Глава 7
Утро началось бодро. Слуги подготавливали Альфонса к свадьбе, наряжая в костюм, пытаясь уложить непослушные рыжие кудри и скрыть признаки тяжёлой ночи, не принёсшей ни успокоения, ни отдыха. В общем, они потратили на сборы два часа. Альфонс ужаснулся от того, сколько подготовка заняла времени, и пожалел Нарциссу, понимая, что её как девушку будут готовить в несколько раз дольше.
Всю ночь Альфонс обдумывал только две вещи. Первая – что ему делать с той информацией, которую он узнал от отца? Он не хотел врать Нарциссе (хотя, технически, сокрытие правды не является враньём или ложью). Но он понимал, что будь он на её месте, то хотел бы узнать правду. А если она его возненавидит после этого? Этот сценарий был вполне вероятным, и это печалило Альфонса ещё больше.
Вторая же вещь, о которой он размышлял, это свидетели и первая брачная ночь. Напиться на собственной свадьбе, может и не было лучшей идеей, но это позволит ему устроить дебош, и остаться относительно безнаказанным. Тем более пить Альфонс всё равно собирался немного, но его актёрские способности помогут изобразить в усмерть пьяного. Его репутацию жестокого цепного пса (хотя по отношению к нему, скорее дворняги) эта выходка не испортит, но вот Нарциссе, скорее всего, будет неприятно. С другой стороны, ей точно будет неприятно лежать под ним, пока архидуалит и другие священники наблюдают за ними, так что игра должна стоить свеч.
Другой вопрос, сможет ли Альфонс расположить её к близости спустя время? Хотя бы разговор перед интимом может помочь ей настроиться и расслабиться в его присутствии. По крайней мере, Альфонс на это надеялся.
Когда ему уже нужно было выходить из покоев и направляться в храм, он напоследок посмотрел на своё отражение в зеркале. На Альфонса смотрели уставшие зелёные глаза, которые мечтали о моральном и психологическом отдыхе. В них читалась бесконечная грусть и безысходность. Самое страшное, когда человек не может повлиять на ситуацию, и сейчас Альфонс прекрасно понимал, почему люди так думают.
С другой стороны он не может отменить свадьбу, но может хотя бы попробовать повернуть игру в свою пользу. У него есть план. Да, не самый удачный, но он есть. И если он сработает, то Альфонс уже будет считать себя победителем в этой партии. «Дай Бог, чтобы всё получилось» – сказал он своему отражению и отправился в храм.
В помещении уже собралось много гостей, считая самых почётных лордов со всего королевства Родос. Альфонс успел выцепить зорким взглядом только некоторых из них, но он знал, что вскоре подойдут и все остальные. Повсюду слышались чьи-то разговоры. Особенно Альфонса повеселили дворяне, говорившие, что украшать храм васильками было очень смелым и экстравагантным решением.
Альфонс заметил, как к нему навстречу подходит Вайн со скучающим лицом. На нём был чёрный парадный костюм расшитый серебряными нитками. Он очень подходил под его такого же цвета чёрные волосы, которые были уложены на бок, а не торчали в разные стороны как обычно.
– Я никогда не видел тебя таким нарядным, – вместо приветствия сказал Альфонс.
– Так свадьба же, – улыбнулся Вайн и похлопал друга по плечу. – Ну, ты как себя чувствуешь?
– Знал бы ты, как я переживаю, – честно ответил Альфонс.
– Ты уже придумал, что сделаешь со свидетелями? Или отказался от этой идеи?
– Первое – да, второе – да ни за что на свете, – на этот ответ Вайн только закатил глаза. Альфонс же говорил максимально серьёзно. – Я не хочу её насиловать.
– Вам всё равно придётся переспать, ты же понимаешь?
– Но это точно не произойдёт на глазах у старых извращенцев.
Вайн посмеялся с шутки, но быстро состроил серьёзное выражение лица и отругал Альфонса за неуважение к храму и Дуали. Тот же только улыбнулся. Непринуждённая болтовня могла бы помочь Альфонсу расслабиться, но вскоре сказали всем рассаживаться на свои места, так как невеста была уже поблизости.
