Шахрия

Всеобщая суета нового дня вновь поглощала город. По рынку проходило сотни людей, а то и тысячи. Каждый был занят собственным делом и не было не единого человека, который бы бездельничал. У прилавок то появлялись покупатели, то снова исчезали. Все пытались как можно быстрее всё раскупить, чтобы взять наилучший товар. Лишь к обеду народу уменьшилось, ибо всё предвещало ливень. В небе собирались тучи и земля вновь погрузилась полуденный мрак. В воздухе постепенно стало пахнуть дождём, однако он всё ещё не начинался.
Реис паша прошёлся рядом с прилавками, изучающе рассматривая продукты, а затем остановился у кофейни, где отдыхали большинство ремесленников и купцов.
- Доброй работы, эфенди! - сказал он и сел за столик к двум торговцам.
- Спасибо, паша! - ответил ему кофевар, - я сейчас же принесу вам кофе. Свежий, ароматный... Вы такого в Стамбуле не найдёте! - и скрылся за дверью.
- Погода нынче хмурится... Дожди, видать, не закончатся, - сказал Реис и внимательно посмотрел на торговцев.
- Верно говоришь, - недолго думая, ответил один, - если так дело дальше пойдёт, то хлеба в этом году нам не видеть. Пшеница ведь совсем прогнила из-за этих дождей... - цыкнул он.
- Ты прав, - ответил Реис, - в этом году нам не видать хлеба. Провиант тут же исчезает... Вечный голод в Стамбуле. Да к тому же, с рождением шехзаде, праздники не будут заканчиваться.
- Какой шехзаде? - спросил толстый торговец с рыжеватыми усами, - О ком ты?
- О... - пропел паша, - значит правда, что я услышал при дворе...
- Ты, оказывается, ещё при дворе был... Ну, а по тебе и видно. Слишком богато ты одет. Так что же ты услышал там?
- Так поговаривают, что у султана бастард родился, то бишь незаконнорожденный! - возмутился паша, взмахнув руками, - говорят, он его в скором времени наследником престола сделает. А самое страшное знаете что? Мать шехзаде то - танцовщица в кабаке... Грязная невежа... И следовательно шехзаде у неё такой же.
- О Аллах, что же это такое?! - закричал торговец, чем привлёк внимание большинства, - пока мы тут мучимся над работой, падишах там с распутными девицами развлекается!
- А ну-ка, - послышался голос позади, - рассказывай, что там случилось?
- Я ведь говорю, - продолжил Реис, - у падишаха сын родился, незаконнорожденный. Хочет наследником его сделать. Через месяц другой, это случится, а потом вы вспомните мои слова и поймёте, что я был прав!
- Что же ты такое говоришь? - спросил другой купец, - как такое возможно? Наш падишах в жизни бы такого позора не допустил!
- Ваш кофе, - сказал любезно кофевар и, почувствовав, напряжение среди посетителей, отошёл в сторону.
- Всё, что вы слышите - ложь! Народ сам не понимает, что высшие власти нас вокруг пальца водят...
Вдруг один из них бьёт кулаком по столу и встаёт из-за стола.
- Мы не намерены это терпеть! - заорал он во всю глотку, - наш султан там в роскоши и в богатстве развлекается, а мы тут не покладая рук работаем! А на что работаем...
- Верно говорит, - пронеслось эхо, - правильно!
Реис оглядел округу и убедился, что его план сработал. Хитро улыбнувшись, он встал из-за стола и, накрывшись капюшоном, прошёл к фигуре в чёрном плаще, стоящей за углом.
- Госпожа... - сказал он.
- Ты был настолько убедителен, что даже я сама тебе поверила, - ухмыльнулась Алие, блеснув янтарными глазами, - у тебя однозначно есть талант.
- Боюсь, народ разбушуется против султана. Это может перерасти в бунт.
- Оно и лучше, Гючлю. Если так пойдёт дальше и народ не станет терпеть этого, то в скором времени я увижу правление своего сына.
Реис косо посмотрел на неё и на минуту он почувствовал себя досадно. Но стоит ему терпеть все нелестные качества любимой, дабы не выносить ссор из избы. Он любил её вовсе не за жажду власти и её большие амбиции, а за её любовь, которую она могла дать не каждому.
Девушка улыбнулась ему и ей показалось его состояние весьма удрученным.
- Реис, - нежно произнесла она, погладив его по щетинистой щеке, - ты в последнее время выглядишь грустным, обеспокоенным... Что же стало тому причиной?
