Кодекс Прогульщика

Осень. Всё ещё осень.

Первый шаг к новой жизни. Воздух становится сильнее, выдувает ненужные мысли, задувает нужные. Зима самое тяжелое время года, а для некоторых даже самое настоящее испытание, но осень готовит к зиме. После тяжелых испытаний всегда наступает заслуженный отдых, а значит это время года всего лишь первый шаг на пути к отдыху.

Рыжая листва рухнула с деревьев прямиком к ногам. Каждый шажок теперь сопровождается тихим «шурх-шурх».

И вот мы идём втроём, Ария, Омут и я. «Шурх-шурх», «шурх-шурх».

Я проверяю наличие ваток в носу. Ага, держится плотно. Правда, я выгляжу как дурак.

Ведь на самом деле это не ватки, а тампоны. Ничего другого у Арьи в сумке не оказалось, а про «аптечку» это она весьма и весьма сильно преувеличила.

Буду представлять, что это ватки, может заражу своим энтузиазмом мимо идущих людей. Тогда они будут думать, что я не дурак. Хотя кого я обманываю...

Когда Омут затыкала мне нос, ласково поглаживала по щеке и подбородку. Это было лучшее, что случалось со мной за эти несколько дней. Я тогда чуть не расплакался.

А Ария в это время странно посмотрела на неё. Омут встретилась с ней взглядом, когда закончила со мной, и тогда они обе посмотрели друг на друга как-то странно.

«Шурх-шурх», «шурх-шурх».

— А какие мы вообще уроки прогуляли? Кто-нибудь знает? — Спросил я, чтобы сорвать завесу тишины. Порой, в компаниях, когда все замолкают, она натягивается струной. Такой, что на ней «Кузнечика» сыграть можно. И то ли сказать просто нечего, то ли кому-то есть что сказать, но он от этого и не говорит, потому что боится показаться глупым. Но все молчат. И ты не знаешь, действительно ли кто-то стесняется или тебе так кажется. Приходится говорить хоть что-то, потому что надо же сказать «хоть что-то».

И делаю это всегда Я.

Давно уже замечал за собой такое качество:говорить первым, выдавать первую шутку, первым протягивать руку незнакомым людям.

Остальные боятся того, что о них подумают. Подумают, что они слишком резкие, слишком уверенные или ещё какая глупость. А я не боюсь. Мне просто плевать, что обо мне подумают.

— Математику и географию, — хмыкает Ария.

— Вот и славно, — отвечает Омут. — Ненавижу географию. Да и вообще ненавижу эту школу.

Они обе замолкают, и струна вновь натягивается. Какой-никакой, но диалог только начался и уже сразу закончился. Надо бы его не упустить, думаю я, и спрашиваю Арию:

— А тебе какие уроки меньше всего нравятся?

— Мне? — Она улыбнулась. — Ну, не знаю, может быть, химия и физика? Я на них ничего не понимаю. Делаю вид, что это не так, слушаю внимательно, и всё.

Мы спускаемся к реке. Шагаем по ступенькам.

— Да там и понимать ничего не надо, абсолютно бесполезные предметы, — говорю я. — Сколько не пытался выучить, а всё бестолку.

— А ты много пытался? — Подтрунивает меня Омут.

— Не много, но я хотя бы ПЫТАЛСЯ! — Возвращаю ей её же подкол. — Слушайте, а есть у вас любимые предметы? Те, что сильно нравятся или не нравятся, но меньше остальных.

Спустились к реке, идём вдоль набережной.

— Мне нравится физкультура, — отвечает Ария. — Я устаю долго сидеть на одном месте. Мне вообще сидеть не нравится. Поэтому для меня это настоящий отдых — побегать, попрыгать, размяться.

— Давайте присядем, — предлагает Омут, и мы садимся на ближайшую к нам лавочку. В ту самую беседку, в которой совсем недавно сидели вместе с ней вдвоём. Девочки сели по краям, я посерёдке. — У меня любимых предметов вообще нет. Мне ничего не нравится, — она оборачивается ко мне. — А ты, наверное, предпочитаешь литературу?

— Почему ты так решила?

— Ну, ты же вроде как стихи пишешь. Поэт. И всё такое.

— Ну, — чешу подбородок. — Мне нравится литература, но уроки по литературе не особо. Мы могли бы разбирать произведения современных авторов, всякие интересные штуки. Стихи современных поэтов. Им же тоже нужен воздух. Но вместо этого мы из года в год заучиваем наизусть краткие содержания книг, которые нам совершенно не интересны. А для чего это всё? Из людей силой выжимают тягу к учёбе и на выходе получается, что большая часть класса читает те же самые стихи так, как читает состав на обёртке от какой-то конфеты.