Альфонс поднялся по ступеням к алтарю и повернулся ко входу в храм, застыв в ожидании. Он старался успокоиться, но стук сердца заглушил все звуки вокруг, а руки начали подрагивать. Он не помнил, чтобы так переживал ни перед одной битвой.
Через мгновение он услышал стук каблуков о брусчатку и понял, что Нарцисса совсем рядом. Охрана, провожающая её к храму, осталась у входа, а она прошла внутрь.
У Альфонса перехватило дыхание, когда он её увидел. Он понял, что красивее девушки он никогда не встречал. Нарцисса была одета в летящее розовое платье с открытыми плечами. Прозрачно-белые рукава, на которых были вышиты розы, образовывали длинный шлейф. Светлые волосы были заплетены в сложную причёску со множеством кос и плетений, на которую ушёл не один час. Альфонс понял, что её платье прекрасно сочетается с его белым костюмом с розовой вышивкой на манжетах и воротнике.
Но самой завораживающей частью были голубые глаза Нарциссы. Она робко осмотрела зал, полный людей и медленной поступью направилась к алтарю. С каждым шагом её взгляд становился всё более печальным и обречённым. Она старалась показать невозмутимость на лице, но то, как она сжимала одной рукой юбку, показывало её напряжение.
Альфонс ничего не слышал. Только стук собственного сердца и её мягкие шаги, приближающие их обоих к неизбежному. Она была прекрасна, несмотря на грусть в её глазах, несмотря на брови, которые она пыталась не хмурить, но они каждый раз насупливались. Она смотрела на всех и одновременно ни на кого. Она будто пыталась найти поддержку, но продолжала подниматься к алтарю под колкие взгляды. Она была одинокой, и толпа только подчёркивала это.
Нарцисса остановилась по правую руку от Альфонса, мельком взглянув на него. Он знал, что он выглядит так же несчастно, как и она, а его шрамы добавляли такой ненужной сейчас суровости. Архидуалит начал свою речь:
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы воссоединить две части одного целого. Два лика Бога и две стороны Вселенной. Две души, которые доныне были неполноценными, соединятся и станут одной. Два сердца, которые стучали врозь, станут биться в унисон. Две плоти, жившие отдельно, соединятся и дадут начало новому сердцу, плоти и душе. Дайте же клятву перед Богом, чтобы заключить сей священный союз, – архидуалит повернулся к Альфонсу. – Альфонс из дома Розфельд, клянёшься ли ты, что этот брак совершается по твоей доброй воле? Что к браку тебя не принудили насильно? – Альфонс усмехнулся глядя в пол.
– Клянусь, – «А говорили, что врать в храме один из страшнейших грехов»
– Клянёшься ли ты, что будешь любить, защищать и заботиться о своей жене, пока Бог не заберёт одного из вас?
Альфонс глянул на Нарциссу. Та выглядела напряжённой, но смотрела ровно перед собой, не позволяя взгляду бегать. Её руки были сложены спереди в замок и так сильно сжимали одна другую, что костяшки побелели. Она стояла как статуя, будто бы это могло её защитить. Альфонсу опять стало её жаль.
– Клянусь, – сказал он и опустил взгляд.
– Нарцисса из дома Карсар, клянёшься ли ты, что этот брак совершается по твоей доброй воле? Что к браку тебя не принудили насильно? – Нарциссу этот вопрос не позабавил, как Альфонса. Наоборот, она стала ещё более грустной.
– Клянусь.
– Клянёшься ли ты, что будешь любить, уважать и заботиться о своём муже, пока Бог не заберёт одного из вас?
– Клянусь, – она отвечала быстро, поджав губы.
– Скрепите же вашу связь первым поцелуем! – торжественно объявил архидуалит.
Альфонс замешкался, поняв, что совсем забыл про эту часть. Он быстро повернулся к Нарциссе, а она к нему. Он не знал, как ему поцеловать её и что, при этом, делать с руками. Если он её обнимет, ей это точно не понравится, но стоять с опущенными руками тоже выглядело бы странно.
