Султан Осман

Долгая и дождливая зима уходила, уступая дорогу новой весне. В воздухе витал аромат свежести и цветов, что распустились и тянули свои нежные, невинные лепестки к небу. Все вокруг оживало, дышало и будто бы улыбалось, благодаря Создателя за жизнь, что Он подарил. Дни становились длиннее, ночи теплее, а солнце грело души. Осман смотрел на Стамбул, оперевшись обеими руками на перила и чувствовал умиротворение. Только благополучие народа, над которым он властвовал – радовало душу и давало уверенность в том, что он делает все правильно. После казни Мехмета-паши и наказания Исмаила и Шахира, люди начали говорить о том, что султан Осман благородный, умный и справедливый. Он мог казнить и Исмаила вместе с Шахиром, но в том не было надобности. Султан приказал рассказать о деяниях торговца лекарствами и ядами, и люди сами сделали свои выводы о нем. Кто-то жалел, кто-то ненавидел и в открытую выражал свое недовольство. «Правду. Аллах любит правду и порицает ложь! Говори всегда только правду, даже если она губительна и может принести боль. Солгав однажды, ты можешь повлечь и следующую ложь, а затем еще одну и еще. В какой-то момент ложь выдаст себя, и тогда за наказанием последует кара. Если не хочешь утонуть в собственной лжи – говори только правду. Ты можешь совершить ошибку, но рассказав о ней народу, будешь прав. Люди сами решат злиться или благодарить тебя за правду» – говорил Ибрахим, и Осман все это вспоминал день за днем.
Отец не оставил его одного. Он дал своему сыну то, что может дать только отец своему ребенку – мудрый совет. Ибрахим пролил свет, подготовил шахзаде к власти. С каждым годом покойный султан угасал, возможно, что-то забывал, но знал... отчетливо знал, что его сын, Осман, чью силу почувствует народ после его ухода, запомнил каждое слово.
Время не щадит никого: будь то бедняк с улицы или сам падишах. С течением времени и сам Осман потеряет былую силу, но взамен ей придет мудрость. За все в жизни нужно платить. За дорогие украшения приходится отдавать монеты, за необдуманные поступки – жизнь, а за знания – молодость и красоту. Невозможно получить что-то безвозмездно и никак не обмануть судьбу.
— Повелитель, — Ибрагим-паша тихо вышел к повелителю, поклонился и вдохнул свежий воздух полной грудью. — Я не смел бы вас отвлекать, если бы... в гареме праздник. Хаджие-султан приехала.
— Хаджие?! — Осман шумно втянул воздух, прикрыл глаза, выдохнул и кивнув Ибрагиму, отправился в гарем.
Музыка была слышна в коридоре, звонкий женский смех лился рекой. Радость и легкость – вот чего не хватало Осману после того, как он стал султаном. Он должен был быть серьезным, смотреть строго, следить за всем и не осталось в его душе места для развлечений и праздников. Лишь мрак и усталость бродили по коридорам его души, а после прятались в их углах и стоило радости пройти рядом, как ее сразу же тянуло во мрак. Осман глубоко вздохнул, прежде чем войти в гарем, где не был долгое время, как вдруг краем глаза заметил, идущего быстрым шагом Ахмеда-агу. Подойдя ближе, он поклонился и взглянув на двери гарема тихо произнес:
— Повелитель, Шахир-ага чувствует себя уже намного лучше. Просит встречу с Айкой-султан.
— Теперь он имеет полное право для входа в гарем. Скажи ему, как только праздник закончится, он может встретиться с Айкой-султан. Но внимательно следи за ними. Я не хочу, чтобы с ребенком, что она носит что-то случилось.
— Как прикажете, повелитель. С вашего позволения. — Он снова поклонился и спешным шагом отправился обратно, откуда и пришел.
Злость на Айку никуда не делась, но Осман не хотел серьезных разговоров, боясь, что это как-то навредит его будущему наследнику. Не думая больше ни минуты, султан прошёл в гарем, видя как наложницы танцуют, а его сестры с интересом что-то обсуждают с беременными девушками. Увидев повелителя, все сразу замерли, после чего поклонились. Музыка стихла. Рамля-султан и Хаджие-султан сделали по шагу вперед, ожидая милости от Османа. Он подал руку старшей сестре – что исправно следила за гаремом, и она сразу же оставила легкий поцелуй на его ладони и прижалась лбом к ней.
— Повелитель... — тихо проговорила она, но он сразу же сделал шаг, проходя мимо Айки, затем мимо Хаджие и подал руку Нурбахар.
