

Девушка не обратила внимания на гостя. А может, обратила, не знаю, за очками не видно. Во всяком случае, виду она не подала, а лишь перелистнула страницу.

Я ещё немного постояла, а затем решила вести себя, как в нормальном кафе, и быть нормальным посетителем, а потому сделала то, что сделал бы любой абсолютно нормальный посетитель в абсолютно нормальном кафе: прошла к столику и взяла меню.

Люди за окном начали двигаться быстрее, скрываясь от стремительно темнеющей погоды. На окне появились первые дождевые капли, а сильный ветер склонил кроны деревьев. Я поёжилась, хотя в "Джомбе" было тепло.

Девушка крикнула мне из противоположного конца комнаты:

- Вам что-нибудь принести?

Я растерялась: меню пока лежало неизученным. Но всегда есть универсальное решение:

- Чай, пожалуйста.

- Какой чай?

Я глянула в карту. И первое, что бросилось в глаза - масала. Что ж, наслышана, но никогда не пробовала.

- Масалу, пожалуйста.

Девушка кивнула, встала и начала колдовать за стойкой. Её руки летали над специями, чашечками, скляночками, бутылочками. Она двигалась с быстротой бывалого бармена, шейкера не хватало. Вот только готовила она чай.

Внезапно зазвонил телефон. Таких аппаратов уже нигде, кажется, не осталось: трубка приделана к тушке спиральным проводом, а щиток с номерами надо было прокручивать до нужной цифры, а затем отпускать, наслаждаясь быстрым "трррр". Официантка подняла трубку, сказала: "да, да, бегу, секунду!", открыла кухонную дверь, крикнула: "заменишь меня, мне бежать надо? Тут масала для девушки!" и, кивнув мне на прощание, убежала за дверь.

Быстро, этот мир двигается слишком быстро.

Музыка на кухне стихла, на секунду повисла тишина, неожиданно так, словно весь мир замолчал. Дверь открылась, на пороге появился Двадцать, румяный от жары, в дурацкой майке с логотипом какого-то института и с совершенно нелепой дулькой из волос на голове, словно он какой-то хиппи, приехавший на Гоа спасать черепах и преподавать йогу.

- Катя! Ты пришла! - воскликнул он, вытирая скулу кулаком.

Глаза его сверкнули, хотя солнца не было и в помине. Он жестом попросил меня немного подождать, взял в ладони вскипевший чайник, налил в кастрюлю, добавил молока, специй. Ножом покрошил имбирь и ещё какие-то неведомые мне специи. И всё время говорил:

- Хорошо, что ты зашла. Я уж начал волноваться, что ты забыла или не нашла визитку. Ну нет, не совсем так, я верил, что ты не забыла, но ты могла бы и заблудиться, как... В общем, просто заблудится. А мы вот, - он обвёл рукой кафе, - недавно открылись. Тут здорово, правда? Посетителей пока немного, потому что ни я, ни Даша не умеем зазывать гостей, но ничего, придумаем что-нибудь.

Я ввалилась в кресло, мягкое и такое уютное, что хотелось остаться в нём навсегда. Вообще в "Джомбе" мне очень нравилось. Она была словно таинственный сад среди городской суеты.

- Честно говоря, найти его было нелегко. Визитку я нашла только за комодом, а дверь только благодаря удаче.

Двадцать взял деревянную ложку и, помешивая напиток по часовой стрелке (почему-то я обратила на это внимание), подошёл ко мне. Поставил чашку на стол. Она была широкой, больше похожа на супницу, с нарисованными волнами и белыми силуэтами дельфинов, будто выцарапанными на керамике.

- Можно? - он указал на стул напротив.

Я кивнула. В конце-концов именно для этого я пришла.

Парень пересёк кафе обратно, прихватил со стойки казённую чашку и сел за мой столик. Я попробовала чай. Вкусно.

- А что такое "Джомба"?

Он поджал губы и улыбнулся.

- Калмыцкий чай. С солью, перцем и сливочным маслом.

Я содрогнулась от ужаса. Он рассмеялся.

- Да, не всякий согласится попробовать, но поверь - вкус того стоит. Не знаю уж, в хорошем или плохом смысле, но он буквально незабываем.

- Спасибо, я пас.

- Я так и подумал. Ничего, ещё раскачаешься.