Альфонс аккуратно взял Нарциссу за плечо со стороны зрителей, и медленно наклонился к ней. Она покорно прикрыла глаза, ожидая его действий. Альфонс лишь прикоснулся к её губам своими и замер на пару мгновений. Он опять услышал запах её приятно-сладких духов. Если бы ему было позволено забыться в этот миг и притянуть Нарциссу к себе, он бы не раздумывая сделал это. Но Альфонс знал, что у него не было на это права, что Нарцисса этого не хотела, поэтому поспешно отстранился.
– Брак заключён! – провозгласил архидуалит, и зрители захлопали.
Альфонс и Нарцисса повернулись к присутствующим, которые уже стали подниматься со своих мест и разговаривать. Дворяне стали неспешно выходить из храма, направляясь в банкетный зал. Альфонс выставил свой локоть, предлагая Нарциссе. Она немного подумала и с обречённостью в глазах, взялась за локоть. От её взгляда у Альфонса защемило сердце. Когда архидуалит проходил мимо них, он на секунду остановился, сверля Альфонса тяжёлым взглядом.
– Я ещё никогда не видел таких безжизненных лиц у молодожёнов. Вы будто не на свадьбу пришли, а на свои собственные похороны, – священник сказал это строгим голосом, пристыжая их, а потом быстро удалился к остальным советникам.
Альфонс проводил его взглядом полным презрения и сам направился на выход, вслед за ним шла и Нарцисса. Когда они вышли на улицу, небо затянуло грозовыми тучами, а на лицо Альфонса попала капля. В этот же миг к ним подбежали слуги с зонтами, стараясь закрыть их от надвигающейся грозы. Нарцисса смотрела на серое небо, думая о чём-то, наверняка очень грустном. Постояв так некоторое время, она тихо заговорила:
– Это Вы приказали украсить храм васильками, лорд Розфельд?
– Да... Вам нравиться?
– Очень, – медленно кивнула она, опустив взгляд с хмурого неба.
Они двинулись в банкетный зал. Шли они медленно из-за служанок, которые несли подол платья Нарциссы, чтобы она не испачкала его в лужах. Альфонсу стало жалко потраченного утром времени на причёску, ведь его волосы наверняка уже распушились от повышенной влажности.
Розарий под дождём выглядел не хуже чем в свете солнца. Когда гроза успокоится, розы наверняка будут пахнуть ещё сильнее, смешиваясь с запахом влажной земли. Наверно, небо откликнулось на грусть в душе Нарциссы и тоже заплакало. Было в этом что-то поэтичное, что-то красивое, если душевную боль можно было так описать. Она словно увядающая тёмно-красная роза Блэк Баккара, лежащая на крышке саркофага.
Они дошли до банкетного зала и сели за центральный стол, предназначенный для молодожёнов. Многие дворяне уже собрались и все знали, что сейчас пришёл черёд дарить свадебные подарки для пары, хотя по большей части подарки предназначались для мужа. Альфонс бывал не на многих свадьбах, но на каждой замечал эту несправедливость.
Первым подошёл Теодор Садария, лорд Юдоли. Он был низким, полным мужчиной с длинными завитыми усами. Смотря на него, никак нельзя было предположить, что Мелани приходится ему родной дочерью. Как и полагается он начал речь о том, что очень рад союзу столь влиятельных домов, пожелал семейного счастья, много детей, естественно мальчиков, и ещё тысячу других важных вещей. Этот мужчина всегда был готов чесать своим языком хоть весь день, перескакивая с темы на тему и уходя в долгие рассуждения.
– Ну так, о чём это я? Ах, да! Подарок! – Теодор прокашлялся и достал из-за спины ларец. – Вы же знаете, что только на Юдоли производят оружие высшего качества. Поэтому я заказал у лучших мастеров кузнечного дела изготовить набор кинжалов из тончайшей стали, что никак не умаляет их прочности!
Он открыл ларец и показал три кинжала разной длины. Взяв один из них и вынув из ножен, Альфонс увидел тонкую и кропотливую работу кузнецов. Кинжал был лёгким почти невесомым. Лезвие было украшено золотыми узорами, а на ножнах красовался большой изумруд, показывающий, что подарок именно от Садария, ведь зелёный – это их фамильный цвет.
