Шахрия

От яркого солнечного света, что светил в лицо, Жизель открыла свои глаза, покрасневшие от бессонной ночи, и поняла, что утром уже наступило. Она судорожно пошевелила пальцами, как будто хотела убедить себя в том, что она жива и волноваться больше не о чем. Проведя по потолку взглядом, она снова устало закрыла глаза и будто бы провалилась сквозь сознание, хотя всё казалось слишком реальным и живым, чтобы думать о том, что снова спит. Послышались чьи-то глухие голоса, словно они были в голове, а не наяву. Голосов становилось больше. Они постепенно стали захватывать и тело и разум, однако что-то не давало им овладеть ею. Девушка снова пошевелила пальцами и снова убедилась в том, что это не сон. Хотя голоса так и не умолкали, а лишь сгущались. Но в какой-то момент показалось, что эти голоса становились невыносимыми. Они были подобны морским волнам, которые то появлялись, то исчезали, а потом снова возвращались и накрывали полностью, с головы до пят. Но вдруг всё прекратилась. Не было ни голосов, ни шума волн, ничего. Она открыла глаза и увидела прежнюю комнату, в которой она была, как ей показалось, с самой ночи. Приподнявшись, Жизель сонно обвела знакомое помещение и болезненно потёрла спину, которая до жути зудела и болела. Она вспомнила вчерашнюю ночь и тяжело вздохнула. В глазах стали появляться страшные картины жестокой расправы. «Разве это была я?» Спрашивала она себя. «Способна ли я на такое?». Но выбора больше не было, кроме как признать, что любой человек готов сделать немыслимое, если это касается его ближних и его самого.
Она легонько дотронулась до пораненной щеки и подушечками пальцев почувствовала инородную ткань, замотанную вокруг лица. Она соскочила с кровати и подбежала к шкафу с заркальцем внутри. Открыв створку, она ужаснулась. В отражении была совершенно неизвестная ей девушка с замученным лицом. В глазах уже не было юности. Они стали слёзными, красными. Это были глаза взрослого человека. В свои шестнадцать она почувствовала себя зрелой, лишённой девичьего счастья. А может, так оно и должно быть? Может Всевышний уберёг её от этих невзгод, которые бывают в таком возрасте? Но тогда зачем ей такая нужна ноша, с которой не в праве справиться даже взрослый человек?..
Девушка шмыгнула носом и подошла ближе к зеркалу. Теперь она могла увидеть множество мелких ссадин, прикасаться к которым было слишком больным делом. Жизель нашла на затылке узелок ткани, заматывающей половину лица, и дёрнула его. Кусок материи стал медленно распутываться. Когда она свалилась на пол, свежая рана показала себя. Жизель робко дотронулась до неё и вздрогнула от чего-то касания сбоку.
- Хатун, - тревожно сказала Афитап, - тебе лучше лечь обратно в постель. И зачем ты развязала повязку?
Она устало вздохнула, видимо, ночка у неё так же была не лёгкая, что можно было предположить по её весьма удручённому состоянию. Женщина прошла к другому шкафчику и достала чистую ткань.
- Присядь сюда, - приказала она.
Девушка бесприкословно повиновалась и села на своё место.
- Мне сначала показалось, что я сплю, - начала говорить Жизель и скорчилась от боли, - ауф... Больно...
- Это из-за произошедшего. Ты просто устала, - объяснила Афитап, - пока что не выходи из комнаты. Слышишь?
- Да, хорошо, - ответила она и решила поинтересоваться, - А почему нельзя выходить? Что-то произошло?
- О Аллах, побереги мой разум... - покачала головой лекарша и села рядом, - Айсель хатун сегодня родила мальчика.
- Что? - удивилась девушка, широко раскрыв глаза, - Как это возможно? Она ведь всем говорила, что ей рожать ещё не скоро.
- Это преждевременные роды... - Афитап потёрла лоб и вздохнула, - Слава Всевышнему, она родила мальчика. Живого мальчика. Только он совсем слаб... Боюсь, он не выживет.
Жизель огорчённо посмотрела в окно и вытерла глаза.
- Султан знает?
Женщина покивала головой и встала с кровати.
- Мне нужно идти, Жизель. Помнишь мои слова? Не выходить из комнаты... Не выходи.
Та послушно покачала головой. Женщина вышла из помещения, оставив Жизель одну со своими мыслями.

