Глава 9
Следующие несколько дней Альфонс провёл погружённый в работу. Через неделю должен состояться прощальный ужин с лордами всех пяти Земель. После этого они отправятся обратно в свои владения и прибудут только через год, на следующий праздник летнего солнцестояния. Главное, чтобы Душасана опять не разошёлся в своём эгоцентризме и помалкивал весь вечер.
Тогда можно будет отдохнуть от него ещё неделю, а после наступает самый нелюбимый день Альфонса в году. День рождения Душасаны. Уж там-то он может разойтись по полной, а учитывая инцидент с пощёчиной, Альфонс ждал невероятного «веселья». Душасана очень злопамятный и эту выходку вряд ли так просто забудет.
Альфонс стал замечать, что уж слишком много праздников стало этим летом. И как жаль, что ни один из них не был радостным или хотя бы сносным. С другой стороны он и не помнил, когда в последний раз веселился.
Альфонс всё так же ужинал с Нарциссой, спрашивая у неё, как она провела день, хотя сам знал её расписание. Она просыпалась всегда позже него, примерно в девять часов утра. Обязательно шла в храм, а после полудня могла гулять по розарию или королевскому саду. Иногда компанию ей составляла королева. В остальное время она читала, шила или играла с детьми придворных дам.
Альфонс удивился, когда узнал об этом, однажды увидев Нарциссу, заплетающую косы маленькой девочке. Нарцисса в этот момент даже почти искренне улыбалась. Увидев это, Альфонс подумал, что она стала бы прекрасной матерью. Хотя, вряд ли она захочет рожать детей от него, по крайней мере, пока.
Другое дело, что многие из придворных дам запрещали своим детям играть с ней. Она всё-таки считалась дочерью предателей, а значит якшаться с ней себе дороже. Так считали многие, особенно те, которые знали, что сам король её недолюбливает.
А вечером Нарцисса просто ужинала с Альфонсом и после ожидала его из ванны, если он задерживался там дольше, чем она. Нарцисса, конечно, усердно делала вид, что занята другими вещами, такими как чтением или разглядыванием ночного моря на балконе, но Альфонс прекрасно понимал, зачем она это делает. Она боится, что он потребует с неё исполнения супружеских обязанностей. Альфонс не понимал, почему она просто не притворится, что уже спит. Тогда бы он уж точно не полез к ней за близостью.
Вот и этим вечером, она так же стояла возле балкона, глядя на дождь, и ждала его. Когда Альфонс вышел из ванной комнаты, она обернулась в его сторону, настороженно ожидая дальнейших действий.
– Нарцисса, почему ты всегда ждёшь, пока я выйду из ванной, прежде чем ляжешь спать? – Альфонс знал ответ. Но если именно она его скажет, он сможет развеять её опасения.
– А мне не стоит? – спросила она немного растерянно, сжимая в руках полол атласной ночной сорочки.
– Ты можешь ложиться спать, когда тебе угодно, – сказал Альфонс мягким голосом.
Нарцисса лишь смущённо кивнула и опустила взгляд в пол. Она явно хотела что-то сказать, но не решалась.
– Просто... – Нарцисса ещё некоторое время подбирала слова. Решительно выдохнув, она посмотрела на Альфонса и, наконец, поговорила, – мой бывший муж был... недоволен, когда я ложилась раньше него.
Интересно, что значило её вежливое «недоволен». Зная Райдера, он мог и избивать её, если был «недоволен». Альфонса передёрнуло от одной этой мысли. Конечно, Нарцисса будет переносить опыт из прошлого брака в этот, и Альфонсу было бесконечно жаль, что опыт был исключительно негативным. Естественно, она будет сравнивать его с Райдером. Это неизбежно, именно поэтому Альфонсу нужно ей показать, что она как минимум может его не боятся.
– Я повторюсь, ты можешь ложиться спать, когда тебе угодно. От такой мелочи я не буду... «недоволен», – последнее слово Альфонс выплюнул с презрением, хотя пытался говорить с ней ласково.
– Благодарю, Альфонс, – сказала она почтительно.
– Не за что благодарить, – он улыбнулся и, как всегда пожелав спокойной ночи, вышел из спальни.
***
На следующий день Альфонс пригласил Нарциссу на прогулку по розарию, предварительно уточнив, что, если она не хочет, то может спокойно отказаться. К его удивлению, Нарцисса приняла приглашение.
