chapter 3
Я хочу поднятся наверх и лечь спать. Проверка, прогулка и стычка с изгоеи сильно измотали меня. Но брат приготовил сегодня обед, мама завтрак, а отец вчера вечером ужин, так что сегодня моя очередь. Я делаю глубокий вдох и иду на кухню.
Через пару минут ко мне пресоединяется Чейз. Я стискиваю зубы, он всегда помогает мне, что меня очень раздражает. Но есть более раздражительное в нем, так это его природная доброта, врожденная самоотверженность.
Мы с Чейзом молча готовим. Я готовлю горох на плите, а Чейз размораживает кусочки курицы. Бальшая часть нашей еды замороженая или консервированная, так как фермы в наше время находятся далеко. Мать однажды сказала , что давным давно некоторые люди не покупали генетически измененные продукты, потому что считали их не натуральными. Знаете, вот я считаю, что эти люди просто решили выпендрится, типо мол вот мы такие крутые едим натуральную пищу. У нас же все проще, просто нет выбора.
Когда родители пришли с работы, ужин готов и стол накрыт. Отец бросает сумку у порога и целует меня в макушку. Другие люди считают его категоричным - быть может, слишком категоричным - но он так же любящий. Я стараюсь видеть в нем только хорошее: честно стараюсь.
- Как проверка? - спрашивает он.
Я накладываю еду в тарелки.
- Хорошо - робко отвечаю я.
Я не гожусь в Искренность, меня скорей от туда попрут. Ложь дается мне слишком легко.
- Говорят, что с одним из тестов возникли проблемы - заметила мать.
Как и отец, она работает на правительство, только заведует проектами городского усовершенствования. Она набирала добровольцев для проверки склонностей. Большую часть времени, однако, она организует рабочих, чтоб обеспечивать изгоев едой, работой и кровой.
- Я толком не знаю, но моя подруга Эрин расказала, что один из тестов пошел на перекосяк, так что результат пришлось сообщать устно.
Мать раскладывала салфетки по тарелкам.
- Очевидно, ученику стало плохо и его отпустили домой - она пожимает плечами - Надеюсь, с ним все хорошо. Вы двое знаете что-нибудь об этом ?
- Нет - сказал Чецз улыбаясь матери.
Мда... Мой брат тоже не годится в Искренность.
Мы сидим за столом. Мы всегда передаем еду слева направо, и все ждут, пока остальные получат тарелки. Отец протягивает руки матери и брату, а они протягивают руки ему и мне, и отец благодарит Господа за пищю, работу, друзей и семью. На каждая семья в отречении религиозная, но отец говорит, что мы должны стараться не замечать подобных отличий, потому что они только разделяют нас. Не уверена, как это понимать.
- Ну - обращается мать к отцу - Расскажи мне.
Она берет ладонь отца и водит большим пальцем по костяшкам его пальцев. Я смотрю на их соединенные руки. Родители любят друг друга, но редко высказывают приязнь подобным образом у нас на глазах. Они научили нас, что физический контакт очень силен, по этому я с остерегаюсь его с детства.
- Расскажи мне, что тебя беспокоит - добовляет она.
Я смотрю на тарелку. Мамина проницательнось порой удивляет меня, но сейчас мне становится стыдно. Почему я так сосредоточилась на себе и не замечала его хмурого вида.
- Трудный день на работе - отвечает он - Точнее, трудный день у Маркуса, я не должен говорить о себе.
Маркус - коллега отца: они оба политические лидеры. Городом управляет совет из пятидесяти человек, все до единого представители Отречения, поскольку наша фракция считается неподкупной из-за своей приверженности бескорыстию. Члены совета выдвигаются из наших рядов за безупречный храктер, моральную стойкость и лидерские качества.
Представители остальных фракций могут выступать на заседаниях по конкретным вопросам, но в конечном итоге решение за советом. И хотя технический совет выносит решение совместно, Маркус особенно влиятелен.