В маленькой затенённой от света комнате, на просторной, но скромной кровати спала рыжеволосая девушка. На её изнемождённом лице читалась усталость после тяжёлой выдавшийся ночи. Подле неё стояло двое мужчин, одним из которых был султан. Он был крайне встревожен и обеспокоен положением дел. Лучший лекарь Стамбула, Зеки Беркер, стоял рядом и рассказывал о состоянии здоровья родившегося ребёнка и новоиспеченной матери.
- Малыш побудет в другой части дворца, где его никто не будет тревожить, - сказал он, - но за ним я буду лично приглядывать. А она, - он указал на Айсель, - пусть отдыхает, не беспокоится о ребёнке.
- Беркер, - Махмуд взял его за плечо и слегка потряс, - одна надежда на тебя. Пусть мой сын живёт. Я тебя озолочу. Будешь самым богатым турком в Стамбуле. Только прошу, помоги ему.
- Вся надежда только на Аллаха, повелитель... Но я буду делать всё, что в моих силах.
Он взял свой чемоданчик и, поклонившись, покинул помещение с тусклым освещением. Султан посмотрел вслед уходящему лекарю, а затем сел на кровать, где лежала девушка. Ее лицо и руки вместо лёгкого румянца, стали бледными от большой потери крови. Мужчина дотронулся до ее ладони и она открыла глаза.
- Повелитель... - сипло прокряхтела она, - я так рада, что вы рядом...
- Тшшш... - он провёл пальцем по её губам, чем заставил её замолчать, - отдыхай.
- Где мой ребёнок? - она облизнула сухие губы и чуть приподнялась, - у меня его забрали?..
- Не-ет... Тише. Всё хорошо. У нас родился славный шехзаде. Хорошенький мальчик... - он сочувственно улыбнулся и поглядел в окно, - скоро мы увидимся. Обещаю.
- Обещаете? - повторила она и положила голову на подушку.
- Обещаю, - он поцеловал её ладонь и положил голову на её живот, - скоро ты обнимешь своего сына, Айсель.

Сидя за вышиванием прелестных вышивок пейзажей, баш кадын Алие не заметила, как уколола палец иглой. Быстро засунув его в рот, она тихо промычала и откинула очередную вышивку в сторону. Лейла султан сидящая рядом с ней на диване, насторожилась и села поближе к матери. Она взяла вышивку и прокрутила её со всех сторон.
- У тебя всегда красиво получались вышивки, - улыбнулась она, - и эта красивая. Но чем же ты опечалена, мама?
- Лейла, прошу, - повысила голос султанша и устало потёрла переносицу, - где ты витаешь постоянно? Ты не знаешь, что случилось?
- Простите, не думала, что вы грустны из-за происшествия с Жизель хатун...
- О Аллах, дай мне терпения! Лейла, родился очередной наследник престола, - возмутилась госпожа и чуть подпрыгнула с дивана, - угроза твоим братьям! Ты нарочно дурочкой прикидываешься? М? Или новость о свадьбе на тебя так действует? - она смягчилась и натянуто улыбнулась.
Та сразу покраснела, засмущалась. Прикрывшись прядью волос, она посмотрела на свою неудавшуюся вышивку и отложила её в сторону.
- Я хочу пойти в сад, - сообщила она, - во дворце душно. А там воздух свежий. Вам он тоже будет полезен.
- Нет, я посижу здесь. Голова очень болит. Но ты иди, прогуляйся. Там хорошая погода.
Девушка обрадовалась, поклонилась и покинула покои. И сразу же после султанши в комнату входит служанка, вид которой чем-то обеспокоен.
- Нилюфер, - Алие выпрямилась и уставилась на девушку, - что случилось?
- Я сейчас видела того известного лекаря. Он шёл с другого конца дворца. Мы даже смогли обменяться парой слов, - она замолчала и опустила голову в пол.
- Что он тебе сказал? - встревожилась султанша.
- Сказал, что он присматривает за шехзаде, лечит его. Сказал, что приставил к нему двух женщин - кормилиц.
Вдруг султанша резко встаёт с дивана и перебегает в другой конец комнаты к зеркальному столику, но она резко останавливается у него, так и не открыв ящик. Она опирается о него и тяжело вздыхает.
