15.
«О, Создатель... Мир, в котором я дышу наполнен мраком. Счастье временами выигрывает бой с тенью, но все вновь повторяется. Нет душе моей покоя, пока чувствует она обман, коему подвергается сердце и разум. Как распознать ложь? Как узнать кто влюблен в мою душу, а кто лишь в богатства, которые я могу даровать? На множество вопросов не подобрать ни одного ответа. Так дай же мне подсказку! О, Всевышний! Вера в Тебя словно праздник. Священный праздник, средь обычного дня. Я молюсь. Я верю. Я восхваляю. Вечный раб Твой, Осман Хан, заблудился, шествуя по тропе, сложенной из обманов и предательства. Я готов идти по ней дальше. Молю, да убережет сила Твоя сына моего и семью мою. Аминь».
Осман провел кончиками пальцев по лицу, словно омывая его и поднялся с колен. Пройдя на балкон, он взглянул на утреннюю зарю, что приветствовала его, освещая его владения своим светом. Мир просыпался. Торговцы уже шли на свои места, готовясь к новому дню, который принесет им прибыль или наоборот, оставит их без хлеба на будущий день. Осман слышал, как командир янычар – Салих-ага уже готовился к походу. Трепет, что испытывал повелитель, был незнаком ему до этого дня. Он боялся, что может не справиться, подвести всех, но не верил своим же страхам. Не верил. Осман был научен бою, да и переговоры всегда вел умело. Не стоило беспокоиться. Этот поход не продлится долго. Всего несколько месяцев, а потом он просто займется другими делами, которые его беспокоят. Дела в городе, гарем, в конце концов ему нужно было выдать замуж Хаджие, но пока он не представлял кому сможет доверить ее.
Прикрыв глаза, Осман сделал глубокий вдох. Утренняя прохлада придавала бодрости, и он наконец-то взял себя в руки. Повелитель Мира не должен бояться, сомневаться и пребывать в рассеянном состоянии. Он должен быть хладнокровным и серьезным, чтобы на него смотрели и видели его бесстрашие.
Султан вышел из своих покоев и направился к Рамле-султан. Ему нужно было попрощаться. Женщины уже ждали его. Улыбка на мгновение озарила лицо Османа, когда он увидел крохотного малыша, которого держала Айка. Его сын. Его сокровище и любовь. Не описать словами, насколько сильными были чувства его. Женщины стояли, опустив головы и не смели взглянуть в его глаза. Никто не смел, даже Айка. Когда-то бойкая и сильная девчонка, превратилась в послушную женщину, что подарила ему сына. Она одумалась, и это не могло не радовать. Аллах помог ей разобраться во всем, и теперь, единственным из богатств, о которых она мечтала – был ее сын. Но возможно так думал только Осман.
Подойдя к Рамле-султан, он подал руку Мустафе и улыбнулся, когда тот ещё неумело, но так воодушевленно поцеловал ладонь повелителя и дотронулся до нее лбом. Рамля-султан широко улыбнулась и проделала то же самое, мысленно моля Всевышнего уберечь ее брата.
— Повелитель... — Хаджие еле сдерживала слезы.
Каждый военных поход, в которых участвовал покойный султан Ибрахим, был для нее испытанием. Она писала письма, ждала ответа и так проходили месяцы, но последний поход отца... тот, в котором он получил сильное ранение, был для Хаджие ничем. Она не переживала, не писала писем, не молилась, потому что в её жизни появилась любовь, которая перекрывала все чувства страха за отца. Девушка чувствовала себя виноватой, но знала, что отец обязательно ее простил бы.
— Да пребудет Аллах с вами! — прошептала она, видя, как Осман улыбается глядя на нее.
Подойдя к Айке, он взглянул на сына и провёл пальцем по его щеке. Совсем маленький, казалось бы, что уместился бы на одной только ладони повелителя. Шумно вздохнув, Осман подал руку женщине и взглянул на нее. Айка обрадовалась, что повелитель позволил прикоснуться к нему. Это было настолько трепетно и по-новому. Она понятия не имела почему все прощаются. Женщина, что только родила ребенка не была посвящена в дела султана. Ей казалось это совершенно неинтересным и бесполезным. Айка была уверена, что ее сын будет лучшим султаном. Он будет править всей империей, всем миром и тогда она будет самой счастливой.
Проводив повелителя взглядом, она передала ребенка служанке и взглянула на Хаджие, что неотрывно рассматривала фаворитку. Она лишь пыталась понять, чем та привлекла внимание султана. Манеры Айки оставляли желать лучшего. Она словно никогда прежде не слышала о дворце, гареме и правильном обращении. Кровь простолюдинов выдавала женщину. Она не держала осанку, ее взгляд не был холоден, он был безумен. Глаза будто бы впервые видели великолепие дворцовых убранств.
