Глава 17
Альфонс не мог точно сказать, когда это произошло. Когда именно Нарцисса стала значить для него больше, чем просто женщина, за которую он несёт ответственность и которая ему сильно нравится. Альфонс понимал, что Нарцисса ему нравилась с самого начала. С того самого момента, когда он защитил её от Душасаны. Просто из-за красоты, то была обычная симпатия, которая тогда ни на что не влияла. Констатация факта, что она красива, не изменила жизнь Альфонса - красивых девушек он видел немало. После того, как отец объявил об их помолвке, Альфонс стал больше присматриваться к Нарциссе и однажды поймал себя на мысли, что та была самой прекрасной женщиной, которую он когда либо видел. Но это всё ещё не было влюблённостью.
Альфонс тщетно пытался понять, когда он в неё влюбился. Только вчера вечером из-за того, что она разделила с ним ту боль, которую он носил в себе? Или когда они провели ночь в одной постели, но он не смел и прикоснуться к ней? Или ещё раньше, когда узнал, что Нарциссой интересовались и другие мужчины, в том числе мерзкий Нэдур. Или с момента их свадьбы? Но это было не таким уж важным. Главное, что он понял природу своих чувств. Казалось Вайн и даже Нэдур заметили это раньше, чем Альфонс.
Вчера вечером осознание пришло к нему внезапно, и, признаться честно, он даже не испугался. Альфонс прекрасно понимал, что его влюблённость, причём очень сильная, могла усложнить ему жизнь. Хотя бы из-за не взаимности чувств. Но насколько Альфонса обрадовала мысль о том, что он влюблён в свою жену. Как он всегда хотел и мечтал. Любить и быть любимым. Со вторым пока возникали накладки, но глупая окрылённость заставляла поверить, что и Нарцисса тоже полюбит его.
На самом деле, Альфонс не очень понимал, что она к нему чувствует. Они точно сблизились после вальса и их небольшой ссоры, и Нарцисса уже воспринимала его как человека, которому можно и нужно доверять. Естественно, Альфонсу порой всё ещё приходилось вытаскивать из неё правду - быстро избавиться от старой привычки довольно непросто - но Нарцисса уже с куда большим удовольствием шла на контакт и сама же его инициировала. Прошлая ночь показала это. Нарцисса проявляла к нему заботу и сочувствие, значит, Альфонс ей нравился как человек. Может она даже считала его другом. Этого было достаточно.
Альфонс хотел, чтобы они хотя бы пришли в стадию дружбы и это случилось. Но сейчас в нём проснулось эгоистичное желание и ему захотелось бо́льшего. Хотелось её обнять, прижать к себе. Хотелось ощутить вкус её губ в поцелуе. Альфонс постарался вспомнить их первый и единственный, произошедший на бракосочетании. Уже тогда он хотел углубить тот поцелуй, обхватив Нарциссу за талию, но он поспешно отстранился, не желая давить на неё. К тому же, тогда их отношения с натяжкой можно было назвать хотя бы приемлемыми.
В конце концов, Альфонсу хотелось разделить с ней ложе. Целовать её тело, поглаживать спину, сорвать стон наслаждения с её губ. Видеть, как Нарцисса закрывает глаза, полностью отдаваясь близости, и как краснеет не от смущения, а от разгорячённости их тел. Это были постыдные мысли, к тому же неуважительные по отношению к Нарциссе, но порой они посещали голову Альфонса, за что ему не было стыдно, хотя наверняка должно было. Да и он понимал, что все эти пошлые фантазии не возможны по принуждению Нарциссы, поэтому Альфонсу оставалось только смиренно ждать. Он дал ей слово, что не станет заставлять её и тем более насиловать, а при одной только мысли, что Нарцисса будет зажата из-за страха и нежелания, энтузиазм сразу же исчезал. Но Альфонс терпелив, он прождал её уже больше месяца и подождёт ещё. Столько, сколько понадобится.
Альфонс знал, что хочет переубедить Нарциссу в том, что интим неприятен и болезнен. До помолвки с Нарциссой он периодически захаживал в публичные дома не только ради получения собственного удовольствия, но и ради того, чтобы обучится самому делать приятно. Альфонс знал, что каждая женщина индивидуальна, ему это и куртизанки говорили, но общий принцип он понял и, как ему потом говорили, неплохо освоил. Поэтому он был достаточно уверен, что сможет доставить Нарциссе удовольствие. По крайней мере, хотел быть уверенным. К тому же с ней нужно быть крайне осторожным в этом деле, но Альфонса эти трудности не смущали.