Но он не знал, что ей сказать на этот счёт, что ответить. В голове крутилась беременная Алие, которая носит чужого ребёнка и её дочь Лейла, которая в будущем станет его женой. Это и было причиной его подавленного состояния. Он любит одну женщину, но уготовлена ему другая, но кровь их одна.
- Всё в порядке, - ответил он, - тебе кажется.
- Я знаю тебя не один год, Реис. Тебя что-то угнетает... Ты только мне скажи.
- Алие. Придёт время и ты сама будешь так чувствовать себя, - промолвил он, глядя в ее светло карие очи, - когда придёт время, ты почувствуешь меня с собой одним целым. А сейчас, тебе не нужно забивать голову этими мыслями. Отправимся во дворец, дождь начинается.
Султанша дослушала его и попыталась уловить разгадку его слов в его взгляде, однако он ничего не говорил. Какой бы проницательной она не была, она редко могла найти ключ к его душе.
Не собираясь выяснять отношения на рынке, Алие султан взяла пашу за руку и они пошли к их карете.

В гареме царила суматоха. Узнав о том, что старшая дочь султана вечером должна прибыть во дворец, вся прислуга была занята лишь подготовкой её покоев и выбора её временной прислуги. Однако, не зная, либо зная, но не придавая значения словам калф и евнухов, Айсель султан решилась вызвать ещё большее возбуждение в гареме. Девушки по её приказу выстроились в ряд и ждали, когда их по скорее отпустят, ибо после тяжёлого рабочего дня им не терпелось поскорее прилечь отдохнуть. Но Айсель была непреклонна, она строго рассматривала каждую девушку, которая будет пригодна ей в служанки.
- Так, ты, ты и... - она приложила палец к губам и прищурилась, обглядывая каждую одалиску.
Вдруг её взгляд упал на Жизель, которая безропотно мыла гальковый пол. Айсель ухмыльнулась и вновь провела взглядом девушек.
- И ты! - сказала она Жизель.
Только та всё так же продолжала мыть полы, по видимому, не услышав слов Айсель. Султанша рассердилась на непослушание.
- Ты оглохла? - почти прокричала она.
В гареме нарастало волнение, девушки зашептались, чем вызвали ещё большую злость Айсель.
Какая дерзость неповиноваться султанше!
На её крик пришла Рукийе калфа и, внимательно изучив ситуацию взглядом, она подошла к Айсель и поклонилась.
- Госпожа, что случилось? - спросила она невозмутимо.
- Я хочу, чтобы Жизель прислуживала мне! - взмазнув пальцем, пропищала она.
- Простите госпожа, - пытаясь сдержать смех, проговорила калфа, - но Жизель хатун - фаворитка, она не может быть слугой другой фаворитки.
Айсель, казалось, совсем вышла из себя. Посмотрев на своё окружение, она увидела усмехающиеся лица. Скорчив обиженное лицо из неё вырвалось слово «все!», а потом быстро ушла из залы, оставив за собой наложниц, которые явно были в расстерянности.
Жизель недоуменно посмотрела в ее сторону и вздохнула. Она оставила тряпку в ведре, вытерла руки о платье и подойдя к Рукийе, она внимательно посмотрела на нее.
- Что это сейчас было? - спросила она.
- Видимо, у нашей госпожи какие-то проблемы... - задумчиво сказала Рукийе, глядя в сторону дверей, но неожиданно она вышла из транса, - так! А ну живо разошлись! Быстрее, быстрее. Скоро приедет Эсма султан, нужно, чтобы всё было готово к её приезду. А вы, - она посмотрела на рабынь, - так... Вы в хаммам, немедленно. О Аллах, что же вы все такие медлительные!

После проливного дождя солнце снова вышло из-за за туч и вновь стало обогревать город. В воздухе снова стоял летний зной, к которому уже все привыкли. Постепенно лужи на дорогах вовсе испарились и вода растворилась в воздухе. А народу на рынке постепенно становилось всё больше и гуще. Торговцы до последнего стояли на ногах, однако со стороны давления покупателей вовсе закрыли свои лавки и отправились к себе домой с большой выручкой.
Ближе к вечеру погода стала благосклонной к жителям. Все отправились на прогулку за пределы города, оттого Стамбул стал чист. Лишь небольшая часть рынка допродавала свои товары. И рядом с одним из прилавков стояла Тенели хатун, которая выбирала себе ткани для платья. Она давно знала этого торговца и часто покупала у него ткани для своих нарядов, которые походили на мужские. Старичок с седыми усами недоумевающе смотрел на девушку и поражался ею.
- Ты раньше тёмные ткани брала, дочка, - промямлил он, судорожно подёргивая правым глазом, - а тут решила персиковый шёлк купить...
