Покровитель. Том 2

Найту снились длинные дороги, густые леса и касающиеся облаков горы на горизонте. В тумане проступали красные стяги и лезвия глеф. Из-подо льда показывались пустые доспехи, разевающие забрала и тянущие перчатки, пытаясь выбраться, но их было так много, что они наваливались друг на друга горой и уходили на дно с тоскливым скрежетом металла об металл.

А иногда это были счастливые, яркие сны, в которых горел костер или сияло солнце. Рыжими цветами были усеяны склоны холмов, с гор спускались ручьи, а в лазурной воде плескались дети кочевников.

Но все приятное быстро заканчивалось. Поля затягивал туман, тысячи сапог вытаптывали цветы, дети убегали, и появлялся огонь, из которого доносились крики и скорбный вой. Затем оттуда выходил улыбающийся Эйден с кинжалом в руке. Найт тут же срывался с места и бежал, спотыкался, падал, обдирая колени и ладони... Потом смотрел вниз и видел под собой вовсе не камни, а груды острых костей. С криком он вскакивал и бежал дальше, слыша за спиной смех Эйдена и обвинения Покровителей.

Вдруг кости пропадали, и вместо них появлялся холодный белый пол, а впереди четыре каменных трона. На них сидели три ослепительно светящихся фигуры, которые молча наблюдали за тем, как Эйден догоняет Найта, хватает за крылья и утаскивает в зал, где все напоминает Харсан.

Руки Найта снова оказываются связаны, но на этот раз Эйден отрезает ему не пальцы, а крылья. Те снова отрастают, и он снова их отрезает и продолжает насмехаться. Кинжал вонзается в спину, перья разлетаются по комнате, кровь заливает пол. Найта трясет от боли, он плачет, кричит, умоляет о пощаде, но никто его не слушает. Искалеченные и обгоревшие тела вваливаются в комнату через балкон, кровь, стекающая с них и со спины Найта, смешивается и вскоре доходит ему до коленей. Когда Эйден замечает тела, он отбрасывает кинжал и говорит: «Посмотри. Ты не герой. Они умерли, а ты ничего не сделал. Ты жалок, демон с Черничной».

От его громкого смеха разбиваются окна, и осколки кружатся в вихре, унося и тела, и комнату, и дворец Совета. Найт остается один, уже не скованный, на первой сторожевой башне. С трудом поднявшись и посмотрев вниз, он видит, как демоны, отмахнувшись от его неудачной попытки контроля, хохочут и продолжают убивать. Даже огонь Элисте гаснет, и вскоре черный дым поднимается над полем битвы.

Башня начинает рушиться. Найт в слезах бежит по лестнице и находит на стене одинокую фигуру, стоящую к нему спиной. Он узнает этого человека по одной только позе и мечу в его руке.

– Хан! Скажи, что это неправда, Хан! – Найт подбегает к нему, хватает за руку и разворачивает к себе. – Они ведь ушли! Я их прогнал! Я не бесполезный! Пожалуйста, Хан... Скажи что-нибудь! Ну пожалуйста...

Элияр поднимает глаза и смотрит на него с горькой усмешкой. Отбрасывает его руку, отталкивает его, как грязную дворнягу, и с презрением говорит:

– Ты – ничто. Ты никого не спас. Приди в себя. – Он указывает пальцем в сторону. – Посмотри. Они все мертвы.

Найт смотрит туда и кричит от ужаса. На стене лежат все его друзья и знакомые. Мертвые, как и сказал Хан. Из их тел торчит оружие, они смотрят на юношу остекленевшими глазами с немым укором, как свидетели его преступления.

– Нет! – Он не может поверить в это. – Они ведь были живы! Мы победили, Аркон выстоял!

Хан смеется и бросает ему под ноги меч, весь в черной крови демонов:

– Глупенький. Ну как мы с такой маленькой армией могли их победить?

Вдруг из его рта начинает бежать кровь, и он падает вперед на припорошенный снегом серый камень. Из его спины торчат десятки стрел, он утыкан ими, как подушечка для булавок.

