Глава V. День, когда Рим горел
Аддолората знала всё, она была заранее готова ко всему, но всё же сейчас, видя Андреа вживую, ощутила ужасное предательство.
— Почему ты так смотришь? — Андреа испугался.
— Действительно, — Аддолората усмехнулась.
Эта сцена была ужасной, но дело в том, что сегодня с самого утра всё пошло наперекосяк, видимо, во всём Риме, цепляясь друг за друга. Первым делом Джон обжёг утром язык кофем, а так же обнаружил, что его любимый "Манфред" просто исчез. Опрос прислуги быстро вывел детектива на собственную матушку, которая была искренне возмущена претензиям сына и сообщила, что он сам дал разрешение.
— Но кто же берёт любимую книгу?
— А зачем мне одалживать ему плохую книгу?
— Вы не исправимы! Я еду к Лирио.
Но Лирио дома не было, он уже отправился в особняк Петрони, где наблюдал чуть ли не за поркой Кьяры. Джона тут не было, чтобы разделить ликование Лирио, но он бы только помешал всей страстности этой сцены.
— Просим у Вас прощения, — дон Петрони испуганно обращался к Лирио, который гордо смотрел на супружескую чету и плод их перелюбленности.
— Я понимаю, порой детям свойственно хватать дурные примеры не от родителей, — Лирио улыбнулся. — Только вот Вашему дитя тогда бы пора и за действия свои отвечать.
— Кьяра, — донна Петрони шикнула на дочь.
— Прошу прощения, дон Маффеи, — Кьяра боялась и Лирио, и что её ждёт физическое наказание как только Лирио уйдёт.
— И всё? — Лирио удивлённо округлил глаза и поднял письмо, показывая его Кьяре. — То есть ты за моей спиной планировала побег, а теперь просто "Прошу прощения"? Ты думаешь, у твоих слов есть какой-то вес сейчас?
— А что я тогда могу сделать?
— Уже лучше, — Лирио улыбнулся ещё ласковее. — Как насчёт ускорить наступление свадьбы?
— Что? — Кьяра содрогнулась.
— А что? Непокорной женщине следует поскорее остепениться и коли её не воспитали родительские розги — воспитают супружеские.
Кьяра побледнела. Ей казалось, что Лирио её сейчас действительно убьёт. И словно издеваясь, он добавил:
— Не беспокойся, уж я-то не пожалею розг для любви.
"Постараюсь не меньше, чем Санчо над деревьями," — добавил он в мыслях, но ласковый тон не выдержал бы такого уточнения.
— Д-да, конечно, — Кьяра хотела вцепиться ему в лицо и разорвать его, словно кошка. Она не знала, где там Лирио напоминал Рамиро, но уж чувства Арминды она теперь понимала.
— Что за рычание? — Лирио прижал руку к своему сердцу. — Ну же, порадуйся, что я не разорвал помолвку, а ты ещё не в монастыре.
— Спасибо Вам за великодушие.
— Прошу Вас, не серчайте так, — донна Петрони говорила ласково и тихо, настолько материнским её тон Кьяра слышала, наверное, в колыбели. — Знаете, это летнее солнце порой плохо сказывается на юных девушках... Но исполнение супружеского долга её точно усмирит!
— И то верно! — дон Петрони тут же поддержал жену.
Хотя они все вчетвером просто сидели за одним столом, у Кьяры было ощущение, что она оказалась в лучшем случае на полу и просто смотрит как её родители пытаются сторговаться с небожителем на более солидную сумму (попутно злясь, что Кьяра уж слишком себя удешевила).
— Порой я думаю, — Лирио посмотрел прямо Кьяре в глаза. — Не слишком ли я добр? Уверен, есть гораздо более достойные невесты, пусть и из более бедных семей.
— Кьяра, — мать наступила на ногу Кьяре, снова зашипев.
— Простите меня, я правда каюсь! — Кьяра даже поклонилась и прижала руки к груди.
— Действительно? — Лирио улыбнулся. — И как долго твоё покаяние продлится? Пока я не уйду? Пока следы от розг не заживут?
Кьяра так и хотела возмутиться его жестокости и злорадству, но не могла. Хуже этого и физической расправы было бы только совмещение этих наказаний. Она уже представляла злорадную улыбку Лирио, но уж нет, он итак уж слишком довольный, прям кот, дорвавшийся до молочных запасов.
