Глава 22
Путешествие продвигалось хорошо. Они заезжали в деревни по пути, покупали еду, но никогда не останавливались на ночлег. Ночевали они под открытым небом, купались в реке и готовили еду на костре. В маленьких деревнях было опасно оставаться дольше, чем того требовала ситуация. Люди хорошо запоминали чужаков, и если бы королевская стража задавала вопросы о странных незнакомцах, селяне бы точно рассказали, кого видели и куда чужаки направились. Именно поэтому в компании было принято решение переночевать на постоялом дворе в Ливерполе, большом городе, где странников подобных им было десятки.
По дороге компании встречались разные люди. В основном Альфонс был удивлён и очень доволен жителями Утёсов. Они с радостью помогали, улыбались и были дружелюбны.
Виды родных земель радовали глаз. На высоких холмах росли полевые цветы, яркое солнце освещало всё вокруг и казалось, что именно это раздолье и называют свободой. Зелёная трава была похожа на море из-за колосившего её ветра. Воздух пах спеющими фруктами, ромашкой и жарой. Она могла бы стать большой проблемой в путешествии, но благодаря прохладному ветру на улице было приятно.
Альфонс даже стал получать удовольствие, наблюдая за красотами его родной земли. Он будто бы снова влюблялся в эти места, хотя видел их уже много раз. Однако тогда он путешествовал с караванами, многочисленной стражей, слугами и душными каретами, в которых и приходилось ездить Альфонсу. По достижению восемнадцати лет отец стал разрешать путешествовать верхом, что было для Альфонса большим подарком. Он был сыном короля, принцем, а высокородным не пристало путешествовать верхом на лошади, как простая стража и слуги.
Теперь же всё было по-другому. Альфонс стал беглецом, человеком, объявленным в розыск. Они прекрасно слышали, как люди перешёптывались и обсуждали слухи из Бары. Нэдур объявил их в розыск. Альфонса назвал предателем крови и объявил, что это он убил сначала своего отца, а потом и брата, взял королеву и свою жену в заложники и скрылся в неизвестном направлении.
Это добавляло трудности в передвижении, приходилось прятаться под капюшонами, как можно меньше контактировать с жителями деревень, не задерживаться на одном месте и искать незаметные места для ночлега, чтобы случайный ночной путник или стража не заметили их. Но, несмотря на все трудности, компания продвигалась достаточно быстро и они прибыли в Ливерполь на четвёртый день с их побега из столицы.
Однако они всё же столкнулись с одной, но очень большой проблемой. Деньги были на исходе. И не из-за глупости и расточительства, а из-за некоторых подлых людей. В основном жители радовали, но нашлись люди, которые сумели перечеркнуть приятное впечатление о простом народе.
Компания заехала в небольшую деревеньку, чтобы купить еды и пообедать в одном из трактиров, как обычно это делала. Уже покидая деревню, им попались шумные подростки. На первый взгляд они не сделали ничего предосудительного, просто один из них «случайно» столкнулся с конём Альфонса. Потом они долго кланялась и извинялась за свою невнимательность. Только вечером, когда компания проверяла седельные сумки, Альфонс заметил, что пропал мешочек с золотыми монетами. Только усиленный мозговой штурм дал понять, что то столкновение случайным было только для них, подростки же всё спланировали.
Из одной проблемы вытекало ещё несколько. Первое, у них не было достаточно денег даже на покупку еды. Серебра Вайна хватило бы на несколько закупов, но точно не на всё оставшееся путешествие. Вторая же проблема была в том, что далеко не у всех странников было столько золота, как в мешочке Альфонса. Это бы могло подтолкнуть тех подростков рассказать о странных богатых путешественниках, а стражу – на усиленные поиски. Именно поэтому последний день компания шла окольными путями, где редко когда ступала нога человека.