Так заведено с самого начала Великого Мира, когда были образованы наши фракции. Я думаю, система держится на нашем страхе того, что может произойти в случае её краха - войны
- Это из за того отчета, изданного Джанин ? - спрашивать мать.
Джанин Мэтьюз - единственный представитель Эрудиции. Её выбралии за высокий коэффициент интелекта. Отец часто жалуется на неё.
Я поднимаю глаза.
- Отчета?
Калеб бросает на меня предостерегающий взгляд. Мы не должны разговаривать во время ужина, если родители не зададут прямой вопрос, а они обычно не задают его. Наши новостренные уши - лучший подарок, говорит отец. Свои новостренные уши они подарят нам после ужина, в общей комнате.
- Да - подтверждает отец, сузив глаза - Эта занозчивая, самодовольная....
Он умолкает и откашливается.
- Прошу прощения, но она издала отчет, в котором критикует хорактер Маркуса.
Я вигибаю брови.
Я знаю, что не должна говорить черт возьми.
- Что в нем написано - спрашиваю я.
- Беатрис - тихо откликнул меня Чейз.
Я отпускаю голову и верчу вилку в руках, пока жар не покидает мои щеки. Я не люблю, когда меня выговаривают.
Особенно брат.
- В нем говорится - произносит отец - что жестокость и бессердечие Маркуса по отношению к сыну того выбрать Бесстрашие вместо Отречения.
Рожденный в Отречении редко решаются покинуть его. Если это все же случается, то запоминается надолго. Два года назад сын Маркуса, Джейден, оставил нас ради Бесстрашия, и Маркус был опустошен. Джейден был его единственным ребенком и единственным членом семьи. Поскольку жена Маркуса умерла при вторых родах. Малыш умер через пару минут после своего рождения.
Я не разу не встречала Джейдена. Он редко посещал общинные мероприятия и никогда не ужинал у нас со своим отцом. Мой отец часто замечал, что это странно, но какая теперь разница?
- Жестокий? Маркус? - мать кочает головой - Несчастный! Как будто ему нужно напоминать об утрате! К тому же дети ухотят со своей фракции по разным причинам!
- Ты хотела сказать о предательстве сына - холодно поправляет отец - Ничего удивительного. Эрудиты атакуют нас своими отчетами уже несколько месяцев. И это не конец. Уверен продолжение следует.
Я не должна говорить, но не могу удержаться.
- Почему они это делают ? - выпаливаю я.
- Почему бы тебе не воспользоваться возможностью послушать отца, Беатрис? - коротко, строго спрашивает мать.
Ее слова звучали как предложение, а не команда. Я смотрю через стол на Чейза, на лице которого написано неодобрение.
Я опускаю взгляд в тарелку. Сомневаюсь, что смогу и дальше жить этой порядочной жизнью. Я не достаточно хороша, я не такая как они.
- Ты знаешь почему - отвечает отец - Потому что у нас есть то , что им нужно. Тот, кто ценит знания превыше всего, неминуемо жаждит, а это заводит в темные и пустые края. Мы должны быть благодарны за то, что мы иные.
Я киваю. Я знаю, что не врыбла бы Эрудицию, хотя по результатам проверки спокойно могла бы. Я дочь своего отца.
Родители прибираются после ужина. Они даже отказываются от помощи Чейза, потому что сегодня вечером мы должны побыть в одиночестве и обдумать свои результаты, а не сидеть в общей комнате.
Семья могла бы помочь сделать выбор, если бы я могла рассказать о своих результатах. Но я не могу. Предостерегающий шепот Тори звучит у меня в голове всякий раз, как решимость держать рот на замке ослабевает.
Мы с Чейзом поднимаемся наверх, и, перед тем как разойтись по спальням, он кладет руку мне на плечо.
- Беатрис - он строго смотрит мне в глаза - Мы должны думать о своей семье - его голос непривычно резок - Но мы должны подумать и о себе!
Мгновение я смотрю на него. Я никогда не видела, что бы он думал о себе.