— Кьяра, — Лирио наслаждался её именем. — Всё же я люблю тебя. Не отвечай мне ею же, но хотя бы уважением. И теперь благодарностью.
Кьяра смолчала.
Рука Лирио по-хозяйски схватила её за щёки и принудила посмотреть в глаза Лирио. Его руки держали собственнически, но не болезненно, хотя менее мерзко от этого Кьяре не было.
— Мне кое-что Джон рассказал. Знаешь, почему на наше свидание Кэрол явилась с кастратом?
— Умолкни! При чём тут Кэрол?
— Как мило, защищаешь добродетель подруги, когда сама уже пала так низко.
Дон и донна Петрони просто ждали, когда Лирио наиграется. Ощущение, что даже если бы он сейчас решил использовать право мужа наперёд, родители бы лишь молились, чтобы Лирио после не разорвал помолвку, а после да хоть убьёт.
— Кьяра, — он протянул её имя со всей лаской вновь. — Андреа уж тебя точно не пожелает, когда о нём уже печётся такая милая Кэрол.
"Уж я позабочусь," — мысленно добавил он.
— Да что ты так за этого Андреа уцепился! — Кьяра заплакала от бессилия.
— Тебе шли слёзы только в детстве, — сказал Лирио, но лицо отпустил.
Он вдруг отвернулся, хотя Кьяра заметила, что он сжал губы.
— Когда свадьба? — он не оборачивался и чуть сжал руку, которой только что держал лицо Кьяры.
— Как только пожелаете! — донна Петрони уже и не скрывала своего лебезения.
— Тогда жду не дождусь мою невесту первого июня следующего года.
— Т-так скоро? — Кьяра еле произнесла это.
Лирио будто чуть вздохнул, прежде чем обернуться обратно.
— Наоборот же, — Лирио снова вернулся к ехидству. — Уж очень не скоро, но, к сожалению, раньше никак не могу. Прости меня, хорошо?
Кьяра хотела проклясть его, но её торговцы всё ещё были здесь.
— Когда тебя будут пороть, можешь помолиться за одно об отпущении грехов, — Лирио встал, допивая кофе. — Говорят, Бог лучше слышит молитвы страждущих, а тебе точно не помешает хотя бы небольшое отпущение грехов.
И он покинул дом, очень и очень довольный собой. А Кьяра осталась здесь наедине с розгами.
Умудрённая опытом даже под присмотром матери Кьяра умела найти шанс поговорить с Аддолоратой. Терзаемая грехами, она выпросила у матушки разрешение посетить женский монастырь, где одним ловким движением дёрнула первую попавшуюся девушку и шепнула, не глядя на неё:
— К Аддолорате пришла подруга.
Пока что этот план срабатывал даже если Кьяра случайно связывалась с новой девушкой. Так что и в этот раз Аддолората тихонечко, не поднимая лица, подошла к тому святому образу, где Кьяра решила "каяться".
— И что же на этот раз, заблудшая душа? — Аддолората говорила тихо.
— Ох, Господь Всемогущий, помоги, как ноги болят.
— Богохульствуешь.
— Твой ненаглядный Лирио в этот раз хуже прочих. Я уж испугалась, что покусится на мою невинность.
— Она у тебя есть?
— Я невинна словно Мария Магдалина.
Аддолората почти обернулась, но сдержалась.
— Да будет тебе известно, дитя, не прочитавшее даже алфавит, что Магдалина была блудницей и именно в честь неё именуется приют, где я воспитываюсь.
— Но коли Иисус целовал её в сладкие уста, не столь и похотлива была она.
— Прекрати превращение писаний в подушку для похотливых грёз.
— Если бы ты видела его горделивую позу, поняла бы, что только в грёзах мне и остаётся спасаться. К счастью, что в детстве, что сейчас пара слёз и Лирио как шёлковый. Вот бы и на родителях это волшебство работало...
— Тётуша очень зла?
— Мне кажется, если бы Лирио хотя бы заикнулся о разрыве помолвки, она бы лично меня и удушила, — Кьяра фыркнула.
— Я старше и мудрей, так что позволь дать тебе совет.
— Какой?