Он решил отвлечься от довольно нечестивых мыслей и поработать с документацией. На днях солдаты наконец-то поймали разбойников, которые орудовали рядом с главным мостом, пересекающим Золотую реку. Это был один из важнейших мостов, поскольку через него лежал крупнейший торговый путь из Юдоли прямиком в столицу Бара. Как оказалось, это была банда из бывших солдат армии семьи Садария, поэтому им не доставляло особого труда обворовывать караваны торговцев даже с охраной. Часть из бандитской шайки была осуждена в Баре, часть на родине. Все они были приговорены к смертной казни. Значит, это дело было закрытым. Альфонс просмотрел оставшиеся бумаги и достаточно быстро с ними покончил.
После, он принялся за дело, которое всего за несколько дней успело набить оскомину. Альфонс, казалось уже в тысячный раз, перепроверял заключения лекарей и записи с опросом слуг. Какая-то деталь не давала ему покоя, но он не понимал, какая. Альфонс внимательно всматривался в бумаги, пытаясь отыскать такую беспокоящую мелочь. Внезапно он остановился на одной интересной зацепке. В тот же миг в кабинет ворвался довольный Вайн и, громко закрыв дверь, рухнул в кресло. От него повеял запах табачного дыма.
- За эту наводку ты обязан выплатить мне премию! - торжественно заключил Вайн.
- Я очень надеюсь, что это что-то важное, потому что ты только что сбил меня с мысли! - недовольным тоном сказал Альфонс.
- Я узнал, как умер твой папаша. Думаю, это о-о-очень важно, - сказал Вайн с самодовольной ухмылкой.
Ему, похоже, было весело, а Альфонс, как только услышал новость, сразу же посмотрел на друга неверящим взглядом. Вайн указал подбородком на кресло напротив, и Альфонс на ватных ногах подошёл к указанному месту и медленно опустился. Ему всё ещё было трудно поверить, что Вайн за такой короткий срок смог выведать нужную информацию.
- Ну... - только и смог выдохнуть Альфонс в ожидании.
- В общем, дельце было довольно тяжёлое, желающих поболтать среди лекарей не особо много, но я нашёл парнишку, который был на осмотре трупа. Он мне говорит, мол, кто он такой, чтобы спорить с решением опытных лекарей, но паренёк заметил-таки кое-что странное, - Вайн сделал многозначительную театральную паузу.
- Что именно? - Альфонс старался сдержать порыв рвущихся наружу эмоций и оставаться с холодным рассудком.
- Парниша-то обычным мальчиком на побегушках работает и ненароком услышал, как лекари обсуждали уж очень странные симптомы, - Вайн стал загибать пальцы, перечисляя. - Расширенные зрачки, дерматит на губах и мышиный запах. А знаешь ли ты, друг мой, признаками какого яда они являются? - задал Вайн вопрос, на который точно знал ответ. Он заговорщицки поддался вперёд и сказал уже тише. - Сок болиголова пятнистого вызывает расширение зрачков, имеет мышиный запах, а при попадании на кожу вызывает дерматит, - Вайн развёл руками и удовлетворённо произнёс: - И всё это я узнал всего за пару дней.
- Почему тогда лекари написали в заключении, что он умер своей смертью? - будто бы у самого себя спросил Альфонс и в глубокой задумчивости подпёр подбородок кулаком.
- Тот парниша сказал, что лекари на это махнули рукой. Хотя, он подозревает, что кто-то им за это доплатил.
- Как ты заставил его рассказать? - спросил Альфонс.
- Ну, сначала просто подошёл поболтать, узнать друг друга поближе, а потом угостил его сигарой с дорогим табаком, - Вайн улыбнулся, словно истинный ценитель. - Он на такие вещи оказался падкий, вот и разболтал важную информацию, пока мы курили, - Вайн щёлкнул пальцами, будто что-то вспомнил. - А, и он просил не распространяться об этом. А то мало ли...
- Поздно ты об этом вспомнил, - мрачно усмехнулся Альфонс.
