Песнь Вершителя: Тайна рода

Несмотря на поздний час, в поместье Миди Кастомеля кипела жизнь. В горящих желтым светом окнах изредка высвечивались чьи-то силуэты. Над домом белел тонкий месяц. У ворот, под которыми росли низкие, апельсиновые деревья, стояли дозорные, облачённые в алый цвет личных стражников лорда.
Во дворе весело журчал многоэтажный фонтан. От источника отходили аккуратные, искусственные речушки. Вдоль раскинулись кусты благоухающего жасмина. Белые цветочки рассеивали сладкий, пьянеющий аромат. Между ними стрекотали маленькие, светящиеся белым и голубым, жучки. Альба назвала насекомых тляками и объяснила Адаму, что обычно их, как и многих волшебных существ, могут видеть только те, в чьих жилах течёт волшебная кровь и охотники, у которых возникает связь с магическим оружием. Услышав это, Кело насмешливо фыркнул и покачал головой, будто знал куда больше, чем она. Впрочем, Адам сознавал, что так оно и есть.
Охотники и лорд расположились в роскошной столовой. Баро и ещё несколько слуг, торопливо раскладывали блюда. Чего только не было на столе: копчённая свинина, курочки и утки с золотистыми корками, подносы с горами инжира, апельсинов, фиников и сочной хурмы, жаркое, от которого ещё поднимался вкусный дымок, перепелиные яйца, жареная рыба, тушенные кальмары, разноцветные салаты из водорослей. От взгляда на длинный стол разбегались глаза. Адам никогда не видел столько еды одновременно. И поняв, что кроме них четверых больше никто не сядет за стол, посчитал это пустым расточительством. Пусть они и находились на континенте изобилия, Адам с презрением вспомнил едва заметные за роскошью безликие трущобы. Вряд ли существа, обитающие там согласились бы с данным утверждением.
Приступив к пиру, какое-то время раздавались лишь звуки столовых приборов. Затем лорд Мачвы пристал к гостям с расспросами об охоте. Кело, обожающий чесать языком, довольно принялся за повествование. Так Адам узнал, что несколько раз татуированный едва избегал смерти, что Берн когда-то был пиратом, а потом его изгнали и тот поддался в охотники, об Альбе, которая взирала на него исподлобья, как бы намекая, что о ней не должно вырваться из уст ни слова, он разумеется рассказывать ничего не стал.

— Я всю жизнь прожил на Брасоне. — С сожалением произнёс лорд. — Сначала воспитывался дома, а когда родители устали от меня, отправили прочь в Филиман в жреческий храм. Может быть наделялись, что там я и сгнию. Но судьба распорядилась иначе. В конце концов бразды правления Мачвой перешли ко мне и уже обязанности не позволяли выехать за пределы королевства...

Из открытых дверей балкона веяло запахом дурманящих цветов. Слетевшиеся на свет комары издавали пронзительно писклявые звуки и кружили под неугасаемой люстрой. Насекомые-кровопийцы время от времени находили себе жертву, а иной раз и погибель.

— Неужели вы ничего не можете сделать с этими пиявками? — Раздраженно бросила Альба, шлёпнув себя по покрасневшей от укусов кисти. Размазанный комар оставил после гибели мелкое пятнышко крови.

— Даже комары заслуживают жизни. — Невинно улыбнулся Миди. На круглом лице, явно погрязшем в алчности и ненасытности, она смотрелась, как ехидная насмешка.

Лорд Мачвы был похож на зажравшегося, человеческого властителя, но никак не на колдуна. Лысый, жирный с маленькими крысиными глазками, он вызывал у Адама стойкое отвращение. Похваставшись, что на четырёхсотлетие, отпразднутое всего несколько недель назад, к нему слетелись лорды, графы, герцоги и колдуны со всего континента, он самостоятельно наполнил хрустальные бокалы гостей гранатовым вином. Судя по виду не пышущим крепким здоровьем Кастомеля, Адам понял, что тот не обладает особо сильным магическим даром.

— Прекрасное было торжество... Прекрасное! — Заливался он, поглаживая бритый подбородок, под которым залегали складки жира и изредка поглядывал в глубокий вырез груди охотницы. — Сиял весь город. Музыка резвилась вместо ветра. Пригласили лучших в мире музыкантов. Из Сенала приехала сама Ройна. До чего же она прелестно пела, как ангел.  А фейерверки-и...— Мечтательно дополнил лорд и плюхнулся в своё мягкое кресло и руками оторвал ножку жаренной утки.

