Глава 16
Марселла упала на кровать, проваливаясь в мягкую перину. Ей казалось, что она умирает, настолько сильно ныли все конечности. Голова до сих пор кружилась, отчего балдахин сверху непроизвольно двигался. Выкручивались пальцы рук, ноги хрустели при малейшем движении. Марселла закрыла глаза и мечтала только об одном: уснуть и не просыпаться.
Такие неоптимистичные мысли посещали голову юной шпионки после тренировки с Джексоном, о которых требовал Джэрод. Король никак не мог успокоиться, что Марселла достаточно знает и умеет для своего дела, поэтому заставлял других шпионов ее тренировать. Джексон учил ее незаметно красться, передвигаться, лазить по стенам домов, где нет ни единого выступа, ступать на крыши без единого звука, лазить по дымоходу и прыгать по деревьям. После таких тренировок Марселла не чувствовала себя живой, а Джексон добивал ее тренировкой сражений. Собирая свои кинжалы и мечи, они дрались на заднем дворе, где их прикрывал Д'арэн и следил за засекреченностью тренировок. Адреналин добавлял не только нервозности, но и заставлял лучше сосредоточиться. Иногда приходилось внезапно прятаться вместе со всем оружием. Джексон уверял, все эти навыки обязательно ей пригодятся.
А помимо этого, учебу никто не отменял. Марселла, как и требовалось, с утра вместе с братом отправлялась в Академию, где, в связи с ситуацией в Фейрилэнде, начинал происходить какой-то кошмар. Учителя уверенно делали вид, что ничего не изменилось, но подростки прекрасно знали, что это не так. Первых курсов это практически никак не касалось, только любопытная Марселла интересовалась общей ситуацией. Но вот некоторые старшекурсники, дети приближенных королю семей, внезапно начали заканчивать Академию досрочно, сдав экзамены и получив диплом. Уже Кассандра, Нортон, Лоцеа, Эделаида и дети других генералов не учились. Слухи пошли и о Д'арэне. Брат все отрицал, официального подтверждения досрочного окончания учебы еще не последовало от Дворца, но Маро готовил сына именно к этому. Молодых людей забирали для помощи в политике и переговоров, они хорошо знали языки и разбирались в точных науках. Велись днями подсчеты денег Фейрилэнде, если начнется война. Даже Аннет стала задерживаться на работе и возвращаться жутко уставшая и нервная. О службе Марселлы открыто во Дворце пока никто не заикался, наверное, потому, что сам Джэрод еще не был уверен в способностях юной шпионки, но для девушки оказалось трагедией, когда всех ее друзей забирали, а на учебе и улицах атмосфера стала напряженнее.
Всех добил случай в Благом Дворе, когда несколько неизвестных напали на рынке на торговцев, украли деньги, товары и убили несколько граждан. После этого все стали работать усерднее, Маро меньше шутить, а Марселле давали не только больше тренировок, но и больше поручений подслушивать информацию. Джэрод окончательно сходил с ума насчет переживаний за свою жизнь. Он боялся предательства от всех, выходил из Дворца только по надобности и совершал иногда странные поступки. Он понимал, что теряет власть, пытается ее удержать, но заметно, что у него не получается. А Джэрод знал, как жестоко поступают те, кто совершают дворцовые перевороты, ведь он сам занял престол благодаря такому событию.
Отец Джэрода явно засиделся на престоле. Джэрода, как молодого парня и старшего сына в семье, все поддержали, шпионы помогли свершить дворцовый переворот. Вот только удержать власть оказалось труднее, чем мужчина думал, и теперь он терял обороты, боясь за каждый свой шаг.
Марселла тоже волновалась за свое будущее. Что станет с ней, если Джэрода свергнут? Во-первых, как ей доверять себе после этого? Ведь сейчас она и другие шпионы ответственны за жизнь короля. Если престол займет кто-то другой, не из королевской семьи, Марселлу могут не только отстранить от должности, но и вовсе казнить. Хотя, конечно, Марселла знала, на что идет, когда соглашалась на такую опасную работу. Ее страх смерти никуда не делся. Ей, как и Джэроду, кажется, что ее могут убить на каждом углу. Она не осуждает Джэрода, потому что прекрасно понимает: они оба жертвы собственной паранойи. Вот только ситуация в королевстве все хуже и хуже, скоро эта паранойя может превратиться в реальную угрозу, как для Джэрода, так и для Марселлы.