- Я в любом случае на тебя работаю, да и не думаю, что ты этого парня повесить собрался. Он хоть и болтливый, но хороший.
Вайн ещё что-то говорил, но Альфонс его уже не слушал, полностью пребывая в раздумьях. Ему не хотелось верить, что все пять лекарей были подкуплены убийцей отца, но факты говорили за себя. Альфонсу мало верилось, что это простая невнимательность или халатность на работе. Лекари умышленно утаили от Альфонса правду, а это уже смахивало на препятствие расследованию и даже предательство.
Послышался стук в дверь и в кабинет вошёл лорд Брей с кипой каких-то бумаг в руке. По быстрым движениям и взволнованному лицу можно было понять - дело серьёзное.
- Лорд Розфельд, мне кажется, я нашёл кое-что странное, - нетерпеливым голосом проговорил финансовый советник.
- Что случилось? - спросил Альфонс и указал рукой на кресло.
- Я нашёл... - начал лорд Брей, но осёкся, заметив Вайна, который всеми силами старался выдать незаинтересованное в разговоре лицо, лишь бы его не выгнали.
- Можете говорить. Своему телохранителю я полностью доверяю, - сказал Альфонс и заметил, как Вайн довольно лыбится.
- Как скажете... - протянул лорд Брей сомневающимся голосом, но всё же продолжил. - Вы помните служанку, которую мы опрашивали самой последней в день убийства? Её имя Сара Этье.
- Да, - коротко ответил Альфонс, беря в руки бумаги. Мысленно он уже догадывался, о чём пойдёт речь.
- Я просматривал записи наших допросов и заметил одну интересную деталь. Помните, она говорила, что в последний раз видела покойного лорда Розфельда, когда собирала посуду?
- Помню.
- Сначала это не показалось мне странным. Но сегодня пересмотрев все документы об этом деле, - лорд Брей достал из рук Альфонса документ лежавший в самом низу и положил на стол, - я увидел это.
Бумага, которую он достал, была заключением лекаря, знающегося на ядах. Документ гласил о том, что в стакане из-под молока не было обнаружено признаков яда или примесей опасных для здоровья и жизни. Альфонс усмехнулся. Это именно то, о чём он думал перед тем, как в кабинет вломился Вайн.
- Вам кажется странным, что служанка убрала всю посуду со стола, но стакан с молоком по какой-то причине забыла? - сказал Альфонс с мрачной улыбкой. Лорд Брей удивился, а потом активно закивал.
- Так Вы тоже заметили?
- Совсем недавно...
- Возможно, это просто моя паранойя, но если бы стакан был полон тогда, когда она собирала посуду, она бы не могла утверждать, что лорд Розфельд его выпил.
- Именно об этом я и подумал, - сказал Альфонс и устало потёр лоб. - Но это всё ещё слишком натянутые доказательства, чтобы её схватить.
- Но достаточные, чтобы провести дополнительный допрос с пристрастием, - как бы невзначай высказался Вайн.
- Верно. К тому же, стакан могли оставить специально, чтобы показать, что ни о каком отравлении речи не идёт, - задумчиво пробормотал лорд Брей.
- Значит, решено. Вайн, позови эту Сару Этье в мой кабинет. Только поласковее, не напугай её.
- Скоро вернусь, - Вайн пафосно поклонился и быстро выбежал в поисках служанки.
- Лорд Брей, достанете мне её досье и график работы?
- Сию минуту, - он поклонился и тоже вышел из кабинета.
Через полчаса на рабочем столе Альфонса лежало досье служанки и график её работы во дворце. Лорд Брей сел по правую руку от Альфонса, когда служанка вошла в кабинет. Вайн опёрся на дверной косяк и стал с интересом наблюдать. Служанка не выглядела напуганной, но всё же волновалась, вытирая потные ладони о белый передник. Она села на стул, который стоял напротив стола, и постаралась дружелюбно улыбнуться. Её чёрные волосы были убраны в пучок, а ровная чёлка спадала на лоб. Миловидная девица, будет жаль, если она окажется нечистой на руку.
- Твоё имя Сара Этье, верно? - уточнил Альфонс.
- Да, милорд, - кивнула она, стараясь держать улыбку.
- Не переживай, мы позвали тебя, лишь чтобы уточнить некоторые детали, - Альфонс говорил дружелюбно и служанка немного расслабилась. - Так вот, Сара, повтори, пожалуйста, когда в последний раз ты видела Йохана Розфельда?