Найт вновь кричит и сам не знает что. Желая приблизиться к Хану, он делает шаг, но стена между ними рушится, а потом возникает оранжевый магический барьер.

Крепость начинает рассыпаться, как песочный замок, весь город тонет во мгле, и под ногами Найта снова хлюпает густая кровь. Бежать некуда: мир погружается в темноту, из которой проступают очертания стен подземелья и железная решетка.

– Не может быть... – бормочет Найт, пытаясь разорвать сдерживающие ауру оковы. – Ты же сам спас меня... Вы с Кираном... пришли за мной... Ты врешь мне! Это ложь! Иллюзия! Они живы! И ты жив! Я не виноват!

В сыром подземелье стражи смеются над ним:

– Слышали? Это отродье бредит!

– Ха-ха-ха! И его боялись старейшины?

– Нелепость. Он же ничтожество. Даже Посланника не смог защитить.

– Вот погодите, Лейсан и Киран тоже скоро будут тут. Им придется объяснить, почему они его защищали, а потом им тоже вырвут крылья.

– Так им и надо. Эй, слышишь, маленький монстр? Это все твоя вина!

Найт хватается за толстые прутья решетки, его спина отзывается мучительной болью, по лбу стекает холодный пот, а тело горит в лихорадке.

– Вы врете! Это неправда! Я прогнал демонов, меня спасли, а сейчас... я у сестры! Она и Киран ни в чем не виноваты!

Стражи смеются, вытаскивают его из камеры и ведут в зал Правосудия. Оказавшись в центре сдерживающей печати, Найт поднимает голову и смотрит сначала на Затмение – меч Каррин, который жадно поглощает его ауру, а потом на Сибиллу. Провидица наклоняется, ласково гладит его по голове и с улыбкой шепчет:

– Думаешь, все закончилось, а твои близкие и ты в безопасности? Вовсе нет, Найт. Посмотри: ты умираешь, никто тебя не спасет. Это был просто сон...

И все божества в зале начинают громко хохотать, тыча в него пальцами.

Сердце демона с Черничной горы разбивается о грудную клетку, спину терзает боль, будто в нее воткнули и медленно поворачивают два ножа, огонь поднимается из живота, достигая головы и взрываясь, как заклинание крейнских магов на арконской стене. Тьма поглощает все, и Найт мечется, пытаясь сделать вдох.

Дикий страх. Невыносимая боль.

Он распахивает глаза...

Мягкий свет льется от приоткрытого окна. Ветер колышет занавески. Чья-то большая тень нависает над кроватью, а чей-то нежный голос звучит с другой стороны. Найт не может разобрать слов и протягивает руку к тени.

– Это... был... сон? – хрипит он, пытаясь разглядеть лицо человека.

– Просто сон, – отвечает знакомый голос, и чья-то рука касается его головы. – Все будет хорошо. Отдохни еще.

Глаза Найта закрываются. Уже в новых вариациях, но с похожим сюжетом и все теми же эмоциями сон начинается снова.

...Время тянулось медленно, боль все не отступала. Иногда Найт просыпался, смутно видел знакомые лица и комнату и снова засыпал. Иногда ему в рот вливали какие-то лекарства, меняли мокрое полотенце на лбу, убирали с лица спутавшиеся волосы. Часто он слышал голоса: мужской и женский. Нежная маленькая рука гладила его лицо, большая и сильная удерживала его на кровати, когда он начинал кричать и метаться в бреду, сжимала его ладонь, потому что он не хотел ее отпускать и не позволял уйти человеку, которого даже не мог различить в полусне. Часто он ощущал маленькие ручки на своих плечах и хватался за них, как за спасительную соломинку, шептал имя сестры и просил у нее прощения. И тогда она – без сомнений, это была именно она – не уходила от него всю ночь. А потом опять приходил другой и что-то говорил, говорил и говорил. Кажется, он рассказывал сказки. Его голос успокаивал. Чувство безопасности окутывало Найта, как большое теплое покрывало, он засыпал и спал без сновидений всю ночь, пока рано утром его не будила боль в спине.

