Принц Оружия

Айне

Орфео так и не вернулся. Уже три дня как Айне перекраивала свой план, дабы справиться в одиночку. Хватило и той информации, что гвардеец успел предоставить, поэтому опасений или волнений не было. Они, собственно, и не свойственны новой версии ассасина.

Так теперь она это называла. Отрицать бессмысленно. Девушка имела прошлое, которого не помнила или не знала, но Орфео по неведомым причинам все еще цеплялся за его пережитки. Айне же не искала упущенную часть своего существа. Она не способна покончить с собой, не имея чувств; остались только рефлексы, а также пробудились инстинкты, главным из которых все еще оставалось выживание. Хотя в общепринятое понятие о смысле жизни это не укладывалось. К тому же свою часть договора Орфео все-таки выполнил, а Айне незачем сторониться своей. Если он вернется, если по закрытым для разума причинам она все еще будет ему нужна — пусть забирает. Условия ее существования не изменятся.

Самое верное средство достижения цели — иметь при себе складную карту и наручные часы, дабы оказаться в нужное время в нужном месте. Так Айне оказалась в ряду вечно мелькающих по залу королевской столовой фрейлин, разнося гостям изысканные блюда. Лично же у ассасина названия некоторых из них вызывали желание вымыть руки. Как они вообще это едят? На первой тарелке, что ей всучили, было желе из каракатицы; Айне готова поклясться, что та все еще моргала. Лотерея эта явно не была к ней благосклонна, потому что следом ей требовалось поставить на стол блюдо с усиками раков. Кажется, моряки выкидывали их как несъедобные отходы, а здесь это звалось деликатесом.

Собственно, вся эта суета нужна была лишь ради одной возможности подобраться к королю как можно ближе. Травить еду бесполезно, существуют дегустаторы; то же дело с вином, но мало тех, кто способен спасти от простого флакончика духов. Айне с присущей ей, как тренированной убийце, грацией подменила скромный пузырек в кармане королевского камзола и, легко взмахнув ресницами, стерла с лица всю возможную вину за произошедшее.

Разумеется, обычный мужчина не стал бы каждые несколько секунд брызгаться благовониями, подобно придворной даме низшего сорта. Но информация — действительно потрясающий союзник. Королю уже пришлось бы лежать в сырой земле, если бы не скоропостижно скончавшийся лекарь. С возрастом у правителя стало совсем плохо сердце, не хватало сил даже сделать вдох. Именно поэтому специально для него был разработан гель в виде скромного флакончика заморских духов. Стоило королю почувствовать, что старость вновь берет власть над его телом, он разбрызгивал данное средство вокруг так, чтобы ему удалось охватить как можно бо́льшие участки кожи — к примеру, шеи. Лекарство впитывалось и нормализовывало артериальное давление вместе с поддержанием тонуса мышц и крепости костей. И какой же хаос поднялся во дворце, когда всеми любимый правитель могущественной империи, схватившись за сердце, рухнул навзничь, прихватив с собой стул, скатерть и пару слетевших со стола тарелок. И Айне, как самая заботливая из фрейлин, тут же принесла воду и холодные мокрые полотенца, дабы ослабить недуг короля. Там и взволнованные придворные дамы послали ее за теплым чаем и целителями. Позже — за чистыми тряпками в прачечную, так как все свои носовые платки Его Величество уже запачкал кровавым кашлем.

Бедняжка, помогавшая лекарю, не смогла ничего сделать. Ее учитель пропал, а кладовая пуста. Вероятно, теперь девочку казнят, но такие мелочи Айне не заботили. Ее цель — получить свое вознаграждение и завершить работу. Иное не достойно и осколка мысли в голове.

Уже поздним вечером, когда заботливая и учтивая фрейлина снова принесла чистые платки и полотенца, комната короля оказалась свободна от охающих женщин и скорбно качающих головами мужчин. Лекарь отправился на другой остров — как он указал в записке, оставленной для помощницы, набираться опыта. Сама бедняжка ничем не могла помочь своему правителю. Да и возраст, разумеется, внес свою лепту. Именно так все и рассуждали, совершая вечерний променад по замку.

Перед завтраком, когда звезды только просыпались, фрейлина поставила поднос с платками и водой на тумбу у кровати. Сменила потеплевшее от лучей дневного солнца полотенце на лбу короля новым, смоченным в прохладной воде. Его губы слились цветом с кожей на щеках. Глаза нервно дергались, несмотря на то, что веки были закрыты. Мышцы, перестав получать достаточное количество крови, принялись будто бы выцветать. Король уже больше напоминал иссушенный труп, тем более что с каждой минутой его сердце билось все медленнее и медленнее.

Вероятно, позже — по записям лекаря и знающих придворных — летописцы укажут этот недуг и день, когда лекарство перестало помогать справляться с ним.

Прекрасно зная, что никто здесь больше не появится до пробуждения звезд, а тогда навещать будет уже некого, фрейлина в молчаливом уединении обыскала все комоды и тумбы. Каждый уголок. Разумеется, вознаграждение, что ей суждено, имело неплохие цифры в составе, но деньги — валюта, не имеющая ни дна, ни потолка. Да и зачем старику все эти изысканные украшения? Живущие в замке дамы способны самостоятельно приобрести даже самые дорогостоящие камни.

Вряд ли возможно испугать пустого человека, но внезапно распахнувшаяся дверь если и не вызвала дрожи, то вот пристального изучающего взгляда все же удостоилась. В комнату вальяжно вошел один из свиты короля; если фрейлина не ошибалась, мужчина имел титул старшего советника. Правая рука нынешней власти, судя по знакам на темно-синем лацкане военного мундира, хотя вряд ли такой человек когда-то стоял среди обычного пушечного мяса. Больно жирный и нежный это кусок.