Омут закатывает глаза, осознавая, что тронула меня за больное своим вопросом, и я начинаю разражаться очередной тирадой. А вот Ария смотрит на меня с интересом и очень даже внимательно слушает.

— Читать книги это ведь не только про озвучивание разных символов, — продолжаю я, — пропечатанных на спрессованном куске опилок. Читать это, в первую очередь, понимать написанное. А у нас, помните, девчонки, недавно тест был. За скорость чтения столько-то баллов, за выразительность столько-то. Я сам книги обожаю, но мне поставили почти самый низкий балл. Это вообще нормально? Какой смысл быстро и красиво читать книги, если ты не понимаешь их содержания? Это относится к большей половине класса. Да, возможно, они читают лучше меня. Но фиг там они смогут повторить сегодня то, что прочитали вчера.

Обе девчонки молчат. Омут, пока я говорил, уже достала сигарету и закурила. Пускает едкие облачки дыма перед собой. А вот Ария, уперев локти в колени, всё ещё слушает. Прошло несколько секунд, и она сказала:

— Да, наверное, ты прав.

— Как же, прав, он у нас самый умный, — Омут стряхнула пепел. — И самый начитанный.

— Вообще-то так оно и есть, — Ария стрельнула глазами. — Я видела, что он носит с собой не только школьные учебники, но ещё и свои книги. И читает их на переменах. Это же просто замечательно!

Мне было очень приятно, что хоть кто-то это заметил. Я улыбнулся.

— Ну-ну, замечательно просто не могу, — очередное облачко дыма Омут пустила ей в лицо, и та поморщилась. — Два самых замечательных человека сидят на одной скамейке. Случаются же чудеса!

— Эм, ты чего? — Опешила Ария.

— Ничего! Наслушалась я уже про вашу школу и про ваши книги. Можно тему сменить? Тошно уже от вас, замечательных таких.

Ария берёт меня за щёки, так, по хозяйски, и поворачивает к себе, нежно и аккуратно, что никакие слова не нужны. Зачем людям вообще слова, если есть прикосновения?

— Не слушай её, — говорит она. — Просто мы с тобой кислородом дышим, а она дымом. Вот у неё там всё и закупоривается. Сосуды в мозге. Дай-ка я пока у тебя тампоны из ноздрей вытащу, — Ария потянула вниз за одну из верёвочек.

— Ау!

— Терпи, мы же, девочки, терпим, — и потянула за другую.

— АУ!

— Всё-всё, готово, — успокоила она меня. — И кровь больше не идёт.

— Спасибо, — тру нос.

— Не три. Опять потечёт. Спроси чего-нибудь ещё, мне понравились твои вопросы. Но только не про школу. А то снова эта злыдня на нас набросится.

Омут удостоила её взглядом полным презрения и ненависти, но от высказываний воздержалась.

— Чего спросить?

— Что хочешь, то и спроси.

— Давайте я вам блиц-опрос устрою, — предлагаю я. — Буду быстро задавать всякие простенькие вопросы, а вы мне отвечать. Устроит такая игра?

— Хорошо, тогда ты тоже отвечать будешь, — Ария села поудобнее и стала слушать.

Омут докурила и выкинула окурок в мусорку.

— Хм, первый вопрос. Какой у вас любимый цвет? У меня, наверное... наверное чёрный. Не люблю яркие цвета, они глаза режут. К тому же, чёрный самый прагматичный из всех цветов. Например, чёрную машину можно долго не мыть.

— Ну а у меня тогда... — призадумалась Ария, — белый? Если белая машина станет грязной, это будет сразу видно.

— У меня никакой, — ответила Омут. — Сложный вопрос. Я ещё не определилась с цветом.

— Ладно, пусть так, — я удовлетворился их ответами. — Вопрос второй. Какие у вас любимые цветы? Мне больше всего нравятся ромашки. Они такие простые, как колосья пшеницы. Простые и приятные цветы. И совсем неприхотливые. Когда-нибудь у меня будет свой собственный сад, и я все клумбы в нём засажу ромашками.

— Вот ты сказал про пшеницу, — заулыбалась Ария. — И я так подумала, что это, скорее всего, и мои любимые цветы тоже. Хотя это и не цветы вовсе, а зерновые культуры, но я надеюсь это считается.

— Считается, — киваю и поворачиваюсь в сторону Омута. Я даже не заметил, как отвернулся от неё. — А у тебя какие любимые цветы?

— Сорняки.

— Да уж, интересный выбор. Ничего не скажешь, — заключаю я. — Вопрос номер три. Какое ваше любимое животное?