К тому же, Марселлу до сих пор сильно пугали слова Нортона о замужестве. С отцом у Марселлы отношения окончательно испортились. Он понял, что ее нельзя удобно использовать, как единственную наследницу, что Марселла упертая и своенравная, поэтому многое ей запрещал, строго относился и требовал от дочери лучшего поведения, достойного женщине, а не солдату, вроде его сыновей. Марселла не хотела замуж, но осознавала, что некоторые решения Маро оспаривать никто не в состоянии, кроме короля. А в таких житейских проблемах Джэрод, особенно в такое напряженное время, помогать точно не станет.
Алдис во всем подражал отцу, и это напрягало. Зато Маро обожал его всем сердцем. Дома началась война между Д'арэном и Марселлой с одной стороны и Алдисом с другой. Маро приводил в пример старшего сына, как лучшего гвардейца Дворца, которого повышают и награждают орденами, но Марселла видела в нем лживого и наглого бессовестного молодого парня, который всеми силами старался заполучить внимание отца и незаметно превратился в его копию. Подружиться с Алдисом Марселле не удалось и уже вряд ли получится.
Зато Марселла в последнее время сблизилась с Аннет. После их внезапного холодного общения из-за занятности обеих они вновь почувствовали себя сестрами. Марселла и Аннет часто болтали после ужина, обсуждали прошедший день, но старались не затрагивать политические темы. Обе работали во Дворце и успевали наслушаться ужасов происходящего и тяжести насущных проблем. К тому же Аннет практически ни с кем в доме кроме Марселлы не общалась. У нее появились подруги вне поместья генерала, но они никогда не приходили в гости и оставались тайной для всех членов семьи. Марселла прекрасно понимала, старой Аннет уже никогда не будет, ведь из людского мира они перебрались в Фейрилэнд. В Фейрилэнде они стали другими.
Для Ониши Марселла превратилась в старшую сестру, которой нужно подражать. Линнет злилась, что единственный сын так мечтал быть похожим на сестру, но изменить его мнения не могла. Сама Линнет еще надеялась сделать из падчерицы красивую куклу, но со временем постепенно сдавалась.
Воспитание Барбары давалось очень трудно. Барбаре не говорили, кто ее родители, отчего она часто называла мамой служанку, воспитывавшую ее. Из дома малышку выводили лишь на редкие прогулки по саду особняка. Никто в доме не хотел, чтобы ребенка видели посторонние и пускали лишние слухи. Марселла плакала ночами, боясь, что не сможет нести ответственность за того, кого взяла под опеку. К тому же недавно маленькая ведьма проявила свои силы впервые, сама же ударилась и долго рыдала над ушибленным лбом. Марселла требовала от няньки максимума, платила, сколько требуется, и юная гувернантка с радостью отдавала себя ребенку. Кажется, говорила, что она сирота, приехавшая с Джаски и воспитывавшаяся в единственном пансионе Благого Двора. На важные вечера Марселла представляла всем юную гувернантку, показывала ее разным графам и князьям, надеясь, что те женятся на ней, независимо от некоторых препятствий. Но некоторых пугал ребенок, некоторых не устраивало отсутствие знатной крови, некоторым не нравилась бледность девушки, но Марселла не сдавалась, подыскивая подходящим вариант для гувернантки. Сама нянька отнекивалась, бывало, запиралась от хозяйки, но потом поняла, что Марселла пытается устроить жизнь девушки и только шире улыбалась приезжим графам. Впрочем, девушка отличалась особенной скромностью и ждала «того самого», своего суженного.
Оттого, что Марселла крутилась каждую минуту своей жизни, даже ела в спешке, дни проходили незаметно, жизнь в Фейрилэнде менялась, а Марселла начинала чувствовать себя ее неотъемлемой частью.
Обычно Марселла всегда занималась важными делами, училась или выполняла поручения Джэрода, а если нет, свободное время проводила в подвале Замка со шпионами. Вот только за Нортоном никогда не следила. Да и мало времени он стал проводить в Замке, едва ли не переехал во Дворец, поэтому они не общались. Правда, иногда случались дни, когда Марселлу заставляли быть не королевской шпионкой, а дочерью генерала. Помимо представлений дома ее возили во Дворец, особенно Маро любил, когда дочь общалась со сверстниками. Поэтому день, когда юное поколение заведовало украшением Дворца к приближающемуся празднику дня Зарождения Фейрилэнда, не мог пройти без Марселлы.
