Шахрия

     И всё умолкло. Только шум сердец и тяжёлого дыхания звук. Сожаление. Глубокое сожаление о содеянном…
   В гареме всё затихло. Не было слов, что-либо говорить. Все стояли, закрыв рот руками, удивлённые от такой ужасной новости. Султан стоял посреди гарема и вдруг его ноги подкосились, в глазах появилась чёрная пелена, которая не давала видеть свет. Он стоял и тряс головой, словно маленький мальчик, у которого никого не осталось в его жизни. Но туман в его голове развеяло холодное касание за запястье. Айсель трясла его и недоумевала от происходящего. Казалось бы, что нелюбимая способна вытащить из страха о потери любимой. Какая ирония…
     — Повелитель! — закричал Ибрагим ага и упал ему в ноги, — простите, это я виноват! Я отпустил Жизель, Хатидже и Хелену! Прошу вас… Простите меня!
     Но султану уже не было дела до извинений евнуха. Он быстро прошёл мимо колонны выстроившихся слуг и покинул гарем. У главного входа его ждал его соратник, вечный спутник Коркут с вороным чёрным конём. Под мерцанием луны они отправились в путь.
      Холодный попутный ветер дул в спину и колыхал его длинный чёрный плащ. Он скакал на своём коне и в душе были надежды на лучшее, хотя в это с трудом верилось… Вьюга как в его сне появилась внутри него. Но какой огонь сможет остановить её? Чьё горячее дыхание способно остановить снег в сердце? Тот попутный жгучий ветер, который несёт его на встречу своим переживаниям? Или же холодное касание бескрылого ангела, чей образ он видел каждую ночь?..
     Они скакали и случаем завернули в сторону янычарского корпуса. Ворота отворились. Молодые парни, взрослые мужчины и главнокомандующий Кемран выстроились и сделали почтительный поклон султану, прижав руку к сердцу.
      — Наш великий гость, Султан Махмуд Хан! Чего изволите? — закричал во весь голос Кемран, так, что его услышала вся округа.
      — Кемран, к чему это? — пытался сдерживаться султан от гнёта судьбы, — не нужно много шума… Пусть расходятся. Нам нужно срочно поговорить.
       Мужчина исподлобья посмотрел на султана и несколько удивился.
       — Воины мои, — он выпрямился и заговорил, — падишах даёт вам волю! Идите же…
       Все зашумели, но мигом же угомонились и разошлись по комнатам.
       — Повелитель, вы хотели поговорить со мной, — почесав усы, спросил он.
       — Кемран, Кемран… Что они не с нами делают… Запрягай своего коня, сам всё увидишь.
       Вдруг откуда ни возьмись выбегает молодая черноволосая девушка одетая в мальчуганскую одежду. В её лице было недоумение и радость одновременно. Она прибежала к трём мужчинам и упала в ноги к султану.
       — О великий султан, — проговорила она, вцепившись в подол его платья, — я ждала этого часа, когда смогу увидеть вас…
       Трое стояли и растерянно глядели на девушку. Особенно удивился Кемран ага, лицо которого стало краснеть то ли злобы, то ли от стыда.
       — Тенели… — прошипел он.
       Девушка снизу вверх посмотрела на него и быстро встала.
       — Простите меня, я не хотела помешать вам. Для меня это волнительно…
       — Тенели. Ты ещё здесь?.. — пригрозил мужчина, судорожно дёргая усами.
       — Папа…
       — Папа? — удивился Коркут и соблазнительно посмотрел на девушку, глаза которой светились на свете уличных фонарей.
        — Так, — решительно заговорил султан, — Кемран не тяни время, бери лошадь едем. Ты, — он обратился к девушке, — едешь или нет?
        Та сразу же замешкалась, промямлила что-то от неожиданного вопроса, а затем кивнула.
         — Повелитель но… — предупреждающе сказал Кемран, но султан уже скрылся во мгле.
         Отец и дочь резво запрыгнули на своих коней и поскакали по пути султана.
        Пробегая все перекрёстки, дороги, дома, они выбрались из Стамбула и побежали по свободной дороге, где было совсем темно и тихо. Лошади стали медлить. Кампания параллельно разбрелась по всей дороге и тогда главнокомандующий решил начать разговор.
        — Повелитель, — первый заговорил Кемран, — почему мы едем куда-то в такой поздний час? Дело столь важное?
       — Мы едем в Эдирне. Там произошло убийство, — с сожалением ответил он и ускорился, — мы должны успеть!