- Госпожа? - спрашивает девушка и подходит к госпоже, - вы в порядке?
- Нилюфер, - прищурилась госпожа и посмотрела на служанку, - ты действительно мне верна, как ты говоришь? Ты даже умереть готова ради меня? И даже убить?
- Да, госпожа, - сомнительно ответила девушка.
- Хорошо, я рада, что у меня есть такая прислуга, - посмотрев на ее отражение в зеркале, хитро улыбнулась госпожа.
- Госпожа, что вы собираетесь делать? - изогнув брови, спросила она.
Та только ухмыльнулась и посмотрела в своё отражение в зеркале.

Перед походом на совет, падишах, как обычно он делал по утрам, зашёл к валиде султан просить благословение. Она, несмотря на свой пожилой возраст, ловко соскочила с тахты и быстро прошла к сыну. Ее вид был явно растерян и обеспокоен произошедшим.
- Как мой внук? Ты был у него? Что сказал лекарь? - посыпалось множество вопросов от султанши.
Он взял её ладони в свои и успокоил.
- Он в полном порядке. Рядом с ним кормилицы и мой приближённый доктор. С его помощью мой сын будет жить...
- Слава Аллаху!.. - воскликнула она и рухнула на тахту.
- Но я решил пока не разглашать это, - продолжил султан, - в народе могут разные слухи пойти. Когда сынок полностью оправится, тогда все узнают. А пока это им знать ни к чему...
- Возможно, оно и к лучшему... Присядь.
Он сел.
- Я... - замешкалась женщина, - хотела поговорить о Жизель.
- Говорите, Валиде, говорите.
- Её поступок героический, я не отрицаю. Она поступила так, как не поступили бы многие. С полной отвагой и бесстрашием в груди она встретила врагов и вынесла из этого победу. Это по истине героический поступок... - она замолкла, будто бы тщательно продумывала каждое своё слово, а потом продолжила более уверенно, - тебе не кажется это странным, Махмуд? Не кажется странным, что такая юная молодая хрупкая, в конце концов, девушка убила двоих взрослых мужчин, с которыми даже искусный воин не смог бы справиться? Тебе не кажется это... - она запнулась и опустила глаза в пол, а затем заговорила загадочным тоном, - странным?
- Я всегда знал, что Жизель не такая, как другие, однако, я считаю, что в этом нет ничего удивительного, - пытаясь скрыть испуг, заговорил он, - она была весьма поражена этой ситуацией. Была испугана. Человек, находящийся в чрезвычайном положении, может сделать то, что ему не по силам.
- Не по силам? - удивилась султанша, - она своим гребешком для волос убила их! Гребешком, Карл!!! 1!
- Вы преувеличиваете, Валиде! - султан встал со своего места и двинулся с места, не желая дальше слушать высказывания матери.
- Махмуд! - она подошла к нему и положила руку на его щеку, - я понимаю твоё волнение, страх... Ты не хочешь этого принимать, но нужно! Она не такая как другие, ты прав. Но...
Но тот выставил руку и жестом заставил её умолкнуть.
- Благословите меня, Валиде. Мне пора на совет.
- Благословляю, - холодно ответила она.
Тот улыбнулся ей в лицо и, покинув её покои скорчил крайне неприятную гримасу. Он сделал пару шагов, но остановился у самого балкона, вид с которого казался великолепным. Хотя раньше он этого не замечал. Он поставил руки на мраморные перила и глубоко вдохнул свежий летний воздух. Благоухание цветущих цветов внизу в саду смешалось с запахом прибоя, создавая чудесное сочетание тёплого летнего денька. Верху летали чайки, которые уже не издавали жутко надоедливых звуков, а напевали какие - то дивные морские песни. Из этого балкона весь Стамбул был словно на ладони. На его ладони и в его кулаке. Он поднял голову высоко, откуда сияло июльское солнце, и посмотрел на небо, на пушистые облака, несённые лёгким ветерком. И впервые он почувствовал природную силу, о которой раньше не задумывался. Когда - то в юности он считал, что падишах и есть воплощение могущества и величия. Но с возрастом он понял, что падишах - это всего лишь песчинка в огромном мире. Ведь завтра он умрёт. Его тлен развеется по ветру и унесётся в даль, где будут петь чайки и будут цвести розы... И никто больше не скажет ни слова о нём, ведь он песчинка в истории, которая так же развеется ветром в воздухе. А может быть вспомнят? Вспомнят, что в этом дворце жил самый могущественный падишах, который родился под счастливой звездой? Тот, что нарекает себя тенью Аллаха на земле? Или же вспомнят его как простого человека, обременённого властью?
