Заклинатель сновидений

Аурелия встретила свою гостью в дверях дома с чёрным котом на руках. Тот одобрительно смотрел на девушку и тихонько урчал – то ли от удовольствия, что та зашла, то ли просто переваривал только что умятую сосиску.

– Проходи за мной в гостиную и не вздумай разуваться, – хозяйка дома закатила глаза на попытку снять ботинки, – я ещё не убиралась, тут пыли больше, чем шерсти у Густава.

– Кстати, а почему именно Густав? – Леонсии правда было интересно, имя было выбрано непривычное для котов, в городе чаще жили всякие Рыжики или Пушистики. А за таким именем могла ещё и стоять какая-нибудь тайна или история любви, например.

– Ну, тут все вопросы не ко мне, – Аурелия улыбнулась и указала на кресло, садясь в такое же напротив, – я подчиняюсь свершившемуся факту, что это его имя. Мне показалось некорректным звать кота Чернышом каким-нибудь, ещё обидится.

– Вот как, – проронила девушка, не зная, как достойно отреагировать на подобное заявление таинственной особы.

«Кот сам что ли представился?» – подумала она, но из вежливости не стала озвучивать мысли. Даже в её голове это прозвучало грубовато.

На секунду ей показалось, что Густав подслушал её хаотичные мысли и удовлетворённо прикрыл глаза, словно подтверждая догадку, но это было уже слишком невероятно, поэтому она предпочла на продолжать тему и оглядеться.

И потерять дар речи, видимо, тоже предпочла.

В таком богатом доме Леонсии ещё не доводилось бывать, поэтому она еле держала себя в руках, из последних сил чинно сидя в высоком и удивительно удобном кресле с покатыми подлокотниками и мягкой спинкой. Ну, как оказалась, с самой собой она справлялась из рук вон плохо.

Для неё даже воздух в комнате буквально звенел от предчувствия чего-то необыкновенного. Поэтому и казалось, что её волосы, заплетённые с утра в косички, медленно поднимаются вверх, игнорируя гравитацию, которая даже в Хаереме обычно действовала как самая порядочная сила из мира реальности.

– Ты как маленький котёнок, – улыбнулась Аурелия, молча наблюдавшая за своей гостьей, – разве что не принюхиваешься к дому. То-то ты Густаву сразу приглянулась, видать, родственную душу почуял.

– Прости, – юная журналистка тут же потупила взгляд и ... потерялась в паркетном переплетении, – да что же такое, – пробормотала она, часто моргая, чтобы вырваться из затянувшего её узора, – со мной такое впервые, честно! Стыдоба, ты меня в гости позвала, а я тут выпадаю из реальности, куда не посмотрю, – Леонсия незаметно ущипнула себя за руку и временно очнулась, уставившись наконец на хозяйку дома.

Надо признать, Аурелия была чудо как хороша собой. Просто девушка со средневековой картины, вон и Густав на плече словно для антуража примостился, сверкая одобрительно жёлтыми глазищами.

И дело было совершенно не в умопомрачительной фигуре (вот, честное слово!), густых шикарных чёрных волосах (тут Леонсия могла и посоревноваться) или омуте тёмных глаз (куда проваливаешься с головой, аж сердце в груди заходится от восторга). Просто она была – само воплощение магии, вот лучше и не объяснить.

Юная журналистка встречала такое описание в дешёвом романе, забытом однажды соседкой по комнате на её кровати в общежитии. Как сейчас помнила, что споткнулась тогда на фразе, пренебрежительно фыркнула и выкинула из головы безвкусицу как недостойную внимания и гордого звания литературы.

Оказалось, что подсознание этот эпизод не забыло, а припрятало до лучших времён, вытянув на поверхность в нужный момент.

– Ты случайно не колдунья? – ляпнула Леонсия и тут же испугано прикрыла рот рукой.

В приличном обществе города, построенного на границе магии и реальности, подобная тема считалась моветоном. Захочет человек – сам расскажет, а в его волшебную ауру лезть неприлично. Тем более, едва познакомившись.

Вон, и Леонсия, задай ей кто такой же бестактный вопрос, не нашлась бы, что ответить – все жители города обладали магией в той или иной степени, это было нормой для Хаерема. Но как с ней самой ни занимались в детстве наставники, волшебный фон её ауры выявили, а дальше всё, ступор.

Решили, что до поры до времени магия внутри ребёнка запечатана, как её раскрыть, никто не знал, а за неимением родителей и спросить было некого. Будь Леонсия из благородной или состоятельной семьи, наняли бы специалистов поопытнее, либо к шаману какому сводили, а с приютскими детьми всё же обращались хоть и хорошо, но без родственной заботы.

Разве что наставник в университете, взявший над талантливой журналисткой шефство по собственной инициативе, как-то обронил, что уже встречал такие случаи на своей памяти, пусть девушка не волнуется, магия в ней проснётся ещё, всем мало не покажется.

Вот она и решила, что волноваться действительно пока что рано, наставнику верить можно и нужно. А если так посудить, она и без магии прекрасно справляется.