       Конь Тенели рысцой бежал по вытоптанной дороге, делая пыль, которая летела назад, в лицо Коркута. Тот поморщился, но не разозлился на красавицу.
       — Тенели, значит, — посмеялся он, приближаясь к девушке, — кто ты?
       — Разве ты не услышал? — зазвенела она своим девичьим голоском.
       — На самом деле, в тот момент я ничего не слышал, — улыбнулся он.
       — О чём же вы думали? — в ответ улыбнулась она.
       — Коркут! — призвал султан.
       — Повелитель? — повернул в сторону падишаха мужчина.
       — Не вздумай.
       — О, повелитель, не думайте об этом, — он косо посмотрел на девушку, рядом с которой уже был Кемран и что-то сердито говорил ей.
       — Коркут, я тебя предупредил. Не вздумай больше говорить с ней.
       — Хорошо. Как пожелаете, повелитель.
       Они снова ускорились и с удвоенной силой поскакали по дороге.

       — Не может быть! — проговорила Валиде султан, ходя кругами по своей комнате, — не верю! Ты уверен?
       Евнух шолохнулся и подошёл поближе к госпоже.
       — Клянусь, госпожа. Саваш ага лично мне сказал. Но вы не волнуйтесь, я дал ему мешок золотых и он уехал. Больше сюда не вернётся.
       — Может оно и к лучшему, Ибрагим. Может эта девочка и не так проста, как нам кажется.
       — Но что же будет дальше, госпожа? Что мы будем делать?
       — Будем ждать повелителя, Сулейман. Он сам сделает вывод.

      Вечер близился к глубокой ночи. Небеса уже покрыл ковёр ярких звёзд и полной луны. Ветер стал потихоньку сменять свои резкие порывы на более мягкие и душистые с запахом ночи. Он нёс в себе запах сырой земли и реки, что находится вблизи Эдирне, но вместе с тем он нёс в себе светлые надежды, которые не оставляли и следа в душе, а просто улетали вместе с ветром. Сквозь тонкие листочки высоких деревьев, лунный свет освещал дорогу спутникам, будто бы даже небеса поклялись влюблённым найти друг друга. Возможно, сам Всевышний желает что-то сказать им, передавая послания через природу. Ибо всё живое связано между собой, связано любовью…
     — Повелитель, там! — закричал Коркут и выставил палец, — там карета.
     Они спрыгнули со своих коней и стремительно подошли к загадочной карете. Открыв её, султан обнаружил там двух девушек, прижавшись к друг другу, словно птенчики. Глаза их непросыхали от слёз и через решётчатое окно кареты, проскальзывал лунный свет, который будто указывал на них, словно они есть и ответ на его вопрос. Султан сжалился. На его суровом и печальном лице отразилась тоска и жалость. Он протянул им свою руку в знак спасения. Возможно, даря кому-то своё спасение, давая руку, тебе дадут желаемое.
    — Мы пришли с миром, не бойтесь, — он вытащил их и крепко обнял, будто бы они родные ему.
     Те прильнули к его груди, обмочив плащ слезами. Цепляясь за ткань цепкими пальцами и не собираясь его отпускать, так же как и страх не отпускал их.
      Трое его спутников стояли и молча смотрели на эту картину. Словно любовь и доброта были им чужды. В их лицах не было ничего, кроме сочувствия.
      — Где она? — спросил он у двух девушек, — где Жизель?
      Хелена покачала головой и ещё сильнее расплакалась, чем вызвала слёзы у султана всего мира.
      — Повелитель, разрешите, — вмешалась Тенели и заменила Махмуда.
      Он отошёл в сторону и посмотрел в пустоту, где было темно. Он глядел и по бороде медленно скатывались солёные слёзы. Но он быстро стёр их и посмотрел наверх, на небеса. Может они подскажут…
       — Повелитель! — привычно громким голосом закричал Кемран, — вы только посмотрите!..
       Тот сдвинулся с места и немедленно подошёл к янычару, который отошёл чуть дальше от кареты, ближе к чаще. Султан стал вглядываться в темноту и увидел там что-то чёрное, невнятное, что не давало увидеть себя. Мужчина с силой поднял это и подвинул ближе к дороге. Это оказался человек. Они посторонились в сторону от увиденного.
       — Кажись, ему кто-то глаза выколол, султан мой.
       — Это сделала она… -простонала Хатидже, — она сделала.
       — Кто? — падишах ринулся к ней и схватил за локоть, — Где она?
       Та только пожала плечами и села обратно в карету вместе с подругой.