- Это я для себя, дядь, - засмущалась она.
- Коли жениха нашла, а? - добро ухмыльнулся старик, - но смотри, чтобы без глупостей!
- Ну что вы, - широко улыбнулась Тенели, повернув голову, - я ведь говорю - для себя. Я ведь девушка, верно? Значит как девушка должна выглядеть.
Торговец тихо посмеялся и отошёл в сторону.
- Посмотри на эту ткань, - он притащил алую парчу и положил ей в руки, - очень качественная. Только утром привезли, последнее осталось. Бери, я тебе цену снижу.
- Вай, какая красота... - улыбнулась Тенели и пощупала ткань, - и вправду качественная.
Она сравнила две ткани пред собой и посмеялась.
- Возьму обе!
- Вот и здорово! - воскликнул торговец.
Вдруг из-за угла выходит трое здоровых, по видимому, пьяных янычар, которые громко смеялись. Увидев Тенели, они замолчали, подставляя палец ко рту.
- Наша девочка тут! - сказал один и подошёл к ней сзади, почти вплотную, подышав на неё тяжёлым запахом, - а что это мы тут выбираем, а? Красавица решила платьице себе сшить?
Тут построился старичок, который был явно недоволен отношением янычар к девушке.
- Что это вы себе позволяете? Как смеешь ты к ней так подходить, а?! Аллаха побойся!
- Не лезь, дядя, а то худо будет! - заговорил басом другой, обнажив меч из ножен.
- Да, дядь, не нужно, спасибо большое я пойду... - робко сказала она, зажатая со всех сторон рослых янычар.
Она расплатилась и, быстро кивнув головой, целенонаправлено пошла по прямой дороге, ведущей к её родному дома. Янычары же не отставали от неё и в один в момент они зажали её за углом. Двое прижали её плечи к стене и всячески трогали её.
- Детка, ну ты чего? - ухмыльнулся один из янычар.
Девушка ему ничего не ответила. Она лишь пыталась дотянуться до своего кинжала.
- Крепче держите её, - сказал он двоим, что прилипли к ней своими горячими телами, - а ты чего такая нервная, а, Тенели? Папеньки рядом нету, да?
- Отпустите меня немедленно, - процедила она сквозь зубы, испытывая непомерный страх, - вы поплатитесь за это!
- Но - но, кричать нет смысла, - он мерзко прошептал ей на ухо, - город пуст.
Вдруг она вырывается из их рук и выставляет кинжал острым концом к ним.
- Не смейте! - крикнула она, резко переставляя цель с одного на другого.
Однако одна хрупкая девушка не в праве справиться с тремя взрослыми мужчинами. Самый здоровый и неотёсанный, вцепился своими руками в ее запястье и кинжал выпал сам. Ее вновь прижали, но более сильно.
- Закройте ей рот, - сказал он и стал приспускать штаны.
Тенели завизжала, однако тот был непреклонен. Он скинул с себя штаны и грубо схватил её ноги.
- Молчи, а то больно будет! - злобно прошипел он и ещё сильнее зажал её лодыжки.
Он поднял её юбку и та ещё сильнее задёргалась, пытаясь вырваться из их рук. По её щёкам текли солёные слёзы, которые скатывались по его грязным пальцам, создавая грязные разводы. Она пыталась вырваться, но толка не было. Он приблизился к ней совсем близко, так, что она почувствовала его плоть рядом со своей. Сквозь ладонь она закричала так, что весь район был окинут ужасным воплем.
Но вдруг что-то изменилось.
Снова тяжёлый толчок к стене, снова и снова. Внутри будто всё сгорало, а во рту будто появился горький привкус. Жуткое сжение появилось в самом конце. Несколько повторов и она перестала что-то слышать и чувствовать. Она не слышала его удовлетворённых стонов прямо под ухом, его рук, трогающих её. Ничего. И всё. Он томно вздохнул, отряхнулся и она упала на землю.
- Умница, девочка...
В ответ она что промычала и ненавистно посмотрела на него.
- Мустафа, давай мы ей ещё... - предложил другой.
Тенели тяжело простонала в землю.
- То - то же... - ухмыльнулся он, но затем, будто что-то вспомнив, он присел к ней и взял за волосы, - если хоть слово кому-то скажешь, я тебя так отодру, что ты умрёшь от боли... Поняла меня?
Она в попытках заплакать, ещё раз простонала. Янычар снова отпустил её на землю, посмеявшись над ней. Они ещё раз посмотрели на неё и ушли, оставив её лежать на мостовой.