Меж тем, пока Леонсия бродила в своих мыслях и собиралась было извиниться за неуместный вопрос, хозяйка дома аккуратно спустила на пол кота, которому явно надоело позировать для единственного зрителя, когда в огромном доме наверняка есть куча важных дел.

– Страшно вдруг стало? – заинтересовано уточнила она, присаживаясь на корточки у кресла и наклоняя голову на бок, как делают иногда коты и собаки.

– Нет, – Леонсия для убедительности замахала руками, – просто ты такая... – она не смогла подобрать в кои-то веки достойных слов и беспомощно уставилась на брюнетку, – словно дотронешься, и ты рассыплешься стайкой бабочек на ветру, только тебя и видели.

Аурелия заинтересованно подняла бровь и медленным движением положила изящную кисть на коленку совершенно зачарованной гостьи.

– Ну, считай, дотронулась, – она убрала руку, пока девушка ловила ртом воздух, и встала, – и, как видишь, я всё ещё здесь, – брюнетка собиралась было сказать что-то ещё, но из соседней комнаты послышался вдруг звук вылетевшей пробки, и тут же в помещение хлынула... осень.

По крайней мере, Леонсии так показалось в первый момент. На самом деле, просто комната вспыхнула яркими цветами, да отчётливо потянуло чуть горьковатой листвой, вкусной такой, какая бывает в первый месяц осени, когда листья только начинают опадать с деревьев и собираться в красивые разноцветные дорожки под ногами. Но, если прикрыть глаза, могло показаться, что тебя закружил хоровод осенней листвы, искрясь на солнце.

– Густав, отдай немедленно! – хозяйка дома ринулась тут же в дверной проём, отобрала что-то у недовольного кота из пасти и заткнула какую-то склянку, мгновенно прекратив морок, – прости, ты как?

Она подняла за подбородок повыше лицо ошарашенной девушки, вглядываясь внимательно.

– Эй, рыжик, ты в порядке? – прозвище из детства было столь непривычно слышать их уст роковой брюнетки, что немного расфокусированный взгляд Леонсии наконец обрёл осмысленное выражение.

– Кажется, – протянула та, аккуратно убирая руку Аурелии от лица и ощущая, что даже от её пальцев прямо сейчас очень сильно пахнет всё той же осенью, что бы это ни значило, – а это что сейчас такое было?

– Густав влез куда не следовало, прости, – брюнетка села прямо на ковёр у ног Леонсии и задумалась, – как бы объяснить... – она подпёрла голову рукой, – отвечая на твой вопрос, я не колдунья в широком смысле слова, у меня достаточно узкая специализация, – Аурелия вынула из кармана отобранную у Густава склянку и пару секунд покрутила её в руках перед лицом гостьи и убрала обратно, – я заклинательница сновидений.

На окраине памяти Леонсии закопошилось что-то смутно знакомое, кажется, то ли прочитанное где-то в подшивках газетных архивов на первом курсе, то ли услышанное от стариков-придворных, давно вышедших на пенсию, но ведущих факультатив по историческим хроникам в Университете, а, может, и из детских сказок воспитательницы вспомнилось что-то...

– Кажется, я о таком слышала, но помню плохо, прости, – ей почему-то стало немного стыдно, поэтому она поднапрягла память, – это что-то из области медицины?

– Как сказать, – протянула Аурелия, – в зависимости от обстоятельств. Но, если ты болеешь, то можно заказать у меня исцеляющий сон.

– А какой ещё? – Леонсия заинтересованно подалась вперёд, чуть не выпадая из кресла, – в книгах об этом так мало написано, я думала, может, это вообще сказки.

– Ой, да любой, на самом деле, – фыркнула брюнетка, водворяя шебутного рыжика обратно на сиденье, – бывают приворотные, бывают обучающие. Главное, что вот такие, волшебные сны, сделанные руками заклинателей сновидений, идут на пользу городу.

– А это как? – Леонсия плюнула на приличия и приземлилась на ковёр рядом с Аурелией.

– Сновидения – это подкладка волшебного мира, – заклинательница отогнула полу лёгкой кожаной куртки девушки и показала ткань в легкомысленный цветочек, – если в подкладке появится дырка, то она рано или поздно возникнет и на поверхности. Но, – она лёгким движением встала на ноги и протянула руку Леонсии, – если вовремя устранить эту дырочку, то куртку можно сохранить.

Так, не выпуская руки гостьи из своей, Аурелия провела ту в одну из комнат, где ранее успел похозяйничать Густав.

– Так и со снами. Если в городе что-то неладное начинает твориться с магией, то проще всего поправить ситуацию через сны его жителей. Поэтому время от времени волшебным городам и нужны мы, – и брюнетка обвела рукой свою кладовую, – особенно, если такой город строили дилетанты, – чуть слышно с ноткой сожаления в голосе обронила она, но её гостья пропустила последнюю фразу, зачарованная открывшимся зрелищем.