- Когда я собирала посуду после его ужина, - спокойно проговорила она.
- Помнишь, что он ел?
- Несколько дней прошло, я уже и не припомню, - тихо ответила служанка.
- Постарайся вспомнить, - с небольшим нажимом сказал лорд Брей, записывая показания.
- По-моему варёную рыбу и рисовую кашу... - быстро проговорила она, напрягшись из-за требовательного голоса финансового советника.
- Он что-то пил? - спросил Альфонс.
- Да, я уже рассказывала, он выпил молоко перед сном, - её растерянные глаза говорили о том, что она не понимает, к чему они задают все эти вопросы по второму кругу. Что ж, так даже лучше.
- Отлично. Тогда скажи мне, пожалуйста, Сара, почему, когда мы осматривали комнату, то нашли пустой стакан? Ты же сказала, что убрала посуду, - Альфонс начал слегка надавливать интонацией.
- Я забрала посуду, когда лорд Розфельд только ложился спать. Стакан был ещё полон, - чуть взволновано сказала служанка.
- Тогда почему ты сказала, что он выпил молоко? Ты не могла этого видеть, - лорд Брей грозно посмотрел на неё.
- Я... я предположила, - служанка нервно сжала юбку.
- Странно, что ты не уточнила этого раньше, - сказал Альфонс, уже не пытаясь изображать дружелюбие.
- Ну... я... - её глаза нервно забегали. - Я была в его покоях, когда лекари осматривали тело. Там я и увидела, - быстро выпалила она, надеясь на эту попытку выкрутиться. Только этим она вырыла себе ещё более глубокую яму.
- В тот день у тебя был выходной, если судить по твоему графику работы. Почему ты откровенно лжёшь?
Служанка заёрзала на стуле, а взгляд бегал в поиске защиты. Она выглядела так, будто вот-вот расплачется. Альфонс посмотрел на лорда Брея и тот кивнул. Глупая зацепка, которая не давала особых надежд принесла видимые плоды.
- Взять её, - спокойно приказал Альфонс и Вайн тут же скрутил руки служанки за спиной.
- Нет! Я не виновата! Прошу! - закричала она, пытаясь вырваться, но хватка Вайна была куда сильнее.
- Уведи её в комнату допросов, - холодно сказал Альфонс и Вайн тут же подчинился, уводя всё ещё кричащую и сопротивляющуюся девушку.
Комната для допросов располагалась в подземелье, где обычно не только допрашивали обвиняемых, но и пытали их. Альфонс поморщился от неприятных воспоминаний, ему никогда не нравились пытки, но практически всегда это был единственный способ заставить человека сознаться в преступлении. Неприятнее всего было пытать женщин. Альфонс понадеялся, что обычные слова на неё подействуют и ему не придётся пачкать руки.
Открыв большую дверь, они вошли в коридор, который быстро обрывался винтовой каменной лестницей. Чем ниже они спускались, тем холоднее и темнее становилось. Только редкие факелы разгоняли кромешную тьму, которая пряталась по углам. Сырость и запах плесени заставляли тело покрываться противными мурашками, а узость лестницы и низкие потолки пробуждали чувство тревоги. Спустившись, перед Альфонсом открылся длинный узкий коридор с бесчисленным количеством дверей. Все эти помещения были пыточными, по-гуманному - комнатами допросов. Он вошёл в первую из них, предусмотрительно пригибаясь, чтобы не удариться о дверной проём.
Комната делилась на два сектора. В первом, в который вошёл Альфонс, стоял стол и два стула, на стене горели факела, которые Вайн уже успел зажечь. В углу стояли держатели для орудий пыток самых разных форм, размеров и способов использования, но назначение было у всех одно - истязать людей. Дальше часть комнаты отделяла железная решётка, за ней была одиночная камера с узким лежаком и ночным горшком. Не самое уютное место, но комната допросов и не должна вызывать желание остаться здесь подольше.
Заплаканная служанка со связанными руками сидела, потупив голову. Альфонс сел напротив неё, а лорд Брей остался стоять позади, положив на стол досье служанки. Вайн наблюдал за всем в отдалении. Альфонс прочистил горло и зачитал заученную фразу безэмоциональным голосом:
- Тебя обвиняют в отравлении Главного королевского советника Йохана Розфельда; в убийстве члена королевской семьи; в убийстве члена королевского Совета; в государственной измене и в причинении вреда своему господину. Согласна ли ты с этими обвинениями?