— Не нужно на меня так смотреть, госпожа. — Сказала Айка, на что Рамля-султан нахмурилась.
— Очень жаль, что Гульгюн-калфа погибла. Она бы научила тебя как правильно разговаривать с женщинами, по венам которых течет кровь Великих осман. Возвращайся к себе в покои, отдыхай. — Сказала Хаджие, забирая у служанки Мурада.
— Госпожа, мне кажется, что вы берете на себя слишком большую ответственность, пытаясь отнять у меня сына! Одно мое слово повелитель, и вы тотчас отправитесь туда, откуда приехали. — Нахмурившись проговорила Айка, за что тут же услышала, как топнула Рамля-султан.
— Как ты смеешь так разговаривать с госпожой? Немедленно извинись и иди прочь, иначе отправишься в темницу прямо сейчас! — с явным недовольством проговорила валиде.
— Прошу прощения, госпожа. — Поклонилась Айка и взглянула на младенца. — Я желаю самостоятельно заниматься своим сыном.
— Иди отсюда! Иди! Отдыхай, тебе нужно больше отдыхать. Ты должна прийти в форму до возвращения повелителя! Взгляни на себя... выглядишь как базарная женщина. Госпожа так не выглядит. — Рамля-султан подошла к Айке и приобняла её за плечи. — Я не желаю тебе зла, просто... я обязана следить за девушками в гареме, и все они должны быть прекрасными. Ты ведь прекрасна, просто... нужно немного поработать над собой.
Все вокруг говорили Айке о том, что она стала выглядеть в разы хуже, после того, как попала во дворец. И она была уверена, что все это от зависти. Все завидовали ей, потому что видели, что она и только она достойна места рядом с султаном.
Айка взглянула на сына, затем перевела взгляд на Рамлю-султан, поклонилась и вышла из покоев, направляясь в гарем. Казалось бы, этот день не испортит больше никто, но стоило ей спуститься по лестнице, как она столкнулась с Нурбахар. Они взглянули друг на друга. Айка будто бы почувствовала все то, что чувствовала фаворитка султана по отношению к матери его сына. Усмехнувшись, женщина окинула взглядом Нурбахар.
— Ты обязана поклониться! Я теперь твоя госпожа. — Сказала Айка, не сводя взгляда с фаворитки.
— Хочешь, чтобы я склонилась пред тобой? Зачем тебе это нужно? Ты родила нашему повелителю шахзаде, он одарил тебя богатствами, разве не этого ты хотела? Или же... чем больше ты получаешь, тем больше хочешь? Получила богатства, а тебе теперь и власть подавай? — Нурбахар гордо вскинула голову и надменно взглянула на Айку. — Ни рождение шахзаде, ни улыбка султана, обращённая к тебе не сделают тебя госпожой. Ты как была базарной женщиной, так ей и останешься. Ты пришла в этот мир на улице, на улице ты и умрешь. Аллах справедлив и милостив только к тем, кто восхваляет Его в своих молитвах. А ты только просишь о богатствах, да о шахзаде.
— Как ты смеешь так говорить со мной?! Я родила шахзаде султану! Он станет наследником! Он займет место повелителя, после его смерти, и он будет казнить всех, кто плохо говорит о его матери!
— Он, он, он... Айка, милая, я родилась в стенах дворца, видела множество временных наложниц султана Ибрагим Хана. Некоторые были совсем как ты... такие же глупые и счастливые, как только у них рождались сыновья, но... Создатель их наказал. У одной сын умер от оспы, у другой упал неудачно с коня, а был однажды случай, когда она попросту легла на сына во сне. Будь и ты аккуратнее, иначе твои радости совсем скоро перерастут в горести.
— Как ты смеешь?! — Айка набросилась на Нурбахар, хватая ее за волосы и пытаясь ударить по животу.
— Стража! — крикнула одна из служанок, и на крики тут же прибежали евнухи.
Айку оттащили от фаворитки.
— Я приказываю запереть ее в темнице! Приказываю! — кричала женщина, на что услышала знакомый голос.
— Успокой свой гнев. — Шахир подошел к Нурбахар, рассматривая ее исцарапанное лицо. — Я должен рассказать об этом Рамле-султан.
— Вы все заплатите за то, что творите! — крикнула Айка, направляясь в свои покои.
Злость и только она владела разумом женщины. Сердце бешено билось в груди, дыхание сбилось, и Айка прилегла, желая отдохнуть. Ей нужно было думать о шахзаде Мураде. Только он может защитить ее. Возможно, только из-за шахзаде ее до сих пор не выгнали из дворца. Что если так? А если вдруг с ним что-то случится? Страх не давал ей уснуть, но со временем сон победил и обнял ее, погружая в прекрасные миры, где Айка счастлива.