– Благодарю за столь щедрый подарок, лорд Садария. Эти кинжалы действительно неповторимы, – сказал Альфонс, кивая головой.
Теодор низко поклонился и ушёл на своё место, а подарок унесли слуги на соседний пустой стол. После свадьбы подарки перенесут в их с Нарциссой комнату и тогда они уже сами их разберут на досуге.
Следующим подошёл Эдвард Азалис, лорд Шумы, самой близкой по традициям и территориям местности к Фьёрду. Он выглядел грозным мужчиной средних лет с короткой щетиной, в которой уже проглядывались седые волосы. Многие говорили, что увидеть, как он смеётся, было сравни чуду, но Альфонс мало верил в эти сказки про суровый шумовской народ, которые не знали, что такое веселье. Вдруг он понял, что Нарцисса походила на типичную девушку из Шумы своим вечно холодным и серьёзным выражение лица.
– Думаю, что лорд Садария уже за нас всех пожелал вам счастливого брака, – Эдвард улыбнулся, слыша сдавленные смешки из зала, – так что я сразу перейду к делу. У нас в Шуме учат, что без знания своих предков мы никогда не станем людьми, прожившими достойную жизнь. Поэтому, когда я услышал к какому событию надо приготовить подарок, я приказал сшить для вас гобелен, на котором изображено семейное древо Розфельдов и Карсаров до шестого колена.
Эдвард отошёл в сторону, давая знак слугам, чтобы они развернули полотно. Гобелен был огромных размеров. Альфонс приоткрыл рот от изумления. В каждом овале с щепетильностью были вышиты лица всех предков с подписанными именами. Фон был тёмно-зелёного цвета с вышитой коричневой рамой по периметру. Нарцисса увидев гобелен, оживилась, видимо, её тоже заворожила это тяжёлая и трудоёмкая работа многих человек. Это был удивительный гобелен, который стоил усилий многих мастеров.
– Сколько Ваших швей трудились над этой работой? – спросила Нарцисса, рассматривая гобелен.
– Поскольку о Вашей свадьбе сообщили всего за две недели, над этой работой корпели тридцать мастеров дни и ночи.
– Передайте им, что гобелен великолепен, – сказал Альфонс, переводя взгляд на Эдварда. – Мы очень благодарны за такой прекрасный подарок.
Эдвард поклонился и ушёл на своё место. Нужно будет распорядиться, чтобы полотно повесели в их комнату, как можно быстрее, такая работа не должна лежать и пылиться в тёмном углу.
Следующий к ним направился Авон Нэдур, сын Райдера Нэдура и ныне лорд Инзэльна. Альфонс увидел, краем глаза, как Нарцисса напряглась. Неужели, когда она была женой Райдера, у них с Авоном были плохие отношения? Нужно будет её как-нибудь об этом спросить, так как эта реакция показалась Альфонсу странной.
Вообще, этот парень был из тех, кому повезло от рождения. Он был очень красив, особенно для мужчины. Высокий блондин с большими карими глазами и уверенной ухмылкой. Все знали, что за ним бегают толпы девушек, но он так и не женился, что обществу казалось удивительным, ведь с выбором подходящей кандидатки у него точно не было проблем. Авон уверенной походкой подошёл к столу и поклонился в знак приветствия.
– Приветствую вас, лорд Розфельд. Думаю, вы знаете, что в Инзэльне разводят лучших скакунов во всём королевстве Родос. Я приготовил для вас прекрасного вороного коня, и я бы с удовольствием презентовал его, но, к сожалению, в Сад Роз запрещено приводить лошадей, – развёл Авон руки, а на лице читалось сожаление. – Но позже вы можете увидеть его в королевской конюшне.
– Благодарю, лорд Нэдур. Я с удовольствием приду посмотреть на него завтра.
Казалось бы, Авон должен был уже пойти, но он стоял на месте, смотря на Нарциссу.
– Сколько лет, сколько зим, леди... уже Розфельд, – последнюю часть предложения Авон сказал с лёгким презрением, что не очень понравилось Альфонсу. – Рад снова вас видеть, – улыбка озарила его лицо.