— Коли не хватает мозгов на хитрость — угомонись.
— Хах, — Кьяра почти стала слишком громкой. — Долората, я глупая, но не настолько, чтобы не понимать. Лирио мне всё простит, как бы не пытался делать вид, что это не так.
— Достойная пара...
— Только вот, кажется, он приревновал меня к кастрату. Такая глупость...
— К кастрату? — Аддолората всё же подняла взгляд, но сразу снова опустила голову.
— Верно, к моему милому кавалеру Рамиро. Так воспылал ревностью, что всё повторял и повторял, что тот любит Кэрол.
— Кэрол?
— Ну она же всегда рядом с ним.
— И что? Ты как думаешь?
— Хм? Да ничего я не думаю.
"По тебе заметно."
— Но хочу отметить, что Рамиро и Кэрол всё-таки кузены, так что весьма странно считать, что там может быть нечто подобное. Ох! А что если Лирио действительно заинтересован в подобном? Ах, Долота, какой кошмар, меня выдают замуж за богатого развратника.
"Надеюсь, он заполнит в тебе нехватку тебя интересующего."
— Но всё же нет. Кэрол сказала, что они росли вместе.
— Так, подожди, — Аддолората вдруг вслушалась. — Говоришь, они кузены?
— Да, верно, тётушка Бибиэна так же тётушка и для моего кавалера Рамиро.
— Вот оно как... — Аддолората улыбнулась. — И что же Кэрол делает с Андреа?
— Да ничего, просто везде его таскает с собой. Кажется, хочет внедрить обратно в высший свет. Не очень понимаю, кому он тут нужен, конечно, но пусть тешится. Мне видеть его только в радость.
Аддолората улыбнулась ещё шире. Она боялась, что Андреа может любить Кэрол, но всё в порядке, её личный Андреа должен был быть выше такого смешного греха.
— Прекрасно, а теперь я должна идти, у меня есть дела.
— Что? Куда ты?
— Поверь мне, не ты одна нуждаешься во мне, особенно в этот жаркий летний день.
— Да кому ты нужна?
— Каждый день я проверяю нищенствующих. Попробуй, вдруг благодетель тебе зачтётся, чтобы хотя бы один из твоих порывов к нежности был прощён.
— Ох, а уж вы-то с Лирио точно пройдёте в Рай вне очереди, — Кьяра прикусила губу и, забыв, что притворялась молящейся, принялась накручивать от злости локоны на палец.
Аддолората любила в дни своего хорошего настроения ухаживать за попрошайками у церкви. К счастью, у Аддолораты настроение было хорошим почти что всегда, так что нищие не оставались никогда без её доброты.
Но потом она увидела Андреа.
Андреа начал это утро с того, что открыл книгу Джона, желая отвлечься, но в процессе чтения неоднократно откладывал книгу, чтобы просто смотреть в окно и думать. Причём думал он именно о Кэрол. И ведь всё дело было именно в книге. По сюжету главный герой, мучимый грехами прошлого, не мог забыть свою сестру. Это было выявлено ближе к концу первой половины всего текста, а книжка была короткой, так что Андреа было тяжело читать дальше, но он всё же решил. Но так и не смог кончить. Ощущая себя ещё хуже прежнего, он отложил книгу, после чего опять посмотрел в окно, обдумывая происходящее. Ему стоило просто абстрагироваться от слов Кьяры и Джона, но он не мог. Как на зло, чем больше Андреа пытался не думать об этом, тем больше думал. Поэтому он пошёл в церковь, вновь для молитвы и отпущения грехов.
— Дон Галлус! — Аддолората засияла, увидев его.
— Ох, здравствуй, Аддолората...
— Неужели Ваш грех так Вас тяготит? — Аддолората видела его переживания. — Позволите ли вновь помочь облегчить душу?
— Не думаю, что ты сможешь...
— Я знаю, что смогу, доверьтесь мне, — Аддолората спокойно взяла его за руки и потянула за собой.
Они ушли в заросли деревьев за монастырём, после чего Аддолората прижалась к Андреа:
— Позвольте же для начала мне открыть Вам душу.
— Подожди! Ты же говорила про помощь...