— Хм, вино в самом деле чудное. В жизни не пробовал ничего вкуснее. — Слегка пригубив напиток, произнёс Кело. На щеках розовел румянец.

— Должно быть дом лорда вы представляли совсем иным?— Хитро блеснув глазами, спросил лорд Кастомель, когда все умолкли.  — Но не обманываетесь на его счёт. Дом моего отца был велик. Он больше походил на замок, нежели на дом. Передо мной его должен был унаследовать мой брат, а потом и моя сестра... Но где они теперь? Кто помнит их имена? Только я. А ведь они всегда глядели на меня свысока, как на ничтожного червя. О, надменная моя семья, они были могущественны, но это не спасло их от смерти. А я червяк, которого они презирали,  унаследовал власть над этим городом. Никогда он ещё не процветал так, как процветает при моём правлении...

— И никогда его трущобы не были настолько велики, как сейчас. — Усмехнулся Кело. В серых глазах его горели веселые искры. Лорд Мачвы забавлял охотника.

— Будь я менее сердечен, то сжёг бы их вместе со всем отребьем. Но моя истина такова «каждый заслуживает жизни». — Миди Кастомель говорил мягко, но по глазам было видно, что все его слова полны лжи.

— Мне любопытно, лорд Кастомель, зачем же вы позвали нас? Неужто поговорить о городе? — Спросила Альба, прислонившись к спинке стула. Сам колдун, да и дом его начал её утомлять.

— Из-за океана долетают тревожные известия. Но стоит ли полагаться на третьи слова, если можно послушать тех, кто живёт на другом континенте, напрямик. — Облизывая пальцы ответил лорд.

Глядя на него с отвращением, Кело устало сказал:

— Увы, мы не те, кто может пролить свет, на истину. До нас долетает то же самое, что и до вас. На севере действительно неспокойно, но кто мы, как не мелкие сошки, чтобы...

Договорить он не успел, под столом вдруг что-то пробежало и в замешательстве Альба вскрикнула. Вскоре все четверо заглянули вниз, увидев пушистое, двуногое существо с кошачьей мордой и большими зелёными глазами. В руках у него висел серебристый браслет охотницы.

— Баро! — Гневно вскричал лорд. — Я же говорил не выпускать рогуши на волю! От них одни проблемы. Держать таких существ дома почти невозможно. Крадут всё что неровно лежит.

Схватив рогуши, Миди потряс его. Бедняга выпучил свои глаза и испуганно запищал. Украшение выпало из его маленьких лапок, стукнувшись о поднос с фруктами.

— Браслет обвивал мою руку. — Выгнула брови Альба. Он лежал вполне себе ровно.

Кинув дрожащее существо в руки опешившему Баро, что вбежал в столовую, лорд пожал плечами.

— Такова их природа, леди. Рогуши лучшие на всём свете ворюги. 

— Зачем же тогда держать их дома? — Холодно поинтересовался Кело. Ему не понравилось то, как хозяин поместья обошёлся с рогуши.

Адаму показалось, что змея на лице охотника зашевелилась, приняв более агрессивный вид, подстать хищным серьгам в ушах.
Миди ответить не успел, на помпезные балюстрады балкона села изумительная, синекрылая птица. На лапке у неё  крепился скромный футлярчик для посланий. В Брасоне и во многих других государствах Гохры пользовались преимущественно  услугами зачарованных птиц, способных преодолевать длинные расстояния даже быстрее голубоглазых гончих. Благодарю возможности переправляться и через моря, и через океаны с помощью крыльев.  Решительно направившись к птице, лорд достал из футляра, блестящей от жира рукой, сложенный пергамент, с печатью. Убедившись, что работа выполнена, она взмыла в ночное небо. Сломав печать, толстяк резво раскрыл послание и прошёлся по нему взглядом. По мере чтения, пухлое лицо мрачнело.

— В Мачве за несколько недель пропало пятнадцать колдунов и колдуний. Одна пропажа может и могла быть чем-то обыкновенным, но пятнадцать! Вряд ли это простое совпадение.  — Проговорил Миди, гневно скатав пергамент, а затем что-то прошептав, поджег его в воздухе.