Он закрыл глаза и выдохнул из себя мысли, которые нередко заставляли его забывать о планах. Потерев лицо ладонями, чтобы заставить себя откинуть от себя лишние раздумья, он выпрямился, как подобает султану и гордой походкой отправился на совет, где его ждали государственники.
Мужчина вошёл в роскошную, но уже обыденный залу и, приняв ряд поклонов, он сел на трон.
- Ахмеда паши сегодня не будет? - заговорил он и эхо басом разлетелось по куполам.
- Он послал своего поверенного. Тот сказал, что садразаму не здоровится, - сообщил Гючлю и сделал шаг в сторону трона.
Султан поднял густые брови и поджал губы. Не в первой ему было не заставать своего великого визиря на посту. Он откинул кафтан и почесал тёмные усы.
- Повелитель, - начал говорить Реис паша, - вы не забыли, что сегодня прибыли французские послы? Они с дарами, - улыбнулся паша и указал на дверь.
С оглядкой в комнату вошло двое мужчин среднего возраста, одетых в европейском стиле. За ними вошло двое стражников и несли некое похожее на стойку с картиной, накрытое красной бархатной тканью, обрамлённое золотистым кружевом. Они поставили его и удалились прочь, оставив двух мужчин одних. В знак глубочайшего уважения к султану они приветливо поклонились и, наконец, из перепуганных лиц появились добрые улыбающиеся лица.
- О, великий султан... - сказал первый, более внушительный, красноносый мужичок с тростью, - мы прислали вам дар... От нашего короля Людовика Пятнадцатого.
Второй посол, более высокий и бесчувственный в лице откинул богатую ткань и обнажил подарок. Паши, стоявшие рядом, сразу же посторонились и стали вглядываться в портрет. Султан, сам заинтересовавшись произведеним искусства, встал с тахты и прошёл в центр залы. Он изучил полотно и тепло улыбнулся.
На портрете была изображена темноволосая девушка с очаровательной ангельской улыбкой. Она смотрела своими серыми чистыми глазками куда - то в сторону пруда, облокотившись о мраморную плиту, оплетённую виноградной лозой. На миловидной шатенке было надето белое кисейное платьице, рукава которого нежно списали на белокожих локтях, обнажая при том покатые плечи. Изящные пальчики правой прятались где-то в складах белого платья, а пальцы левой кисти рук она направила вверх, будто бы ловя что-то в воздухе. При виде этой девушки вспоминается молодость, безмятежность и нежность. Она мило улыбалась в портрете и вместе с ней улыбался и падишах.
Мужчина провёл фалангой указательного пальца о её румяную щеку и ухмыльнулся.
- София Французская величать, - с акцентом сказал длинный, - дочь короля французского Людовика Пятнадцатого.
- Наш король желает укрепить союз двух великих империй, связан вас узами брака с его младшей дочерью Софией.
- Это крайне неожиданное предложение, - приятно удивился султан и обвёл пашей взглядом, когда те пытались посмотреть на деву в портрете, - но я подумаю.
- Этот портрет мы дарим вам, как напоминание о настоящей красоте, падишах, - ухмыльнулся первый посол и сделал низкий поклон.
- Доброго дня, государь, - попрощался высокий и они вышли из залы.
- Вот чудаки, - усмехнулся Реис паша.
Султан улыбнулся и вернулся на своё место.
- Реис, красивая девушка, что изображена на портрете? - спросил султан.
Паша сделал пару шагов впёред и, повернув голову, перестал сомневаться в красоте этой девы.
- Красивая, повелитель, - ответил он.
- Хорошо... Красивей моей старшей дочери Лейлы?
- Не имею чести знать повелитель... - смутился мужчина.
- Прекрасно... - хитро улыбнулся падишах и встал напротив паши, - я принял решение на счёт тебя, Гючлю. Эта мысль мне пришла совершенно неожиданно, но я полагаю, она совершенно верна, если рассуждать по тому, сколько ты служишь верой и правдой мне и государству... Я решил поженить тебя на моей дочери. Лейле.