— У меня собаки, — Ария от восторга подпрыгивает на месте. — Люблю когда рядом надёжное плечо, на которое можно опереться. — И ведь действительно. Она сама похожа на собаку, и поведением, и в некоторых моментах даже внешностью. В хорошем смысле! Такая же преданная, с верным и чутким взглядом. Интересно... я раньше как-то даже и не замечал, какая она красивая. Её короткие чёрные волосы так идут её хрупким и строгим плечикам. Она почти как Омут, или может быть даже лу...

— А у меня кошки, — послышался резкий голос из-за спины. — Не люблю ухаживать за животными, а кошки этого и не требуют. Сами себе хозяева, — а она и правда похожа на кошку. И телосложением, и характером. Такая же не прирученная, сама по себе, в конечном итоге, с кем бы не строила отношения, всегда одна и без хозяина.

Я никогда этого раньше не замечал, но... Если вспомнить всех наших девочек в классе, то каждую из них можно распределить в одну из этих групп. Да и мальчиков тоже.

По сути, все люди делятся на два типа. На кошечек и собачек. Одни уходят от тебя, другие идут за тобой. Одни выбирают быть любимыми, а другие любить. Кто-то привносит в твою жизнь хаос, а кто-то порядок. Разница лишь в том, чего на самом деле хочешь ты.

— А тебе какие больше нравятся? — Ария заглянула мне в глаза и вновь блеснула своей лучезарной улыбкой.

— Да, какие, кошечки или собачки? — Омут тоже пододвинулась.

— Эм... — И что им ответить? — Не знаю, честно говоря. Я раньше всегда думал, что мне нравятся кошки. Но, — я посмотрел на Арию. — в собачках по-моему тоже что-то есть.

— Так собаки тебе больше нравятся? — Она повторила свой вопрос и придвинулась совсем близко, так, что я смог ощутить её тяжелое дыхание на собственных губах.

— Ну... э-э-э... наверное, наверное мне всё-таки больше нравятся...

— Всё! Пора идти! — Омут резко встала и потянула нас обоих со скамейки. — Уроки уже закончились. Пора по домам!

— Кхм-кхм, — Ария посмотрела на неё, но с места не сдвинулась. — Ну, ты, наверное, торопишься, вот и иди, — она сделала акцент на последнем слове. — А мы пока ещё погуляем, ещё «вопросики» друг другу позадаём.

— А чего это я домой идти должна? — Омут подошла к ней почти вплотную.

— Потому что мы хотим погулять, а ты хочешь уйти, верно? — Ария взяла меня за одну руку. — Верно, говорю?

— Нет, не верно, — Омут взяла меня за другую. — Не верно говоришь. Это ты уходи, если так хочется. А я вот, может, тоже погулять хочу.

— КХМ-КХМ, а тебе, дорогая, не жирно будет? — Ария повысила голос, чего до этого никогда не делала. — Два куска в одну... я извиняюсь, харю?

— Ты по себе не суди, у кого харя, а у кого рот, — Омут ответила ей едкой улыбкой. — Я может себе два куска возьму, а ты ни одного!

— Слушайте, девчонки, — обратился я к ним обеим. — А у меня ещё один вопрос!

— КАКОЙ?! — Обернулись они обе, уставившись на меня.

— Ну, эм... — Ё-маё, а вопроса то я и не придумал. Надо ченьть такое выдать, чтоб сразу успокоились. Чего бы такого спросить?

О, придумал:

— Как вы считаете, во сколько лет у человека должен быть первый раз? — Слова вырвались сами собой, совершенно неожиданно. Они обе тут же отпустили мои руки. Ну что я за выродок. — Ну, точнее, когда вы считаете нужным, чтобы он случился. А то вот некоторые говорят в семнадцать, некоторые в восемнадцать или только после свадьбы. А вы как считаете?

— Когда хочешь, тогда и лишайся. — Омут достала новую сигарету. — Это ж не почка, чтоб долго думать.

— А почему ты спрашиваешь? — Ария завела непослушный локон за ухо. Её щёки стали пунцовыми.

— Не знаю, — признался я. — Мне кажется, что не столь важно во сколько лет ты это делаешь. Намного важнее человек, с которым ты решаешь это сделать. Я вот, допустим, могу вам признаться, что я девственник. И я этого не стыжусь. Я всего лишь хочу, чтобы моя будущая девушка тоже была таковой. Потому что первый раз это ведь очень и очень трепетный момент, а даётся он всего лишь раз в жизни. Если у меня будет такая избранница, с которой я смогу его разделить, я буду очень рад. Но если бы выяснилось, что она разделила его не со мной... даже не знаю, как бы я к этому отнёсся. — Я закончил и посмотрел на Омута в надежде на то, что до неё дошёл смысл моих слов.

Поцелуи поцелуями, пусть так, но только... только не ЭТО.