Ее отправили во Дворец рано, еще до рассвета, чтобы успеть встретить всех членов королевской семьи. Линнет заставила ее принарядиться, поэтому девушка ехала в новой белой накрахмаленной юбке, шелковой рубашке и черной корсете, который она надела, конечно, в тайне от мачехи. В чулки, которые Линнет выбирала около получаса, словно Марселла собиралась перед кем-то раздеваться, девушка спрятала оружие, а на руки, уже в карете, потому что отец запретил ехать верхом во Дворец, надела перчатки, скрывающие перстень, приносящий удачу. Марселла и причесалась уже внутри, потому что мачеха сделала такой начес, будто в волосах Марселлы прятали птичье гнездо. Поэтому кучер, открывший дверь кибитки у Дворца, увидел едва ли не другую девушку. Марселла вышла, как обычно, не приняв чью-то руку, и сразу направилась ко входу во Дворец. Рядом с девушкой с коня спешился Д'арэн, которого прислали сюда насильно, так он не хотел приезжать во Дворец как обычный гость. Состроив недовольную гримасу, он шел рядом с сестрой.
Слуги, встретившие гостей, провели их по коридору и завели в тронный зал, в котором кипела работа. Придворные, стоящие на высоких деревянных лестницах, вешали украшения на окна, под потолок, рядом с троном. Процессом руководил младший принц, раздающий приказы сразу всем. Самая юная из принцесс Северной Ормандии восхищалась проделанной работой. Лоцеа с недовольством оглядывал украшения, которые он называл дешевыми. А принцесса Араэль крутилась вокруг принца. Ее речи не было слышно, но то, как она наматывала прядь зеленых волос на палец и игриво улыбалась говорило само за себя. Марселла стиснула зубы.
Кассандра раскладывала различные украшения и выбирала те, которые ей нравились. Принцесса стояла у длинного широкого стола, предназначенного для трапез на будущем празднике, но сейчас заваленным украшениями. Марселла подошла к ней и, поприветствовав легким реверансом, заглянула через плечо. Кассандра хихикнула и прижала к груди небольшой рыцарский щит, на котором изображалось яблоко, пронзенное мечом.
– Тебе не кажется, что такой глупый знак неправильно вешать над головой брата? Он ведь король, а герб такой смешной и ничего не значащий.
– Я думаю, не стоит украшать трон вовсе. Он и так позолоченный, с красными подушками. Куда еще шикарнее? Глупым должно казаться то, что в такое напряженно время мы спокойно устраиваем бал.
– Джэрод хочет праздника... – вздохнула Кассандра. – Как и все в Фейрилэнде.
– Охрана же будет следить за торжеством?
– Да, все в порядке. Один мой знакомый уверил меня, что все под контролем.
– Надеюсь, все так и будет, – с сомнением произнесла Марселла, зная изнутри ситуацию в королевстве. – Ладно, я не хочу о плохом, – натянуто улыбнулась Марселла. – Давай я помогу тебе с украшениями.
– Сходи, пожалуйста, к Нортону и Араэль, отдай им стопку золотых звездочек. Ты унесешь? Я могу попросить помочь тебе кого-нибудь.
– Я справлюсь, – подхватила Марселла украшения и направилась в сторону принца и принцессы. Девушка с зелеными волосами кокетливо улыбалась и манерно хихикала. Марселла фыркнула и, не здороваясь, поспешно бросила на стол звездочки и сказала.
– Кассандра попросила передать.
Араэль отвлеклась от разговора с принцем и оглядела пришедшую девушку. Жабры на ее шее дрогнули, а улыбка превратилась в искусственную.
– Мы знакомы с тобой? – голос Араэль звучал приятно, нежно, влек, словно зов сирены в море.
– Я Марселла Камиэль, дочь генерала Маро, – официально представилась Марселла, кивнув ей головой. Нортон внимательно следил за Марселлой, и она, сделав реверанс парню, начала удаляться. Араэль что-то сказала, но Марселла не желала слушать свою оценку от морской принцессы, поэтому проигнорировала голос за спиной и вернулась к Кассандре.
Но та целенаправленно возвращала ее к компании принца и морской принцессы, отправляла спросить ее о чем-то или отнести какую-то мелочь. Марселле было нетрудно помочь, ей нравилось выполнять поручения такой прелестной девушки, Марселла восхищалась Кассандрой, но совпадение с тем, что она все время посылала ее к Араэль и Нортону, начинало раздражать ее. Марселла прямо сказала принцессе, что не хочет к ним ходить и наблюдать за флиртующими Нортоном и Араэль.
