8
Кого-то в этом мире выудили из под толщи тяжелой сонной воды. Маленький комок мироздания, безразличный всем вокруг. По ней никто не будет плакать, никто не оплатит похороны. Ведь она никто. Всего лишь очередное тело с кровью и костями.
Гарриет распахнула глаза.
Она была жива. Сердце билось о грудную клетку, грозя переломать оную к чертям. Гарриет еще никогда не чувствовала себя так горько: ей было жалко, что она умерла, и что смерть - это очень больно. Невыносимо больно, как и всякое осознание собственного бессилия. Ей было жалко маленькую Гарриет, которой раньше и привидиться не могло, что она умрет. И вместе с этим было щемящее ощущение сожаления. Все сливалось в единое полотно. Она не знала, что её ожидает. Она хотела стать политиком, но приняла смерть (нет, нет, это сон, я жива) от кинжала. Она провела почти всю жизнь в больнице и никогда не напишет мемуары
Жива... Так славно снова почувствовать тепло от света лампочек, пусть даже белых и совершенно не похожих на солнце. Так прекрасно ощутить руки, ноги, ребра и позвоночник. Как заново родилась. Девушка не помнит детали сна - лишь жгучую боль. Но этим она уже сыта, а посему встает. Сначала ее как камнем тянет вниз, тело накреняется набок. Глаза медленно фокусируются на паркетном полу. Она стоит, но смотрит, как не из глаз, но и не со стороны, а изнутри себя. Все еще неясно, где она. На вид большая светлая комната, обставленная достаточно мило, по крайней мере нет жирных жёлтых диванов, которые заставляют тебя сходу понять, что ты в коммунальной квартире, так-то. Гарриет подняла бедро и сделала шаг вперед, но тут же расценила это как ошибку всей своей жизни и легла, хотя нет, скорее упала обратно на кровать. Бедро и голень тихо пульсировали. Весьма неприятно напоминать о своем существовании подобным образом. Дак положила ладонь (нормальную ладонь с пятью пальцами) на кожу ноги и малость её помяла. Внезапно раздались шаги. Гарриет быстро улеглась по стойке "смирно", что твой оловянный солдатик. Шаги остановились прямо у двери комнаты, где она лежала.
- И зачем ты её сюда притащил? Доколе будешь притворяться добрым самаритянином?
Гарриет навострила ушки. Что-что, а подслушивать у мастера Хилл все из нужных мест растет. Первый голос был нервным и невысоким.
- Тише, она услышит. Я не притворяюсь.
О, Кавана! Да он догадливый, а с виду ирландский простачок... Гарриет боялась пошевелиться, что было, конечно, глупо. Женский голос продолжил уже тише.
- Ну а вдруг она меня возненавидит?
- Это еще за что?
- Я ей не понравлюсь. Она подумает, что я гадкая. Гадких ненавидят. Мне страшно. Она меня возненавидит! Люди ужасны!
Шепот перешел на ультразвук - желаете узнать, как это - милости просим. Говорите шепотом (а лучше простудитесь, скушав добрую порцию снежка).
Пусть Ваш друг увлеченно тычет в вас зубочисткой / скребет пенопластом по стеклу / щелкает ручкой ( нужное подчеркнуть ). Далее Вы сами сможете автоматически воспроизвести это чудо акустики человеческих голосовых связок.
«Да она гений. Возненавидеть еще даже не поговорив... У кого-то явно проблемы с переговорами». Солдатик-Гарриет усердно пыталась не вертеться, но в итоге стала похожа на вошь, которую привязали к микроскопической койке уничижительно-маленькими жгутами санитаров.
Дверь скрипнула. Хилл взметнула руки вверх, принимая, как ей казалось, самую естественную позу для сна. Да только немного запоздала.
- Эй, она же не спит.
«Ой, - подумала Гарриет ,- подслушивать нехорошо.» Она нарочито резко подергала ногами, сделав ими несколько па в воздухе. Руки же извивались в ритуальном танце королевской кобры.