       — Видимо, они сильно потряслись случившимся, — заметила Тенели и с верой и надеждой посмотрела на султана, — но что же случилось… — она подошла к карете и опустилась на колени, где лежал кучер, над которым уже летали мухи, — они убили его.
       — О Аллах! Повелитель, ещё один, — сообщил Коркут, рассматривающий его изуродованное лицо, — надо же… И вправду иероглифы.
       — Был ещё третий, — сказала Хатидже, всхлипывая, — он сбежал. С ней.
       — Они там? — указав глазами на чащу леса, спросил Коркут.
       Девушка кивнула и утёрла слёзы.
       — Они там, — подтвердила она.
       — Идём, — ринулся султан, но его остановила тяжёлая хватка Кемрана.
       — Повелитель, нельзя. Там темно, мы не доберёмся, заблудимся. Следует подождать помощь. Я дал указания некоторым янычарам. Они должны скоро быть здесь, я им приказал следить за нами. Затем мы найдём ту девушку.
        — Отец, смотри, это они? — Тенели двинулась к нему, — там кто-то едет. Я вижу огонь!
        — Не называй меня отцом при повелителе! — прорычал он, схватив её за локоть, который она сразу же отдёрнула.
       Коркут усмехнулся.
       Около двух десятков солдат поехало на конях с криками, воплями, свистами — именно так они предупредили всех о своём приезде.
        — За мной, живо, — приказал султан и выхватил горящий факел из рук янычара.
        Они пошли внутрь мрачного леса, куда проходил лунный свет, лучи которого пробивались сквозь лёгкую дымку. Султан впереди всех, освещая путь в глубь леса. Он окликивал её, однако никаких звуков и подачи голоса не было. Кое — где были какие-то шорохи, да поскрябывания, но это были либо птицы, либо они сами. Вдалеке шумела вода. Значит рядом есть река. Они ринулись туда. Однако к реке подойти было нельзя, ибо там был бурелом, идти через который было опасно. Пришлось идти по правую сторону от него. Мрак и туман стали сгущаться. Казалось, сама природа говорила, что туда идти не стоит.
     — Повелитель, — заговорил Коркут, почувствовав страх, — не думаю, что молодая здоровая девушка смогла туда пойти.
     — Ты её совсем не знаешь, Коркут. Идём, — султан решился пойти туда, но его снова задержал Кемран.
     — Мы не можем рисковать вами. Вдруг что-то случится? Ведь это дикая природа, здесь…
     — Вы слышали? — перебил Махмуд и стал вслушиваться, — я слышал какой-то звук, он не похож на тот, что мы слышали.
     — Там, — сказала Тенели и прошла в ту сторону.
     Во мгле показалась знакомая светлая голова с длинными волосами. У самого дерева сидела маленькая фигурка, вытянув ноги и плотно прижав спину к дереву. В руках она держала какой-то окровавленный предмет.
      — Жизель… — султан опустился на ноги и взял её лицо в тёплые ладони, — я рядом. Слышишь?..
       — Я убила их, — сказала она и неровно вздохнула, — убила их…
       Султан аккуратно поднял её руку и посмотрел на то что в ней лежало.
       — Это гребень, который я тебе подарил… Что ты сделала?
       — Я убила их, — повторила она, — твой подарок спас меня. Кое то веке эти заколки действительно нужны, — усмехнулась она, чем вызвала смех у присутствующих.
       Падишах крепко обнял её и поцеловал в шею, единственное место, которое сохраняло тепло. Затем он подхватил её на руки, на что она глухо простонала.
      — Жизель? — прошептал он ей на ухо, — ты точно в порядке?
      — Я ранена.
      — Так, — он немедленно повернулся к солдатам, — быстро возвращаемся во дворец. Коркут!
      — Да, повелитель, — сделал шаг верный друг султана.
      — Поезжай скорее во дворец, пусть сюда приедут стражники и Ибрагим паша. Поспеши, Коркут.
      — Я поеду с ним, — выступила Тенели.
      Султан кивнул, однако Кемран ага замешкался, но всё же отпустил её под натиском чрезвычайной ситуации.
      Двое вышли из леса, воровато озираясь по сторонам, и пошли запрягать лошадей. Только Коркут, природа которого не могла упустить такой шанс, решил поиспытывать Тенели. Подойдя к сзади, он прижал её к карете.
       — Знаю я, зачем ты собралась со мной ехать, — сладострастно сказал он и поднял подол её платья, трогая её ногу.
       — Ага, — заговорила девушка, стиснув зубы, — отпусти, иначе худо тебе будет…
       — Коркут ага, — послышался голос.
       Мужчина тут же отдёрнул руку и быстро обернулся.