И вот они уставшие стояли на холме, глядя на Ливерполь. В мыслях у всех было одно разочарование. Они стремились к этому городу, как к возможности дать себе небольшую передышку. Когда они бы вновь искупались в горячей ванной, надели чистую одежду и хотя бы этой ночью уснули бы на кровати.
Особенно этого хотели Нарцисса и Мелани. Они никогда не жаловались на условия ночлега, еду или усталость, но по ним было видно, насколько они измучились. Это испытание было не для благородных леди. Если даже Альфонс, человек, живший в лагерях и участвовавший в военных походах, за два года настолько привык к комфортной жизни в замке, то, что уж говорить о девушках, которые никогда не проходили через подобное. Тем не менее, они молча принимали все испытания дороги.
– А счастье было так возможно, – Вайн разочарованно цокнул и покачал головой.
– Может, оно всё ещё возможно, – сказала Нарцисса, и на неё устремились любопытные взгляды. – Мы говорили о том, что у нас нет даже украшений, чтобы продать их... – Нарцисса коснулась своей груди. – Но кое-что осталось, – сказала она, достав из-под рубашки кулон в форме василька, и сняла его.
– Не надо, Нарцисса. Он тебе важен, ты не должна жертвовать им, – встрепенувшись, сказал Альфонс. Он знал, как она к нему привязана и что этот кулон значит для Нарциссы. Это была большая жертва.
– Нет, Альфонс. Важно наше выживание и хотя бы небольшой отдых, – Нарцисса посмотрела на Альфонса и произнесла абсолютно беспристрастным голосом, – а не безделушка. Это настоящие сапфиры, за них можно много выручить.
Казалось, она была непоколебима в своём решении. Альфонс лишь кивнул, хотя в душе закралось чувство вины. Ей приходилось идти на большую жертву, хоть Нарцисса и старалась этого не показывать. Он, как хороший муж, был обязан оградить её от подобного самопожертвования.
Компания двинулась к городу, а Альфонс заметил, как губы Нарциссы слегка подрагивали, но весь её вид оставался спокойным. Она наверняка долго обдумывала это решение. И выбрала то, что принесёт пользу всей команде, но не ей. Сильная, стойкая и способная на самопожертвования. «Вы стали бы прекрасной королевой, леди Карсар» – сказал Альфонс лишь в мыслях. Её двоюродный брат как-то сказал Альфонсу, что тот не достоин её. В словах этого грубого юнца Альфонс стал видеть бо́льший смысл и, возможно, они даже были правдой.
Без проблем въехав в город через центральные ворота, ребята попали на широкую брусчатую улицу. Повсюду сновали местные жители и путешественники. Жаркое солнце освещало трёхэтажные дома песчаного или красного цвета. Повсюду были цветочные лужайки или небольшие парки с высокими тополями. Слышался аромат роз, но его перебивал запах лаванды. Она цвела здесь повсюду, добавляя ещё больше красок в яркие виды города. Питьевые фонтаны находились тут на каждом шагу, что было спасением жарким летом.
После недолгих поисков компания наткнулась на магазин дорогого антиквариата под названием «Леттиэль». «Прямо как имя мамы» – подумал Альфонс и присмотрелся к витрине. За стеклом стояли реплики старых картин в дорогих рамах, напольные часы из красного дерева, золотые подсвечники с вензелями и даже фарфоровая кукла, совсем как настоящая девочка. Альфонс заметил, как Нарцисса и Мелани пожирают её взглядом восхищения. Уголки губ немного поползли вверх от этой забавной картины.
Привязав лошадей, вся компания вошла в лавку. Послышался звон дверного колокольчика. Пахло пылью и удивительным уютом. Стены были завешаны картинами, полки переполнены декором, а из-за многочисленной старой мебели приходилось ходить рядком. Вайн даже присвистнул, оглядываясь по сторонам. В самом дальнем углу стояла стойка, а за ней сидел пожилой старец, натирающий серебряные ложки. Он был одет как довольно обеспеченный человек.