На улице стояла прекрасная погода. Дул прохладный ветерок, перебивая жар июньского солнца. Розы как всегда были прекрасны, никакая погода не способна заглушить их красоту и сладкий аромат. Невозможно было пройти мимо куста чайной розы, не насладившись приятным запахом и ярким цветением.
– Я знаю, что ты любишь прогуливаться по розарию днём, – как бы невзначай сказал Альфонс.
– Здесь очень красиво. И меньше людей, чем в королевском саду, – сказала Нарцисса своей обычной холодной манерой.
– Не любишь повышенное внимание к своей персоне? – со смешинкой спросил Альфонс.
Нарцисса слегка приподняла уголки губ, лишь намекая на улыбку, и сказала с уже более весёлым голосом:
– Не люблю, когда это внимание вызвано моей плохой репутацией.
Альфонс кивнул с понимающим видом. Его порадовало, что Нарцисса стала более открытой с ним и даже почти улыбнулась. Такими темпами они вполне могут стать хорошими друзьями, и эта перспектива не могла не радовать.
От приятных мыслей Альфонса отвлёк знакомый ему противный смех. Из-за угла им на встречу шли королева с королём. Когда Душасана заметил Альфонса, на его губах заиграла хищная ухмылка, которая явно не предвещала душевной беседы между родственниками. А день так хорошо начинался...
– Кого я вижу! Мой любимый братец и его жёнушка! – в голосе Душасаны сквозила насмешка.
– Добрый день. Что вы тут делаете? – сдержанно спросил Альфонс, как бы невзначай загораживая Нарциссу собой.
– Мы с Его Величеством решили выпить чаю в розарии. День сегодня, ну прелесть, какой хороший, – Мелани взяла Душасану за локоть, желая увести его прочь.
– Подожди, любовь моя. Я хочу поговорить со своим братом, – король подошёл к Альфонсу и едко улыбнулся. – Ну как тебе семейная жизнь?
– Грех жаловаться, – Альфонс всё больше напрягался.
– Правда? А что же леди Розфельд? Как ей понравилась брачная ночь с такой пьянью? – «Да что ж всех так беспокоит эта тема?»
Душасана хотел приблизиться к Нарциссе, но Альфонс схватил его за руку и серьёзно посмотрел на брата.
– Не надо, Душасана – слова прозвучали твёрдо.
– Я – король. Я сам решу, что надо, а что не надо. Тебе бы пора запомнить своё место, дворцовая шавка, – Душасана с презрением выдернул руку из хватки Альфонса, а тот пытался держать себя в руках, чтобы не сорваться.
– А как по мне, лорд Альфонс куда больше достоин короны, чем вы, – сказала Нарцисса, выходя из-за спины. Она смотрела прямо на Душасану, в её взгляде сквозила неприязнь.
Все присутствующие оторопели, даже Мелани. Альфонс смотрел на неё с крайним удивлением. Она была не обязана его защищать. Стояла бы себе за спиной и помалкивала, тем более Альфонс представлял, как ей неприятен их «король». Но она почему-то решила защитить своего навязанного мужа. Это было так странно, что в голове у Альфонса не укладывалось.
Душасана тем временем порывался как-то, явно оскорбительно, ей ответить, но из-за переполнявшей его ярости не мог найти подходящие оскорбления. Мелани быстро схватила его за локоть и снова начала уводить его.
– Пойдём, любовь моя. Они недостойны даже Вашей ругани, – сказала она, стараясь переключить внимание Душасаны на себя. – Они всего лишь мелкие сошки и не в силах понять Вашего величия.
Король посмотрел на неё, а Мелани широко ему улыбалась. В конце концов, они ушли, оставляя Альфонса в полном замешательстве. Слава Богу, Мелани вмешалась, иначе Душасана вспылил бы ещё больше. Нарцисса провожала их безразличным взглядом.
– Зачем ты это сказала? – растерянно спросил Альфонс.
– Его нужно было приструнить. Он не имеет права так с Вами поступать, – она опять процитировала его же слова.
Альфонс почувствовал, что к ушам приливает кровь. Ему было приятно, что она его защитила. Это значило, что он ей не неприятен, что она даже испытывала к нему своего рода симпатию. Он был смущён, но постарался прочистить голос и придать себе уверенного вида.
– Спасибо, – только и сумел выговорить он.
Они пошли дальше. Каждый думал о своём. Альфонс не понимал, как у Нарциссы хватило на это смелости. Она же была такой робкой и покорной и никогда бы не сказала Душасане злого слова, чтобы не навлечь на себя ещё больше неприятностей. Или что-то успело измениться за это недолгое время? Альфонс посмотрел на неё изучающим взглядом, она, казалось, наслаждается видом. Интересно, сможет ли он понять её до конца? Альфонс хотел верить что сможет.
