Кодекс Прогульщика

«Наше будущее - тьма, и я хорошего не жду,

Только эту руку друга ни за что не отпущу.

Коль наступит вдруг разлука, обо мне не забывай,

Где бы ты ни оказался - буду рядом, так и знай».

@ Не Твоё Дело

Мне снился кошмар.

В последнее время они стали посещать меня всё чаще и чаще. Учитывая тот факт, что я только и делаю, что сплю, оправится от кошмаров становится почти невыполнимой задачей. Я всё время чувствую себя уставшим, растерявшим все свои силы, поэтому не спать или хотя бы уменьшить количество сна я тоже не могу.

Сегодня мне снилось, что я привязан к своей кровати стальными цепями, а в конце моей комнаты стоит Омут, повернувшись ко мне спиной. Я кричал что-то, просил её повернуться, но она не откликалась. То ли не слышала, то ли не хотела слышать.

Кто-то накрыл моё лицо подушкой, и я умер.

А проснулся в холодном поту, виноградинами растекающемуся по моему лицу.

* * *

Это был сон, в котором я вернулся в школу. Взял свои тетради и учебники. Должным образом подготовился к уроку, чего не делал последние несколько лет.

Но когда двери школы открылись, передо мной предстала ужасающая картина:трупы учеников и учителей раскиданные по кабинетам, сломанные парты, выбитые окна.

* * *

Я не помню как долго я спал, но сон был очень коротким. Этот кошмар стал самым пугающим из всех, что мне пришлось увидеть.

Я своими действиями заставил Омута полюбить себя и в конечном итоге пополнил список её бывших. Но я продолжал её любить, а она меня забыла.

Я дал ей много шансов, и на каждый из них мне отвечали предательством. Я любил, она выбрала другого. Я доверял, она предала. Я дал ей шанс отстроить всё по новой, а она швырнула мне к ногам руины моего святотатства.

Рана перестаёт кровоточить. Рана покрывается коркой. Я прячу рану глубоко в себя и клянусь больше никогда не вынимать наружу заживших рубцов. Никогда.

* * *

Это был мой последний сон. И в то же время единственный, в котором главную роль играл не я, а некто другой.

Это была собака. Тощая, с выпирающими рёбрами, с острыми коленками и беглым взглядом. Она сновала туда сюда по полю, укрытому ромашками. То ли искала что-то, то ли просто потерялась. И потому принюхивалась к каждой выбоине и к каждому кусту.

Отвлёк её тихий шорох, раздавшийся в нескольких метрах позади. Там, в сочленении зелени и цветов, пряталось нечто. Два злобных, полных ненависти, горящих огонька выпирали наружу.

Собака пятилась назад. Её колени тряслись, а мордочка совсем осунулась.

Неизвестное существо рыкнуло по звериному, совсем как хищник перед броском, и прыгнуло, но пролетело мимо. Пронеслось над собачьей холкой в считанных миллиметрах.

И они разошлись. Нечто нырнуло в перекрёсток, но пёс, не долго думая, потрусил за ним.

Существо, пришедшее не из нашего мира, состояло из чёрной полудымчатой-полужидкой массы. И эта масса не принимала форму ни волка, ни медведя, ни тигра, ни даже змеи. Это была тёмная-тёмная сущность, принимающая по своему желанию любую форму. Но только ту, что приносила боль. Боль не от клыков и не от яда. А иную.

От этого нечто не спастись щитом, от его ран не залечиться бинтами и пластырями. Оно мучает мальчика, представая в виде разных форм, не позволяя ему уследить за счётом дня и ночи. А любимой его формой являются скреплённые между собой голые тела Омута и Пиромана, которые всем своим видом показывают, насколько невозможна одна только мысль о том, что одного из них можно вырвать из объятий другого.

Собака же, осознав, куда направляется это нечто и зачем, перегородила ему путь. Мальчик спрятался в Кузнечике, тихонько сопя и не выпуская из рук женской резинки для волос. Именно к нему существо и двигалось. Именно в этот последний для него оплот безопасности и смирения лежал его путь.

Пёс нашёл в себе храбрость не только выиграть время своему хозяину, но и положить все свои силы на то, чтобы не пропустить к нему это нечто.

Чёрная полудымчатая-полужидкая масса потопталась на месте, если так вообще можно сказать, но не отступила. И отступать совершенно не собиралась.

Собака оскалила зубы, упёрла лапы в землю, чтобы было удобнее уклоняться и набрасываться на своего соперника.

Сущность думала недолго. Наконец-то она решила какую форму принять и начала трансформироваться.

* * *

Я проснулся.

Сон снился как всегда ужасный, но хотя бы немного сил я успел восстановить. Пару минут на то, чтобы отлежаться, ещё несколько на то, чтоб встать. Только поднявшись и разомкнув глаза, я понял, что нахожусь не в собственной комнате, а где-то в зале, на полу.

За окном стояла глубокая ночь. Было так тихо, что я мог услышать ритм своего сердца. Я уже давно сбил свой режим и был только рад просыпаться не под режущими как бритвы солнечными лучами.

Сегодняшний день встретил меня ни пистолетом, ни картой школы на подоконнике. Он встретил меня кровью на моих собственных руках.

