Глава 2
Луна уже висела высоко в небе, а холод с каждой минутой становился более невыносимым. Зубы стучали от каждого дуновения ветра, а тело покрывалось мурашками. Так я точно не смогу даже дойти до города, что уж говорить о мести.
Нагая, с ранением от стрелы, я подобралась к опушке, где всё ещё стоял смрад после недавней бойни. Нужно было срочно найти что-то, что согреет меня, ведь человеческое тело изнывало от каждого камня и ветки под ступнями. Я уже и успела забыть насколько чувствительны людские тела к холоду и прочим явлениям, которые для нас, драконов, кажутся пустяком.
Встав над телом одного из растерзанных, я, недолго думая, стянула с него плащ, чтобы хотя бы как-то согреться и прикрыться. Натянув испачканный в земле и крови кусок ткани на плечи, мой взгляд упал на чешуйку белого цвета, которая валялась рядом. Я смотрела на неё, как на что-то, от чего я пыталась бежать... или на то, ради чего вообще затеяла весь план мести.
Дрожащей рукой я подняла с земли чешуйку, едва касаясь её пальцами. В чистом перламутре, окроплённой кровью я увидела отражение, но не себя. Я увидела их – с холодными, жадными глазами, смеющимися и пирующими под высокими сводами дворца.
Вся боль, страх и горечь ушли из меня внезапно. Их словно сдуло тем же леденящим тело ветром, оставив лишь решимость. Она осела во мне, заполняя всё мое сердце, не оставив места ни для чего другого.
Встав, я начала передвигать онемевшие ноги по памяти, ведомая неистовым желанием возмездия. Я шла, и лес постепенно сдавался, скудея и редея, будто стыдясь своей невозможности защитить. И когда под ногами наконец послышался не хруст листвы, а жухлой придорожной травы, я не обернулась. Из леса вышла не Скарлетт – дочь и наследница Леса, а Эш – её тень с ледяным сердцем и обещанием данным самой себе.
Я осмотрелась по сторонам, застыв, втягивая носом тяжелый людской воздух. Даже в ночи эти существа не спали. Я видела, как вдали, в деревне, всё еще тускло горели факела, словно точками указывая мне направление. До моего слуха доносились песнопения землепашцев. Люди явно что-то праздновали, но мне оставалось узнать. Праздник – отличное прикрытие и возможность незамеченной проскочить в их деревню.
Ноги несли меня к тому месту, откуда разносились звуки песен. Достаточно быстро доковыляв до первых домов деревни, я застыла, вслушиваясь в тексты песен. Воздух уже на подступи был густым и липким, сваренным на парах дешевый выпивки и жирного дыма.
«Конечно. Праздник Урожая...Этим людям лишь бы выпить да потешиться.» - подумала я, прислоняясь к бревенчатой стене одного из домов. Но заявиться в одном лишь плаще на голое тело... Наверняка это вызовет слишком много вопросов среди пьянчуг на улицах.
Я осмотрелась вновь. На одной из растянутых во дворах веревок я нашла что-то, что отдаленно напоминало женский наряд, который обычно носят люди. Только вот сколько бы хозяйка этого платья не старалась, я всё равно чуяла запах земли и пота, которыми была пропитана ткань. Схватив с веревки платье, я ни секунды не размышляя облачилась в него.
- так-то лучше... - вслух буркнула я, накидывая обратно запачканный мужской плащ. Амбре из людских запахов, к которым я еще не привыкла заставляли мою голову боле6ть. Но иного выхода у меня не было. Мне нужно было идти по следу. Прямиком в логово своего злейшего врага.
Выйдя на главную улицу деревни, я вновь окинула её взглядом пристальнее, теперь уже являясь непосредственным участником сего безобразия. Тусклые свечи в окнах, смоляные факелы, вбитые в землю и расплывчатые желтые квадраты окон трактиров, сквозь которые доносился хор десятков голосов, сливавшихся в один пьяный рёв. Нет. Деревня не праздновала – она пьянела, смакуя собственную шумную нищету, грубую и простую.
Мой взгляд проскользнул по коновязям у трактиров. Тощие деревенские клячи были плотно набиты у каждого трактира. Надо было продолжать поиски. Охотник не мг уйти далеко, не в таком состоянии. Я чувствовала это. Знала. Склоняясь по опьяневшей деревушке, я преследовала таверны словно призрак, пока мой взгляд не остановился на скромном трактирчике, запрятанном у кромки реки.
«Он выбрал бы место потише... подальше от назойливой деревенщины... такие как он просто не стали бы ночевать среди вони и простонародья» - думала я, приближаясь к двери трактира.