– Просим прощения, – Альфонс вежливо склонил голову.
– Добро пожаловать, добрые путники, – старик суетливо поднялся. – Чем могу быть вам полезен?
– Я хочу продать семейное украшение, – чуть приврала Нарцисса и достала кулон из кармана юбки.
Хозяин лавки тут же достал маленькую увеличительную трубу и стал внимательно осматривать кулон. Спустя минуту проверки он удивлённо спросил:
– Откуда у вас это украшение?
– От мамы, – ответила Нарцисса. – Это был подарок на её свадьбу.
Она умела ловко врать и бровью не повести.
– Оно очень дорогое. Сапфиры, индиголиты и аквамарин стоят больших денег... – в голосе хозяина послышалось сомнение.
– Её свёкры были богатыми людьми, к тому же очень любили свою невестку. Кулон был знаком принятия её в их семью, – Нарцисса говорила мягко и бархатно. Голос её словно обволакивал и убаюкивал. Альфонс не знал, что она умеет так говорить. Это была ловушка, но в неё хотелось попасться.
По глазам старика стало понятно, что на удочку он клюнул. Расплывшись в доброжелательной улыбке, он крикнул в сторону лестницы:
– Мойс! Живо иди ко мне!
Со второго этажа по деревянной скрипучей лестнице сбежал чернявый паренёк лет шестнадцати. Волосы его торчали в разные стороны, а над губой росли редкие чёрные усики. Сам он был довольно коренастым.
– Взгляни-ка, – сказал старик и передал кулон пареньку. На вопросительные взгляды компании владелец лавки ответил, – Он – мой подмастерье. Обучаю его искусству антиквариата, – старец широко улыбнулся. – Ну? Что скажешь?
Парень оторвался от украшения и очень внимательно посмотрел на Нарциссу, словно изучал её. Этот острый взгляд встревожил Альфонса, но через мгновение Мойс легко улыбнулся и, как ни в чём не бывало, сказал:
– Такой кулон могут себе позволить только богачи. Я бы дал десять золотых, – паренёк взглянул на старика, ожидая вердикт учителя.
– Как же? Всего десять? – Мелани наиграно всплеснула в ладони и слегка облокотилась на стойку, строя невинный взгляд. – Неужели не дадите больше?
– Жадничаешь, – сказал старик подмастерью и улыбнулся. – Леди дело говорит, я бы за него пятнадцать отдал.
– Если вы так говорите... – сказал паренёк с немного недовольным взглядом, но перечить не стал.
Владелец лавки дал пятнадцать золотых монет и стал копаться в поисках достойной коробочки для кулона. Нарцисса слегка дрожащими руками взяла монеты и положила их в мешочек.
– Благодарю за вашу щедрость, – в её голосе послышалась нотка щемящей грусти. Альфонс положил руку на её плечо и слегка сжал его, чтобы приободрить.
– Вам спасибо за такую уникальную вещицу. Хорошей дороги, добрые путники, – тепло улыбнулся старец и продолжил заниматься своими делами.
Перед самым выходом, Альфонс обернулся и спросил очень интересующий его вопрос:
– Почему ваша лавка называется «Леттиэль»?
– В честь моей жены, – в глазах старика появилась искра, а уголки губ приподнялись. – Прямо как покойная королева.
– Действительно, – тихо согласился Альфонс и вышел из лавки, но затылком почувствовал, как тот паренёк вперил в их компанию внимательный взгляд.
Пятнадцать золотых хватало на оставшуюся часть путешествия и даже на комнату на постоялом дворе. Можно было выдохнуть с облегчением. Альфонс заметил, как все повеселели, хотя с Нарциссой было явно что-то не так. Она могла показывать, что ей было всё равно на тот кулон, но Альфонс прекрасно видел эту игру.