Оставшийся от послания пепел рассеялся на ветру, улетев через балкон.

— Не совпадение. — Неожиданно иссохшим голосом, ответил Кело.

Взглянув на него, синеглазый, заметил, что тот несколько побледнел и прижался к спинке стула. Подумав о том, что же вызвало в нём такую перемену, Адам уставился перед собой. И тут внимание привлекла картина, которую до этого скрывала фигура лорда. На ней скрестив мечи в яростной битве стояли два человека, в которых молодой ученик узнал Гордиана Бальгарда и его заклятого врага, Кровавого Грегори — беспощадного убийцу ведьм и главаря организации «Красный Кельтон», заполучившей во время Кровавой революции власть на Брите. Глаза Бальгарда пылали решимостью, меч в руках горел синим пламенем. Лицо Кровавого Грегори было искажено гневом и залито кровью, а меч его плавился. То была их последняя битва, в которой сгинул лишь убийца колдунов.

— Ходят слухи, что к нападению на Ваилу имеют отношения ведьмы. — Сказав это, Альба налила себе ещё вина и как ни в чём не бывало смочила горло.

— На что это вы намекаете, мисс? — Злобно сузил глаза лорд.

— Парочка ведьм могли переметнуться на сторону союза. Может им хорошо заплатили...

— Заплатили?! — Вскипел Миди. — Что же, по вашему колдунов можно купить за жалкие гроши? Смеете сравнивать нас с племенем попрошаек?!

— Ну, что вы. — Успокаивающе поднял руки Кело, хотя в серых глазах промелькнуло ехидство.— Альба, вовсе не хотела вас оскорбить. Но все мы знаем, что слухи не рождаются на пустом месте.

— Слухи на то и слухи, чтобы им не верить. — Вскипел лорд. — Об охотниках говорят, что по ночам они совокупляются с душепустами и порождают ещё более страшных чудищ, но разве это можно назвать правдой?

— Может кто и пробовал. Только вряд ли дожил до того момента, чтобы рассказать кому-то, зачем. — Усмехнулся Кело.

— Колдуны слишком много лет терпели издевательства над собой, чтобы теперь продаваться людям.

Лорд смерил охотников злобным взглядом и снова подозвал Баро, намеренно громко приказав, чтобы тот выпроводил гостей вон из поместья. От такого поворота событий опешил даже слуга. Неловко глянув на охотников, он понурился и указал рукой на дверь. Альба презрительно фыркнула и не прощаясь тут же выплыла наружу. Кело раздосадовано сжал кулаки и ядовито пожелав добрых снов, последовал за ней. Адам не выказал абсолютно никаких чувств, как впрочем всегда оставшись равнодушным.

Улицы, которые вечером полнились колдунами, к разгару ночи затихли. Кое-где ещё слышались разговоры, пьяный смех и музыка, но уже за закрытыми дверями и за светящимися окнами. На холмах продолжали гореть костры, высвечивающие треугольники шатров. Тёплый ветер доносил с гавани запах водорослей и рыбы. В просветах между некоторыми зданиями виднелись силуэты молчащих кораблей, напоминающие скелеты. Охотники неспешно шли к гостинице.

— А мы хорошенько разозлили этого чванливого старикашку. — Лениво улыбнулся Кело и стянул с хвоста ленту. Тёмные волосы свободной волной рассыпались по плечам. — Он либо наивный дурак, либо испугался, что ведьмы и правда причастны к тому, что случилось в Ваиле.

— А разве это наша забота? Пусть колдуны и Феода сами разберутся. — Безразличным тоном проговорил Адам.

Альба недовольно поджала губы и сложила руки на груди. Для неё происходящее имело большое значение.

Они уже сворачивали за угол, когда из темноты вдруг выскочила тень и тараном попыталась дотянуться до кошеля татуированного. Однако, Кело натренированный и крепкий, ловко ухватил её за вполне телесное обличие.

— Ах ты ж... — В ярости начала Альба, да умолкла, когда охотник стянул дряхлый, залатанный всеми возможными способами капюшон.

Мальчишка в слишком длинном для его ног плаще брыкался, точно крольчонок, пойманный за длинные уши.  Неряшливые, белёсые волосы создавали на голове гнездо. В голубых, глубоко посаженных глазах выражался ужас, загнанного в ловушку зверя.