– Могу я задать Вам вопрос, Альфонс? – спросила Нарцисса, взглянув на него украдкой.
– Конечно, – его порадовало, что она сама проявила инициативу в общении. В Альфонсе ещё больше укреплялось убеждение, что он начинает нравиться ей хотя бы как человек.
– Почему Ваш отец выбрал в качестве короля Вашего младшего брата? – энтузиазм Альфонса сразу поубавился. Эта тема ему никогда не нравилась.
– Королём может стать любой из детей. Даже самый младший, – он постарался уклончиво ответить.
– Дэ-юре так и есть, но дэ-факто все короли и лорды обычно в приемники выбирают старших сыновей. Мне вспоминается только Ваш прапрадедушка, который тоже был вторым сыном. Но его старший брат был слеп с рождения, поэтому то была необходимая мера, – Нарцисса быстро пробежалась взглядом по Альфонсу. – Но Вы сильнее, умнее и справедливее, чем Ваш брат. Тогда почему же?
Альфонс задумчиво глянул вдаль, думая, стоит ли вообще отвечать ей на вопрос. Он мог бы сказать, что отец не отдал ему трон из-за мигреней, зависимых от стресса и усталости, но едва ли это можно считать достойным оправданием. К тому же Альфонс сам просил её быть искренней, значит, врать – не вариант.
Он услышал, как Нарцисса еле слышно вздохнула, видимо посчитав, что Альфонс не собирается отвечать на её вопрос. А вдруг это прекрасный шанс наладить доверие? Если он будет с ней откровенен, то и ей будет легче ему открыться. Они подошли к беседке, и он попросил сесть Нарциссу рядом с ним. Она послушалась, сев чуть поодаль.
– Я расскажу, только об этом никто не должен узнать, – сказал Альфонс и огляделся, проверяя, нет ли поблизости нежелательных слушателей. Собравшись с духом, он начал. – Моя мама не была эталоном женской верности, уже на втором году брака она влюбилась в главнокомандующего, и у них начался роман. Я не знаю, как, но мой отец узнал об этом. Она смогла вымолить у него прощения, и он не развёлся с ней. Но ещё в период этого романа она понесла ребёнка. Естественно, никто не знал, от кого именно. И даже когда я родился, так и не удалось понять, кто же всё-таки мой настоящий отец. Я – точная копия матери. Отец оставил меня и воспитывал, как своего сына, но всегда показывал свою неприязнь, ведь я – жестокое напоминание о неверности его любимой женщины. А когда родился Душасана, ему стало ещё легче показывать своё особое отношение. И когда встал вопрос о наследнике трона, отец назначил его королём, хотя понимал, что Душасана на эту роль абсолютно не годится, – Альфонс вздохнул.
Во время рассказа он не взглянул на Нарциссу. Он смотрел только на свои руки скреплённые в замок. Альфонс вдруг понял, что такая благородная леди, как она, может посчитать брак с недобастардом оскорбительным для её древнего рода. Он украдкой взглянул на Нарциссу, ожидая увидеть презрение, но она смотрела на него с сожалением.
– Мне очень жаль, что с Вами так несправедливо поступили. Вашему отцу впору бы злиться на свою жену, но не на Вас.
– Он любил её, – Альфонс даже усмехнулся своим словам. – А мама никогда не вставала на мою защиту. Видимо, ей тоже было совестно, и она думала, что не вправе требовать от отца нормального отношения ко мне.
– Грош цена любви, если из-за неё страдают невинные дети, – сказала Нарцисса абсолютно серьёзным тоном.
Альфонс ей мягко улыбнулся и уже хотел поблагодарить её за доброту, но его прервала часы на башне, которая отбивали ровно три часа дня. Уже так поздно, а ему хотелось продолжить разговор. Но, переборов нежелание работать, он поднялся с лавочки.
– Мне пора возвращаться за работу. Тебя провести до покоев?
– Не стоит. Я хочу ещё ненадолго остаться, – сказала Нарцисса, глядя на тихое море. – До вечера, Альфонс.
– Скоро увидимся, – он улыбнулся ей на прощание и отправился в башню Совета.
Там Вайн, как всегда, стал расспрашивать Альфонса про их прогулку с Нарциссой. Казалось, что их отношения волнуют Вайна больше, чем свои собственные. Хотя, нет. Вайн был не из тех, кого всерьёз волнует хоть что-то на этом свете. Для него отношения Альфонса и Нарциссы были скорее занятным спектаклем с глупыми главными героями и дурацким сценарием.