Компания въехала в центральный парк города. Вокруг росли высокие тополя и берёзы, расставлены лавочки в тени крон деревьев, а полевые цветы создавали восхитительное разноцветное покрывало.
Альфонс подъехал к Нарциссе, пропустив Вайна и Мелани вперёд, и негромко спросил:
– Ты точно хорошо себя чувствуешь?
– Это пройдёт, – ответила Нарцисса и опустила взгляд. – Просто не обращай внимания.
– Как я могу не обращать внимания, когда тебе плохо? – спросил Альфонс серьёзным голосом.
Нарцисса же посмотрела на него удивлённо, словно не ожидала подобных слов от него. Потом она нахмурилась и поджала губы, как будто от обиды. Наблюдать за её эмоциями было странно и интересно. Альфонс поймал себя на мысли, что ловит каждый взгляд, каждый вздох и каждое изменение в её лице. Словно это могло раскрыть ему душу Нарциссы и поведать о ней больше, чем она сама.
– Спасибо, – тихо сказала она.
– За что?
– За беспокойство, – честно ответила Нарцисса. – Этот кулон действительно был для меня очень важен, но он послужил не менее важной миссии, – Нарцисса посмотрела на Альфонса и грустно улыбнулась. – То, что мы грустим после принятия тяжёлых решений, не значит, что мы сделали неправильный выбор, не так ли?
Альфонс кивнул. На этом разговор иссяк сам собой. Компания проезжала мимо скульптур известных культурных и политических деятелей. На центральной площади расположился огромный рынок, шум которого мог сперва сбивать с толку своей неожиданностью. В самом центре площади стоял большой храм из белого мрамора, украшенный золотыми вставками и разноцветными витражами с изображением женского и мужского лица, олицетворяя Двуликого Бога. На самом верху храма расположилась колокольня, отбивающая каждый час.
Ребята быстро купили еды в дорогу, пытаясь не быть затоптанными толпой. Лошадей пришлось оставить в общественной конюшне. На рынке продавали товары со всего Родоса: пряные специи из Юдоли, дорогие шелка Утёсов, тёплые шкуры из Фьёрда, эфирные масла с островов Инзельна, глиняные горшки из Шумы и так далее. Ливерполь был центром торгового ремесла. Один из богатейших и красивейших городов королевства.
Когда на улице уже начало вечереть, ребята приехали в один из постоялых дворов на краю города. На первом этаже находилась таверна, а на втором комнаты для постояльцев. Они взяли две двухместные комнаты и спустились на ужин в таверну.
Вокруг шумели уже поддатые рабочие после тяжёлого буднего дня. Пахло жареным мясом и старым маслом. Несмотря на скромность постоялого двора, там было довольно чисто. Пока компания ужинала и беседовала о неважном, Альфонс краем уха услышал разговор двух пьяных мужчин.
– Слыхал, за голову братоубийцы обещают пятьсот золотых?
– Не понимаю, как можно так жестоко отравить родного отца, а потом зарезать и младшего брата, – после уточнения Альфонс точно убедился, что речь идёт о нём. Он посильнее натянул капюшон на голову.
– Да они ж в этой семейке все повёрнутые. Вот даже взять недавнюю войну с Фьёрдом. Смысла в этом было ноль, а земли отобрать хотелось, – Альфонс мрачно усмехнулся. Конечно, в Совете же одни идиоты сидят, а эти две пьяницы точно представляют, как страной управлять.
– За королеву тоже награда причитается. Только её живую хотят.
– Знаешь, что странно? – спросил один и понизил голос, так что Альфонсу пришлось ещё сильнее напрячь слух. – За голову предателя крови дают пятьсот золотых. За живую пропавшую королеву тоже полтысячи. Но вот за жену, ту карсаровскую девчонку целых восемьсот!