- Я ничего не делала, - сказала она всхлипывая.
- Ты можешь продолжать молчать, но тогда мне придётся использовать одно из тех приспособлений, чтобы разговорить тебя, - Альфонс кивнул в сторону орудий пыток.
Служанка посмотрела на держатели, а потом на Альфонса. Она поджала губы и потупила взгляд. Он решил продолжить наседать на неё, используя описание тех ужасных вещей, которые ему иногда приходилось делать.
- Обычно мы начинаем пытки с вырывания ногтей. Один за другим, пока на человеке не останется даже самого маленького ноготка, - как же Альфонсу было противно это говорить. Он ненавидел описывать пытки, вспоминая крики боли и мучений людей. Но больше он ненавидел пытать людей, поэтому это был самый приемлемый вариант. - Обычно заключённые сознаются на третьем-четвёртом ногте, но порой бывают особо стойкие, которые выдерживают все, - Альфонс говорил скучающе, будто для него это не было чем-то ужасным. - Дальше идёт прижигание. Для этого берётся железная кочерга, разогретая над огнём, и прислоняется к коже в разных местах. Ужасная боль, мало кто может выдержать такое, особенно, когда прижигают лицо и глаза, - служанку начала бить крупная дрожь. Рассказ её, судя по всему, впечатлил. - Ещё можно связать человека и подвесить головой вниз, а потом избивать розгами, да так, чтобы кожа рассеклась, - Альфонс внимательно посмотрел на служанку. - Ну, может, скажешь что-нибудь? - она замотала головой, её плечи дрожали, но она упорно не хотела идти на контакт.
Альфонс вздохнул, и откинулся на спинку стула.
- Ты не хочешь сознаваться... - констатировал Альфонс.
Служанка на это только покачала головой. Что ж, некоторые люди действительно менее восприимчивы к угрозам, но многие переживают за свою семью, поэтому можно попробовать зайти с этой стороны. Альфонс открыл досье и спокойно начал перечислять родственников:
- Отец: Рон Этье, мать: Мира Этье, братья: Дерек Этье и Шон Этье, - служанка подняла голову на Альфонса. - Ты хоть понимаешь, на что подписалась? За все обвинения, которые я перечислил, полагается смертная казнь, а за государственную измену - казнь не только тебя, но и всей твоей семьи, - Альфонс сделал участливый вид и продолжил уже мягче: - Но если ты являешься лишь исполнителем, если на тебя кто-то возложил роль палача, если ты была лишь орудием в чужой руке, то тебе стоит сознаться в этом. Тогда я могу поклясться, что не трону твою семью, и за содеянное преступление заплатишь только ты и заказчик.
Служанка потупила взгляд, стараясь сдержать всхлипы. Она смотрела в одну точку, явно решая, что ей выбрать. Шмыгнув носом, служанка робко посмотрела на Альфонса.
- В-вы правда их н-не тронете? - спросила она, заикаясь.
- Клянусь фамилией Розфельд, они будут в целости и сохранности, - Альфонс говорил искренне.
Служанка обречённо вздохнула и, подавив всхлип, начала:
- М-меня попросил сделать это... - она открыла, но тут же закрыла рот, не в силах произнести имя. Она помолчала несколько мгновений и всё же продолжила, - Жан Сриб, - Альфонс увидел, как на лице Вайна появляется неподдельное удивление, а лорд Брей лихорадочно начал искать какой-то документ. Альфонсу имя показалось знакомым, но он не мог вспомнить, кто это.
- Это один из лекарей, которые осматривали тело покойного лорда Розфельда, - словно услышав мысли Альфонса, ответил лорд Брей, нервно доставая лист с заключением. Он указал на одну из пяти росписей. - Вот. Это его роспись.
Альфонс вспомнил этого лекаря. Он был одним из самых молодых королевских целителей. Обладал довольно привлекательной внешностью и тихим характером, если судить по тем немногочисленным разам, когда Альфонс с ним сталкивался.
- И как он мотивировал свою просьбу? - спросил Альфонс у служанки.