— Верно, потому что я знаю то, о чём Вы даже не догадываетесь. Так что выслушайте. В этом доме Магдалины живёт одна нежная дева, которой известны секреты почти всех жителей Рима, а потому она знает, что никакого греха за твоей душой нет и хочет помочь тебе.
— Подожди, о чём ты?
— Тебе ведь помогает Кэрол и тем тебя тяготит? Но всё в порядке, Кэрол всегда была чрезмерно заботлива со всеми, так что не тяготись её добротой, считай её лишь капризом изнеженной в доброте девочки.
— Послушай, я благодарен тебе за это, но... есть и кое-что другое.
— Что же?
— Аддолората? — чей-то третий шёпот прервал их.
— О, София, что такое? — Аддолората прижалась к Андреа крепче. — Разве ты не знаешь, что у каждого здесь свои секреты? Так что ни к чему...
— Вчера ночью мне казалось, что Вы считаете меня особенной.
— Ох, что? О чём ты?
— Вчера ночью Вы были близки со мной!
Аддолората резко ударила Софию по лицу, для чего ей пришлось отпустить Андреа:
— Кажется, ты не понимаешь, что это место для тайных встреч в тиши, а не криков.
— Но... но всё же...
— Ты сама свои слова слышишь? Я? Возлегла с женщиной? Ты уверена, что тебе не приснилось или явился вообще чёрт какой-то? Звучишь, словно не в своём уме.
— Но это правда...
— Прости, но не разделяю твоих порочных фантазий. Я умолчу об этом, поскольку мне страшно, что настоятельница сделает с тобой, но больше не показывайся мне на глаза.
— Аддолората, что это? — Андреа был в шоке.
— Ничего, просто знаешь, как это бывает, девочкам скучно и они придумывают небылицы.
— Аддолората, скажи мне, — Андреа напрягся. — Она же не врёт?
— Откуда такие подозрения, мы с тобой знакомы уже два годы и ты поверишь первой же, кто пятнает мою честь?
— Ладно, я понял. К сожалению, у меня есть и другие дела, поэтому оставлю это на вашей с ней совести.
— Да о чём ты? — Аддолората со слезами на глазах прижалась к груди Андреа. — Я люблю тебя, неужели не заметил? К чему мне эта девчонка, не способная отличить фантазию от реальности?
— Аддолората, коли это просто несчастная жертва своей фантазии, к чему тогда твоя агрессия?
— Как к чему? Если она сейчас пойдёт к настоятельнице и пожалуется, как ты думаешь, что со мной и ей сделают?
— Если она всё выдумала, почему бы тебе не пойти к настоятельнице первой? Ложь может плохо закончиться и для других девушек в приюте.
— А может она остановится сейчас. Неужели ты не слышал? Я же сказала ей, что мне страшно, какое наказание ее может ждать. Если она повторит, я, конечно, расскажу всё настоятельнице, но к чему сейчас делать жизнь этой несчастной ещё хуже?
— Тогда зачем ты так быстро ударила её, раз такая сердобольная?
— Потому что это тайное место. Если на её крик кто-то прибежит, ни я, ни другие девушки не смогут использовать это место для тайных свиданий.
Андреа замолчал, после чего Аддолората улыбнулась:
— Я рада, что ты меня понял, — она выдохнула. — Прости, что стал свидетелем этой сцены. К сожалению, немногие могут выдержать строгость жизни здесь. Например, на днях другая воспитанница думала, что переписывается со своим возлюбленным, который никак не согласится на помолвку с другой. Хотя, как я узнала позже, её возлюбленный уже давно женился и покинул Италию. Звучит жутко, верно? Ну хоть не с призраком.
— Вот как... но она же получала письма в ответ?
— Уж не знаю, — Аддолората пожала плечами. — Знаю лишь, что её возлюбленного звали Джованни. И наша милая воспитанница ощущала себя с ним словно в сказке о Ромео и Джульетте. Но только вот, он уже с другой, а она здесь или пока не подчинится семье, или до самой смерти... Мне так жаль местных девушек.
— А что насчёт тебя?
— Я? — Аддолората улыбнулась. — Уж не знаю. Но мирская жизнь мне совсем не нравится, так что, может быть, мне уже пора окончательно уйти в монахини. Скажите, дон Галлус, идут ли мне эти одеяния?
— А как же твои слова о любви ко мне? Разве монахине не следует любить только Христа?