Альфонс вздохнул, перебирая кипы документов и прошений. Его работа ему всё меньше нравилась. Проводить тренировки, обучать новобранцев, ходить в военные походы было куда увлекательней, чем бюрократия. Казалось, что у его отца бумаги и то поинтересней. По крайней мере, он рассматривает вещи куда более значимые и занимательные, чем укрепление охраны, отчёты караула и тому подобное. Хотя, может Альфонс просто ничего не понимает.
Так он провёл время до вечера. Когда часы пробили восемь, он чуть ли не подскочил со стула и радостный, что ещё один рабочий день подошёл к концу, отправился в покои. Альфонс нуждался в отдыхе от своих обязанностей хотя бы пару дней. Идея с отпуском казалось заманчивой, но, вряд ли, отец его сейчас отпустит. Но Альфонс всё же может выпросить у него недельку другую отпускных в начале осени.
Войдя в покои, Альфонс обнаружил Нарциссу, смотрящую сквозь тюль на заходящее солнце. Он сразу же пожалел о своих недавних мыслях, о наскучившей работе. Вот кому и правда скучно и тоскливо, так это Нарциссе. У неё нет постоянного занятия, которое бы занимало мозг на долгое время. Альфонс с трудом верил, что походы в храм и прогулки по уже сто раз увиденному розарию представляли собой интересный досуг. Скорее унылые дни, тянущиеся друг за другом.
Когда служанки накрыли на стол, Альфонс сел и молча начал ужинать. Нарцисса последовала его примеру и отчерпнула ложку супа. Альфонс только сейчас заметил, что это была его ненавистная горькая дыня. Пора бы на кухне уже запомнить, что кое-кого в этом замке очень расстраивает такое маленькое разнообразие супов в меню. С недовольным лицом Альфонс отставил тарелку и принялся за второе.
– Вам не нравится этот суп? – скромно спросила Нарцисса. – Я заметила, что и на свадьбе Вы его не ели.
– Ненавижу горечь, – сказал Альфонс, отпивая сладкое вино из бокала. – Мне даже запах горького не нравится, что уж говорить о вкусе.
– Буду знать, – казалось, Нарциссу новость привела в замешательство. Если подумать, то она наверняка считала Альфонса серьёзным и суровым, а эта детская брезгливость точно выпадала из образа грозного воина. Альфонс не мог не улыбнуться своему предположению.
– Нарцисса, тебе тут не тоскливо? – задал он вопрос, смотря на содержимое своего бокала.
– Что Вы имеете в виду?
– Ты только и делаешь, что молишься и гуляешь дни напролёт, вот я и подумал, что тебе, должно быть, скучно, – она посмотрела на него удивлённо, видимо, не ожидав такой внимательности с его стороны. – Я просто подумываю взять отпуск в конце лета на недельку или две, и я бы хотел, чтобы ты тоже поехала.
Нарцисса заметно оживилась. Альфонса порадовало, что её не отпугнула перспектива отправиться с ним на отдых. Наверняка ей уже надоели одни и те же стены Сада Роз. Да и контингент здесь был довольно неприветлив по отношению к ней.
– Куда бы ты хотела отправиться? – спросил Альфонс, но пожалел, увидев, как она погрустнела. Наверняка подумала о Намиде, столице Фьёрда, и её родном доме.
– Вам не понравится мой ответ, – учтиво ответила она и опустила взгляд.
Альфонсу определённо не нравилось то, с каким показным почтением и уважением Нарцисса к нему относилась. Ему не нравилось раболепие от обычных людей, а от жены тем более. Он был уверен, что она делает это не чтобы его разозлить, а чтобы обезопасить себя, однако легче от этого не становилось.
– Нарцисса, не стоит бояться говорить то, о чём ты думаешь. В Просвещении говориться, что супруги равны друг перед другом. Не надо стараться угождать мне почтительными речами, мне это не нужно, – Альфонс говорил, как всегда мягко и спокойно. Нарцисса, словно дикая лань: сделаешь одно резкое движение, и она встрепенётся и исчезнет в кустарнике.
Она посмотрела на Альфонса внимательным взглядом, а потом тяжело вздохнула, опуская глаза в уже пустую тарелку.
– Вы и сами знаете, куда бы я хотела поехать.
– Намид находится в месяце езды от столицы. Мы просто не успеем, – задумчиво сказал Альфонс.