- Он сказал, что так мы поможем более достойным прийти к власти. Он сказал... - служанка опять всхлипнула, стараясь не дать волю слезам. - Он сказал, что ничего страшного не произойдёт. Что он меня защитит.
- Сколько он тебе заплатил?
- ...пять серебряных... - Альфонс сначала подумал, что не расслышал. Пять серебряных? На это даже нормальное хозяйство не купишь. Старый маленький дом в захолустье - это максимум, на который можно рассчитывать. И этого точно не хватит на дорогие платья и жизнь в роскоши. Альфонс не думал, что убийство одного из членов королевской семьи, который фактически правил всем Родосом, стоило так мало. В глубине души неприятно укололо. Не таких похорон он заслуживал. Не такого вознаграждения за своё убийство.
- Так мало?
- А чего ты удивляешься? Она ж не за деньги явно это делала... - пренебрежительно сказал Вайн, а служанка, услышав эти слова, расплакалась. - Она же это из-за чувств к нему делала. Все во дворце знают, что они периодически... того...
- Он обещал на мне жениться! - выкрикнула в своё оправдание служанка.
- А ещё он обещал тебя защитить, но, как видишь... - лорд Брей многозначительно развёл руками.
- И сколько... - Альфонс запнулся, подбирая менее унизительные слова, - и сколько у вас уже эти рандеву длятся?
- Т-три недели, - сказала служанка сквозь слёзы.
Альфонс вздохнул. Ему было жаль эту девушку. Видимо из-за неопытности и наивности в свои восемнадцать лет она повелась на красивые речи и обещания какого-то франта. Всего за три недели он смог обвести её вокруг пальца. Поверив своей глупой влюблённости, она понадеялась, что сможет заслужить его любовь, если исполнит такую ужасную просьбу. Увы, мир оказался с ней слишком жесток. Почему-то Альфонс подумал про то, что Нарцисса, даже несмотря на то, она что была младше, никогда бы не повелась на сладкие речи.
Но Альфонсу было жаль и отца. Пять серебряных? Его жизнь стоила пять серебряных? Жизнь человека, который обогатил королевство, который начал войну из-за денег, который положил всю свою жизнь на алтарь государства и семьи не могла стоить таких смешных денег! С другой стороны, будь это профессиональный убийца, он бы запросил куда больший гонорар, но и сделал бы всё чище. Настоящий заказчик, а Альфонс очень сомневался, что им являлся Жан Сриб, явно не рассчитывал на то, что служанка проколется.
Она тем временем уже начала понемногу успокаиваться. А выпив стакан воды, перестала плакать и просто уставилась в пол уставшим взглядом. Видимо, она устала эмоционировать и слёз больше не осталось.
- Как он тебя попросил отравить Йохана Розфельда? - спросил Альфонс, когда увидел, что служанка сможет нормально и чётко отвечать. - Что говорил, что дал?
- Мы как обычно встретились на заброшенной конюшне. Туда по вечерам никто не ходит, поэтому это было отличное место для... встреч, - несмотря на тяжесть своего положения, служанка смутилась того, что ей пришлось рассказать о подробностях её личной жизни. - После... - она пыталась подобрать слова, чтобы как можно лучше завуалировать и так всем понятное слово «интим».
- Мы поняли, продолжать, - если Альфонс был готов терпеть подобное нелепое смущение, то лорд Брей точно нет, поэтому поторопил её.
- Жан сказал, что у него будет ко мне большая просьба. Что он не сможет без меня и что будет безумно благодарен мне, - служанка продолжила свой рассказ тихим слабым голосом. - Когда я услышала, что он хочет сделать, я была в ужасе. Я сразу же отказалась, но Жан начал меня уговаривать. Он говорил, что это для светлого будущего королевства. Для нашего будущего. Он говорил, что сразу же возьмёт меня в жёны. Что будет заботиться обо мне. Я была так счастлива, когда он описывал наш совместное будущее... - её голос сорвался, и по щекам опять потекли слёзы. - Жан говорил, что никто не узнает, что это сделала я, если всё сделаю правильно. И я... согласилась, - обессиленно выдохнула служанка. - Он протянул мне бутылочку с ядом, сказал, что это болиголов пятнистый, и что его надо добавить питьё лорда Розфельда. Жан сказал, что я должна сама тщательно вымыть посуду, в котором будет отравленный напиток.