Альфонс посмотрел на Нарциссу, а та сверлила взглядом Авона. Её лицо ничего не выражало, но Альфонс был готов поклясться, что в её глазах бушевал шквал эмоций, и самой сильной была ненависть. Что могло такого произойти между ними, что она даже спустя почти два года так смотрит на него?
– Взаимно, – ответила она спустя ощутимую паузу. В голосе послышалась нотка едкости, которую Нарциссе не удалось скрыть.
Авон посмотрел на неё со странным прищуром и удалился. Альфонс мельком взглянул на Нарциссу, но та смотрела чётко прямо, провожая взглядом Авона. Да что это, бес его дери, такое было? Альфонсу стало не просто любопытно, а уж очень интересно. Ему определённо надо будет с ней поговорить.
Следующим к столу приблизился Шимус Данброх. И вот здесь было абсолютно понятно, почему Нарцисса побелела, как полотно. Шимус был её двоюродным братом по материнской линии и ныне лордом Фьёрда. Во время войны он занял сторону Розфельдов, тем самым предав Карсаров и, понятное дело, Нарциссе это не нравилось.
Шимус был не намного старше Нарциссы. Долговязый парниша с каштановыми волосами и на первый взгляд добрыми глазами. Альфонс знал его не очень хорошо, а вот Йохан проявлял к Шимусу благосклонность после того, как тот выступил против Карсаров.
– Лорд Розфельд, хочу презентовать вам плащ, сшитый из фьёрдовской шерсти, – слуги развернули чёрный плащ с большим капюшоном и серебряной застёжкой в форме розы. – Этот плащ подходит как для выезда в город, так и для охоты в лесу. И, несмотря на то, что это шерсть, в нём будет комфортно как летом, так и зимой.
– Это прекрасный подарок, лорд Данброх. Во всём Родосе знают, что нет шерсти лучше, чем во Фьёрде. Благодарю Вас за щедрость.
Шимус улыбнулся и склонил голову. Через мгновение он повернулся к Нарциссе и на его лице промелькнуло сожаление.
– Леди Розфельд, я подготовил подарок и Вам...
Нарцисса смотрела на него, как на предателя, хотя так оно на самом деле и было. Альфонс не понимал, как она могла говорить только глазами. В случае с Авоном, в её взгляде читалась обжигающая ненависть. Сейчас же – большая обида. Шимус был прекрасным шпионом для Розфельдов и фатальной ошибкой для Карсаров.
– Эта книга, написанная много лет назад, рассказывает, как быть прилежной женой и хорошей матерью.
Шимус развернул книгу на первой странице, чтобы показать название. Альфонс увидел красивые буквы с вензелями, но не смог их прочитать. Это был шигейский язык. Его не использовали в обычной речи уже как несколько столетий, но жители Фьёрда и Шумы до сих пор учили его, как дань уважения предкам и истории.
Альфонс услышал, как Нарцисса тихо ахнула, читая название. Она подняла на Шимуса неверящий взгляд, но тот ей только кивнул. Она снова опустила глаза в книгу, внимательнее вчитываясь. Поняв, что Альфонс на неё смотрит, она поспешно опустила голову и тихо сказала:
– Благодарю вас, лорд Данброх. Я буду дорожить этим подарком.
Шимус глубоко поклонился и ушёл. По реакции Нарциссы Альфонс понял, что эта книга дорога ей. И чутьё ему подсказывало, что это точно не советы, как быть прекрасной женой и матерью. Эта книга особенная, и Шимус знал об этом, раз подарил именно её. Интересно, Нарцисса захочет откровенничать с Альфонсом на эту тему, если он спросит? За этот день вопросов накопилось немало, и все ответы лежали под серьёзным замком в виде скрытности Нарциссы.
Далее последовали менее влиятельные лорды, которые дарили разную ерунду в пафосной упаковке. Но Альфонсу, естественно, нужно было делать вид, что безмерно счастлив получить это ненужное барахло. Ведь того требовали правила этикета и хорошие манеры.
Наконец начался пир, и люди стали есть и пить в своё удовольствие. В качестве первого блюда слуги поднесли суп. Альфонс скривился от одного его вида. Он ненавидел суп из горькой дыни. Он вообще не переносил горечь в любом её виде и в любом блюде. У этого супа даже запах был горьким, поэтому Альфонс отодвинул его в сторону и налил себе вино, тем самым приступая к первой части плана – заставить всех подумать, что он напился.