– Я понимаю. Поэтому и не прошу.
От её тоскливого голоса у Альфонса так защемило сердце, что он стал судорожно перебирать все возможные варианты. Эта поездка может пойти и ему на пользу тоже. Нужно приобщаться к культуре своей жены, тем более, это поможет наладить их отношения.
– Осенью обычно у меня мало работы. Можно попробовать уговорить отца отпустить меня на два, два с половиной месяца, – Нарцисса с надеждой посмотрела на него. Она уже порывалась что-то сказать, но он остановил её, поднимая руку. – Я не могу тебе это гарантировать, – Альфонс попустил руку и уверенно посмотрел на неё, – но обещаю, что изо всех сил постараюсь договориться с отцом и отвезти тебя в Намид.
– Спасибо Вам большое, Альфонс. Я это очень ценю, – сказала Нарцисса и тепло ему улыбнулась.
У Альфонса перехватило дыхание. Как он и ожидал, её улыбка была очаровывающей. Настолько нежной и милой, что сердце пропускало удары, а мысли были только о том, что ему нужно ещё сделать, чтобы это мгновение продлилось дольше хоть на миг. Альфонс удивлялся, как может Нарцисса, открывая всё больше и больше своих сторон, пробуждать в нём тёплый трепет и только усиливать его симпатию к ней.
– Альфонс... – позвала его Нарцисса, но тут же замолчала, о чём-то напряжённо думая. – Вам всё ещё интересно, что за книгу подарил мне лорд Данброх?
Так вот о чём она задумалась. Она просто взвешивала, стоит ли открываться Альфонсу настолько. С самого начала было понятно, что с этой книгой её что-то связывало. Что-то, о чём точно знал Шимус и больше никто из присутствующих. И то, что Нарцисса решила приоткрыть эту завесу тайны для Альфонса, значило, что он смог пошатнуть её ледяную стену. Каким-то образом подобрать ключик к одной из многих дверей в сердце Нарциссы.
На её вопрос Альфонс только кивнул, стараясь поверить в происходящее. Нарцисса удалилась в спальню и через минуту принесла книгу и положила её на стол, открыв на первой странице с названием.
– Здесь написано: «Родовая книга семьи Карсар» – после небольшой паузы сказала Нарцисса. – Это единственное, что напоминает мне о моей семье здесь.
– Поэтому она для тебя так важна? – аккуратно спросил Альфонс.
Нарцисса лишь кивнула. Он мог понять её в этом плане. Прошло всего лишь четыре месяца со смерти её родных. Сейчас любая вещь, связанная с ними будет ценнее любого сокровища для неё. Альфонс так же чувствовал себя, когда умерла мама.
– Если бы я была в Намиде, то могла хотя бы сходить в крипту, где они должны быть захоронены, но я даже не знаю, что случилось с их телами, – Альфонс удивлялся, как она ещё не расплакалась, рассказывая всё это ему. – На Фьёрде, хотя, я уверена, что и в Шуме тоже, семейные книги пишут на шигейском языке. Считается, что так мы связываем себя с нашими предками.
Она бережно перелистывала страницы, монотонно рассказывая. Наконец она остановилась и повернула книгу к Альфонсу. Там, на весь левый лист разворота чернилами был написан портрет Арстана Карсар. Это была его точная копия, если Альфонсу не изменяет память, ведь он не видел отца Нарциссы уже много лет. На правой странице была написана информация об Арстане (по крайней мере, так предполагал Альфонс). Нарцисса перевернула страницы, и уже через несколько разворотов текста опять последовал портрет, но уже Камиллы. Так было и с Отаром.
– Порой, когда мне становилось совсем тяжело, я очень хотела, чтобы у меня перед глазами были хотя бы их портреты. Видимо, Бог услышал мои молитвы, – она тяжело вздохнула.
– Как Данброх понял? – спросил Альфонс, не очень желая вспоминать этого человека, но в истории Нарциссы он играл и продолжает играть большую роль.
– Я не знаю... Видимо, это его извинения передо мной. Он знает, что историей Карсаров должны владеть Карсары, – её голос был пропитан грустью и тоской.
– И ты его простила? – Альфонс сразу же пожалел, что задал этот вопрос. Он не успел подумать прежде, чем выпалил его.
Нарцисса посмотрела на него в растерянности. Она понимала, что это тема очень скользкая и не была уверена, как на искренний ответ отреагирует Альфонс. Она наверняка сейчас чувствовала себя между молотом и наковальней. С одной стороны из-за шпионажа Шимуса погибла вся её семья, а с другой официально она уже являлась Розфельд. То есть Альфонс и его семья как раз таки и были заказчиками этого шпионажа. В результате, Шимус теперь для Нарциссы был и предателем и союзником.