— О, так Вы услышали мои слова, — Аддолората улыбнулась теперь уже словно хищница. — И что же? Каков Ваш ответ?
— Даже если я скажу, что люблю, то что потом?
— Смешной вопрос. Будем знать, что любим друг друга, разве нет?
— Но не можем же мы просто всю жизнь просто тосковать по друг другу?
— А отчего нет? Звучит очень даже романтично. Но согласна, — Аддолората усмехнулась. — Мы могли бы порой вновь встречаться здесь. В конце концов, ты кастрат, поэтому я не думала, что нам понадобится какая-то близость кроме духовной, но если я ошиблась, я придумаю, что сделать.
— И это не противоречит статусу монахини?
— Я лишь ищу лазейки в мире, где простая женщина не сможет выжить иначе.
— Звучит богохульно.
— Дон Галлус, Вы ведь уже делили постель с другими людьми. А теперь, как ни в чём не бывало, поёте в капелле. Может быть не Вам меня осуждать?
— Я отказался от греха, а ты хочешь в нём жить. Кстати, скажи, почему ты не стала монахиней раньше?
— Я ждала кое-чего, но, как сейчас вижу, мои ожидания были глупостью.
— Что ты ждала?
— Что мою помолвку отменят.
— Что?
— Да, вот так. Её всё ещё не отменили, поэтому я могу спастись лишь в монашестве.
— Это весьма бесчестно. Разве подобный подход у жизни не звучит как высшая степень неуважения к Богу?
— Я лишь хочу спастись, — Аддолората вновь заплакала. — Коли я могу укрыться от жестокости мира только в Доме Господнем, так почему нет? А что я полюбила тебя? Так разве могла я контролировать своё сердце?
— И всё же неужели ты хочешь, чтобы у нашей любви не было будущего?
— А оно могло бы быть? У кастратов не может быть детей, это-то уж точно. Так что кроме такого тайного романа нам с тобой больше и нечего иметь.
— Действительно, — Андреа вдруг вспомнил Кьяру. — Но, знаешь, я вдруг понял своё истинное место.
— Что? О чём ты?
— Я просто осознал, что мне стоит оценивать себя и своё место в обществе лучше. Так что мне стоит обратиться к Кьяре.
— Ты с ума сошёл! — Аддолората закрыла себе рот рукой и обернулась, когда крикнула. — Ты же понимаешь, что Лирио убьёт тебя? Или ты действительно веришь, что он согласится на чичисбея?
— Я просто подумал, что мне стоит предлагать себя тем, кто сможет лучше оплатить мои старания.
Аддолората попыталась схватить Андреа за руку, но он быстро ушёл из тайника и направился к выходу.
Почему Андреа вдруг подумал о Кьяре? Всё просто. Во-первых, раз Лирио так одержим ей, значит, в Кьяре есть что-то большее, чем наглость и глупость. Во-вторых, ничто так не отвлечёт от нежелательной влюблённости, как другая чуть менее нежелательная влюблённость.
Под палящим полуденным солнцем Андреа пробрался в спальню Кьяры, балкон которой был открыт. Кьяра содрогнулась, услышав шаги с балкона, но увидев Андреа просто удивилась.
— Андреа, что ты тут делаешь? — Кьяра ощутила, как её ноги заныли, словно напоминая, что ей бы действительно стоило отказаться от своих интрижек, но Кьяра всё равно встала и подошла к Андреа.
— Я люблю Вас, — Андреа шепнул ей на ухо и тут же упал на колени. — Я осознал это сейчас, после чего не мог сдержаться и не прийти к Вам.
— Действительно? — Кьяра улыбнулась. — Как мило, но ты же уже видел Лирио, верно? Он явно тебя не любит.
— Всё в порядке, и Вы тоже не обязаны любить меня в ответ, лишь прошу Вас выслушать.
— Дурачок, — Кьяра села перед ним, шикнув от боли в икрах. — Как же мне тебя не любить?
Она поцеловала его и коснулась мягкости его груди.
Кэрол была совсем не похожа на Кьяру, даже форма их кудрей была разной, но Андреа в Кьяре больше интересовал Лирио. То, как он захочет убить Андреа, когда узнает, что тот был здесь. Андреа хотел влюбиться в это волнение, хотел забыть в этом свой грех.