- Когда он просил тебя это сделать? - уточнил Альфонс.
- Вечером двадцать шестого июля, - безжизненно ответила служанка. - Когда я уходила, он дал мне пять серебряных, чтобы я смогла купить себе какое-нибудь платье, - она грустно улыбнулась и продолжила: - Я сделала всё, как он велел. Добавила яд в пустом коридоре, чтобы никто не увидел. Я надеялась, что лорд Розфельд выпьет молоко сразу. Но когда я забирала посуду, полный стакан стоял на прикроватной тумбочке, а лорд принимал ванну. Я прокралась в покои к Жану, чтобы спросить, что мне делать. Тот мне сказал, что придётся ждать смены караула возле покоев. Рассказал, когда она будет и сколько продлится.
- Пересменка обычно длится минуты две максимум, - сказал Альфонс.
- Я знаю, поэтому и старалась успеть. Быстро вбежала в покои, как только охранники ушли за угол, и подменила стаканы...
- Он просил тебя это сделать? - спросил Альфонс.
- Нет, - служанка обречённо покачала головой. - Я подумала, что так будет лучше, что так ни у кого не возникнет подозрений, - она опустила голову и грустно рассмеялась. - В итоге я всё и испортила.
- Ты вела себя достаточно естественно на первом допросе, - в разговор вклинился лорд Брей.
- На самом деле я безумно боялась. Жан сказал вести себя естественно. Он говорил, что меня не тронут, что он меня защитит. И меня это успокоило. В итоге сказала то, чего не следовало и... - она не закончила, лишь вздохнув.
Но даже так всем всё было понятно. Глупая оплошность исполнителя привела к разоблачению посредника. Это была безумно ценная информация, и большая удача, что лорд Брей и Альфонс всё же решили допросить эту служанку. Теперь у них был ещё один человек, который может привести их к разгадке.
- Принесите мне перо, чернила и печать. Будем составлять протокол, - протоколом называли документ со всей информацией, которую рассказал человек на допросе или во время пыток. Этот документ допрашиваемый должен был сам подписать или закрепить печатью пальца.
Вайн быстро принёс все нужные принадлежности, и Альфонс принялся писать. Он делал это уже не в первый раз, поэтому быстро оформил протокол надлежащим образом.
- Ты умеешь писать? - спросил Альфонс у служанки. Та лишь мотнула головой с тенью стыда на лице. - Тогда, - Альфонс снял печатный штамп со штемпельной подушки, - просто обмакни здесь большой палец и поставь печать в нижнем правом углу.
Служанка повиновалась. Напоследок Альфонс сам расписался и поставил печать королевского военного советника. С бюрократической частью было покончено.
- Завтра утром тебя казнят. Я разрешу тебе воспользоваться услугами писаря, чтобы он помог тебе написать письмо родным на прощание, - сказал Альфонс и собрался уходить.
- Вы не можете меня помиловать? - робко спросила служанка, когда Альфонс уже приоткрыл дверь. - Я готова на всё. Можете меня пожизненно изгнать из столицы или ещё что-нибудь. Прошу, - в её голосе слышалась мольба.
Лорд Брей, услышав эти возмутительные слова, уже порывался как-то резко ответить, но Альфонс поднял руку в знак остановиться и тихо проговорил:
- Нет. Ты убила члена королевской семьи. За это одна расплата - смерть.
Альфонс вышел из комнаты для допросов и быстрым шагом направился к выходу из подземелья. Он повёл плечами в попытке сбросить с себя неприятное чувство. Чувство, что ты приговорил человека к смерти. Легко было решать судьбу поддонков, в которых не было ничего святого. Легко было убивать людей на боле боя, не зная, кто они, есть ли у них семьи и какие они люди. Здесь же ситуация была сложнее. Девчонка просто обманулась красивыми речами. Глупая, наивная и инфантильная. Альфонс подумал, что слуг стоило бы проверять ещё и на наличие интеллекта.
На улице уже была ночь. Они много времени провели, допрашивая служанку. Прохладный ветерок смог сдуть часть неприятных эмоций. Альфонс быстро распорядился, что с этого момента к каждому дворянину, находящемуся во дворце, нужно приставить личного дегустатора, чтобы тот проверял еду на яд. Дегустатор полагался лишь королю с королевой, но в нынешней ситуации такие меры предосторожности не помешают.