А вот цыплёнка Альфонс ел уже с большим удовольствием. Еда – это единственное, что хоть как-то скрашивало этот ужасный день. Ничего не радовало душу, даже прекрасная жена, сидящая рядом.
Нарцисса была грустна. Она явно не знала, куда себя деть, поэтому просто молча сидела и временами посматривала на ту таинственную книгу. Иногда, чтобы занять руки, она теребила кулон на шее. Сначала Альфонс не обращал на это внимание, но, присмотревшись, увидел, что маленький кулон был сделан в форме василька и украшен, как Альфонс думал, синими и голубыми сапфирами.
А он продолжал пить. Точнее, чаще всего он только делал вид, что пил подливая вино в бокал. Иногда он и правда пил, но внимательно следил за своими ощущениями, чтобы действительно не опьянеть. Всего он выпил четыре бокала, которые никак не повлияли на его сознание.
Народ вокруг тоже начал хмелеть, а Альфонс старался показать, что сильно пьян. То уронит дорогой серебряный бокал несколько раз подряд, то икнёт, как прожжённый алкоголик, то начнёт заливать бессмысленную околесицу кому-то из дворян. Йохан на него поглядывал серьёзным взглядом, говоря прекращать так себя вести, но Альфонс только лыбился ему в ответ.
Нарциссе же было неприятно такое поведение, и Альфонс прекрасно понимал почему. Никого бы не порадовал пьяный жених на свадьбе, это могло быть даже оскорбительным для невесты. Тем не менее, она ему ничего не говорила, не просила больше не пить, вести себя сдержаннее или хотя бы больше закусывать. Она просто молчала, смотря в свою тарелку, ковыряя вилкой шоколадный торт и изредка сёрбая вино. Альфонсу было жаль. Очень жаль, но лучшего варианта он не нашёл.
Так длились часы этого тяжёлого дня. Играла весёлая музыка, лорды приглашали леди на танец, а Альфонс просто за этим наблюдал. Он был явно лишним на этом празднике жизни. Так же, как и Нарцисса.
Из мыслей Альфонса вывел торжественное объявление архидуалита:
– Леди и лорды, скоро часы пробьют девять вечера, самое благоприятное время для близости, а это значит, что молодожёнам уже пора консумировать брак! – от его притворной радости и счастья в голосе Альфонсу захотелось вырвать.
– Прошу прощения, – сказал Альфонс, делая как можно более пьяный вид, – свидетелей в наших покоях не будет.
– Это традиция, как вы смеете? – возразил архидуалит.
– А вот так... ик, я сказал, свидетелей не будет...
– Будут! Так предписывает Дуаль!
В этот момент Альфонс со всей силы ударил кулаком по деревянному столу, что Нарцисса вздрогнула от неожиданности. Повисла гробовая тишина, а архидуалит непонимающе оглядывался. Альфонс встал, взял нож, лежащий на столе, и направился к священнику, «случайно» споткнувшись о стул. Он медленно подошёл к архидуалиту и приставил нож к его груди.
– Тогда ваше сердце будет биться уже в каменном саркофаге.
– Уважаемый архидуалит, я полагаю, что в этот раз можно обойтись без свидетелей. Они оба уже взрослые люди, вряд ли им понадобиться помощь в этом деле, – смягчить ситуацию постарался Йохан. – Я уверен, что это была просто неудачная шутка. Лорд Альфонс довольно пьян.
Альфонс посмотрел на отца, потом на архидуалита и звонко расхохотался, убирая нож от груди.
– Вы правы. Простите, в моей голове это было смешнее, – сказал Альфонс, кладя нож на стол. – Пойдёмте моя леди. Люди ждут, когда мы разделим ложе.
Нарцисса тихо поднялась из-за стола и в расстроенных чувствах пошла за Альфонсом. Путь в их уже совместные покои им показывали слуги, поэтому Альфонс всё ещё изображал пьяного, спотыкаясь на ровном месте и стараясь пародировать развязную походку.