Однажды он открыл глаза и осознал, что лихорадка прошла. В голове ошущалась небывалая легкость, тело тонуло в подушках и одеяле, как в облаках. Занавеска не покачивалась – окно было плотно закрыто, и за стеклом виднелся белый мир. Шел снег.

Маленький фамильяр спал у Найта на груди, свернувшись калачиком.

– Кисточка...

Ласка проснулась и с писком кинулась тереться об его лицо, шею и тонкие, белые, будто фарфоровые, пальцы, которыми юноша гладил ее спинку и головку.

– Испугал я всех вас, да? – Он прижал Кисточку к щеке и позволил укусить себя за нос. – Теперь мне лучше, правда.

Ласка забилась в ямку между подушкой, его головой и плечом и уткнулась носом в его шею. Еще минуту она пищала, высказывая накопившиеся обиды и тревоги, а потом затихла. Черные блестящие глазки пристально следили за демоном с Черничной горы, словно он мог в любой момент пропасть.

Найт мягко улыбался Кисточке, и та наконец уснула. Он перевел взгляд на окно. Сколько же он тут проторчал? Когда в Джейриа успела прийти зима?

По ощущениям, кошмары продолжались несколько месяцев, в них Найт снова и снова переживал самые тревожные и тяжелые моменты. Неужели он и правда проспал так долго? Какой сейчас по счету месяц зимы? Все ли в порядке с его друзьями?

Найт вспомнил, что, кроме Лейсан, к нему часто захаживал Хан и нес околесицу. Его запас знаний был настолько богат, что порой он сам выдумывал сказки, а порой начинал рассуждать на отвлеченные темы, кого-нибудь ругать, дискутировать с самим собой о политике, вспоминать забавные случаи и свой старый дом в Джейриа, который, наверное, уже давно разрушен. Иногда он угрюмо молчал или дремал в кресле, иногда читал книжки вверх ногами или задумчиво пил чай. Хану, человеку деятельному, постоянно куда-то спешащему и привыкшему каждый день бороться за жизнь или тренироваться до истощения, было попросту скучно.

Найт не знал, что он делал, когда вместо него в комнате сидела Лейсан. Может, бродил по лесу, упражнялся или наматывал круги вокруг владений хранительницы, чтобы куда-то растратить свою неуемную энергию. Во всяком случае, он не упоминал о своем отъезде, значит, должен быть где-то здесь.

Осторожно положив Кисточку на подушку и тихо соскользнув с кровати на ковер, Найт точно попал ногами в тапочки. Бесшумно скользнув за дверь комнаты, он помахал руками, разминая спину и плечи. Спина, болевшая так, словно по ней бьют молотком, прошла. Лихорадка, возникшая то ли из-за роста новых крыльев, то ли из-за страшного истощения и стресса, закончилась, и его тело было как новенькое, хотя и страшно тощее. Придется откармливаться недели две, чтобы стать похожим на здорового человека, а не обтянутый кожей скелет.

Было приятно вновь пройтись своими ногами по коридорам этого большого дома, где все так знакомо. Даже груды подарков от поклонников Лейсан лежали на тех же местах. Поразительно, но они никогда не покрывались пылью. Скорее всего, хранительница использовала какое-то заклинание, защищающее от грязи.

Длинный белый халат касался пола. Под ним Найт был одет в хлопковую пижаму с маленькими деревянными пуговицами и завязкой на штанах. Одежда была светлой, но это не вызывало прежнего дискомфорта. Желания срочно найти что-то черное и переодеться не возникало. Найт был удивлен переменой. Что же случилось в его мозгу, пока он спал? Или это так на него действует Джейриа?

Он решил сначала найти своего Посланника и поблагодарить его за заботу, а потом обнять и поцеловать в маленькую румяную щечку сестру.

Найт обошел больше половины дома, но так никого и не встретил. В уютных комнатах мягко покачивались занавески, потрескивали зачарованные камины, в коридорах сияли магические камни в форме капель. В саду бесшумно опускались на замерзшую траву хлопья снега. Похоже, это был только первый месяц зимы.