— Пожалуйста... — Захныкал он, не переставая вырываться. — Мы умираем с голоду... Мне жаль... мне... Мне просто нужно было немного денег, а иначе мои братья и сестры умрут...

Поставив мальчика на тощие ноги, Кело его не выпустил, но посмотрел так жалостливо, что даже неудавшийся воришка изумился и от того немного успокоился.

— Где твои родители? — Спросил он.

Настороженно глядя на охотника, мальчик молчал. Голубые глаза тревожно искали выход из незавидного положения.

— Не бойся, если бы я хотел навредить, то уже сделал бы это. — Мягко произнёс Кело, не сводя с ребёнка взгляда.

— Мамы нет...уже давно... — Вытянулся  его осторожный голос. — А папа пропал несколько недель назад... Он был колдуном, а нам никому... мне, моим младшим сестрам, брату, не передалась его магия и вот теперь мы остались совсем одни...

— Значит, твоя мать была человеком? — Спросила Альба.

Так уж вышло, никто не знал почему, но порой колдуны и колдуньи, связывая себя узами с простыми людьми, часто порождали детей, в которых не было ни капли магии — маги называли их восунами — бездарными. В смешанных семьях очень редко встречались дети с даром. Но неважно было владеют они магией или нет, полукровок мало где жаловали.

Мальчик кивнул и снова забрыкался.

— А что же ваши родственники? Они не могут взять к себе пару детишек? — Не обратив внимание на сопротивление, допытывался Кело. В серых глазах его теперь отражалась печаль.

— Когда отец женился на моей маме, они отказались от него. Даже слушать не стали... Так мне рассказывали.

— Видно, так оно и было. — В отличие от Кело, Альбу было не пронять. История ничуть её не разжалобила.

С ближайшей таверни послышался гомон смеха. Кто-то взвыл.

— Как тебя зовут? — В первые за это время подал голос Адам.

Взглянув на него, мальчик поёжился и тихо ответил:

— Аро Кейво.

Кело залез в свой кошель. Послышался стук монет. Мальчик встрепенулся. Достав несколько золотых дегров, охотник сунул в его костлявую руку.

— А теперь беги, Аро, домой и чтоб больше такого не было. Понял? — Вкрадчиво спросил татуированный и когда мальчик кивнул, потрепал его белёсые волосы и отпустил.

Коротко поблагодарив, Аро исчез во тьме также быстро, как и появился. Может он боялся, как бы незнакомцы не передумали.

— И ты поверил ему? Так просто? — Презрительно  скривилась  Альба.

— Мальчик, не выглядел сытым. — Пожал плечами Кело.

— Воришки редко выглядят сытыми, но что теперь? Всем милостыню подавать?

— Они от того и становятся воришками, что никто им милостыню не подаёт. — В тоне охотника послышалось раздражение.

Поняв, что тема исчерпана, Альба недовольно развернулась и зашагала дальше.

Спустя час охотники вернулись обратно в гостиницу, где на них накинулся Дарий. Обвинив их в безответственности, он ходил взад, вперед, будто разгневанный папаша, на время потерявший из виду своих деток. Никто из троицы стыда не почувствовал, более того, Альба изрядно уставшая за день, наорала на рыжеволосого и надувшись, ушла спать. Кело хлопнул его по плечу и зевнув, сделал тоже самое. Дарий и ученик остались одни.

— Это вам не привычный Брит. — Строго сказал он. — Здесь действуют другие порядки и если кто-то из отряда попадёт в переделку, то вопросы возникнут и в гильдии...

— Да что с тобой, Дарий. После возвращения в Тикала, тебя будто подменили. — Проговорил, откуда-то взявшийся, Брандон.

— Я глава отряда. Моя обязанность дисциплинировать...

— Да-да, всё это мы уже поняли.  — Перебил Брандон. Лицо его выглядели усталым, так что если бы не свирепый вид, то он напоминал бы доброго медведя. — Но я не припоминаю, чтобы раньше ты дисциплинировал нас, как очумевшая от страха наседка. Ты либо что-то скрываешь, либо превращается в своего дурня дядюшку...

— Что ты сказал? — Вспыхнул Дарий. Вены на открытых мускулах заходили, как черви.

Брандон вздохнул и покачал головой, осознав, что слегка переборщил. В карие глазах промелькнула неуверенность.

— Повтори. — Сквозь зубы процедил рыжеволосый.