Он был молод, крепок, а ещё чувствовал себя если не хозяином положения, так точно одним из его организаторов. Да, верно. Фрейлина быстро узнала в смазливом с виду личике, однажды увиденном ею во второсортной деревенской таверне, непосредственно своего нанимателя.

Но огонь свечи судьбы еще не потух, а, следовательно, игра продолжается.

Она поклонилась вошедшему мужчине и, склонив голову, отступила в угол комнаты.

— Не утруждайся, — бросил ей советник.

Но вести какой-либо диалог он был не в состоянии: уж слишком много слюней пускал на умирающего короля. Буквально пока еще живой ключ от бесхозного государства, разве что без подарочной упаковки. Подойди и возьми.

— Я полагаю, ответить мне Вы не способны, — сделав несколько шагов вглубь комнаты, он оказался в зоне видимости прикованного к кровати короля, но на почтительном расстоянии, — однако слышать — слышите.

Фрейлина слилась со стеной. Веки больного дрогнули и, едва приподнявшись, образовали крошечные мутные щелочки.

— Меня так долго одолевали мысли о том, как именно Вас стоило убрать с трона. В этой погоне за бессмысленным господством Вы потеряли одну скромную деталь. Власть — явление переменчивое. А вот преданность не выжечь из подкорки. И я был и остаюсь преданным, разве что только не Вам. Но этому острову. Королевству. Вы совершали ошибку за ошибкой. Я их исправлю.

Бескровные губы короля предприняли попытку пошевелиться.

— О, да, Ноэль. Знаете, мне кажется... Нет, я уверен... Он жив. Но малыш вырос вовсе не королем, как Вам и хотелось. Принц только избалованный аристократишка, неограненный алмаз, страстно жаждущий заляпаться в деревенском навозе. А я ничего не имею против. Он вернётся на Родину, погорюет о погибшем отце и вновь примется за свою увлекательнейшую игру в капитана. — И безмерно добрая улыбка появилась на его губах — тот сорт нежности, которым обычно ломают кости. — И все-таки спасибо. Вы подарили мне знания. Новую цель, которую никто из Ваших предков не заметил. Вечная жизнь отнимает охотничий азарт. И единственная из ее существующих форм — это наследие. Его я намерен оставить после себя.

Немощный король пытался возразить, вскочить, дернуться. Бесполезно. Оставалось только молиться о скромном мягком местечке в недрах океана. Прекратив бороться, он с минуту собирал силы, чтобы сложить одно скромное предложение и один вопрос — ничего не решающие, но щекочущие любопытство:

— Переворот не самая оригинальная цель для тебя, я знаю. Тогда без лести ответь: о какой цели ты, собака морская, говоришь?

Мужчина улыбнулся и опустился на край королевской постели, словно снизошел до нее. Провел рукой по одеялу, разглаживая складки, и покачал головой, цокая.

— Тратите последние силы на оскорбления. — Он зацепил пальцами торчащее из одеяла перо, осторожно вытянул и повертел в пальцах. — Видите ли, когда я был принят на службу, мою голову занимала одна единственная мысль — воспользоваться Вашими возможностями и уничтожить тех, кто навредил моей матери и лишил жизни отца.

Король захрипел, словно старый ржавый чайник, поставленный на огонь без воды внутри.

— Да, разумеется, будь они людьми, Вы бы не понадобились. Но так уж сложилось, что моя мать сирена, а отец — обычный человек. И твари морские возненавидели этот союз. — Губы его сжались, пальцы отломили стержень от измученного пера; всего секунда, и он снова стал полностью спокоен. — Ну, не будем углубляться в прошлое. Я неплохо преуспел в своих идеях. Но Вы, поставив меня на место советника, рассказали о проклятых, укушенных сиренами людях, вынужденных скитаться и скрываться от мира, как другие. Словно это что-то постыдное. Мерзкое. И после Вашего рассказа я обрел цель — спасти этих людей от самих себя. Я построю идеальный мир. Где ни жадные морские твари, ни алчные земные существа их больше не побеспокоят. Обеспечу кров, еду и защиту. — Сенатор покрутил сломанное перышко и, раскрыв ладонь, сдул его прочь. — А эликсиры бессмертия меня не интересуют. К чему эта безделушка и так вечному существу?

Он повернулся к фрейлине. Она стояла у стены, словно фарфоровая куколка, казалось совершенно не интересующаяся разговором, хотя, вероятно, так оно и было.

— Прекрасная работа. — Его губы все еще были запачканы той доброй улыбкой. — Великолепные знания, а какая техника исполнения! Чудо!

Он подошел ближе, скользнул рукой по линиям челюсти, щеки. Так осматривают новую лошадь или понравившийся на базаре товар.

— Ты — сокровище, созданное в самых темных глубинах океана. — С минуту в его глазах вожделение боролось с логикой, но продолжить ему не дали шанса. Дверь затряслась под чьей-то сильной рукой.

— Войдите, — отпустив фрейлину, ответил советник.

В покои прошел один из гвардейцев, обычно охраняющих ворота.

— Вы закончили? — Очевидно, долгих разговоров со служащими новый король не любил.

— Без происшествий.

Нечто в голосе гвардейца указало на обиду, но было быстро выжжено дотла. Несомненно, этот человек исполнял приказы незамедлительно, постыдно и тихо.

Советник щелкнул пальцами.

— Ее тоже.