Он позвал Лейсан и Хана, прошел по дорожке в большую беседку, увитую карминно-красными листьями винограда, и обнаружил в ней Кирана, одетого в обычное темно-синее пальто и с завязанными в хвост волосами. В его лазурных глазах отражалось холодное сияние, а бледное лицо выражало тихую тоску и досаду.

Заметив Найта, Покровитель отвлекся от созерцания снега и даже вздрогнул, будто увидел привидение. Демон с Черничной горы в замешательстве выгнул бровь. Этот жест очень напоминал Хана, и именно у него Найт научился делать лицо, как бы говорящее: «Ну и что ты мне расскажешь?»

– Я здесь... – начал Киран нервно и нерешительно, словно ученик, дающий ответ учителю в классе.

– М? – Найт не собирался щадить его. Приблизившись, он расселся в плетеном кресле, раскинув руки и хироко расставив ноги в шерстяных тапочках.

– Лейсан сказала, что ты должен скоро проснуться, поэтому я ждал, – продолжил Киран.

– Долго?

– Два дня, я...

– Неужели все это время был здесь? – Найт показал рукой на пространство затянутой виноградом беседки.

Киран скромно кивнул. И ни капли прежнего высокомерия. Словно другой человек.

– Я здесь, чтобы извиниться, – проговорил он более уверенно. – Я совершил большую ошибку, обидел и ранил тебя, много раз задевал твое достоинство Покровителя и был несправедлив. Я искренне раскаиваюсь и прошу прощения.

Его губы были сжаты в линию, а в глазах было ожидание.

Найт взвесил мысленно каждое его слово и пришел к выводу, что все это правда. Вот только... Ни одно из них не проникло в его сердце и на миллиметр. Когда-то Найт ожидал извинений, размышлял о том, как ему нужно будет на них ответить, как потом общаться с Кираном, как вести себя, чтобы не спровоцировать очередной конфликт. Теперь же это были пустые звуки, красиво прозвучавшие в этой беседке, как стихи бездарного поэта. Они не коснулись души и забылись в то же мгновение, как были произнесены.

Ощутив пустоту в груди, Найт испугался. Что случилось с его чувствами? Неужели что-то окончательно сломалось в нем? Говорят, разбитую чашку не склеить. Может, и его теперь не вернуть в прежнее состояние, не сделать тем Найтом, каким он был до нескольких дней кошмара, оставившего на его душе большую черную рану, кровоточащую и источающую запах горелой плоти? Страх и боль стерли все границы в его голове, которые он выстраивал при общении с разными людьми. Теперь он мог бы сказать что угодно кому угодно, не беспокоясь о последствиях. Возможно, он потерял здравый рассудок. Возможно, он теперь как ржавый музыкальный инструмент, не способный извлечь ни одного прекрасного звука. Он не боялся Кирана, как раньше, не трепетал при мысли о сражениях и старейшинах, не желал чьих-то извинений или жалости. И именно это было страшней всего.

Руки Найта похолодели, сердце забилось чаще. Он хотел вернуть все назад, когда он жил в городе демонов и каждый день до изнеможения тренировался, общался с ребятами, ел вкусную стряпню Асты, слушал истории Рэя и Регина, гулял с волками и радовался каждой секунде. Постоянно, без остановки, с перерывом лишь на глубокий и безмятежный сон, он до изнеможения жил и не задумывался о смысле.

Он был на своем месте. Он был собой. А теперь от него осталась нелепая, похожая на скелет с бесцветным лицом и потухшими глазами оболочка.

– Уходи, – сказал он хриплым и низким голосом.

– Но...

Киран хотел возразить, но Найт оборвал его:

– Я тебя прощаю. А теперь уходи. Твоя задача здесь выполнена, и тебе больше не о чем сожалеть.

Он не знал, о чем думает Покровитель Севера, глядя на него в недоумении и растерянности. Может, он ожидал истерики, обвинений и отказа принять извинения? Впрочем, это не имело значения.

Больше ничего не услышав от Найта, Киран тихо ушел.