Дождь забарабанил сильнее. Двадцать удивленно взглянул в окно на суетящихся людей. Он вообще часто выглядел чуть удивленным, будто сталкивался с жизнью в первый раз.

- Это твоё кафе, Двадцать?

- Ну, в какой-то степени.

- Ты тут работаешь?

Глупый вопрос, Катя. Что ему ещё тут делать. Парень, видимо, подумал так же и рассмеялся.

- В данный момент - да.

Я прикрыла рот рукой. Ну и что теперь? Просто сидим и молчим, совершенно безыдейно. Меня это сильно напрягало, Двадцать - нисколько, он легко улыбался, глядя на летний дождь.

Ух. Я отпила ещё пряного чая для храбрости.

- Зачем... зачем ты оставил визитку этого кафе у нас дома?

- Чтобы ты пришла, конечно же! Я же тебя даже приглашал лично несколько раз, помнишь?

Я остановила стон моей души, прорывавшийся наружу.

- Я понимаю, Два...Двадцать! Но я не совсем про то.

Взяв со стола салфетку, начала рвать её на полосочки, пытаясь сформулировать нужную фразу. Салфетка была жёлтой с зелёной каёмкой.

- Я знаю, что это звучит глупо, но, пожалуйста, послушай меня, - я оторвала ещё кусочек. - У меня просто есть такое чувство, что ты это сделал не просто, чтобы я пришла... А будто должно произойти что-то. Не знаю, это сложно объяснить. Словно я пришла за подарком, хотя мне его никто не обещал.

- Подарить тебе что-нибудь? - обрадовался он. - У меня есть вещи!

Я аж салфетку уронила.

- Нет, нет! Это метафора, мне ничего не нужно.

- Хорошо.

Он кивнул, встал, вернулся к стойке, забрал оттуда какой-то пакет и френч-пресс, вернулся на место и зашуршал находкой, вывалив прямо на стол пряники.

- Что не так, Катя? Что тебя тревожит?

- Я думала, ты сможешь мне рассказать про Хорошего Господина. Я снова его встретила, и не раз, но помню, что ты предупреждал, поэтому, может быть... может, ты всё же пояснишь мне подробнее?

- Поэтому ты пришла одна?

Мои пальцы вжались в охладевшую кружку.

- Без Рии?

И тут, буквально на секунду, мне показалось, что что-то не так. Я мало виделась с Двадцать, но тут у него на лице будто промелькнула злоба, хищная и неподдельная, которая бывает, если думать о заклятом враге, например.

Впрочем, мне показалось. Надеюсь. Потому что за секунду Двадцать стал вполне обыкновенным Двадцать: дружелюбным и улыбающимся.

- Да. Без Рии.

- Ну... Она занята.

- Конечно! - на этом моменте бармен взмахнул рукой, и добрая половина пряников посыпалась на пол.

Двадцать ойкнул, упал на колени и начал собирать сладости, совершенно нелепо и очаровательно причитая: "ну как же вы так, ну куда же".

Я опустилась рядом. Пряники оказались мягкими и слегка тёплыми, да ещё и маленькими - в ладони у меня поместились сразу четыре штуки.

Мы оглядели пол.

- Всё. Кажется, всё.

Приняв исходную позицию, мы оглядели пряники на предмет ущерба.

- Знаешь, - я стряхнула пылинку со сладости, - Рия сказала бы, что мы не особо богатые, чтоб не верить в правило пяти секунд.

- Ну и славно.

Двадцать положил пряники на стол, отодвинув их чуть дальше от края.

- А что сказала бы ты?

- Э?

- Ну, заочное мнение Рии ты высказала, а твоё какое?

Я пожала плечами. Задумалась. Затем ещё разок, чтобы быть окончательно неуверенной.

- Будь у нас пряничный домик, конечно, упавшие можно было бы не есть, а так-то что?.. Я могу тебе доверять в том, что пол чистый?

Он покачал головой.

- Не можешь, я его не мыл.

Эх.

Колокольчик звякнул, но дверь, приоткрывшись, тут же захлопнулась, впустив в "Джомбу" холод и запах дождя. Двадцать это явление проигнорировал.

- Но я тебя услышал.

- Моё мнение по поводу пряников было таким важным?

- Твоё мнение по любому поводу важно.

Подхалим.