— Ни к чему это, Дарий... тем более при нём. — Брандон нетактично указал на тихо наблюдающего за ними ученика.

— У него есть имя. Нравится тебе или нет, но Адам теперь часть нашего отряда. И советую не забывать с кем говоришь. Тебе придётся научиться уважать мои решения, а не то вылетишь из отряда и я не посмотрю, что мы дружим с детства. — Разнесся жёсткий голос Дария.

Смерив посуровевшего Брандона цепким взглядом, синеглазый погрузился в размышления о том, почему же тот не взлюбил его с самой первой встречи. Адам не помнил, чтобы хоть как-то или чем-то оскорбил охотника. С самой первой минуты Брандон вёл себя так, будто знает о его существовании, но не признаёт совместное нахождение в одном помещении. Он никогда не обращался к Адаму напрямую, а всегда через кого-то и никогда не произносил его имени вслух

—  Как скажете, сэр.— Саркастично проговорил кареглазый и не дожидаясь ответа, поднялся в номер.

Немного постояв в тихом зале, Адам и Дарий вышли на пустую террасу. Стулья, поднятые на столики, были похожи на насекомых. С улицы несло ярким запахом незнакомых цветов. Слышались звуки разбиваемых о гавань волн.

— Ты не сердись на Брандона. —  Устало сказал Дарий. В полутьме рыжие волосы стали чёрными. — Он не так плох, как наверное тебе сейчас кажется. Иногда не церемонится и бывает излишне грубым, но знай, что из всех людей именно ему я бы доверил свою жизнь без сомнений. 

— Я похоже, не нравлюсь ему. —  Спокойно заметил Адам. Он не  сердился на Брандона.

— Дело в другом... — Охотник посмотрел на ученика и будто хотел произнести что-то ещё, но передумал.

Ещё немного постояв вместе, они разбрелись по номерам. Готовясь ко сну, Адам нащупал украденное яблоко и рот наполнился слюной желания. Убедившись, что Берн и Кело спят, молодой человек зашёл в ванную. И открыл окно, спускавшееся до пола и до этого скрытое за толстыми, красными шторами. В белоснежное лицо ударил морской бриз. Подняв перед собой яблоко, синеглазый какое-то время просто глядел на него. В голове всплыли детские воспоминания. День, когда за окнами скоростного поезда проносились яблоневые сады. День, когда вместе с матерью, он направлялся в Громхол. Женщина надеялась найти своего давнего друга-врача. В те времена мать ещё верила в возможность чудо-исцеления после нападения душепуста. Ведь случай Адама совсем не был похож, на все остальные. И всё же обратиться в обычные больницы она боялась. Что если бы у неё забрали сына? После пропажи мужа, она оберегала ребёнка, как зеницу ока и ни за чтобы не стала подвергать его опасности. Единственной надеждой был друг, но подойдя к его старой квартире, втиснутую в некрасивый, с грубыми камнями в пятиэтажный дом, надежды рухнули. Оказалось, что человек этот погиб в ходе тайных опытов над душепустами. Возвращаясь обратно в Старобел, женщина тихо плакала, но от чего именно Адам не понимал. От того, что погиб друг? Или от того, что это был единственный человек, к которому она могла обратиться со своим щекотливым вопросом? Прямо как в тот далекий миг, перед Адамом возникло её скорбное лицо,  и внутри душевной пустоты вдруг зашелестела тоска по маме. Это было самое глубокое чувство возникшее внутри с тех пор как её не стало и молодой человек вдруг пожалел, что не взял в путь какую-нибудь из материнских фотографий.

Укусив яблоко, по телу прошла волна довольной дрожи. Тоска улетучилась, будто её и не появлялось. Фрукт был до того сочным, что по руке, которой Адам держал яблоко, поползла струйка прозрачного сока. Смаковав вкус, он медленно расправился с ним. Когда остался один только огрызок, синеглазый закрыл окно и смыл его в унитаза. Пусть ведьмы с легким высокомерием относились электричеству, выдуманному человеком, водопровод и водосточные трубы вполне их устраивали.

Когда Адам вышел из ванны, кровать Берна оказалось пустой. Прикоснувшись к холодной постели, он понял, что тот ушёл уже давно и лёг спать. Как и все остальные ночи, после встречи с душепустом, ему ничего не снилось.