Дверь отворилась со скрипом, будто не желая пускать меня внутрь. Я чуть ли не ввалилась, еле устояв на ногах, совершенно за секунду до падения. Изнутри место больше походило на старого зверя, заснувшего у реки и не проснувшегося для общего праздника. Тишина тут была не отдыхом, а верным признаком скорой гибели. Гул из деревни доносился совсем приглушенно, как отзвук иного мира. Пара сальных свечек едва боролась с мраком, отбрасывая дрожащие тени на потертые полы и голове заплесневелые стены. Потухший камин у стены зиял черной холодной пастью.
За грубо сколоченными столами сидело несколько мрачных фигур, больше похожих на постояльцев безысходности, чем на здешних озорных гуляк. Они тихо перебрасывались редкими словами и ругательствами, словно боясь потревожить хозяина – тощего, угрюмого человека за стойкой. Его взгляд на меня был пустым. Глаза того, кто смирился с тем, что река жизни обошла его заведение стороной.
Я снова осмотрела заведения уже собираясь уходить, но силуэт в самом углу трактира привлек моё внимание. Это был он. Охотник. Его спина была пряма, а голова направлена на кружку на столе. Единственный живой, осознанный человек в этом обители мрака. Моя цель.
Из размышлений меня вывел скрипучий голос трактирщика. Кажется, он не был настроен дружелюбно.
- Чужачка? Не часто ту увидишь новые лица. – буркнул он, небрежно вытирая руки о грязный фартук. – Мест нет. Комнат тоже. Проваливай.
- я... я всего на минутку. Просто хотела согреться... - жалостливо отвечала я, нарочито вздрагивая от голоса трактирщика.
- у нас тут не богадельня – презрительно фыркнул в ответ хозяин. – Или плати. Или вали. Хотя вряд ли у тебя и на корку хлеба денег найдется... - он окинул меня взглядом.
Один из пьянчужек обернулся на меня. Его лицо была разукрашено шрамами, которые ложились один на другой. Я сразу распознала шрамы. Такие не получить от обычного меча. Дело лап грифонов. Глаза, помутневшие от выпивки и лет, оглядывали меня снова и снова.
- Как с того света явилась. Ты из-за гор пришла? – хрипло протянул старик, протирая губы от выпивки. – от Айдахановских собак бежишь?
Как кстати старик придумал мне легенду. Не раздумывая ни секунды, я аккуратно кивнула, изображая страх и раскаяние.
- Знаю я, что эти черти вытворяют. – пробормотал старик больше себе, чем остальным. – Нелюдское это дело... Гаррет, дай этой девчушке хотя бы стакан воды. Я заплачу за неё. – крикнул трактирщику он, жестом приглашая меня к себе за стол.
- Чтоб тебя... не хватало мне ещё имперских беглецов у себя укрывать... Из-за таких, как она, нам потом бошки посносят! - запричитал трактирщик, стуча кружкой о хлипкую стойку. – если по её душу заявятся, то я... - трактирщик не успел договорить. Артур перебил его.
- Не заявятся. Я ручаюсь за это лично.
Все взгляды резко метнулись в угол, из которого разнесся голос. Артур не кричал, но спокойный и громкий голос заставил покрыться мурашками даже старика в шрамах. Холодные и ясные глаза парня были прикованы ко мне. В них читался не просто интерес – пристальное, научное изучение и безошибочное чутье, которое уловило фальшь в моей истории. Будто он пытался разгадать ненавязчивое несоответствие в знакомой ему картине мира. Артур видел не просто напуганную беглянку, он видел загадку, и его ум, отточенный годами охоты, просто не мог это пропустить.
Я же не могла выдержать этого леденящего даже драконью душу взгляда, потому опустила взгляд в пол, на израненные ноги. Охотник опустил кружку на стол с тихим, но отчетливым стуком, который прозвучал громче любого крика в наступившей тишине.
- я заплачу за неё. Дайте ей чего-нибудь выпить и согреться – отрезал он, предлагая мне жестом сесть за свой стол.
Всё складывалось идеально. Идеально, не считая того, что теперь мне стоило бы придумать историю, которая могла бы убить все сомнения охотника в моём прикрытии раньше, чем он меня.
- Говорят на восточных склонах дым стоит столбом от новых кузниц. Правда? Или страшилки для королевских шпионов?
Это был не вопрос из вежливости или для начала легкого разговора за ужином. Это был тест. Проверка на осведомленность. Охотник демонстративно предложил мне этот «обмен» еды на информацию, при всех, делая моё положение под его негласной защитой очевидным.
Выбора у меня не было. Вопрос и приказ трактирщику уже заведомо посадили меня за его стол. Авторитет Артура в этой таверне был неоспоримым, но источник оставался для меня загадкой. Он кажется был не просто охотником: он был тем, чьи приказы исполнялись здесь без вопросов. Отказаться теперь значило бы не просто проявить неуважение, а вызвать бОльшие подозрения у того, кто в них разбирался лучше всех.