– Я не знаю, смогу ли когда-нибудь простить его, – она выбрала искренность вежливой лжи. Альфонс оценил, что она не стала опять играть в игру «Ответь так, чтобы ему понравилось». – Из-за Данброха Ваша семья взяла Отара в плен. Из-за этого наши семьи обменялись им и мной, и именно поэтому они сейчас мертвы, – её плечи начали подрагивать, но она всё ещё даже не прослезилась.
– Что ты имеешь в виду? – непонимающе спросил Альфонс.
– Бросьте. Я не глупая, чтобы не видеть очевидной истины, – Нарцисса опять вздохнула и немного успокоилась. – Когда Ваша семья предложила обмен, все подумали, что это отличный шанс вернуть наследника Фьёрда на родину. Тем не менее, мама и папа были против. Поэтому я сама вызвалась, – Альфонса шокировали её слова. После замужества с Райдером и долгожданного возвращения в семью она сама бросилась на амбразуру? – Я прекрасно понимала, что Фьёрду Отар был нужнее, чем я, поэтому, ради победы, сдалась сама. Я думала, что это было отличной сделкой, тем более мы верили в нашу победу... – Нарцисса умолкла и посмотрела в окно, собираясь с мыслями. – А потом, когда всего через пару дней в Саду Роз мне сообщили о том, что всю мою семью убили, я поняла, что наделала. Всё ведь было изначально спланировано, да? – Нарцисса посмотрела на Альфонса, по её щеке скатилась одинокая слеза. – Вам нужен был какой-то безобидный Карсар, с помощью которого можно безопасно управлять Фьёрдом. Я была идеальной кандидаткой. И как только вы меня заполучили, надобности в других Карсарах больше не было, и ловушка захлопнулась.
Альфонс не знал, что ей сказать. Она винила в смерти своих родных себя. Наверно меньше, чем Розфельдов, но всё же факт оставался фактом. Нарцисса была убеждена, что так сделала хуже и себе и своей семье. Жаль, что она раскусила план королевских стратегов уже слишком поздно. Альфонс облегчённо вздохнул, что конкретно в этом манёвре он не участвовал. Ему претила мысль о нечестной победе. Бить исподтишка, по его мнению, было гнусной вещью.
Альфонс не понимал, как может утешить её в этой ситуации. Сказать, что она не виновата? Едва ли это ей может помочь. Ему очень хотелось обнять Нарциссу, сказать, что это просто жестокость судьбы, и она не должна брать ответственность за проигрыш Карсаров. Но вряд ли она хотела такой поддержки от него.
– Не сработал бы этот план, они бы придумали ещё тысячу, – сказал Альфонс, осторожно кладя ладонь на её руку. – Проигрыш твоей семьи – не твоя ответственность.
– Спасибо, что пытаетесь меня утешить, – сказала Нарцисса и убрала свою руку из его, – но я в этом не нуждаюсь.
Альфонс откинулся на спинку стула со вздохом. Она опять закрылась. Расположить её к себе было трудной, кропотливой и долгой работой. Но прогресс был виден на лицо. Она поделилась своими переживаниями, тем, что терзало её сердце всё это время.
– Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь или поддержка, ты всегда сможешь об этом попросить, – сказал Альфонс и посмотрел на неё с нежностью, а Нарцисса лишь кивнула, давая знать, что поняла его.
Теперь его гложила одна мысль. Стоит ли ему проявить ответную откровенность и рассказать Нарциссе о настоящих причинах войны? Её это могло очень расстроить или наоборот, она могла быть благодарна за правду. Самое ужасное, что Альфонс даже не мог предположить, какой из этих исходов более вероятен. С Нарциссой вообще ничего не было понятно до конца. Каждый раз, открывая одну дверь, всегда столкнёшься со следующей.
После принятия ванной, Альфонс вышел в спальню. Там по обыкновению Нарцисса сидела на кровати и читала какую-то книгу перед сном. Она уже не выглядела столь напряжённой и, казалось, больше не ждала подвоха от Альфонса. Это была приятная перемена. Вдруг, он опять вспомнил о её семье. Ей нужно рассказать, она имеет право знать.
– Нарцисса... – он робко позвал её. Она отвлеклась от чтения и посмотрела на него. Во взгляде уже не читалось страха или сомнения в его честности. – Я хотел сказать... что очень благодарен, что ты рассказала мне. Твоё доверие для меня действительно ценно.