«Вот так новость!» – подумал Альфонс и отпил немного сладкого вина. Неужели чувства Нэдура настолько взяли над ним верх, что он был готов сделать настолько опрометчивое объявление? Видимо, Нарцисса была ему нужнее всех, поэтому давал за неё огромные деньги. Это была уловка, чтобы люди сразу брались за бо́льший улов. Но это выглядело странно и даже такие люди, как те два мужика увидели скрытый подвох.
Альфонс почувствовал, как негодование тихо окутывает сердце. Нэдур был готов платить бешеные деньги из казны, в которую он не положил ни монеты. Он распускал ложь и отвратительные слухи про Альфонса, манипулируя людьми. «Братоубийца», «Убийца рода» – милые прозвища, которые не имели с реальностью ничего общего.
Альфонс почувствовал, как на его руку легла чья-то ладонь. Он повернулся и увидел ободряющую улыбку Нарциссы. Видимо, она услышала разговор тех двоих. А может просто заметила нахмуренное лицо Альфонса. Он покачал головой, и Нарцисса убрала свою нежную руку. Альфонс вновь вклинился в беседу друзей и так они проведи время до ночи. Люди не утихали, но Альфонс чувствовал, как сонливость подступала к нему всё ближе. Внезапно, он почувствовал, будто за их компанией кто-то наблюдает. Неприятные холодные мурашки прошли по спине, а сердце забилось в непонятной тревоге. Альфонс обернулся, но никого не заметил. Посетители таверны и постояльцы двора были заняты своими делами, не обращая внимания на дальний столик, за которым и расположилась их компания. Альфонс мотнул головой. Наверно в таком режиме у него начала развиваться паранойя. А может дело в усталости.
Через некоторое время было решено разойтись по своим комнатам. Мелани и Нарцисса спали в одной комнате, Альфонс и Вайн в комнате по соседству. Перед тем, как встать из-за обеденного стола, Альфонс дал Мелани и Нарциссе по кинжалу из того самого набора, который был подарен Альфонсу в день свадьбы. Возможно, Альфонс действительно беспричинно переживал, но дать девочкам оружие было не плохой идеей. Мало ли что может произойти.
Компания разошлась по комнатам. Они были довольно маленькими и скромными. Посередине было окно, по обе стороны от него стояли одноместные железные кровати. Большой и на вид тяжёлый шкаф стоял в самом углу, а маленький столик расположился между кроватями. Зато в комнате была отдельная ванная комната. Альфонс первый пошёл искупаться и, будь его воля, там бы он и заснул. Наконец-то он мог расслабиться в тёплой воде пахнущей приятным мылом, вымыть голову, переодеться в чистую одежду и побриться. Выйдя из ванной, он тяжело рухнул на свою кровать и прикрыл глаза.
– С лёгким паром, – подал голос Вайн, усмехнувшись.
– Спасибо, что дал мне первому принять ванну.
Вайн быстро бросил вежливое «не за что» и сам пошёл смывать пыль и грязь долгого путешествия. Матрас был довольно мягким, что удивило Альфонса. На подобных постоялых дворах обычно ожидаешь твёрдую кровать. Простыни пахли чистотой. Конечно, в королевском дворце они пахли розовым мылом, но Альфонсу было вполне достаточно знать, что постельное бельё постирали, а в самой кровати нет клопов.
Альфонс уже задремал, когда услышал, как Вайн вышел из ванной комнаты. Внезапно, в дверь постучали, и Альфонс приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть, кто это. Дверь открыл Вайн в одном полотенце. На пороге стояла миловидная девушка и двумя косами. В руках она держала какую-то сложенную одежду.
– Прошу прощения, я совсем забыла положить ночные халаты в ванную комнату, – неловко прощебетала она Вайну, смущённо отводя взгляд от его тела.
– Не переживай, милая. Это вовсе не проблема, – Вайн обворожительно улыбнулся ей, и взял одежду из её рук. Девчушка ярко зарделась, поклонилась на прощание и быстро ушла. – Эх, скромняга, – вздохнул Вайн и бросил один халат на постель Альфонса, а другой надел сам. – Надевай, я знаю, что ты не спишь.