Она гуляла по замку в роскошном наряде, с короной на голове. Важно шествовала, с гордо поднятой головой, а рядом с ней шёл хромой мальчишка. Он сильно хромал, иногда чуть покачиваясь и хватая ее за платье. Взгляд Айки упал на мальчика, он взглянул нее надменно и вдруг остановился, шепча что-то себе под нос. Она наклонилась, прося его повторить фразу и услышала: «Зачем ты меня родила таким? Зачем обрекла меня на муки?! Я тебя ненавижу! Я ненавижу тебя... мама!».
Женщина с криком подхватилась. Капелька пота сбежала по лбу, и Айка провела руками по лицу. Лишь дурной сон, но он так был схож с явью, что она никак не могла прийти в себя. Ее взгляд блуждал по покоям, пока разум принимал действительность. Стук в дверь отвлек ее, и женщина сразу же поднялась, поправляя волосы, что немного помялись от сна.
— Да! — отозвалась она, смотря на отражение в зеркале.
В покои никто не заходил, и Айка прошла к двери, тихо открыла ее и взглянула на листок, что лежал на коврике. Любопытство не заставило себя долго ждать. Женщина схватила его и прочитала короткое послание: «Покарает Всевышний обидчиков твоих. Уже скоро, моя госпожа!». Слова говорили о том, что кто-то явно хочет заступиться за нее, но кто? Как узнать? Обернувшись на девушек, что как-то испуганно смотрели на нее после случая с Нурбахар, Айка прошла к камину и смяв листок, бросила его в огонь. Весь остаток дня ее мысли были лишь о том, кто же этот отправитель послания, что так смело оставил листок у дверей. Если бы его прочел Ахмед-ага или Диль-калфа, беды не миновать.
После ужина Айка вместе со служанками спустилась в гарем, где струилась музыка, танцевали девушки и наслаждались вечером сестры султана и все остальные. Нурбахар сидела рядом с Рамлей-султан и что-то рассказывала, иногда поглаживая себя по животу. На ее лице виднелись царапины, но Айка не испугалась. Она все расскажет как было, и тогда госпожа прислушается к ней. Ведь это Нурбахар разозлила ее. Это она сказала о том, что ее сын не доживет до возраста правления, и она же оскорбила ее.
— Айка, подойди-ка сюда. Иди-иди, не бойся. — Строгим голосом сказала Рамля-султан, указывая на подушку около себя.
Страшно было лишь потому, что ее могли выгнать из дворца. Все вечно придирались к ней, будто бы не видя ее желания стать лучше. А теперь, когда повелитель покинул дворец, они и вовсе решат избавиться от «лишнего рта», как говорила мать Айки. Женщина присела рядом с госпожой и глубоко вздохнула, предвкушая серьезный разговор.
— Расскажи мне, пожалуйста, как ты осмелилась поднять руку на фаворитку повелителя? — тихо спросила Рамля-султан, как бы невзначай, не отрывая взгляда от танцующих девушек.
— Госпожа, я не смела поднять руку на Нурбахар-хатун. Она спровоцировала меня, гневя Аллаха. Я лишь защищала честь своего шахзаде, ведь как мы все знаем, он сядет на трон, ког...
— А с чего ты решила, что именно твой сын сядет на трон? С давних времен наследниками становились все сыновья султанов, но лишь один – был достоин трона.
— Я ценю ваше замечание. Но, госпожа, мне кажется, что вы считаете, что мой сын недостоин занять место султана. – Тихо отвечала Айка, но внутри нее творится ураган.
Ей хотелось высказать все, что она думала обо всех собравшихся там, но сдерживалась. Ради себя и сына, ей приходилось молчать и отвечать так, как того требовали дворцовые законы.
— А мне кажется, что ты хочешь, чтобы наш повелитель скорее погиб, не дай Аллах, и твой сын занял его место. Ты говоришь только об этом со дня, как попала во дворец. — Женщина взглянула на Айку в упор. — Никто не смеет решать за повелителя! Никто не смеет трогать его фавориток или кого-либо из гарема! Пока ты здесь – все равны. И только если ты станешь хасеки султан, если повелитель удостоит тебя такой чести, только тогда ты будешь вправе решать что-либо. А теперь извинись!
Последняя фраза Рамли-султан удивила Айку. Она некоторое время сидела молча, затем взглянула на женщин и громко сказала:
— Я уважаю вас, госпожа, но извинюсь перед ней, я только когда меня об этом попросит сам повелитель.