– Похоже, не одной мне это не нравится, – Кассандра улыбнулась, опустив взор. – Араэль хорошая, просто она очень сильно хочет выйти замуж за Нортона и увезти его в морское царство, чтобы мать оставила ее в покое.
– Серьезно? – удивленно моргнула Марселла. – И как? Нортон ведется?
– Она эффектная девушка, умная и скромная.
– Насчет скромности я бы поспорила. Каким взором она меня оценила, думаю, я ей показалась водорослью под ее прелестными ножками.
– Неправда, – хихикнула Кассандра. – Араэль добрая. По крайней мере, иногда. Бывает, конечно, у нее заскоки. Это семейные у нее проблемы.
– Про мать все-таки не слухи?
– Не знаю, у нее про это никто не спрашивает.
– Мне она все равно не нравится.
– Потому что хочет замуж за Нортоном?
– Что?
– Ничего, – тихонько ответила Кассандра и хихикнула. – Иди отнеси им последнюю партию украшений и можешь стоять в стороне, как и Д'арэн.
Марселла обернулась и увидела брата, который протирал носком ботинка пол, ничего не делая. Девушка хихикнула и потащила оставшуюся партию украшений Нортону. Она подошла к ним в тот момент, когда Араэль, слегка наклонившись к Нортону, прошептала.
– Ну, пожалуй, ты прав, принцессам должно быть удобно везде, но принцы, наверное, обладают мягкой периной на кровати... Стоило бы проверить?
– Ты главное в эту перину не провались, – фыркнула Марселла, опуская на стол украшения. – А ты смотри, не забудь поливать ее, а то засохнет рыбка твоя, – бросила она взгляд на Нортона. Жабры на шее девушки дрогнули, а Нортон, схватив за локоть Марселлу, прошептал.
– Наглости у тебя хоть отбавляй?
– Забери себе немного, если планку теряешь, – вырвала она руку и направилась на этот раз уже к Д'арэну, чтобы Кассандра лишний раз не отправила ее к этим воркующим голубкам.
Марселла не знала, что Араэль страстно желает выйти замуж за Нортона. Или ее мать желает выдать свою дочь замуж за младшего принца. Впрочем, ситуации это не меняло.
Судя по их общению, Нортона все устраивает, он не отталкивает ее. Когда Марселла представляла Нортона мужем будущей морской королевы, хотелось смеяться. Но за смехом пряталось еще одно неприятное чувство, родившееся в груди. Оно шептало, что не хочет отъезда Нортона в море Мэн.
Хотя, возможно, у Марселлы слишком много проблем и дел, чтобы хватиться исчезновения младшего принца. Через сколько она об этом узнает? Если спросит, сразу, если нет, быть может, через год или два.
Марселла направилась к брату, который скучал в стороне, то ли боясь, что его заставят заниматься делом, то ли настолько не желал вникать в украшения к празднику. Но тут Марселла краем глаза уловила движения Нортона. Он, коснувшись запястья Араэль, вдруг отпрянул от нее и направился в сторону Марселлы, следя за ней взглядом. Марселла тяжело вздохнула и, так и не дойдя до брата, развернулась и поспешно направилась к выходу в коридор.
Когда двухстворчатые двери за ней закрылись, она почувствовала себя комфортней, но не остановилась, продолжая идти. Ее спасло настоящее чудо, в последний момент, услышав тихие голоса за поворотом, она остановилась. Говорили Несбитт и Лоцеа. Марселла нахмурилась. Как Лоцеа сумел незаметно скрыться из тронного зала?
– Будь внимателен. Если ты...
– Меня запугали достаточно, – довольно грубо прервал он принца.
– Это были только предупреждения.
Неужели опять что-то связанное с торговлей людей? Похоже, все больше и больше тех, кто узнает о нелегальном бизнесе Несбитта. Не боится ли принц, что скоро его разоблачат?
– Марселла! – окликнули ее сзади, и сердце встрепенулось, будто ее поймали за чем-то незаконным. Голоса за поворотом немедленно замолкли. Марселла обернулась. За ней стоял Нортон.