Леонсия смотрела на полки, потеряв дар речи. В разнообразных колбах, флаконах, небольших бутыльках и прочей стеклянной таре под плотно притёртыми крышками клубилась, искрилась и вращалась чистая магия.

Она протянул руку к одной из полок, где в округлой колбе в золотистом смерче кружились осенние листья. Совершенно не заметила, когда хозяйка дома успела извлечь её из кармана и поставить на причитающееся место.

– Этот бутылёк открыл Густав, да?

– А ты молодец, – почему-то обрадовалась Аурелия, – мало кто из людей способен наяву почувствовать ароматы и миражи, которые несу мои ингредиенты. Разве что во сне...

***

Рассеянная и погружённая в свои мысли Леонсия перешагнула порог дома и от неожиданности вздрогнула: в полумраке коридора ей прямо в душу заглянули огромные пронзительно-зелёные глаза.

– Тьфу ты, Смарагд, зачем так пугать-то? – толстый рыжий кот смерил хозяйку укоризненным взглядом, – что? Не так уж я и задержалась, не ворчи.

Она наклонилась развязать ботинки, и главный мужчина в доме тут же спрыгнул с тумбы, где терпеливо ждал её возвращения не сильно изящной, скорее раскормленной статуэткой.

– Что такое? – мокрый нос залез в облако рыжих волос хозяйки и с интересом обследовал новые ароматы, – я тебе не изменяла, ты навечно главный кот в моей жизни, честное хаеремское!

Смарагд снисходительно фыркнул на это заявление и потянул зубами за кончик косы, словно пробуя незнакомый запах на вкус.

– Ясно, мы никуда отсюда в ближайшее время не идём, мы будем обнюхиваться, – Леонсия тут же плюхнулась в прихожей на пол и взяла кота на руки, чтобы тому было удобнее, – ну, как тебе? Я познакомилась с удивительным человеком сегодня, а ещё меня взяли на работу, представляешь?

Разумеется, обладатель рыжего хвоста не проявил никакого интереса к монологу, увлечённо вынюхивая что-то своё в облаке ароматов, пропитавших хозяйку за этот насыщенный день.

– Всё с тобой понятно, тебе это до фонаря, – девушка уткнулась в пушистую шерсть, – зато теперь в холодильнике будет больше рыбы и мяса, надеюсь, ты хоть это оценишь.

– Мау? – задумчивым басом наконец ответил ей кот, уловив в потоке слов хоть что-то интересное.

Вообще Смарагд, названный так в честь одного из наименований изумруда – за сходство сияния наглых глаз с драгоценными камнями – был на редкость сообразительным котом. Поэтому речь Леонсии понимал прекрасно, но вот реагировал на неё крайне избирательно.

Если предмет разговора представлял для него интерес, то он снисходительно оказывал милость хозяйке: соглашался поесть, например, или там позволял расчесать пушистый хвост. В редких случаях проявлял инициативу, но в целом был самодостаточен и весьма вельможен, куда там королевским котам.

А вот мыться не то чтобы не любил, скорее не понимал такой способ соблюдения гигиены, предпочитая более привычный котам. Поэтому только обещание отлучить от постели по ночам могло заставить его соблаговолить проследовать в ванную, где весь сеанс издевательской экзекуции кот сидел, презрительно косясь попеременно на орудия пыток и Леонсию.

Потому монолог хозяйки, обещающий больше еды, вкусной и разнообразной, Смарагд скорее принял к сведению, у него даже сомнений не возникало, что с работой может не выгореть, интуиция у наглеца работала получше некоторых. А вот запах осени в её волосах и ещё два новых аромата, похожих скорее на человеческие, удивляли и интриговали.

– Кстати, я отдала твою сосиску другому коту, – между делом сообщила хозяйка, устав протирать одеждой ковёр в прихожей и поднимаясь с котом на руках, – поэтом, дабы искупить собственное вероломное предательство, тебе на ужин сегодня достанется курица.

– Мау! – на этот раз кошачий бас был восторженным. Курица – это всяко лучше любой сосиски.

– Вот и договорились, – Леонсия усадила любимца в кресло-качалку у окна, распахнула створки и вдохнула хлынувший с улицы теплый летний воздух.

Нет, слишком много невероятной информации за день, осень в комнате ей точно привиделась сегодня, подумала было девушка, но тут порыв ветра взъерошил волосы и уронил на стол не пойми откуда взявшийся яркий кленовый лист.

– Так... – от удивления девушка чуть не села мимо стула, – а ты как тут нарисовался?

В ножке листа немым ответом на риторический, по сути, вопрос запутался рыжий кудрявый волос.

– Конечно, можно бесконечно строить из себя идиотку, – Леонсия вздохнула и опасливо взяла доказательство собственных не-галлюцинаций, – но не наедине же с самой собой.

Лист она аккуратно вложила в лежащую на столе книгу и прижала ещё одной.

– Я подумаю об этом утром, – решила девушка и направилась в ванную, вымывать из волос остатки осени.

Была та или нет, разбираться будет завтрашняя Леонсия.