Беременность красила ее. Поцеловав ладонь повелителя, девушка коснулась ее лбом и глубоко вдохнула аромат масел, исходящих от его кожи. Если в ее жизни и было счастье, то оно тихо бродило за ним, след в след. Оно омывало его и купалось в глубине его глаз. Нурбахар видела счастье за темной стеной печали и грусти, но не могла пожалеть. Не могла прижать его к груди, успокоить, сказать, что все пройдет, и в его душе вновь воссияет солнце. Оно осветит даже самые темные уголки, прогоняя своим светом весь мрак.
Взгляд Османа упал на Хаджие, что стояла перед ним, склонив голову.
— Как ты посмела вернуться сюда без приглашения? Когда ты покидала родной дом ты не думала о семье, а теперь что изменилось? — грозно спросил Осман, глядя на девушку. — Хаджие, я рад, что наша семья – династия осман воссоединяется, но ты предала отца, повелителя, а значит и меня. Знаешь, что я делаю с предателями?
— Повелитель... — Рамля-султан испуганно взглянула на султана, делая шаг, чтобы подойти к сестре, но Осман поднял ладонь, и женщина замерла.
— Наш Великий отец говорил: Умей прощать, ибо это великий дар, который дан лишь избранным. И я умею прощать, но боль... боль, что я чувствую глядя на тебя никуда не уходит! Я смотрю на тебя и вижу слезы отца, слезы падишаха, в которых виновата ты! Ты и Мурад-паша!
— Я виновата, повелитель, – шептала Хаджие. — Я предала, но если бы вы знали, как я каюсь... как молю Аллаха о прощении... В моей душе вечный траур. Он никогда не пройдет... отец меня не простит, потому что я опоздала... Слишком поздно поняла, что была глупа. Это наказание за мой поступок. Прошу позвольте мне исправиться.
Осман перевел взгляд на Рамлю-султан, затем на Хаджие и выдохнул, прикрыв глаза. Нужно уметь прощать и давать второй шанс. И султан мог быть собой доволен, в его характере был этот дар. Он взглянул на сестру, улыбнулся и подал свою ладонь.
— Я рад, что ты вернулась. — Проговорил он, на что девушка сразу же приняла его дар, прижимаясь лбом к его руке.
— Повелитель, — Айка сделала шаг к нему, но Осман выставил ладонь перед собой.
— С тобой хотел поговорить Шахир-ага. Ступай к нему.
По испуганному взгляду девушки, султан понял, что все сказанное Шахир-агой было правда. Как она могла после такого явиться к повелителю? Время стремительно шло, но Осман так и не мог поверить в то, что его фаворитка была обманщицей. Оболгав всех вокруг, она стала ближе к власти.
— Ты меня не слышала? Не стой здесь, не порть девушкам праздник. Ахмед-ага тебя проводит. — Султан обернулся и махнул евнуху, на что тот сразу же подошел, поклонился и взглянул на Айку. — Проводи женщину к Шахир-аге!
Айка почувствовала, как все мышцы напряглись, внутри все сжалось, а ребенок толкнулся, принося дискомфорт, отчего она приложила руку к животу. После всей лжи, которой она прикрывалась Шахир все равно хотел с ней поговорить, и это было слишком странно. Страх подкрадывался к горлу, сердце стучало быстрее, но Айка медленно шла за евнухом.
— Зря вы так с ней... — тихо проговорила Рамля-султан.
— Ты не вправе решать за меня – твоя обязанность следить за гаремом, как бы это делала истинная валиде. — Резко ответил Осман, затем вновь обратил внимание на Нурбахар.
Она не сводила с него взгляда, но стоило ему это заметить, как девушка опустила голову. Повиновение своему повелителю... это нравилось султану. Он чувствовал власть над ней, знал, что от нее можно ожидать, но Айка... в ней он разочаровался.

***

— Ахмед-ага... постой, нам обязательно идти? Ты знаешь, зачем Шахир хочет поговорить со мной? Что тебе известно о нём? — пыталась выведать Айка, отставая от аги, чтобы собраться с мыслями.
— Мне ничего не известно.
Девушка нервничала, боялась, что Шахир рассказал все султану. Что если так и было? Что если он рассказал про яд, что просила Айка. А если повелитель неправильно все понял? Страх душил ее. Колени дрожали, так же как и пальцы. Она остановилась перед дверями и замерла, когда евнухи открыли их, и увидела сидящего на подушках мужчину. Остриженный, без блестящей бороды и с ядовитым взглядом. Сделав глубокий вздох, Айка гордо вскинула голову и прошла в покои.
Шахир поднялся, поклонился ей, опустив взгляд на ее большой живот, который она прикрывала. Ее взгляд блуждал по его лицу, стараясь зацепиться хоть за что-то, что когда-то ей нравилось. Но нет, такого не было, потому что в ее сердце Шахиру не было места. Бедный торговец лекарствами и ядами, разве он мог привлечь к себе внимание? Глупый, наивный мужчина, чье сердце навеки разбито.