В пелене дождя завыла сирена, уносясь куда-то вдаль. От масалы осталась только мелкая коричневая крошка да пена на дне чашки, а вот пряники и не думали кончаться, хотя Двадцать, кажется, не думал останавливаться и отправлял в рот угощение за угощением.

- Расскажи мне про Хорошего Господина, - повторила я.

Он отвлекся от изучения сахарной корочки.

- Зачем?

- Он...я уже не знаю. Он же всё время рядом со мной. Словно преследует. Вот у Рии такого нет.

Он подпер подбородок ладонью.

- Наверное, это потому, что ты, как и он, стараешься всем помочь.

Я закусила губу.

- Толку-то от этого...

- У тебя или у него?

- Да у обоих.

- Ну, знаешь ли...

- Но дело-то не в том...

Из кухонных глубин зазвенел телефон, Двадцать извинился, встал и ушёл ответить на звонок. Я, тем времени, проверила свои сообщения, ответила Рие на несколько смешных картинок универсальным "ахаха" и убрала мобильный обратно в карман.

Говорил Двадцать недолго, а вернулся назад, накинув на плечи старый бордовый свитер. Он нёс две чашки - синюю и розовую - обе в крапинку. Из кухни тянулся шлейф из запахов жаренной курицы, мёда и кофе.

Поставив одну из чашек передо мной, Двадцать снова сел и улыбнулся так тепло и ласково, что все глупости и загадки, что он наговорил стали неважны. В общем-то он - единственный, помимо Рии, с кем бы я по-настоящему хотела дружить. Наверное.

Поэтому я предприняла ещё одну, очень дружескую и мягкую попытку узнать суть.

- Двадцать, ну пожалуйста. Мне правда нужно знать, что мне делать. Ты просто пойми, что с тех пор, как мы переехали, то тут, то там появляется этот странный мужчина. Я заблудилась в лесу из-за него.

- Я знаю.

- Откуда?

- У меня свои источники.

- Двадцать!

- Что? Это же правда!

Я вздохнула. Мне ничего от него не узнать. Слегка отодвинула свой стул.

- Думаю, мне пора идти.

Он разочарованно воскликнул.

- Но куда же! Мы ведь ещё чай не допили!

- Пить чай можно бесконечно!

- Пока он не закончится, да. Ну и там дождь, а зонта у меня нет.

- Мне не впервой бегать под дождём.

- Это я тоже знаю.

- Иногда ты меня пугаешь.

- Ты не поверишь, - рассмеялся он. - Но и про это я в курсе.

Я немного поёрзала и села спокойно, приняв флисовый клетчатый плед, протянутый Двадцать.

- Я приехал сюда первого мая, - сказал Двадцать, уничтожая очередной пряник, - уеду... скоро, наверное. И я тебе тут честно и прямо говорю: остерегайся Хорошего Господина, вообще их несколько, но выглядят они как один. Остерегайся скрипачей, особенно во время дождя. Бойся людей, рыбачащих в городских прудах и никогда, слышишь, никогда не нажимай кнопки в лифте, у которых нет нумерации! Это всё, что тебе надо знать, остальное лишь обескуражит. Но я так же потерян, как и ты, честно тебе признаюсь, поэтому, пожалуйста, если встретишь седую женщину с ружьем, а ружье она всегда носит в чехле за спиной - свяжись со мной.

Я оторопела.

- Это она в тебя стреляла?

- Да. Будешь ещё чаю?

- Нет, я ещё этот не допила. Она промахнулась?

- Я же жив.

- Но за что?

- За то, что не нашёл Хорошего Господина!

Новая чашка появилась передо мной.

- Но ты ведь знаешь, где он!

- Смысл не только в том, чтобы его увидеть, но в том, чтобы привести.

- А почему ты не можешь его привести?

- Он не хочет уходить.

Я вздохнула. Помолчала. Затем сказала:

- Беда...

Крайне глупо, конечно же, но ничего другого мне в голову не пришло.

Он улыбнулся. Слегка печально, как мне показалось.

- И правда беда... Скажи, Катя, а что ты хочешь делать дальше?

Я нахмурила брови и поджала губы. Они были мокрыми от чая, я поспешила вытереть рот тыльной стороной ладони.

- Эм...Что ты имеешь ввиду? Вечером?

- Нет, не вечером, а вообще.

Из меня вырвался протяжный звук, что-то между "эээ","ммммм" и "даже моя мама не спрашивала такого".

- Не знаю...Я даже про вечер не уверена. Мне бы выжить.