На колоннах из темного дерева висели светильники с магическими камнями. Они сияли теплым светом, словно свечи, и делали пространство внутри беседки уютным. От каменного очага в центре, накрытого решеткой, было тепло. Занавес из листьев отделял мирок внутри от большого зимнего сада. Но несмотря на комфорт и тишину, Найт ощущал беспокойство.

Он вновь отправился на поиски кого-нибудь и столкнулся с сестрой у входа в пещеру с лечебным озером. На ней было самое простое платье и шерстяная шаль, волосы заплетены в косу, а на лице задумчивое выражение, сменившееся радостью, когда она увидела Найта.

– Ты проснулся! – тонкие руки, в которых скрывалась огромная сила, крепко обняли его талию. Найт наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку и получить ответный поцелуй в лоб. – Как самочувствие? Не тяжело ходить? Я уже собиралась к тебе. Надо было остаться в кровати, на улице ведь холодно!

– Все в порядке, – с улыбкой сказал юноша, прижимая ее ладонь к своей щеке. – Я соскучился.

Лейсан стиснула его в объятиях, рассмеялась, потом расплакалась и потащила в особняк, к горячему камину, не желая слушать о том, что ему вовсе не холодно.

– Я встретил Кирана, – сообщил Найт по дороге. – Он докучал тебе?

Лейсан наморщила носик:

– Он приходил раз в неделю спрашивать о твоем здоровье, но я не пустила его на порог.

– Мы поговорили и все уладили. Не злись на него, ладно?

– Да кому он нужен?! Если он наконец успокоил свою совесть, пусть занимается своими обязанностями и не мозолит глаза!

В гостиной Лейсан дала Найту новые тапочки, а те, в которых он ходил по саду, повесила сушиться у камина. Забрав халат, она заботлива завернула его в теплый плед и вручила чашку горячего чая. Смородиновый аромат затопил комнату.

Сделав глоток, Найт спросил:

– А где Хан?

Лейсан, сидевшая в кресле напротив и державшая чайник, на секунду замерла и осторожно опустила его на железную подставку.

Найт непроизвольно нахмурился. Кажется, еще вчера он слушал очередную сказку и видел Элияра похрапывающим в кресле с Кисточкой, устроившейся на его косматой голове. Эта картина была настолько невероятной, что не могла оказаться сном: сознание Найта ни за что бы такое не придумало.

– Хан... – Лейсан подняла взгляд, встретившись с ожиданием в глазах брата. – Он ушел.

– Зачем? И надолго?

– Вроде как... навсегда.

Найт вскинул брови:

– Как это навсегда? Что за шутки? – Нелепое слово не желало укладываться в его голове. – Он ушел вчера?

Хранительница кивнула.

Найт в гневе звякнул чашкой по столу:

– Почему не подождал? Почему ничего не сказал?

Это было похоже на бегство. Неужели Хан не желал с ним разговаривать? Они ведь уже давно все решили, между ними не осталось недопониманий и секретов. Тогда почему? Что Найт сделал не так? Чем он мог расстроить или разозлить этого странного и непонятного человека?

– Я пыталась убедить его остаться и сначала поговорить с тобой, – вздохнув, объяснила Лейсан. – Но он сказал, что ты не согласишься с ним, и лучше ему уйти, не прощаясь. Не могла же я запереть его.

– Куда он собрался? – Девушка замешкалась, и Найт понял, что бесстыжий Посланник упросил ее не рассказывать. – Лейсан!

– Сначала тебе нужно восстановить силы, а потом думать о других. Это же Хан! Он-то точно не пропадет в любом конце света.

– Он в розыске, – напомнил Найт.

– Сомневаюсь, что его это волнует. Теперь он может пользоваться порталами, так что серебряным рыцарям и кому бы то ни было еще будет сложно его поймать.

– Он написал письмо? – в надежде спросил Найт. – Оставил какое-нибудь сообщение?

– Нет.

– Хотя бы скажи, куда он поперся!