Паша ещё больше смутился, съёжился на своём месте и вздрогнул.
- Повелитель... - прошептал он, - я не достоин...
- Это не обсуждается. Надеюсь, ваш брак будет счастливым.
Государственники напыжились и завистливо посмотрели на первого визиря, новость для которого была одновременно и радостной, и тревожной. В его голове стали промелькивать слова, сказанные им, когда он влюбился в жену самого султана. Он клялся ей в любви, обещал хранить верность. Однако он понял, что нужно чем-то рисковать и жертвовать, чтобы получить большее и желанное. Титул дамат паши ему был теперь обеспечен, но каково будет слово той, что любит его?..
- Ты не рад, паша? - устало улыбнулся падишах, блеснув глазами.
Реис искусственно улыбнулся и нехотя бросился к ногам султана, дабы поцеловать подол его одеяния.
- Это великая честь быть вашим зятем, мой падишах, - произнёс он, держа красную парчу в руках.
Тот похлопал его по плечу и паша встал.
- Стража, накройте этот портрет и унесите его.
Двое мужчин в красном прошли в центр залы и, накрыв подарок красной тканью, удалились в одну из дверей, ведущих в гарем.
- Повелитель, - начал говорить Салих паша, - если пожелаете, я прочитаю отчёт...
- Нет, - отрезал он, - после вчерашней ночи, мне нужен отдых. Не мало меня заставила та ситуация поволноваться.
- Повелитель, я бы хотел с вами поговорить об этом, но не знал, как бы найти слово... - промямлил Ибрагим паша.
- Говори.
- Это дело щепитильное, мой повелитель. Оно не требует лишних ушей, - он с подозрением посмотрел на пашей.
Махмуд сорвался с места и величественной походкой покинул роскошную залу, вскоре вслед за ним направился Ибрагим паша.
- Понимаете ли вы, повелитель, - как можно тактично заговорил Ибрагим, - что-то, что произошло вчерашней ночью не может быть объяснимо. Вернее, можно объяснить саму ситуацию, но не её последствие. Эм... - он что-то промямлил и остановился, - эта девушка, ваша наложница. Не кажется ли вам странным или даже загадочным, что такая молодая девушка могла убить двоих людей, которые в разы больше и сильнее неё?
- Да, - чуть ли не закричал султан, - она отличается физической силой несмотря на то, что она женщина. И что ты хочешь этим сказать, м? - возмутился султан.
- Извините меня, повелитель, но действительно это необычно... Надеюсь, вы правильно поняли мои слова.С вашего позволения.
Паша поклонился султану и завернул за ближний угол. Падишах на минуту замер и поразмыслил о сказанном ему. В голове всё смешалось. Все твердят одно и то же. Но где же здесь найти правду...
Мужчина ловко развернулся и уверенным шагом направился в гарем. Обойдя все повороты и коридоры он достигнул широкой двустворчатой двери и вошёл внутрь комнаты. Спиной к нему сидела девушка в белой сорочке, откинув светлые волнистые волосы назад она, по всей видимости, читала одну из книг. Мужчина тихо подкрался к ней и дотронулся до ее плеча. Она медленно обернулась и, казалось, она была чрезвычайно удивлена его приходом.
- Повелитель, - она сделала поклон и отошла от султана на несколько шагов.
- Ты боишься меня? - удивился он.
- Нет, - ответила девушка, - зачем вы пришли?
- Проведать тебя, - он сделал шаг вперёд, но она снова отступилась, - Жизель?
- Повелитель, я хочу побыть одна.
- Ты чего? - он вцепился в неё и прижал к груди, как маленького беззащитного зверька, - зачем ты так делаешь?..
- Вы думаете, я не знаю, для чего вы меня сюда поместили? Вы считаете меня безумной? Меня как животного заперли здесь! - проговорила она ему в грудь, - сначала вы меня отправляете в самый дальний дворец, а теперь...
- Чшш... - он положил щеку на её макушку и сильнее прижал к себе, - не говори так, я не могу загородить тебя от мира. Кем бы я был после этого?..
Он подняла лицо, так, что они находились параллельно друг от друга. Они снова смотрели друг другу в глаза и пытались найти там правду.
- Вы бы были после этого великим правителем, - прошептала она, - ибо только через жестокость вы станете самым могущественным из всех. Жестокость делает нас сильнее.