Их покои находились в Девичьем крыле. Они состояли из гостиной, спальни, из которой был выход на балкон, и двух ванных комнат. Одна для мужа, а другая для жены. Это было не обязательным условием, но в Родосе многие следовали этой традиции, так как считали, что мужу и жене нужно разное время в ванной и туалете. Особенно, когда у женщины были регулы. Но вот раздельные спальни Дуаль не принимала.
– Лорд Розфельд, нам нужно подготовить леди Нарциссу к брачной ночи, – тихо сказала служанка, стараясь скрыть страх в голосе.
Альфонс кивнул, икнул и сам направился в свою ванную комнату. Он уже привык к тому, что слуги его побаивались, особенно молодые служанки. Он не понимал, всё дело в его репутации или шраме на лице? Их испуганные лица уже не обижали его так сильно, как раньше. Должно быть, он просто свыкся. Альфонс надеялся, что Нарцисса не будет его бояться, это бы ещё больше осложнило его положение.
Альфонс принимал ванну не дольше двадцати минут. Он был на взводе и очень переживал. План удался, и это было прекрасно, но что делать дальше? Стоит подтолкнуть Нарциссу сделать это? Или оставить всё как есть и не трогать её? Он расхаживал по комнате уже какое-то время, обдумывая, как ему следует поступить.
Вдруг Альфонс услышал звуки, доносящиеся за дверью ванной комнаты Нарциссы. Он подошёл ближе и прислушался. Это были всхлипы. Нарцисса плакала. Было понятно, что она пытается приглушить плачь, поэтому всхлипы слышались глухо.
Альфонс закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Ему было так неприятно, что причиной этих слёз был он. Была брачная ночь с ним. Это было неудивительно. Вряд ли хоть какая-нибудь девушка захотела бы близости после того, как её насиловали почти два года. Альфонс с болью осознал, что не сможет её расположить. Это были лишь глупые надежды с самого начала, но он в них слепо верил и даже нуждался. А теперь они растворились, как дым в воздухе.
В одиночестве он провёл ещё десять минут, а когда дверь из ванной открылась, служанки быстро юркнули к выходу и оставили молодожён одних. Её волосы были распущены, Нарцисса была одета в красный атласный халат до пола, с рукавами по локоть. Альфонс знал, что под ним ничего нет. Это тоже была очередная традиция. Он поспешно отвёл взгляд, стараясь понять, что ему стоит сказать. Нарцисса первой прервала молчание.
– Вы не пили, лорд Розфельд? – осторожно спросила Нарцисса, поглядывая на Альфонса.
– С чего ты взяла? – он посмотрел на неё удивлённым взглядом.
– Вы не выглядите пьяным, как на свадьбе. Вы выпили много вина, но Вы могли просто притвориться, – сказала Нарцисса, теребя пояс халата. – По крайней мере, я так подумала.
– Ты... довольно проницательна, – «Умница» – подумал Альфонс, – благодаря этому меня не ждёт суровое наказание.
Нарцисса выглядела взвинченной. Она не знала, что ей делать и куда смотреть. Она просто ждала, что сделает Альфонс дальше.
– Нарцисса... – начал было он, но остановился, пытаясь собрать рой мыслей в кучу и подобрать нужные слова, – я хочу, чтобы ты знала, я не просил и не хотел этого брака. Думаю, в какой-то степени, меня тоже принудили к нему, как и тебя...
– Я постараюсь быть для Вас достойной супругой, мой Лорд, – Нарцисса сказала это глядя в пол и хмуря брови.
– Нет, пожалуйста, не говори так. Я не буду для тебя ужасным чудовищем, ты не должна меня бояться.
Альфонса охватила такая печаль. Он чувствовал себя её тюремщиком, но так этого не хотел. Его заставили играть эту роль, и Нарцисса верила, что он таким и будет. Что он станет для неё кошмаром, как все того хотели.
– И, пожалуйста. Называй меня по имени, – аккуратно попросил Альфонс. – Оно мне больше нравится, чем титул.
Нарцисса посмотрела на него и кивнула.
– Тогда... Альфонс, – ей понадобилось время, чтобы произнести вторую часть, – можно, всё пройдёт быстро?