       — Чего тебе? — испуганно спросил он у солдата.
       — Повелитель приказал вам также забрать двух девушек, что находятся в этой карете, — он указал на дверь, — попросил доставить их во дворец.
       — Ладно. Иди.
       Он подошёл к карете и открыл деревянную дверцу. Хатидже и Хелена уже не плакали, а напротив, кокетливо улыбались ему. Было ясно, что разговор с Тенели был услышен.
       — Выходите, — строго приказал он.
       Они повиновались и вышли. Запрыгнув на лошадей, Тенели посадила рядом с собой Хелену, а Коркут кокетку Хатидже. Усадив девушек, они отправились в путь.

       В гареме музыка больше не играла, девушки не танцевали и не пели. Одалиски собрались в кучку на диване и выясняли, что же могло случиться по дороге в Эдирне с тремя девушками. Отдельно от массы сидела Айсель и недовольно смотрела в их сторону, скорчив при этом насмешливую гримасу.
       — Хоть бы она была мертва, — прикусив губу, проговорила она, — не хочу, чтобы она возвращалась.
       — Не бери грех на душу, Айсель, — заявила Мелек, — не нужно так говорить.
       — Ты меня ещё учить будешь, как говорить не нужно? — оскалилась девушка и схватилась за живот, — ай! Фух… Что-то мне слишком больно… — простонала она и сжала ткань на платье.
       — Айсель, может к повитухе сходить? — продолжила девушка.
       — А! — закричала она во весь голос и подняла платье, — это кровь! Я умираю!.. Помогите!
       Девушки сразу же перестали болтать и окружили беременную наложницу.
       — Помогите ей, она рожает! — закричала одна из наложниц.
       На крики и вопли девушек прибежала Лалезар и от увиденного удивлённо закрыла рот руками, а затем и сама позвала стражников, чтобы те перенесли роженицу в отдельную комнату. Расторопно и неуклюже неся внушительную наложницу, обмокшую от пота и крови, они неряшливо положили её на кровать.
       — Аккуратнее, это вам не вещь какая-нибудь! — рассердилась женщина и выгнала их из комнаты.
       — Хатун, успокойся, — приложив влажную ткань, сказала Афитап и испуганно посмотрела на Лалезар, — у неё преждевременные роды.
       — Что нужно делать? — встревожилась калфа.
       — Приведи сюда три — четыре наложницы, они будут мне помогать. А ты, — она обратилась к Айсель, — дыши. Глубоко дыши. Дай кислород своему ребёнку. Не переставай дышать.
       Ошарашенные наложницы боязливо приплелись в комнату и окружили кровать роженицы, лицо которой стало багровым от испытываемой боли.
       — Принеси много воды, — она обратилась к Зейнеп, — скорее. И чистую ткань не забудь.
       Комната постепенно наполнялась душераздирающими криками и летним зноем. Возле небольшой кровати мелькали фигуры в белой одежде и время от времени уносили оттуда воду и ткань, а затем приносили заново. Бегая из стороны в сторону, девушки успокаивали и заставляли Айсель глубоко дышать, но та только цеплялась в них руками и рвала на них одежду от нестерпимой боли.

       Отвлекаясь от произошедшего, Валиде султан расположилась на своём уютном диване, сложив ноги по-турецки, и перебирала чётки, про себя читая молитвы. Но её идиллию нарушил крик Сулеймана аги, который не побоясь гнева султанши, посмел без стука войти в покои. Держа руку у сердца он тяжёло выдохнул и сделал весьма почтительный поклон. Айше султан выпрямила спину и недоуменно посмотрела на евнуха, в глазах которого была буря эмоций.
       — Что опять? — рассердилась госпожа.
       — Айсель хатун рожает! — ахнул Сулейман.
       Госпожа соскочила со своего места и нахмурила брови.
       — Как такое возможно?! Ты уверен? — она подошла к нему и вновь устремила на него свой недоверчивый, сердитый взгляд.
       Евнух сглотнул и виновато опустил глаза в мраморный пол.
       — К сожалению, госпожа…
       — О Аллах! Что же это такое! — она сжала кулак и взмахнул им в воздухе.
       Евнух невольно подшатнулся.
       — Как она? — нервно спросила султанша и стала вновь расхаживать по комнате, — если с ребёнком что-то случится, я сотру вас в порошок! — прищурив голубые глаза, прошипела султанша.
       — Трудно сказать… Она много крови потеряла. Бедняжка. Уже два часа как лежит там. Мы сначала подумали, что это тонус, но когда появилась кровь…
       — Глупцы… Как вы не уследили за ней?! — повысила голос она, — на что мы платим вам? Чтобы вы бездействовали?!
