Кодекс Прогульщика

«Тот, кто погас,

Будет ярче светить, чем кометы,

Пролетающие над планетой.

Из пустоты

Без твоей красоты не родится

Юности вольная птица».

@ polnalyubvi

Жить счастливо. Что это значит, жить счастливо? Быть счастливым?

Ну, вот ты, допустим, счастлив. И как это понять?

Не, такое нельзя ни осознать, ни почувствовать. Это как насморк. Если нос заложен, тебе сложно дышать и хочется чтоб это поскорей прошло. А если дышится легко, то уже не думаешь об этом.

На самом деле, я не знаю, что это такое. Счастье. Хорошо себя чувствовать, наверно, и всё такое. А?

Некоторые люди советуют визуализировать свои мысли, мол, если будешь долго-долго о чём-то думать, то рано или поздно ты это получишь. А что насчёт людей без ног, которые будут хотеть, чтобы их ноги отрасли обратно? Они отрастут? Нет.

А если одноглазый человек придёт в церковь и будет молиться о возвращении глаза, у него вырастет новый глаз? Да вроде не было такого.

Никто не даст тебе то, что ты хочешь кроме тебя самого. Бог говорит «иди», бизнес тренера говорят «иди», «визуализируй путь и иди». А куда идти то?

Мне вот советовали вставать утром, подходить к зеркалу и говорить своему отражению: «Ты самый лучший, ты самый счастливый, у тебя всё получится!». Но скажите мне, пожалуйста, неужели по-настоящему СЧАСТЛИВЫЙ человек будет тратить время на то, чтобы убедить себя, что он счастливый? Нет, он это и так знает, ему это ни к чему.

Амур нашёл меня в луже блевотины на полу у кровати. Во рту стоял железный привкус то ли желчи, то ли... Словно мой же язык насрал мне в рот.

Преданный хриплый лай разбудил меня, а шершавый мокрый язык привёл в чувство. Я протёр глаза и посмотрел на часы, это первое, о чём я подумал — не вернулись ли родители с работы. Не хотелось бы, чтоб они застали меня в подобном виде.

Что случилось со мной? Не знаю.

Но слёзы более не трогали моих глаз, да и дрожь в руках поутихла. Это радовало.

С того момента, как мой корабль отошёл от порта без меня, внутри как-будто рухнуло что-то. Что-то очень тяжелое. И поднять, вернуть на место уже нельзя. Словно у плотно заставленной комнаты исчез пол, а всё её содержимое изверглось в чёрную пустоту. Или вырвалось наружу? Как понять. И это уже совсем не радует.

Я то ли умер, то ли потерял себя, а на самом деле просто влюбился.

И всё же, как бы красиво я не пытался это описать, содержимое моего желудка действительно оказалось снаружи. И это уже совсем не радует глаз.

Во сне, если это можно назвать сном, я сполз с кровати, и это очень хорошо — не пришлось стирать постельное бельё, обошёлся одной мокрой тряпкой.

Мытьё пола тоже много времени не заняло. Наоборот, даже сил прибавило.

А вот звонок в дверь совсем не обрадовал. Кто бы это мог быть?

Я решил не торопиться, подождать, вдруг показалось? Но когда я закончил убираться и подошёл к двери, её ручка скакала вверх-вниз в остервенении, словно надумала сбежать.

После этого у меня не осталось ни единого сомнения, кто стоит по ту сторону, в подъезде.

Сунул ключ в замочную скважину и распахнул дверь.

Передо мной предстал отец, в своём предельно хмуром облачении. Судя по всему, пораньше вернулся с работы. Брови задёргались в гневе:

— Ты почему так долго открывал?

— Не слышал, — соврал я.

Я часто вру, и не собираюсь останавливаться. Не вижу в этом ничего плохого. Я вру не себе, а другим людям, и то, по мелочам. Большинство поступает в точности наоборот. Не говоря уже о том, что я своей вины в этом не вижу.

Пхах, знаете, это забавно, строгие родители думают, что приучают тебя к хорошему поведению, вежливости и манерам, но на самом деле, всё, чему они тебя учат — это распознавать их шаги по звуку. Кому они принадлежат и куда этот человек направляется. Порой даже по звуку шагов удаётся различить эмоции людей.

Детей никто не учит врать. Ни один родитель не скажет своему ребёнку «милая, ты научилась ходить и говорить, а теперь давай научимся лгать!».

Зато родители учат своих детей угождать им, о, в этом они преуспели.

Если ты не хочешь идти в школу, ты должен сделать вид, что тебе очень сильно хочется туда, чтобы не расстраивать маму.

Если ты прогулял уроки или получил двойку, потому что тебе, опять-таки, совершенно непонятно, что там вообще делать в этой школе, тебе придётся врать, чтобы не расстраивать папу.

— Мне твоя классная руководительница звонила, — Чемодан снимает пальто, бросает на вешалку. — Опять ты уроки прогуливаешь? Так мало того, что прогуливаешь. Ты с них в прямом смысле этого слова сбегаешь.

— (Он, наверное, про случай с открыткой...)

— (Тихо, Икар, заткнись), — говорю про себя. — Мне стало плохо, вот я и ушёл, — говорю вслух, и, кстати, не вру.

— Плохо, — хмыкнул отец. — Уже в который раз это слышу. Надоело. Больше это слушать не хочу. Завтра чтоб был в школе, и чтоб на каждом уроке был, на каждом, — он погрозил пальцем.

— Но мне правда было плохо!

— Ничего не хочу слышать! Завтра чтоб был. На каждом. Уроке! — Смотрит на меня выжидающе, с какой-то непонятной то ли ненавистью, то ли презрением в глазах. Господи, я твой сын, идиот, а не какая-то собака. Хотя к Амуру здесь относятся наверное даже лучше, чем ко мне. — Если уйдёшь завтра с уроков, я...

— Не уйду! — Отвечаю, разворачиваюсь и ухожу в свою комнату.

Но ему же надо покричать, да на того, кто послабее, вот он и не сдерживает себя:

— Я школу с отличием закончил! А ты, ВЫРОДОК, по всем предметам двойки хватаешь! Только попробуй ещё раз школу прогулять! ТАКОЕ устрою!

Выродок. Выродок. Выродок.

Вот моё настоящее имя. Надо брать то, что подходит.

Стараюсь не хлопать дверью, прыгаю в кровать и зарываюсь лицом в подушку, чтобы меня не было слышно.

Подушка мокнет.

А что, действительно, это прозвище как раз про меня. Девушка от меня ушла, хотя... что значит «ушла»? Она и не приходила. Друзей у меня нету, кроме как своих, воображаемых. В школе меня ненавидят и учителя, и одноклассники. Даже не знаю кто больше.

И в чём вообще смысл такой жизни? В бесконечных страданиях?

От осознания своей ничтожности дрожь накатывает на меня волной, подминает под себя, и заставляет пролежать так — лицом в подушку, — ещё пару минут. В процессе меня вырубает, не знаю на сколько, но просыпаюсь я, когда подушка ещё влажная.

На белой ткани вырисовывается дивный узор:три серых пятна, по одному на оба глаза, и ещё один на месте рта.

Наконец-то переворачиваюсь на спину, в затылке становится мокро, а слёзы теперь затекают в уши. Щекочут.

Краем глаза замечаю надпись на левом запястье. «Живи». Прямо у основания большого пальца. На первой фаланге.

Я её не писал. Значит, послание от Петра.

Очередная слёзка падает в ушную раковину, вызывая мурашки. И смех. Хе-хе. Хе-хе.

Может, действительно, попробовать жить, а не страдать и жаловаться?