— Что ты рассказал повелителю о нас? — с напором начала Айка, желая поскорее узнать о том, что все не так плохо, как кажется.
Он молча смотрел на неё, затем шумно выдохнул и покачал головой.
— Я рассказал повелителю все. Я думал, что тебя здесь держат насильно, как ты и говорила. Но он раскрыл мне большой, — он вновь взглянул на ее живот, — секрет. Ты обманула повелителя и поплатишься за это.
— Да как ты смеешь госпоже такое говорить! Одно мое слово и твоя голова...
— Одно мое слово, и ты вернешься на улицу, снова будешь смотреть на дворцовые стены и вздыхать. Султан не знает о том, что той ночью ты была у меня, выпрашивая яд, чтобы разделаться с агой. — Он усмехнулся. — Но что-то подсказывает мне, что совсем не ага замешан в этой истории. Ты всегда хотела быть одной единственной, чтобы все преклонялись пред тобой. Ты хотела убить соперницу, верно?
— Ты поплатишься за свои слова, Шахир! Клянусь, Аллахом, поплатишься!
— Я уже поплатился. Из-за тебя.
Айка не понимала о чем он говорит, но внезапно в ее голове мелькнула мысль, и она осела на подушки, прижимая руку к груди.
— Ты... теперь служишь повелителю? Ты – евнух... О, Аллах! Но это не из-за меня! — воскликнула Айка, глядя на удивление спокойного Шахира. — Нет, ты не повесишь это на меня.
Шахир прошел по покоям, его взгляд больше не касался девушки, в мыслях не было ее, лишь пустота на душе говорила о том, что чувства ранили его.
— Я помог повелителю, он хотел наградить меня. А я взамен... вместо богатств попросил твоей свободы. — Он сжал кулаки и покачал головой. — Вот только я не знал, что девушка, к которой я питал столько нежности и чувств. С которой готов был разделить всю жизнь – фаворитка падишаха, которая ждет от него ребенка! Ты лгала мне!
Айка молчала, не собираясь оправдываться перед человеком, которого никогда не любила. Он был ей противен, а теперь ещё и бесполезен. Поднявшись с подушек, она прошла к дверям и постучала, чтобы ей открыли.
— Мне жаль, что так вышло, но знай... на твоем месте, я бы молила повелителя о смерти, нежели глядеть на то, как твоя любовь счастлива не с тобой. — Проговорила Айка, выходя из покоев и направляясь обратно в гарем.
Она уловила взгляд Ахмеда-аги, но не придала ему значение. Гордо шагала по коридору, пока не почувствовала боль внизу живота. Паника охватила ее разум. Прислонившись к стене, девушка схватилась за живот, поглаживая его. Плохие мысли лишь усиливали панику. Она часто дышала, боль не проходила. Ее словно разрывало изнутри, в глазах темнело, а ноги становились ватными. Ахмет-ага, что шёл за ней не сразу понял, что происходит. Он видел, как она себя ведет, но не думал, что все настолько плохо.
— Повелитель будет недоволен... Ох... — причитал евнух, придерживая девушку за руку и вел ее по коридору.
Айка боялась. Она испугалась, что из-за Шахира может потерять ребенка повелителя. Такого султан Осман точно бы не простил ей. Оставалось лишь молить Всевышнего о помощи и спасении. Крепко сжав руку евнуха, девушка остановилась, в ожидании, что боль утихнет, но она с каждым мгновением становилась всё больше.
— Нет, это сейчас пройдет. Позови Хатгюль! Прикажи ей, что сейчас пришла ко мне и сделала хоть что-то! — крикнула Айка. — Я приказываю тебе сейчас же позвать Хатгюль!
— В этом дворце приказывать могу только я, — послышался голос Османа, и девушка обернулась. — Ахмед-ага, объясни, что происходит?
— Повелитель, я... — начала девушка, морщась от боли, но султан не дал ей сказать больше ни слова.
— Айке-султан нездоровится. Возможно, ребенок может родиться раньше срока. — Проговорил евнух, прижав руки к груди.
— Что?! Нет! Не может такого быть! Не может! — крикнула девушка на что получила лишь яростный взгляд султана.
— Отведи ее к Хатгюль, позже поговорим. — Осман кивнул Ахмеду-аге и пошел в свои покои.
— Повелитель, не верьте ему! Умоляю... все будет хорошо! Я рожу вам здорового шахзаде... прошу вас, не поступайте так со мной! — кричала Айка в спину янычар, что шли позади султана.
— Перестань! Тебе нужно сейчас думать о ребенке! — осадил ее Ахмед-ага и потянул за руку к Хатгюль.