Мне ничего не осталось кроме как, подобрав полы грязного плаща одного из его убитых товарищей, сделать несколько робких шагов к его столу и сесть на краешек скамьи, принимая правила этой игры.
Не поднимая взгляда на собеседника, я позволила смешаться на моем лице страху, усталости и странной, лихорадочной решимости. Словно собираясь признаться ему в чем-то страшном, я тихонько начала, вкладывая в дрожащий голос всю ту горечь, на которую была способна.
- Я не видела дыма... – выдохнула я, делая небольшую паузу так, чтобы слова звучали не как признание в невежестве, а как признание. – Нас не водили к кузницам. Нас водили в другие места. Глубже... Туда, откуда не видно неба и дыма.
Я замолчала, делая вид, что мне тяжело говорить об этом, пока моя голова выдумывала, что же ещё можно сказать.
- и новых орудий у них нет. Они переделывают старые... - договорила я, поднимая глаза.
Прежде чем я успела договорить, я поймала взгляд не на губах или моем наигранно испуганном выражении лица. Точно! Плащ. Это был плащ одного из убитых волками охотников.
Глаза Артура изучали грубую ткань, после скользнули по темному пятну на плече, который могла оставить только запекшаяся кровь. А потом к грубой заплатке, неумело прихваченной суровой ниткой.
В трактире повисла тишина, густая, тягучая. Он скрестил руки на груди, откидываясь назад на стуле, словно чувствуя мою нарастающую тревогу.
- Интересное совпадение. - голос охотника звучал тихо, но каждое слово было отточенным, как лезвие меча. – Это не твоя вещь, верно? Но и заниматься воровством ты бы не стала. Такие как ты, они обычно не воруют у ещё живых...– Он медленно протянул руку через стол, касаясь ткани кончиками пальцев. С самого начала он увидел этот злосчастный кусок ткани с заплатками, но всё-таки молчал. – сняла его с кого-то уже мертвого?
Это был не просто вопрос, а констатация факта. Глаза парня на мгновение сузились, а в зрачках вспыхнул новый интерес. Артур давил не обвинениями, а новыми возможностями. Словно предлагая вступить мне в более опасную игру. Поймал меня на безмолвной, ещё не начавшийся лжи, а уже позволяет мне нырнуть в этот омут глубже.
Отпрянув от руки словно от огня, я судорожно запахнула плащ, делая вид, что пытаюсь спрятаться не от руки охотника, а от воспоминаний. Глаза мои наполнились неподдельными слезами – слезами ярости и боли, которые мне не нужно было изображать. Я думала о матери.
- я никогда не стала бы воровать! – мой голос сорвался на шепот. – Он... Тому мужчине он был уже не нужен... Они лежали там, холодные, на той опушке...- я сделала паузу, тихонько всхлипывая, давая собеседнику представить эту картину снова.
Идеальный момент. Я посмотрела на него, прямо в изучающие мое лицо слова. Позволяя всей совей ненависти к людской жестокости и алчности сверкнуть в зрачках. Ни один из находящихся в таверне мужчин не разглядели бы лжи, приняв мои эмоции за неподдельный ужас от увиденного.
- Люди там... они охотились. Но не на зверей. Я слышала крики и лай собак. Пошла туда. А потом... потом в момент тишина. – Я затрясла головой, словно попыталась сбросить с себя всплывшие в голове образы. – А потом мимо меня прошли они. Те, кто правда хозяева в том лесу... Те, кого люди пытались поймать видимо... Но они прошли мимо меня. Не тронули. Они чувствовали, что я тоже жертва! – Я закрыла лицо руками, позволяя истерике вылиться в ладони.
- И плащ я этот взяла, чтобы согреться! Потому что боялась, что следующей в этом лесу останусь лежать я! – я снова взглянула на охотника перед собой. Но теперь в моем взгляде был немой укор. – Интересно, что я там видела?! Видела, как ваша охота заканчивается для всех! Для единорогов. Для людей! – я снова прикрыла лицо руками, срываясь на тихий вой. Я не видела лица Артура, но чувствовала его взгляд – тяжелый и пристальный, лишённый прежней холодной расчетливости.
Моя наигранная истерика смешалась с настоящими слезами. В воздухе повисла тишина, которую нарушал только тихий треск поленьев и мое прерывистое дыхание. Тишину спустя недолгое время прорезал голос. Тихий, сдавленный, будто охотнику было трудно говорить.
- хватит. – прозвучало скорее не как приказ, а как искренняя просьба.