- Сплю. - Подтвердила она, - но не сейчас. Кажется. У. Меня. Судороги.
- Бедная , - вздохнул Алекс, наблюдая за корчащейся Дак, придавшей своему лицу изможденный вид. - Прости, не могу помочь. Все должно скоро пройти.
-Отпустило, -шумно выдохнула Гарриет, в глубине души поражаясь своему актерскому таланту. Триумф портила нервная рыжая девушка, явна не поверившая ни одному её движению. Но нет, великий актер даже на последнем издыхании не сдастся врагу.
Хилл взглянула в глаза Рыжему Нерву - так решила называть свою новообретенную знакомую Дак - и произошел зрительный контакт . Карие и зеленые глаза встретились, взметывая кучу энергетических искр. У Нерва была мощная аура, Гарриет таки почуствовала себя ничтожной. Ей впервые захотелось вернуть себе свои черные блестящие волосы, потому что на фоне рыжей девушки Дак казалась себе обыкновенной серой мышью. Она уже не выделяется своей алой шевелюрой. Нерв спихивает её великолепие с нагретого места на троне Необычности. Или это даёт о себе знать самолюбие Гарриет Хилл, всплакнувшее тихо от безысходности?
Рыжая с ленивой волчьей грацией склонила голову на бок, её волосы сусальным золотом разлетелись по плечам. Восходило солнце, оно бросало свои лучи прямо в огненные пряди, заставляя их костром сжигать весь этот бренной мир. Девушка казалась уверенной в себе, но судя по писку за дверью, всё было отнюдь не так. Вот до чего доводит самовнушение и медитация, а возможно травка и успокоительные.
- Как ты?- выдохнул Кавана. Девушка все еще буравила Дак своими мягкими глазами. Конечно, человек с диссоциативным расстройством идентичности не обратит на это внимания. Дайте Дак толику прежнего безумия, и она найдет, что ответить этим темным глазам. Когда этот бог забрал её болезнь, он забрал её второе «я», грубовато- бесцеремонную Хилл, плевавшую на чужие чувства. Это как злой близнец, вросший в твою душу и завладевший твоим разумом. Это как сцена. Ты притворяешься тем, кем ты не являешься. Точнее притворяешься не ты, а злой близнец, который...Бр-р. Голова кругом.
- Нормально. Просто немного голова кружится.
Абсолютная правда. Нерв делает шаг вперед и протягивает руку.
- Лили Гриффин,-она обнажает свои зубы в улыбке. Гарриет замечает, что один уголок её рта подергивается, а глаза просто-таки пылают мягким пламенем преисподней. Кажется, нервничает.
- Гарриет Хилл.
Рукопожатие короткое. Лили легко и суховато сжимает ладонь Дак. Хилл метает свой самый свирепый взгляд на переносицу Рыжего Нерва.
- Что-то не так, дорогуша? - С хищной улыбкой бросает Гарриет. Она бесновалась из-за того, что есть в этой комнате некоторые, которые превосходят Великолепную Гарриет Хилл. Эти самые некоторые опускают глаза в пол и кусают передними зубами край побелевшей нижней губы.
- Что с тобой, Гарриет? Лили моя подруга. Очень хорошая подруга. Не груби, пожалуйста.
- Я же говорила! - взрывается Нерв. - Возненавидит. Меня! Я говорила, ты не слушал. Она меня не любит. Чтоб меня грузовик сбил! Я ничтожество! - Кричит Лили, ударяя себя по щеке. - Мне нужно сдохнуть!
- Истеричка! Ну что ты несёшь!
Гарриет сама поражается тем словам, которые вытекают из её губ. Она поражается своей грубости. Я не грубая. Я не грубая. Я не желаю людям зла. Мантра вытекает прямо из сердца, начинённого горечью и разочарованием. Вторая Гарриет осталась. Её не искоренить. Никогда не знаешь в какое время проявится тёмная сторона твоей души. Никогда не узнаешь до тех пор, пока не проживешь этот момент.