Альфонс с трудом встал, хотя почувствовал, как сонливость постепенно проходит. Он внимательно наблюдал за Вайном, и тут ему в голову пришёл вопрос, который интересовал Альфонса уже очень давно.
– Почему у тебя всё ещё нет жены? – Вайн посмотрел удивлённо и плюхнулся на свою кровать.
– И чего тебе такие глупости в голову пришли?
– Просто наблюдал за твоим флиртом, и стало интересно. Тебе ведь уже тридцать, да?
Вайн закатил глаза и фыркнул, будто уже тысячу раз отвечал на этот вопрос.
– Просто не хочу, – ответил он.
– Просто?
– А с чего это ты мне в душу лезешь? – спросил Вайн недовольно.
– То есть, как речь касается моих отношений с Нарциссой, так я сразу должен выдать всё без остатка, а как я у тебя спрашиваю подобное, так сразу лезу не в своё дело? – Альфонс выгнул бровь. – Нечестно, тебе не кажется?
Вайн скривился, но парировать ему действительно было нечем.
– Это давняя история. К тому же очень невесёлая, оно тебе надо? – всё ещё старался отвертеться он.
– Будет мне сказка на ночь, – усмехнулся Альфонс и лёг на спину, положив руки за голову.
Вайн обречённо выдохнул. Спустя какое-то время он начал. Голос его был тихим и серьёзным, что не было похоже на него. Альфонс понял, что то, что он сейчас услышит, будет наверняка очень личным.
– В детстве я был довольно хлипеньким мальчишкой. Среди сверстников у меня был самый низкий рост, и за это часто огребал от соседских детей. Деревня у нас небольшая была, ну ты и сам знаешь, – Альфонс помнил, что Вайн был родом из деревни Симейд, рядом с Русалочьими озёрами. Маленькое поселение, где жило не больше тысячи человек. – Там была одна девочка, старше меня года на четыре. Её звали Андика. Она всегда защищала меня от нападок малолетней шпаны. Благодаря ей, меня избивали гораздо меньше, чем могли, – Вайн усмехнулся и замолчал. – Когда мне было одиннадцать, к нам в деревню заехало двое путников. Дело обычное в наших краях. Я тогда в поле был. Услышал женский крик и звуки ударов. Трава высокая была, я на четвереньки встал и пошёл на звук, – он остановился, сглатывая ком в горле. Он стал тяжелее дышать. Альфонсу показалось, что он понял, какое продолжение истории следует. – Я увидел Андику. Она кричала и вырывалась, пока один из них её насиловал. В тот момент мне стало так страшно. Намного страшнее, чем когда меня избивали. Я видел её лицо, я видел её страдания, но не мог и пошевелится. Я хотел ей помочь, как она мне помогала, я хотел защитить её, как она меня защищала, но я просто как трус наблюдал за тем зверством, которое с ней творят, – Альфонс нахмурился. Его догадка оказалась верной. – Слаба Богу, их казнили, как и полагается, но я больше не мог смотреть Андике в глаза. Мне было ужасно стыдно. Да и сейчас тоже... – губы Вайна задрожали. – В тот момент я понял, что нужно стать сильнее, чтобы не дать в обиду ни себя, ни близких. Стал обучаться боевому искусству. Поступил на службу к почившему лорду Муру. Я понял, что не хочу брать на себя такую ношу. Если я не защищу свою жену или детей, как не защитил однажды Андику, это будет огромным ударом, – он вздохнул и мотнул головой. – А удары лучше избегать, – он усмехнулся, снова приняв прежний вид.
Альфонс посмотрел на друга с сочувствием. Он не знал, что Вайну пришлось переживать подобное, и Альфонсу было искренне жаль друга.