Альфонс застыл на месте. На него обрушилось понимание. Ей страшно, что это произойдёт, но если этого не произойдёт ситуация не изменится. Наоборот, из-за ожидания неизбежного и незнания, когда это случится, страх только усилится. А если он сделает всё быстро, то терпеть ужас ей придётся недолго.
– Ты точно уверена, что...
– Да! – перебила она его. – Я... уверена.
Альфонс вздохнул и подошёл ближе к ней. По правилам именно он должен снять с неё халат. Он увидел, как участилось её дыхание, и она опять смотрела в одну точку перед собой. Это была её защитная реакция, чтобы не дать волю чувствам.
Он стал протягивать дрожащую руку к поясу её халата. Голова гудела, а мысли, как пчёлы, беспорядочно роились, не давая сосредоточиться.
«Это отличная возможность привязать Фьёрд к себе, особенно после появления наследников» – воспоминания стали всплывать у Альфонса в памяти.
«Нарцисса Карсар – это бо́льшая награда, чем ты заслуживаешь»
Одни приходили на смену другим, а отчаяние всё больше поглощало Альфонса.
«...я не думаю, что ваша брачная ночь может быть ужасной
Райдер каждую ночь делал мне больно»
«...может, мне не стоит...
Даже не думай! Если кто-то узнает, что вы не сделали этого, у вас будут большие проблемы»
«...ты сделаешь всё возможное, чтобы она забеременела в кратчайшие сроки»
«Я не хочу её насиловать.
Вам всё равно придётся переспать»
«Клянёшься ли ты, что будешь любить, защищать и заботиться о своей жене?..
Клянусь».
Рука, которая едва зацепила пояс, обессиленно опустилась. Альфонс понял, он не имеет права на это. Он поклялся защищать её и заботиться о ней. Он не хотел делать ей больно.
– Я не хочу... – сказал он, отходя на несколько шагов от Нарциссы.
Она посмотрела на него удивлённым взглядом и спросила:
– Вы не хотите... меня?
«Твою мать».
– Нет, то есть... – Альфонс замялся, но через мгновение снова вернул самообладание. – Я имел в виду, что не хочу тебя насиловать.
Он почувствовал, как правый висок стрельнул, и Альфонс опёрся рукой о балку кровати. Альфонс глубоко дышал, пытаясь перетерпеть нарастающую боль. Через несколько секунд она немного рассеялась, и он смог сказать то, что должен был.
– Я не прикоснусь к тебе, – Альфонс перевёл на Нарциссу взгляд, – пока ты сама этого не захочешь.
Альфонс снова смог выпрямиться, головная боль ушла полностью. Нарцисса же немного замялась. Она явно хотела что-то сказать, но не решалась, теребя кулон и о чём-то думая.
– А что... – она остановилась, собираясь с духом, – А что случиться, если я никогда этого не захочу, – Нарцисса посмотрела на него с опаской.
– Ничего. Ничего не случиться, – Альфонс постарался дружелюбно улыбнуться ей и как можно более весело сказать. – Целибат ещё никому не навредил.
Альфонс направился в сторону гостиной, но перед выходом остановился и посмотрел на Нарциссу, всё ещё перебирающую в пальцах кулон.
– Отдыхай. Сегодня был тяжёлый день.
С этими словами он вышел, оставляя её одну. Как только Альфонс захлопнул дверь, голова опять разболелась. Он облокотился о дверь и спустился на пол. Это мигрень. Он её ни с чем не спутает. Альфонс довёл себя до предела. Нужно было меньше переживать. Сейчас главное было успокоиться и выпить воды. Завтра он сможет поспать подольше. После отдыха и хорошего сна мигрень пройдёт.
Благо в гостиной был большой диван, на котором Альфонс устроился, предварительно найдя подушку и одеяло в шкафу. Диван, конечно, был не таким комфортным, как кровать, но неплохо подходил на замену. Главное рано проснуться, чтобы слуги не заметили, что они спят в разных комнатах. А потом он проспит хоть до полудня в своём кабинете. Альфонсу нужен отдых. Иначе мигрень усилится и всё станет ещё хуже.