– Какая тень тебя сюда притащила?! – прошипела она сквозь зубы и, натянув улыбку, вывернула с коридора. – Итак, Нортон, какие там украшения нас попросили принести? – беззаботно спросила она. За поворотом в центре коридора стояли Несбитт и Лоцеа, оба угрюмые. Марселла кивнула им и поспешила вперед. Нортон, подхватив ее глупый спектакль, за ней.
– Шуруй немедленно в тронный зал, – прошипел Несбитт, но Марселла услышала его. Затем ее вновь окликнул Нортон.
– Марселла, почему ты так грубо общаешься с Араэль?
– С перепончатой? Слушай, она мне не понравилась, а ее флирт выводил из себя, серьезно, – отмахнулась Марселла. – Как ты ее терпишь, не понимаю. Еще жениться на ней собрался? Ты рисковый парень, Нортон.
– Кто разболтал, что я собираюсь на ней жениться? – раздраженно спросил он. – Точно Кассандра. Я ей напомню вечером про семейные тайны.
– А почему нет, Нортон? – продолжила издеваться Марселла. – Ты станешь королем моря Мэн, Араэль будет тебя лелеять, словно ребенка...
– Прекрати, Марселла.
– Это ты прекрати. Если я обидела твою подружку, пусть она сама ко мне идет и разбирается, а не отправляет своего принца, который, между прочим, помешал мне подслушать разговор Несбитта и твоего дружка Лоцеа.
– Тебе не стоит подслушивать их разговоры, Несбитт все-таки принц. Тебе было мало того, что он ранил тебя?
– Нортон, я не боюсь Несбитта.
– Ты лжешь.
– Ладно, лгу, – не стала противиться Марселла. – Но я достаточно любопытна, чтобы побороть этот страх и все же узнать, о чем они говорят. Кажется, Лоцеа тоже узнал о его нелегальном бизнесе, и Несбитт его запугивает. Ты бы помог другу.
– Нет, он не знает о работорговле, – тихо ответил Нортон.
– Но Несбитт ему угрожал!
– Несбитт много кому угрожает.
– И тебе?
– Пф, мне каждую секунду своей жизни! – фыркнул Нортон.
– Ты любишь брата? – осторожно спросила Марселла, понимая, что это может быть больной темой для парня. Марселла сама, имея большую семью, любила далеко не всех.
– Он воспитал меня, – уклончиво ответил тот.
– Значит, нет, – вздохнула Марселла. – Это печально. Ты никогда не думал сбежать?
Нортон внезапно остановился и уставился на Марселлу, словно она сказала самую большую в мире глупость. Марселла ощутила странное покалывание на коже по всему телу, затем неловко поправила волосы и отвернулась от Нортона. Кажется, не стоило задавать этот вопрос.
– Куда мы вообще идем? – вроде как перевела тему Марселла, хотя все еще надеялась получить ответ.
– Лоцеа и Несбитт ушли, нам тоже надо вернуться в тронный зал.
– Если мы придем туда вдвоем без украшений, никто не задастся никаким вопросом?
– Да, ты права, ты первая иди, я зайду минут через десять.
– Нет, я об украшениях...
– Иди, я сказал.
Марселла фыркнула, но возникать не стала, вернулась обратно в тронный зал. Она сразу направилась к Кассандре, чтобы скрыть свой растерянный вид. В зале находился Лоцеа, но он даже не обернулся, когда Марселла вошла. Кассандра почувствовала состояние Марселлы, спросила у нее самочувствие, но девушка отмахнулся.
Спустя десять минут вошел Нортон, как и обещал. Он сразу направился к Араэль, которая встретила его короткими, но теплыми объятиями. На Марселлу он даже взора не бросил, целенаправленно смотрел только прямо. Марселла недовольно поджала губы и только громче стала смеяться с шуток Кассандры.
К девушкам подошел Д'арэн, достал из большой коробки ленту украшений и стал накручивать ее на руки. Марселла засмеялась, а Кассандра, бормоча, попросила вернуть ей ленту, но все видели улыбку на ее лице.
Когда в тронный зал влетел Несбитт, Кассандра, ахнув, схватила за руку Марселлу, а Д'арэн, смахнув вмиг украшение с рук, закрыл спиной принцессу и сестру. Марселла, сжимая ладонь испугавшейся Кассандры, выглянула из-за спины брата, следя за Несбиттом. Он медленно оглядел весь зал, словно наслаждался устроенным переполохом, и выдал, пафосно и со слишком наигранными эмоциями.
– Корону королевы украли. Нам объявили войну.