– Лучше я буду за деньги людей защищать, чем привязываться к ним.
Альфонс нахмурился и посмотрел на Вайна.
– Но ведь ты уже привязался, – сказал Альфонс осторожно.
– Это меня и бесит, дорогой друг! – сказал Вайн с напускным раздражением. – Но в эту лодку я уже залез, а вылезти поздно.
– Ты жалеешь? – спросил Альфонс, готовый услышать любой ответ. Даже если этот ответ будет неприятным.
Вайн долго молчал. Звуки стрёкота сверчков и далёкое кваканье жаб заполнили тишину комнаты. С первого этажа доносились голоса из таверны. Люди всё веселились. Альфонс уже и не собирался услышать ответ на вопрос, но вскоре Вайн произнёс тихое и спокойное:
– Нет. Не жалею, – голос был пропитан смирением. Словно он перестал терзать себя переживаниями.
– Спасибо, – тихо выдохнул Альфонс, и прикрыл глаза, собираясь засыпать, но этому не суждено было случиться.
Послышался женский крик. Ребята тут же встрепенулись, а в комнату без стука вбежала Мелани в одной ночной сорочке.
– Нарцисса. Скорее! – только и смогла произнести она.
Альфонс и Вайн тут же подскочили и ринулись в комнату девочек. Доносились глухие звуки ударов. Когда они вбежали то увидели, Нарциссу, всю в крови, стоящую над только что упавшим телом. Её окровавленные руки дрожали, и она выронила кинжал, который ей дал Альфонс. Она испуганно посмотрела на ребят.
– Я не хотела, – только и произнесла она.
Вайн предусмотрительно закрыл дверь в комнату и подошёл к телу, судя по всему, мужчины. Руки Нарциссы, шея, грудь и лицо были в крови. Альфонс почувствовал сердце, стучащее как бешеное из-за испуга за Нарциссу. Пусть она и дрожала как осиновый лист, зато была жива и кажется в порядке, если не считать огромного стресса. Она тупо уставилась на мужчину, которого, скорее всего, убила. Альфонс подошёл к Нарциссе и попытался взять за руку, чтобы успокоить, но она поморщилась и отдёрнула её. Нарцисса посмотрела на свои ладони. На них были глубокие раны.
– Он приставил кинжал к шее. Я схватила лезвие руками, чтобы он не перерезал горло, – сказала она безэмоционально, пребывая в большом шоке.
– Ты правильно поступила, – сказал Альфонс и обратил своё внимание на Вайна.
Тот склонился над трупом, осматривая его.
– Карсар, а ты молодец. Одним ударом, прямо по сонной артерии, – сказал Вайн и закивал в знак уважения. – Не все профи так умеют, – это была его попытка разрядить обстановку шуткой. Нарцисса только хмыкнула. – И какие его последние слова? – спросил Вайн, как полагалось по традиции.
– Сука, – тихо ругнулась Нарцисса. Все посмотрели на неё с удивлением и шоком. Альфонс никогда не слышал от неё подобных слов. – Его последнее слово было «сука» – спокойно пояснила Нарцисса, ничуть не смущаясь.
Нервные смешки прошлись по комнате, но, как ни странно, это действительно помогло разрядить обстановку.
– Знакомые всё лица! – усмехнулся Вайн и повернул лицо трупа.
– Помощник антиквара? – спросила Мелани удивлённо.
И точно, это был он. Те же чёрные волосы, коренастое телосложение и противные юношеские усики. Вайн стал обшаривать карманы. Не безрезультатно. Вскоре он достал пять серебряных и семь медных монет.
– Так он нас узнал? – спросил Вайн, поднимаясь с пола.
– Вы заметили, как странно он на нас смотрел в антикварной лавке? И в таверне у меня возникло ощущение, будто за нами наблюдают, – сказал Альфонс.
– Так это была не моя паранойя, – проговорила Нарцисса, словно самой себе. Её рука потянулась к шее, но, не нащупав там кулона, она опустила её.