Закончив со всеми экстренными делами, Альфонс направился в покои, где его ждала Нарцисса. Хоть что-то приятное за весь день. Когда Альфонс вошёл в покои, то увидел Нарциссу разглядывающую гобелен. Она резко обернулась к Альфонсу.
- Ты сегодня поздно, - несмотря на спокойный голос, в глазах виднелось странное воодушевление.
Может Нарцисса ждала Альфонса? Может даже соскучилась? Он быстро отмёл эту мысль влюблённого разума. Скорее всего, их вечера были единственным интересным, что у Нарциссы происходило за день.
- К сожалению, так и будет продолжаться, пока я не закончу с расследованием, - устало сказал Альфонс и грузно сел на диван.
- Ты какой-то бледный, - сказала Нарцисса.
Альфонс почувствовал, как она приложила тыльную сторону ладони к его щеке. По спине пробежали приятные мурашки, а сердце участило свой ритм. Альфонс почувствовал, как уши начинают краснеть.
- Вроде температуры нет, - констатировала Нарцисса и села на диван.
Для неё это не было каким-то сверхъестественным касанием. Но Альфонса оно чуть не выбило из колеи. И почему он так реагирует на обычные прикосновения?
- Когда у тебя в последний раз был выходной? - спросила Нарцисса.
- Что?
- За то время, что мы с тобой женаты у тебя ни разу не было выходного. Когда в последний раз ты нормально отдыхал?
Альфонс поднял взгляд наверх, пытаясь вспомнить. Нарцисса была права. Он не отдыхал уже очень давно. Дни, когда Альфонс не работал, были либо праздниками, либо похоронами. На затяжную паузу Нарцисса ответила:
- Исчерпывающе.
- Сейчас я не могу позволить себе выходной. Мы, наконец, нашли зацепки и мне кажется, я знаю, кто стоит за убийством отца, - решительно проговорил Альфонс.
- И кто это? - заинтересованно спросила Нарцисса.
- Нэдур, - выпалил Альфонс.
Нарцисса выглядела обескураженной. Потом она нахмурилась, думая о чём-то, и стала перебирать кулон пальцами.
- Я не понимаю, - тихо сказала она. - Зачем ему это?
- Вопрос хороший, но он пока единственный и лучший претендент на место убийцы.
- Но должен быть мотив, - Нарцисса внимательно посмотрела на Альфонса. - С другой стороны, почему он всё ещё в столице? Ему бы уже давно пора отплыть на острова.
- Одну причину мы знаем, - пробормотал Альфонс.
Нарцисса посмотрела на него непонимающе, а потом покачала головой на его слова.
- Да ни один мужчина в мире не станет делать нечто подобное ради женщины.
- Он тобою одержим.
- Но он же не настолько глуп, чтобы из-за этого убить Главного королевского советника, - Нарцисса всеми силами отметала эту мысль. Возможно, она не хотела чувствовать себя хоть каким-то образом причастной к смерти другого человека. Пусть этим человеком и был такой ненавидимый ею Йохан Розфельд.
Альфонс же на её слова только хмыкнул. Нэдур не был глупцом. Он был хитрым и расчётливым, что не было на руку Альфонсу. Истинные мотивы Нэдура всё ещё оставались загадкой, и это очень раздражало. Он, подобно ползучему гаду, изворачивался во все стороны, любую ситуацию переворачивая в свою пользу. Но скоро Альфонс докопается до правды и накажет Нэдура по всей строгости закона.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Нарцисса уже стандартный вопрос.
- Уже гораздо лучше. Благодаря тебе.
Нарциссу удивили слова Альфонса, но потом она улыбнулась и с теплотой сказала:
- Я рада.
Альфонс подумал, что ему стоит предпринять какие-то попытки, чтобы они сблизились ещё больше. Он поразмыслил над этим, пока купался. Что девушкам вообще нравится? В голову сразу же пришли банальные ответы, по типу цветов, конфет и украшений. Но Альфонса посетила идея получше. Главное, чтобы завтра была безоблачная погода, тогда сюрприз удастся. Когда Альфонс лёг спать, стрелка часов уже перевалила за полночь. Как только он разберётся с расследованием, возьмёт отпуск и, как и обещал Нарциссе, они вместе отправятся на Фьёрд. А это путешествие уж точно их сблизит.