Она лежала там тихо плача и никто её не слышал, не видел. Сама, на холодной дороге, в темноте, обесчещенная... Но стоит найти в себе силу и отвагу, как она медленно поднимается и поправляя своё чёрное рваное платьице, которое ей подарил отец. Плач её ещё сильнее усилился, она поджала губы и подняла голову вверх, чтобы не дать слезам потечь. Она выдохнула и сложила руки на пояснице от невероятной сильной боли внизу живота. Казалось, что она сгорела изнутри, оставив лишь пепел. Тенели вытерла слёзы, размазав грязные разводы по лицу. Она подняла свои ткани трясущимися руками и попыталась быстро дойти до своего дома.
Открыв дверь, она закрыла её изнутри и, бросив ткани на диван, она подошла к зеркалу и ещё больше зарыдала. В отражении не было той самой миленькой девушки Тенели, на её месте была суровая женщина с растоптанным достоинством. Она сжала кулаки и сильно зажмурилась. По щекам скатывались последние слёзы, а потом они словно испарились, навсегда.
Но сейчас она просто хотела окунуться в горячую воду и просто смыть с себя этот срам, и просто забыть этот день...

День подходил к концу. В гареме девушки выстроились в две длинные колонны в ожидании Эсмы султан. У самых дверей стояли султанши и шехзаде. Как только стражник представит всем о приближении госпожи, все тут же приготовились. Валиде султан засияла ещё ярче при виде внучки. Из - за угла выходит высокая стройная фигура багровом плаще и сером уличном платье. Она гордо ступает по каменной дорожкой, озаряя своей лучезарной улыбкой весь гарем. Ее серые глаза говорили всё за себя и улыбались вместе с алым ртом. Черты её благородного лица содрогнулись, когда она увидела Валиде султан. Она развела руки в сторону и двинулась в ее сторону. Айше Султан посмеялась и вытянула свою руку для благословения.
- Валиде! - обрадовалась Эсма и поцеловала руку султанши.
- Моя красавица! Ты стала настоящей султаншей! - воскликнула Валиде и крепко обняла внучку.
Девушка внимательно посмотрела на окружение бабушки и все лица ей показались знакомыми и родными.
- Касым, братец, - она пригнулась и поцеловала его в лоб, на что тот недовольно шмыгнул, - как дела?
- Хорошо, - резко ответил он.
Но Эсма султан не обиделась на своего братца за его грубость и резкость, она знала его так хорошо, что ей не позволяло думать о нём плохо. Ее взгляд упал на Лейлу. Она внимательно посмотрела на неё и увидела в ней чёткие изменения.
- Лейла, ты выросла, - сделала вывод Эсма, - даже очень...
- Спасибо, сестра, - тепло ответила она, - но с твоей красотой я точно не сравнюсь!
В ответ она лишь улыбнулась. Почувствовав дёрганье за платье, она увидела двух маленьких шехзаде, которые крепко держались за руки.
- Ва-ах... Малыши Мехмед и Сулейман... Вы такие уже большие! - она пожала их маленькие ладошки и поцеловала каждого в лобик.
Она заметила маленькую фигурку, которая пряталась за статной фигурой матери, Эсма поглядела вверх и увидела лицо Алие, которое ей всегда казалось весьма высокомерным, таким же, как и она сама. Улыбка исчезла с её лица.
- Алие султан, - сказала она бесчувственно, - как поживаете?
- Спасибо, госпожа, - таким же тоном ответила главная Хасеки, - всё хорошо.
Фигурка за ней все мечилась.
- Алеми... - процедила сквозь зубы Алие, - встань прямо... Непоседа, - сообщила она Эсме.
Малышка Алеми вышла из-за спины матери и надула губки.
- Дорогая, здравствуй, - сказала Эсма и поцеловала маленькую сестричку.
Девочка тут же расцвела и её карие глазки заблестели.
- Эсма, привет, - кротко ответила она, засмущавшись.
- Ах, какие у тебя чудесные кудряшки, я всегда мечтала о таких.
- Правда?! - воскликнула Алеми и показала свои большие невинные глаза.
- Правда... - улыбнулась госпожа.
Эсма встала на ноги и заметила чужое лицо среди знакомых. Айсель же сделала неуклюжий поклон и попыталась сделать улыбку сквозь плохое настроение.
- Это Айсель, она подарила нашему повелителю сына, - вмешалась Валиде султан.
- Что? - резко повернув голову, спросила Эсма внезапно, - шехзаде? Я не в курсе.
- Махмуд сам потом расскажет тебе об этом, - ответила султанша тише, - а сейчас ты можешь пойти в свои покои, тебе нужно отдохнуть.