– Он не соизволил сообщить, – пожала плечами хранительница. – Ушел пешком в город, попросив занять немного денег, и пообещал выслать их позже. Он думает, я настолько мелочная? Ха! Отвратительный характер! Без него тебе будет спокойнее, серьезно.

– Бездна! – Найт вскочил, сжав кулаки.

Перепуганная Лейсан выпучила на него глаза:

– Милый, тебе нельзя невничать! Твое тело еще не оправилось полностью!

– Я в порядке, – отмахнулся юноша, принявшись расхаживать перед камином.

– Чего ты всполошился? Я сказала что-то не то?

– Нет, ты тут не при чем.

Найт направился к двери.

– Ты куда?! – воскликнула Лейсан.

– Прости, мне нужно побыть одному.

– Хотя бы надень ботинки!

Найт послушно сунул ноги в обувь у входа, не став ее зашнуровывать, и хлопнул дверью.

Он дошел до беседки и остановился. Снегопад усилился, поднялся ветер. Хлопья налипали на плед и оседали на растрепанных волосах цвета воронова крыла.

Было несложно догадаться, куда собрался Хан. Он мог бы воспользоваться порталом и переместиться сразу в Аркон, Шетер или почти любое другое место, но вместо этого решил бродить пешком. Хан не из тех, кому захочется пройтись по улочкам или лавкам, ностальгируя и совершая покупки. Очевидно, в Джейриа у него появилось какое-то важное дело.

Найт помнил: у Элияра Арне было две цели – отомстить за мать и обелить имя отца. Теперь, когда самого его заклеймили предателем, достичь второй будет гораздо сложнее, чем победить Мартина с его армией демонов. Но это не значит, что упрямый маг ветра сдастся. Очевидно, следующим его шагом станет столица, а затем – поиск родственников, которые наверняка много знают и скрывают.

Выругавшись, Найт зашагал прочь от резиенции сестры.

Через лес вела тропинка, уже порядком заметенная снегом. Стало холоднее, и Найт закутался в плед. Оставляя глубокие следы на липком снегу, он брел в сторону поля, которое запечатлелось в его памяти колючим, со стогами соломы, желтеющим под темным небом и впитавшим много его слез.

Кое-где на деревьях сидели совы, поворачивавшие свои ушастые головы и таращившие желтые глаза. Крыльями они смахивали снег с веток, клювы чистили пестрые перья. Найт уходил дальше от их взглядов, не оборачиваясь.

Наконец перед ним предстало большое белое пространство, которому не было видно ни конца ни края. Гонимый ветром снег летел в лицо, лишая возможности видеть дальше нескольких метров.

Найт уже начерпал в ботинки снега, намочил до колен пижамные штаны и стоял на краю леса, бездумно таращась вдаль, словно за белой пеленой еще можно было различить чей-то силуэт. Но Хан, конечно, не пошел через поле. Теперь он уже давно был в городе или где-то еще.

– Придурок! – выкрикнул Найт в метель. – Ты мне обещал! У тебя нет совести! Кто дал тебе право решать за меня? Никогда тебя не прощу!

В сердцах он пнул снег, прорычал еще несколько ругательств и рухнул на колени. Лейсан была права – его тело еще не восстановилось: голова кружилась, ноги тряслись, а перед глазами на миг все заволокло чернотой. Демон с Черничной горы проморгался, протер лицо снегом и поджал губы, не поторясь подниматься и идти назад. Он не чувствовал холода, а только сильную обиду и злость.

Наконец он понял. Дело не в том, что он изменился или сошел с ума. Нет. Просто он был тонким деревцем, которое гнулось под напором стихии, а потом сломалось. Пусть его спасли и перевязали добрые люди, но трещина на стволе осталась. Ему теперь нужны были подпорки и время, чтобы восстановиться. Вот только главная поддержка и опора, на которую была вся надежда, вдруг пропала, и жалкому деревцу было страшно сломаться снова.

С трудом поднявшись и стряхнув с себя снег, Найт все решил. Он даст себе немного времени, не больше месяца, восстановится и найдет своего бессовестного Посланника, чтобы заставить его пожалеть о своем глупом поступке!