Не дожидаясь её ответа, Альфонс пожелал спокойной ночи и вышел в гостиную. «Да я воин по-вашему или кто? Почему я опять стушевался как мальчишка?» – Альфонс корил себя за это. Нарцисса, несмотря на сомнения, открылась ему, а он боится признаться в том, чего сам не совершал. Он должен набраться решимости и рассказать. Иначе сам себя будет корить.
***
Следующий день не отличался ничем особенным. Всё такие же документы и всё такие же тренировки. Хотя у Альфонса возникло ощущение, что солдаты стали более отстранённо себя вести. Вряд ли это было связано с шествием. Иначе они бы сразу дали понять, что считают наказание Альфонса несправедливым. А так, прошло уже больше недели и только сейчас рыцари начали вести себя странно. Альфонса это напрягло, но, с другой стороны, может он просто надумывает. Может, видит то, чего на самом деле нет. Поэтому он быстро выкинул этот инцидент из головы.
Куда более интересно было наблюдать, как по королевскому саду гуляют Нэдур и Душасана. К счастью, они не заметили Альфонса и вели светскую беседу на неважные темы. Король как всегда жестоко шутил над другими, а Авон смеялся. Было похоже, что Нэдур пытается как-то умаслить Душасану. Альфонс не верил в возможность того, что Авон увидел глубокий внутренний мир короля и так проникся, что непременно захотел найти с ним общий язык. Скорее походило на то, что Нэдуру что-то нужно, и это что-то он может получить с помощью влияния и власти Душасаны.
Хотя тут он, конечно же, прогадал. Все королевские советники знали, что власть сосредоточена в руках Йохана и только благодаря ему королевство Родос ещё не развалилось от бестолкового правления Душасаны. Возможно, это была ещё одна причина, почему отец не отдал трон Альфонсу. Йохан хотел продолжать править, но не хотел жениться второй раз, поэтому нашёл альтернативу в виде сына, которым манипулировать получается достаточно легко, просто надо знать рычаги. Йохан использовал свою власть, так как он его отец, Мелани свою хитрость и, как думал Альфонс, возможно, интимную сферу их жизни, а вот Авон решил пойти по пути абсолютного раболепия. Но не тому человечку Нэдур поклоняется, хотя Йохан вряд ли на такое поведётся.
С Авоном была связана ещё одна странность. Тот документ, который Йохан с раздражением выбросил, параллельно бубня под нос о Нэдуре, мог раскрыть его возможные мотивы. Как предполагал Альфонс, это могло быть каким-то прошением, которое, очевидно, не понравилось его отцу.
Хотя странности с этой личностью начали проявляться ещё на свадьбе. Если судить по взгляду Нарциссы, она его не просто недолюбливает, а сильно ненавидит. Со стороны же Авона ничего такого замечено не было, но он мог просто хорошо скрывать свои истинные чувства. Тогда возникает вопрос, что они не поделили с Нарциссой? Может, он с ней плохо обращался? Или не любил из-за того, что она заняла место его, хоть и покойной, но всё же матери? Альфонс знал, что многие дети, даже достаточно взрослые могут недолюбливать новых партнёров родителей. Так может из-за этого они не нашли общий язык?
Альфонс вздохнул, понимая, что у него слишком мало информации для правдоподобных теорий. У него буквально крупицы сведений о Нэдуре и о Нарциссе, и то они были общедоступными. То, что знали все. Он бы мог разузнать у неё, но, кто знает, захочет ли она откровенничать с ним на эту тему?
Примерно с такими мыслями он и провёл весь день. А во время ужина Альфонс размышлял, с какой стороны начать разговор с Нарциссой о предательстве его отца. Они ужинали в абсолютной тишине. Альфонс начинал чувствовать, как волнение охватывает тело. От неприятных ощущений даже не помогла прохладная ванная.
Уходя в гостиную, он понимал, что просто даёт отсрочку неизбежному ещё на один день. И на один день больше будет проводить в этом стрессе. Он вспомнил, какой была неприятной последняя мигрень, остановился уже у двери и повернулся к Нарциссе, которая опять читала перед сном.
– Нарцисса... – она подняла взгляд с книги, – мне нужно тебе кое-что рассказать, – она посмотрела на него непонимающе. – Мы... мы можем поговорить за столом? – Альфонс указал на круглый столик, на котором обычно стояла пиала с фруктами и графин воды.