- Нет, -отрезала она, - я сейчас, пожалуй, встречусь с ним.
- Что ж, как пожелаешь.
Эсма кивнула головой и пошла по коридорам, которые она едва помнила, однако забыть дорогу к покоям отца она не в праве забыть. Дойдя до дверей она сообщила о своём приходе. Двери открылись и она вошла внутрь. Увидев отца, она сдерживающе поклонилась, хотя родственные чувства дали верх. Она кинулась к нему крепко обняла его.
- Эсма, доченька, как ты? - спросил он, ласково гладя её по чёрным волосам.
- Спасибо, отец, - сказала она, отстранившись, - я так рада, что я снова здесь...
- Ты давно не навещала нас.
- Со дня похорон Баязида... - с прискорбием произнесла она.
Ее слова для него будто ножом по сердцу. Мужчина опустил голову вздохнул.
- Что за дело с Серхатом? - заговорил султан, в надежде переменить тему.
- Содержание того письма, что вы получили, абсолютно точное. Я лично убедилась в том, что Серхат занимается этим, - пожала плечами Эсма и покачала головой, - я никогда не ожидала от него пощёчины...
- Не волнуйся, считай, что он уже мёртв. Я послал за ним, - заверил Махмуд, деловито сложив руки за спиной, - такая собака не заслуживает жизни.
- Но всё же пересмотрите это дело, - добавила султанша, - может, у него есть сторонники в столице и они так же произвольничают здесь.
- Обязательно. Я не допущу ошибок своего отца. Все преступники будут выловлены и наказаны, - сказал он, - к тому же этот мерзавец поднял руку на династию, на моё сокровище! Если бы я знал, то никогда бы тебя не выдал замуж.
Эсма крайне расчувствовалась его любовью к своему ребёнку и улыбнулась ему детской наивной улыбкой. Но вдруг вспомнив, что у султана появился ещё один сын, она насторожилась.
- Мне сказали, что у вас родился сын. Шехзаде, - поведала она, - однако об этом я слышу впервые.
- Это я приказал, - холодно ответил он, - шехзаде родился недоношенным, болезненным. Во избежания слухов в народе я решил не разглашать новость о его рождении. Когда его жизни перестанет что-то угрожать. Непременно все узнают об этом.
- Какой кошмар, - ужаснулась султанша, закрыв рот рукой, - и давно он родился?
- Около недели назад. С ним сидят кормилицы, ему обеспечен необходимый уход.
- Его мать навещает его? Если она будет рядом, то он быстрее оправиться.
- Как по мне, - султан развёл руками, - Айсель совсем не желает его видеть. На моё предложение покормить его своим молоком, она поморщилась и помотала головой... - сказал он с нескрытым чувством негодования, - что ж... Если не хочет, то не надо. Я найду ему мать получше неё.
- Ребёнку нужно тепло с самого рождения и до конца, - тихо произнесла она и посмотрела на него с таким умоляющим взглядом, только он вовсе не замечал этого, - прошу... Позвольте хотя бы мне встретиться с мамой.
- Эсма? - вдруг встревожился султан, - ты опять за старое?! Ни в коем случае...
- Прошу... - она схватила его за руки и с горечью посмотрела на него, однако он оставался непреклонен, - отец, разрешите мне хотя бы увидеть её...
В ее глазах стали появляться слёзы и, несмотря на них, мужчина держался гордо и не собирался преклоняться перед ней. Он пытался смотреть в стену, хотя взгляд постоянно падал на милую макушку дочери, что почти стояла на коленях перед ним.
- Пожалуйста...
И тут он взял двумя руками её лицо, что было наполнено печалью и обидой, он посмотрел в ее глаза цветом неба перед грозой и улыбнулся своей маленькой дочурке, которой он раньше души не чаял.
- Никогда. Слышишь, Эсма, - спокойно, едва слышно проговорил он, - ты больше не увидишь её.
- За что?.. - покачала головой девушка и на её щеке скользнула одинокая слеза.
Сердце родителя будто раскалывается на части, когда видит слёзы своего дитя. Однако самое ужасное для него это видеть слёзы, но чтобы остановить их сил недостаточно. Эта безысходность и безнадёжность разрывала на части. Отец вытер слезинку с её лица и попытался скрыть страх.
- Хорошо... - согласился он, - ты увидишь её. Но это будет в самый последний раз.
Девушка кинулась ему на шею и крепко обняла его, словно перед ней стоит не владыка всей Вселенной, правитель Османской империи, а обычный человек, который не обременён властью и могуществом. Ну, а впрочем, ребёнок всегда будет видеть в своём родителе своего родителя, это его главный титул и звание...