Я медленно убрала руки с лица, боясь поверить. Он сидел всё в той же позе, скрестив руки, но плечи его были ссутулены, а взгляд будто смотрел сквозь меня, на бревенчатую стену позади. Он видел не меня, а тот лес. Видел растерзанный «трофей» и своих товарищей, которых даже не попытался спасти.
- Ты права, - Артур произнес так тихо, что я едва расслышала. Он разговаривал сам с собой? Со своими кошмарами в голове? – Охота всегда заканчивается одинаково. Кто-то всегда остается лежать в грязи.
Его рука медленно скользнула по лицу, словно стирая усталость и образы прошлого в голове. Парень пару раз моргнул и вновь посмотрел на меня. Только в этом взгляде не было прежней стали. Скорее горькая решимость и вина.
- Утром ты поедешь со мной. Утром мы отправимся к королю. Расскажешь ему то, что рассказала мне. Дословно. – Голос под конец фразы окончательно окреп. Только теперь это была не та стал, режущая тишину надвое, а дерево, несущее тяжесть. – Та история про «другие места» в Айдхане может быть важнее, чем я думал. И упаси тебя твой бог-покровитель соврать мне или самому королю... – он недолго помолчал, стоя надо мной словно над призраком из прошлого, который мог бы сидеть тут вместо меня. – А про лес... тоже расскажешь. Подробно и без истерик.
Артур развернулся и сделал шаг к стойке, за которой притих ворчливый трактирщик. Монеты, которые достал парень из кошелька, были не медяками за похлебку и выпивку, а тяжелыми золотыми. Он выложил их на стойку одним точным и безразличным движением, но его пальцы на мгновение задержались на верхней монете. Словно он взвешивал не только её стоимость, но и цену собственного решения.
- За еду, за молчание и комнату наверху. – произнес охотник, и голос его вновь стал низким и неоспоримым. Он не просил, он приказывал. – Чтобы никто не тревожил. Ни сегодня. Никогда.
Артур в последний раз кинул взгляд на меня. Не взгляд расчетливого стратега, а скорее уставшего от всего существа. Усталости от бесконечной охоты, от крови на своих руках, от молчаливого участия в системе, которая всё больше напоминала ему ту самую машину Айдхана, только прикрытую дворцовыми коврами.
Не целясь я угодила в самую темную его трещину – в сомнение. В ту часть души, которая вопрошала «Ради чего всё это?». Теперь он вёл меня, свое живое доказательство этого вопроса, во дворец: если король услышит и ужаснётся, то возможно и его, Артура, собственная жестокость обретёт хотя бы какой-то смысл. Я стала его козырной картой в игре против него же самого.
Охотник развернулся и вышел, не проронив больше ни слова, хлопнув тяжёлой покосившейся дверью так, что вздрогнули стекла в рамах. В той тишине, что воцарилась после его ухода, звенело нечто большое, чем страх или облегчение. Это была тихая договоренность между двумя хищниками, случайно затеявшими охоту друг на друга.
***
«Беги, Скарлетт! Беги и не оборачивайся...» - эхом отзывался в памяти голос матери, смешиваясь с мерзким, назойливым скребущим звуком стали о точильный камень. Я впилась пальцами в подоконник, глядя вниз, на его сгорбленную фигуру. Он не спит. Готовится. Только вот к чему? Ко дню пути? К дракону?
«я не убила тебя сегодня, охотник, не потому что не смогла...» - мысль яростным вихрем пронеслась в моей голове. – «А потому что твоя смерть в этой дыре слишком проста. Почти бессмысленна. Ты заслуживаешь пасть у ног своего короля, чтобы он видел, как гибнет его лучший пес!»
Но тут же, холодной струйкой пробралось и другое. «Почему? Не почему я не убила. Почему ТЫ не убил? В лесу. Когда я была ранена и слаба, почти в твоих сетях.»
Я судорожно проглотила ком в горле, чувствуя, как под кожей предательски заныла старая раны – не от эльфийской стрелы, а от памяти. От этого назойливого вопроса, который разъедал меня изнутри.
Дрожащей рукой я достала из рукава платье перламутровую чешуйку на веревке. Последнюю частицу себя настоящей. Той, что могла бы спалить всю деревню дотла и улететь в ночь.
«Ты должно быть думаешь, что везешь безобидную жертву.» - я сжала чешуйку так, что её острые края впились в ладонь. Боль на мгновение прочистила мое сознание, вернув ярость и гнев. – «я – загадка, которую ты сам не разгадал. И я твоя первая ошибка в том лесу. Вторая – сейчас. А третья... она станет для тебя последней. Кто ты такой, охотник? И какую роль ты отвел мне в своей игре?»
Я не сомневалась в мести. Я сомневалась в нём. И это бесило меня куда сильнее. Артур оставался для меня непредсказуемым элементом. А значит – самым опасным...