Нарцисса кивнула, встала с кровати и села за стол. Альфонс последовал её примеру, давая себе время на обдумывание начала разговора. Сев он ещё немного помолчал, глядя, как Нарцисса смотрит на него непонимающими и настороженными глазами.
– Знаешь ли ты, Нарцисса, как началась война за остров Вельз?
Она нахмурилась. Ей явно не хотелось об этом говорить, но она всё же ответила:
– На острове Вельз начались грабежи, мародёрство, а так же возросло количество насильственных смертей. До моей семьи начали доходить слухи, что всё это дело рук королевской семьи. Когда Карсары начали переговоры с Розфельдами те сказали, что не имеют к этому никакого отношения. Моя семья представила доказательства причастности Розфельдов к преступлениям на Вельзе, на что Ваша семья объявила нам войну, – Нарцисса рассказывала это, будто заученное историческое событие из учебника, а не то, что происходило совсем недавно на её родине.
– И ты веришь в то, что моя семья к этому причастна? Только говори то, что действительно думаешь, а не то, что, по твоему мнению, я бы хотел услышать.
– Признаться честно, мне кажется, что все стали жертвой большого недопонимания. У королевской семьи не было причин нападать на Вельз, тем более это противоречило законам, по которым лорды присягнувшие королю не могут нападать на него ровно так же, как и король не имеет права вторгаться на территории своих лордов. Плохо, что разменной монетой стали жизни людей, но... мне кажется, это просто недопонимание двух сторон.
Альфонс восхитился её выдержкой и старанием сохранить холодный ум. Отец прекрасно постарался. Даже Нарцисса поверила в невиновность Розфельдов. Альфонсу стало тошно от того, что ему придётся сказать.
– Это не правда, – сказал он. Нарцисса удивлённо хлопала ресницами. – Я тоже верил в это до недавних пор. Отец рассказал мне, что было на самом деле. Все эти саботажи начала моя семья... – он сказал это не глядя на Нарциссу.
– Что? – тихо переспросила она.
– Он планировал это с самого начала. Отец хотел получить весь Вельз не оставив ничего Карсарам...
– Нет, нет... – Нарцисса замотала головой, – это не правда.
Она посмотрела на Альфонса с надеждой, что он скажет, что это всё его плохая шутка. Что он не имел в виду то, что сказал. Он смотрел на неё глазами полными вины и сожаления. По щёкам нарциссы покатились слёзы, и она закрыла лицо руками.
– За какие грехи? Моя семья не сделала ничего плохого... так почему? – её плечи содрогались от всхлипов.
– Он сказал, что из-за ресурсов. Из-за этого ему нужен был Вельз.
– Эта причина? Эта достаточная для него причина, чтобы убивать целые семьи и заставлять людей страдать?
Нарцисса повысила голос и посмотрела на Альфонса с яростью. Он никогда не видел такого сильного взгляда. Боги, ему так жаль, он бы так хотел её утешить. Смотреть на её страдания было невыносимо.
– Зачем? Зачем вы рассказали мне?
– Вы достойны знать правду. Я подумал, Вы хотели бы знать, – он сам не заметил, как перешёл на «Вы». Его съедало чувство вины.
– Нет, только не сейчас. Я только начала свыкаться с их смертью, – она старалась сдержать плач, но слёзы лились ручьём. – Принять то, что они умерли от простого недопонимания было тяжело, – она несколько раз вздохнула, пытаясь успокоится, – я приняла. Но осознать, что им желали смерти с самого начала просто ради выгоды? Я не могу...
– Нарцисса, мне так жаль... – Альфонс подошёл к ней, но она отстранилась.
– В гробу я видела вашу правду, лорд Розфельд.
– Нарцисса...
– Оставьте меня одну, – в отчаянии попросила она. – Прошу, оставьте меня одну!
Альфонсу так хотелось помочь, облегчить её скорбь. Хотелось остаться и утешить. Не оставлять её одну с этим горем, но он только тихо проговорил: «Конечно» – и покинул спальню.
Альфонс и сам хотел плакать. Ему было невыносимо жаль. Он продлил её скорбь, заставил вспоминать это. Но теперь Нарцисса будет проживать всё заново. Все стадии принятия, всю боль и тяжесть в сердце. Он одним махом испортил все их отношения. Все двери к её сердцу с резким грохотом закрылись в одночасье. Он даже не мог помочь ей. Альфонс ненавидел себя за это. Он сам вернул её в траур, и не может её из него вытащить. Потому что она не позволит. И это только его вина. Он сам привёл к этому.