Кот Шрёдингера.
Орёл и решка.
Разнояйцевые близнецы.
- Прости меня, Лили. Я не хотела этого говорить. Я сама не своя сегодня. - да нет, как раз своя, подумала Гарриет, правда я принадлежу не только самой себе. Да, её тоже зовут Гарриет Хилл, но это не я. Я другая. Совсем другая.
- Правда... Она как масло совсем,- всхлипнула Лили, обхватив себя руками. Алекс укоризненно смотрел на Дак. - То, что думаешь обо мне на самом деле, выплывает на поверхность. Рано или поздно, но выплывает.
Гарриет обхватила девушку за талию и прижалась своей щекой к её щеке.
- Это не объяснить. Я не совсем такая, как все. Со временем мне надо вам рассказать, но только не сейчас. Прости, Лили. Мне так стыдно.
Девушка выдохнула и погладила Гарриет по спине.
- Ладно. Я тоже не сахар. И я подожду, пока ты нам расскажешь свой секрет. Это же не то, от чего наши жизни отправятся ко Всеотцу?
- Всеотец - это бог такой, да?
- Да,- откликнулся Алекс. На протяжении всей лирической сцены он незаметно стоял у двери, скрестив руки и терпеливо сопя носом. - Тот же Иисус, Будда или Аллах. Огромное скопление энергии, если обратиться к мнениям некоторых людей. Если хочешь знать мою точку зрения, то это не просто энергетический сгусток, живущий на облаке. Это личность.
- Никто не может знать наверняка.
Да нет, может, подумал парень. Страшно подумать, сколько существ может знать о Всеотце наверняка.
****
- Всеотец?
-Да, Михаил? Нашёлся ли Варвен из Атлантиды?
За те два месяца, пока достопочтенный Варвен, он же Сусаноо, буря во плоти, отсутствовал в поле зрения Верховного Бога, последний вовсе перестал быть похож сам на себя. Белая борода отросла до пола так, что Всеотец накрывался ей как одеялом когда ложился спать. Мешки под глазами набрякли и почернели. Архангелы пытались привести его в порядок, но Бог швырял в них молниями и грозил отправить всех в гости к Сатане и Вельзевулу, его племяннику.
- Новости недобрые. Исчез индийский бог договоров Митра. Тот смертный, в чём теле он жил, был найден мёртвым в озере. Приблизительное время смерти - около полутора месяцев назад.
Всеотец недовольно чихнул и принялся нервно теребить свои ресницы. Михаил распечатал конверт с фотографиями.
- На месте происшествия работает архангел Даниил.
- Этот новенький?
- Он самый.
Внезапно в Верховного Бога словно молния ударила, чего, конечно, быть не могло. Глаза его округлились и стали размером с маленькие блюдца или большие монеты.
- Труп нашли в озере. Озеро значит вода. Вода значит Сусаноо. Найдите мне этого паршивца! Сила Договоров не должна оказаться в его бесчестных руках! Ищите! Выпустите Первый Легион Хранителей!
- Всеотец, у меня догадка. Он не может скрываться от тебя, ибо ты - сила. Сила света. А раз Варвен прячется , значит у него есть равная тебе сила. Сила тьмы. Когда вы с Сатаной заключали союз, этот аспект был оговорён. Вы равны.
- То есть...
- Я считаю, за всем этим стоит Сатана.
- Допросить его! Прямо сейчас! Отправляй Гавриила!
- Нет, Всеотец. Князь Тьмы неприкосновенен. Ты можешь устроить личные переговоры. Сейчас он находится на своей плантации в Техасе.
- Позови Уриила и Самуила, пусть помогут мне с бородой. Не могу сам стричься, хоть я и бог. Очень плохо стригу. Предупреди Сатану, что я прибуду через две минуты, пусть приготовится. Какой ужас. Какой кошмар. Варвен может наломать дров, да так, что мы ничего не сможем исправить.