Я больно ущипнул себя за палец, да так, что чуть не оторвал кусочек кожи. Уж очень хотелось, чтобы это был самый обычный сон. Но нет, это был не сон. Единственный раз за всё время когда я хочу оказаться в страшном кошмаре, коих я уже видел десятки, но это реальность. И она страшнее любого сна.

Я оглядел себя, выискивая рану. Нет, кровь не моя. Щёлкнул по выключателю и наконец-то понял, откуда эта кровь.

Из моей собаки.

Амур лежал в зале, вместе со мной, в луже крови. Его шерсть пропиталась ею и потемнела, стала бурой, глаза остекленели. Его брюхо было вспорото ножом, который лежал рядом с его трупом. Судя по пятнам крови, которые доходили почти до рукояти, ударов было несколько. И все они были глубокие.

Если бы не кровь, можно было бы подумать, что он спит. Немного грязный, немного уставший. Всё как всегда. Но запах, начинающий расползаться по квартире, говорил об обратном.

Он ушёл абсолютно спокойно и без страха, очевидно ещё с вечера настроив себя на гибель. Не трогал ни корм, ни воду в миске. Не сделал ни единого глотка. Когда я нашёл тело, пёс уже не двигался. Его грудь не вздымалась, а он замер в одном положении навсегда.

Амур умер. Нет, его убили. Это был не я. Это был не я.

Я пошёл в ванную и вымыл руки. До того как родители проснуться оставалась пара часов.

Я завернул Амура в чёрный мусорный пакет, чтобы кровь больше не вытекала, а ту, что уже успела вытечь, я вытер тряпкой. Пол, правда, в этом месте теперь был как-будто бы немного липким. А может быть мне так просто показалось. Но все следы убийства были убраны. Нож я оставлять здесь не стал, сполоснул его и сунул в тот же самый пакет.

Или это всё-таки был я? Как я мог?

Руки двигались сами по себе, ноги тоже. Мне хотелось плакать и кричать, но я молчал. И лицо моё не тронула ни одна эмоция..

Я вынес Амура на задний двор, между домами и проезжей частью, где пролегала землистая дорожка. Она была огорожена и на ней росло несколько костлявых деревьев.

Земля заледенела, копать её было как колоть ледяную глыбу. Я вынул нож из пакета и начал орудовать им. Дело пошло быстрее.

Ближе к рассвету я выкопал яму достаточного размера и уложил туда пакет, не забыв вернуть в него и нож.

Было ужасно холодно. Но не от погоды и не от низкой температуры. От меня самого исходил какой-то жуткий нечеловечий холод. Я действительно не хотел, чтоб так вышло, но мне как-будто бы было всё равно. Как-будто бы его жизнь для меня ничего не значила.

Но ведь он не ушёл из неё окончательно, если так подумать? Амур жив в моих воспоминаниях, где я кормлю его тортами и ролтонами, самой неподходящей пищей для собак. А он всё равно счастлив.

В воспоминаниях, где какая-бы беда не взяла надо мной вверх, он всегда поддержит, всегда будет рядом. На протяжении всего этого пути, всей этой истории я был не одинок. Амур всегда был рядом. И он продолжит быть рядом и теперь.

Ведь сахар, растворяясь в чае, никуда не исчезает. Как и человек, похороненный в земле, живёт в головах других людей.

Да, он продолжит жить. Я вдохну в него новую жизнь, проецируя в своём сознании. Если я смог проделать это с Омутом, поместив её ненадолго внутрь себя и позволяя даже внести свои изменения в Перекрёсток, почему бы не сделать этого и с Амуром? Теперь он тоже станет моим воображаемым другом, одним из четырёх.

Интересно, что бы он сказал на это? Наверное, гавкнул бы как всегда и повилял хвостом. Было ли ему больно? Надеюсь, что нет. Искренне надеюсь.

В любом случае теперь ему не будет больно никогда. Ведь смерть означает что-то только для тех, кто окружает умершего, но не для того, кто умер. Тот, кто умер, теперь ничего не ощущает.

Но это не значит, что он не живет. Если я расскажу кому-нибудь, что вчера играл со своим псом, но не упомяну о том, что играл только в своей голове, он же этого даже и не поймёт. И не спросит. Для него Амур будет живее всех живых.

Вы ведь не знаете точно, существую я на самом деле или же нет. Как вы можете подтвердить это? Вы знаете то, что я позволил вам знать.

Смерть всегда побеждает. Жизнь всегда проигрывает.

Амур продолжится в желудках червей и в моей памяти. Он не умер, он перерождается.

Но хотел бы он такого перерождения? Я думаю, нет. Никто бы не хотел. А хотел бы я? Тоже нет. Нам всем его не избежать.

А значит жизнь победила. А всё-таки победила.

Прощай, мой пёс. Мой верный друг.

Умер ты, умру и я. Но не сейчас. А немного позже. И мы встретимся вновь. И вновь прогуляемся вдоль сточных канав, что люди называют речкой.

Прощай, пёсель. Прощай, Амурчик. Пусть земля тебе будет пухом. Даже если и такая холодная.

Я пришёл домой. Лёг в постель. И потерял сознание. Это была не кома. Просто кто-то другой окончательно завладел моим телом вместо меня.

Я же остался внутри, в Перекрёстке, заточённый в цепи собственного сознания навсегда.