Глава 2: Танец на краю памяти
Воздух в западном крыле пахёл иначе. Не знакомым ему столетиями ароматом древнего дерева, воска и покоя, а чем-то чужим: свежестью после грозы, смешанной со сладковатым благоуханием тех самых неземных цветов. Трандуил шёл по коридору, и каждый шаг отдавался в нём глухим упрёком. Что он делает? Зачем привёл эту… эту аномалию в свой дом?
Он остановился у высоких резных дверей её покоев, не решаясь постучать. Из-за створок доносился тихий, мелодичный гул. Не песня, а скорее вибрация, наполняющая пространство, словно кто-то провёл смычком по струнам самого воздуха. Рука короля сама потянулась к массивному кольцу на двери, но замерла в сантиметре от него. Он мысленно представил, как тает лёд на реке весной — сначала с тихим треском, а потом с оглушительным грохотом. Этот звук в его голове был слишком громким.
Вместо этого он развернулся и ушёл в тень галереи, чувствуя себя не властителем этих залов, а неприкаянной тенью.
---
Триэль стояла посреди комнаты, ладони раскрыты перед собой. На её тонких пальцах танцевали крошечные искры, похожие на пойманных в ловушку светлячков. Она не управляла ими. Они рождались сами, выплывая из той пустоты, что была её памятью. Каждая искра, падая на каменный пол, оставляла после себя сияющий след, который медленно угасал, словно вздох.
Она подошла к окну. Лихолесье простиралось под ней, море из теней и тайн. И оно… откликалось. Деревья чуть заметно кренились к дворцу, их листья шелестели на языке, который она почти-почти вспоминала. Почти.
Дверь скрипнула. Триэль вздрогнула, и искры на её руках погасли. В проёме стоял он. Король. Трандуил. Его высокую, мощную фигуру казалось, вытесали из самой ночи. В его глазах читалась не враждебность, а тяжёлое, неотступное любопытство.
«Он боится меня», — внезапно осенило её. Не как угрозы своей жизни, а как угрозы своему идеально выстроенному, вечному покою.
— Ты звал? — её голос прозвучал шёпотом. Она не звала. Но он пришёл.
— Лес не умолкает, — произнёс он, его бас, казалось, вобрал в себя тишину комнаты. — Он говорит о тебе. Шепчет твоё новое имя. «Триэль».
Он сделал шаг вперёд. Она не отступила. Расстояние между ними сократилось вдвое, и воздух зарядился статикой, словно перед ударом молнии.
— Покажи мне, — попросил он, и в его просьбе сквозила не просьба подданного, а приказ властелина, смешанный с жаждой алхимика, стоящего на пороге открытия.
Триэль медленно подняла руку. Она не смотрела на него, глядя куда-то в пространство за его спиной. Кончиками пальцев она коснулась пустоты, и между ними вспыхнул призрачный, мерцающий узор, похожий на паутину, сплетённую из лунного света.
— Я не помню, кто я, — прошептала она, глядя на дрожащий в воздухе свет. — Но я помню, как растут звёзды. И как больно, когда гаснет солнце.
Трандуил замер, заворожённый. Он видел магию всю свою долгую жизнь. Но эта… она была не инструментом, не оружием. Она была исповедью. Откровением. Песнью одинокой души.
Его собственная рука, будто против его воли, поднялась в ответ. Он не издавал заклинаний. Он просто… позволил магии Лихолесья, холодной и древней, как сами горы, струиться от его пальцев. Две силы встретились в центре комнаты — её тёплый, живой свет и его строгие, геометрические тени.
Они не слились. Они сплелись в причудливом, немом танге. Свет очерчивал тень, а тень оттеняла свет. Это было поразительно красиво. И опасно.
Трандуил встретил взгляд Триэль. В её зелёных глазах он увидел не пустоту, а отражение этого танца. И собственное потрясение.
Он резко опустил руку. Магический узор рассыпался с тихим звоном, похожим на падение стёклышек.
— Отдыхай, — его голос снова стал ледяным, но в нём слышалась хрипотца. — Завтра… мы продолжим.
Он вышел, не оглядываясь, захлопнув за собой дверь с таким грохотом, что с потолка осыпалась пыль.
Триэль осталась одна. Дрожащими пальцами она коснулась своего запястья, где на миг осталось ощущение не его прикосновения, а его магии — холодной, суровой и безумно одинокой. Танец окончился, так и не начавшись. Но эхо от него билось в её груди, и впервые за всё время эта пустота внутри не казалась такой уж безмолвной.