– Как ты? – спросил Альфонс. Первый убитый в жизни человек оставлял тяжёлый след в воспоминаниях. Возможно, Нарцисса сейчас чувствовала вину, сожаление, скорбь или страх. Или всё сразу.
– Я в порядке, – сказала она обыденным голосом. – Я не хотела этого, но ещё больше я не хотела, чтобы меня силком отвели к Нэдуру. Это была вынужденная мера, – абсолютно прагматично пояснила она.
Альфонс и восхитился, и испугался такому лёгкому принятию того, что она только что лишила человека жизни. С другой стороны, Нарциссу можно было понять, и в её словах был толк, но это всё равно удивляло.
– А что если тот старик тоже в этом замешан? – спросила Мелани взволнованным голосом.
Это было вероятно, но Альфонс не заметил от владельца антикварной лавки той подозрительности, которая исходила от его подмастерья. Вайн вызвался проверить постоялый двор. Через пятнадцать минут он вернулся в комнату и сказал, что ни в таверне, ни на улице его нет. Вся компания с облегчением выдохнула. Кажется, этот мальчишка решил сам получить крупное вознаграждение.
– Так, а что с ним-то будем делать? – спросил Вайн и посмотрел на труп.
Альфонс задумался. Спрятать труп, а дальше пусть владельцы постоялого двора сами разбираются? Не самый хороший поступок, который можно совершить. Но и рассказать об этом нельзя, иначе начнут задавать вопросы и их личности могут рассекретить. Закопать его? Слишком долго, да и как незаметно спустить труп через таверну, полную людей? Хорошо, что посетители были очень громкими и не услышали переполоха, который поднялся. Альфонс посчитал, что их компания ещё отделалась малой кровью.
– Положим его в ванную. Уедем рано утром, чтобы его заметили как можно позже. Девочки, поменяемся комнатами. Вы вряд ли захотите спать рядом с... – Альфонс остановился, думая, как можно его обозвать, – с таким соседом. Нарцисса, лучше прими ванну как можно раньше и отдай свою ночнушку, мы с Вайном вытрем пол, – Альфонс посмотрел вниз. Под телом расплылась огромная лужа крови. – Нарцисса, тебе помочь перевязать руки? – спросил он, вспомнив о глубоких порезах.
– Не стоит. Мелани мне поможет, – Нарцисса коротко улыбнулась, и они вышли из комнаты.
Через пару минут Мелани принесла ночную сорочку, испачканную в крови. Альфонс вытирал пол, используя сорочку как тряпку, пока Вайн переносил тело в ванну.
Альфонс поймал себя на мысли, что ему стало жаль того владельца антикварной лавки. Казалось, он был привязан к мальчишке. С другой стороны, этот парень сам виноват. Нарцисса была права, это нужно было сделать, и как Альфонс был благодарен судьбе, что она смогла себя защитить. Он вновь почувствовал укол вины, из-за своей неосмотрительности. Из-за этого у Нарциссы останутся глубокие шрамы. Хотя это не самое страшное последствие. Например, как она сможет вообще пользоваться руками, даже держать лошадь за поводья? Альфонс выдохнул. Сейчас самое главное то, что она осталась жива. Сейчас им всем нужно выспаться, проблемы подождут до завтра.
Они проснулись на рассвете, быстро собрались и выехали. Перед отъездом заплатили ещё за два дня, и попросили ни при каких обстоятельствах не беспокоить. Так труп найдут позже, а их уже и след простынет. На удивление Альфонс чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Нарциссе с трудом, но удавалось держать поводья. Она не жаловалась на боль, но было видно, как тяжело ей сжимать руки. Через три часа они оказались у моста через реку Стылый Жар. Они быстро пересекли его, и их поприветствовала деревянная табличка с надписью «Добро пожаловать в Юдоль!».