       — Клянусь, госпожа, в гареме такая суматоха, что за всем сразу уследить невозможно…
       — Он ещё оправдывается! — про себя возмутилась госпожа и плюхнулась на диван, — пошёл вон! И без хорошей новости не приходи… Но если вдруг что-то пойдёт не так, знай сам.

       Пустынную дорогу в Константинополь освещала полуночная луна, которая то появлялась на пути, то исчезала. Высоко в небе мерцали звёзды и будто бы указывали путникам их дорогу. Постепенно стала появляться мостовая, вымощенная гравием, а за ней и первые дома. Лошади замедлили свой ход и продолжили путь рысцой.
      Коркут, везя перед собой юную диву, отдавил свою руку и стал сжимать руку в кулак, создавая при этом скрипучий звук от перчаток.
       — У вас болит рука? — улыбнулась Хатидже и схватила его кулак.
       — Всё в порядке, — он отдёрнул руку и косо посмотрел на свою спутницу, — чего ты так на меня смотришь?
       — У тебя взгляд охотника, — прищурилась она и кокетливо оскалилась, — если хочешь, я буду твоей добычей…
      Она потянулась губами к нему, но тот грубо оттолкнул её, что она чуть не упала с лошади.
       — Что ты творишь, хатун? Ты из гарема султана! — пробормотал он ей на ухо, так, чтобы никто не услышал, однако девушки рядом услышали и уставились на них, на что Коркут придурковато улыбнулся, — не смей больше…
       — Ну что вы… — она сняла перчатку с его руки, — я для того и нужна…
       Она нащупала у себя краешек нижнего платья и засунул туда его ладонь. Кожа вдруг покрылась мурашками и волна чего-то горячего прошлась по телу. Она прикрыла глаза и глухо простонала. Впервые она почувствовала себя женщиной…

       В султанском шатре на подушках расположился падишах и его любимая наложница. Они словно чужие сидели друг от друга и молчали. Мужчина посмотрел книжку, данную ему Ибрагимом пашой и, прочитав её, он вздохнул и сел ближе к девушке.
      — Теперь всё будет хорошо, — прошептал султан и поцеловал любимицу в лоб.
      — Как мне хочется верить в это… Но жаль, этого никогда не будет… — вздохнула она и отвернулась в сторону.
     — Эй, — он подвинулся ближе и поцеловал в висок, — рядом со мной тебе ничего не грозит, — он расстегнул пуговицы на её грязном плаще и обнажил маленькие грудки, — я так скучал по тебе…
     — Не сейчас, — прикрывшись, сказала девушка, — я плохо себя чувствую.
     Он с любовью посмотрел на неё и убрал прядь волос с лица, на котором была неглубокая, но большая рана.
      — Не болит?
      — Немного.
     Он нежно поцеловал её щеку с ссадиной, девушка вновь отстранилась от него.
      — Я хочу побыть одна, — ответила она и отвернулась в сторону окна.
     Тот поколеблелся и вышел из шатра, оставив её одну. У выхода стоял Ибрагим паша, который был явно чем-то обеспокоен.
      — Повелитель, — он сделал поклон и нервно почесал бороду, — я могу поговорить с вами.
      — Говори.
      — Но для начала я хочу вам кое-что показать вам, — он направился в сторону дороги, где стояла кучка солдат и лежало три тела, — посмотрите, — он подал султану факел, — ничего не напоминает эти символики?
      Тот нагнулся, прищурился и стал вглядываться в безжизненное лицо убийцы. Оно было чрезвычайно обыкновенным, как у обычного мертвеца. Но что-то заставляло пугаться, глядя в это бледное лицо. На секунду казалось, что он скоро откроет глаза и заставит всех присутствующих содрогнуться.
       — Нет, не напоминает. А должно?
       — Повелитель, посмотрите, — паша достал из-за пазухи маленький свёрток и подал его в руки властелина, — напоминает символ власти шаха Исмаила. Он является бастардом своего отца, Шаха Суфи, поэтому он создал свой собственный герб. Это символ его власти.
        — Хочешь сказать, что… — он запнулся, а потом посмеялся, — паша, только не говорите мне, что это люди шаха.
       Мужчина с полной серьёзностью посмотрел на падишаха, помялся и спрятал свёрток обратно за пазуху.
        — Я только хочу, чтобы вы были в безопасности. Возможно, эти люди как-то связаны с шахом. Возможно, мир между Османской империей и Персией не действителен?..