- Ладно. А что бы ты хотела?

- Так, это что, психологический тренинг? Зачем это тебе?

- Я поддерживаю светскую беседу.

- Светская беседа - она о погоде, о театрах и о повышающихся ценах на колбасу.

- Погода дождливая, в театре я никогда не был, да и колбасу мог себе позволить слишком давно. Поэтому опустим.

- Я не знаю, чего хочу.

- На вечер?

- На вообще.

Мои ладони непроизвольно превратились в кулаки. Ненавижу говорить на эту тему.

- Ненавижу говорить на эту тему, - почему-то повторила я вслух и тут же спохватилась.

Двадцать чуть нагнулся вперед. C кашпо в углу отвалился один листочек и спланировал вниз.

- А какой ты будешь чай?

- Зелёный, пожалуйста.

И вот, перед нами стояла очередная порция напитка. Мой чай был мятным, и я утопала в его парах, закрыв глаза. Мята всегда дарит ощущение тепла и уюта: кажется, будто я снова у бабушки в деревне сижу на лавочке летним вечером, смотрю на гусей, отгоняю назойливых комаров и жду друзей, чтобы наиграться вдоволь и пойти спать.

- Так чего ты хочешь, Катя?

- Ничего.

- А подробнее?

- Ты хочешь получить долгий поток нытья и излияний?

- Ага.

Я коснулась пальцами пылающей щеки. Дождь за окном затихал.

- Проблема в том, что я не знаю, чего хочу, понимаешь? Страшно завидую людям, которые знают, но сама так не могу. Они горят своей мечтой или целью, строят планы на будущее, стремятся куда-то... Я больше похожа на второстепенного персонажа из фильма. С задачей "помочь главному герою". Ну вот помогла я Рие, вырвала из лап этого... придурка, довезла до Краснокаменного. И всё. Камера на неё, я должна иногда приходить на кухню, давать советы, болтать о парнях и подталкивать её сложную историю к кульминации, там поскорее титры, моя судьба скрыта за именами создателей. Ничто во мне не достаточно яркое для того, чтобы заслужить собственный сюжет.

- Что для тебя яркость?

- Талант. Сила. Оригинальность. Всё это есть у Рии. Ох, сейчас я буду выглядеть так, будто страшно завидую, но это другое. Это сравнение: знаешь, невозможно находиться рядом с кем-то так долго и не сравнивать, какие вы.

- Ты же знаешь, что никто не сравнивает солнце и луну?

- Во-первых, они не рядом...

- Они делят одно небо.

- А во-вторых, солнце ярче.

- А луна красивее.

- Это специфическое мнение.

- Любое мнение специфическое и субъективное.

- А вот и нет. Все любят закат, например.

- Некоторых он оставляет равнодушным.

- Но никто не скажет, что он уродливый.

- Ты завидуешь Рие?

Я покачала головой.

- Слишком её люблю, чтобы завидовать. Скорее расстраиваюсь.

Он почесал шею.

- Это хорошо.

Мы замолчали. В душе у меня словно тины набросали: неприятно, что я высказала всё так прямо, неприятно, что напомнила про это сама себе, неприятно, что Двадцать вообще до этого докопался (да зачем, хоть бы сказал мне - зачем?).

За домами зазвонил колокол.

- Думаю, мне пора.

Я поднялась. На этот раз более решительно, потому что и правда пора, хватит на сегодня социализации, общения и задушевных разговоров. И так всю ночь меня будет мучить совесть, не хватало только усугублять это чувство лишними глупыми фразами.

Двадцать встал следом, аккуратно перенял из моих рук плед.

- Хорошо. Я постараюсь разобраться с Хорошим Господином. А ты просто... ну, живи. И постарайся его избегать.

Взяв скейтборд, я направилась к выходу. Одновременно страшно хотелось остаться и не приходить сюда больше никогда. Я надеялась на другое, совсем другое, на раскрытие тайн, что-то волшебное, необыкновенное.

Но тут Двадцать окликнул меня.

- Катя! - я обернулась. - Прости за вопросы. Просто мне нужно знать для моей цели. Ну, для того, чтобы добиться того, чего я хочу.

- Чего же ты хочешь? - спросила я, стоя на пороге двух миров.

Он хитро-хитро улыбнулся, и я тут же узнала моего лисёнка.

- Истинного волшебства.