Кьяра же уже представляла, как будет хвастаться Аддолорате о своём столь скором успехе. Бедная Аддолората, не смогла сблизиться с Андреа даже живя рядом с ним, Кьяра обязана описать ей все подробности сегодняшнего поступка Андреа. Ну а самое сочное было в том, чтобы принять Андреа сейчас, после того, как Лирио подумал, что смог ее напугать. Вот же идиот!
— Мне стоит идти, — Андреа изобразил волнение.
— Ох, нет, постойте, — Кьяра прижалась к нему. — Сейчас сиеста, лучшего мгновения не будет.
— Но когда она закончится, я не смогу уйти.
— Задержитесь лишь на пару минут, не больше. Я не смогу поверить, что этот миг был, если Вы сбежите так скоро.
Они оба кокетничали, уверенные, что смогли обмануть друг друга.
***
Аддолората была злой. Она заперлась в своей келье, забилась в угол на кровати и боялась увидеть сегодня ещё хоть кого-то. И тут к ней зашла Кэрол, которая только что получила уже свою порцию агрессии от Джона, а потому увидев Аддолорату, полную гнева, уже подумала закрыть дверь и сделать вид, что её тут не было, но Аддолората её окликнула:
— Даже не вздумай! Я тогда запомню твой побег и специально для тебя стану ещё яростнее в следующую встречу.
— Может, мне не стоит тогда в принципе тут быть? — Кэрол шептала от страха.
— Ужасная из тебя тогда сердобольная святая.
— Да я, вроде, и не называла себя так...
— Войди уже и спроси, что случилось.
— Ч-что же случилось, Аддолората? — Кэрол приблизилась коротким шагом.
— Кэрол, милая, что за шёпот? Думаешь, я способна на беспричинный гнев?
— Н-нет, конечно, но всё же предпочту быть осторожней.
— Твоя осторожность гневает меня ещё сильней.
— Т-так что случилось?
— Ничего особенного, просто день тяжёлый, — Аддолората вдруг нежно улыбнулась. — А ты, Кэрол, что такая напуганная? Что-то случилось дома?
— Ох, да!
И Кэрол приступила к подробному рассказу обо всех несчастьях, начиная от долгой очереди у пиццерии, заканчивая её встречей с Джоном только что. Аддолората всё с такой же нежной улыбкой слушала это и сочувствовала, но в глубине души она уже отметила Кэрол как свою главную соперницу.
Ведомая ужасным, всё сжигающим гневом, Аддолората пришла в церковь, чтобы исповедаться. И увидела Андреа прямо у исповедальни. Аддолората знала всё, она была заранее готова ко всему, но всё же сейчас, видя Андреа вживую, ощутила ужасное предательство. Она просто стояла в дверях капеллы и ждала, когда Андреа закончит исповедь. И как только Андреа заметил её, он тоже испугался.
— Почему ты так смотришь? — Андреа испугался.
— Действительно, — Аддолората усмехнулась. — Ты исповедовался за свою близость с Кьярой, я надеюсь?
— А могут быть иные подозрения?
— Да, например, что ты желаешь инцеста с собственной кузиной.
— Какой бред, — Андреа отвёл взгляд.
— Как тебе "Манфред"? Нравится? Ощущает в главном герое что-то родственное?
— Я не понимаю, о чём ты.
— Джон сейчас так зол, что ты взял эту книгу. Надеюсь, ты скоро ее ему вернёшь, а то мало ли, что Джон ещё подумает.
— Джон?
— Да, мой мизинец нашептал мне на ухо, что Джон подозревает тебя кое в чём. И если бы не несколько нюансов...
— Что же, допустим, но что тогда до тебя? У меня нет мизинцев в таком количестве как у тебя, но ты явно врала мне утром о Софии.
— И что же тогда? Мы просто два первородных грешника в капелле, журящих друг друга?
Андреа молча кивнул.
Они ещё какое-то время оба стояли, не зная, что сказать друг другу. Андреа заговорил первым:
— Лучше нам просто забыть про это всё. И меньше общаться.
— Почему? — Аддолората возмутилась.
— У меня неприятное ощущение от всей этой ситуации. Словно одно моё молчание уже поощряет всё это.
— Андреа, я готова спасти нас обоих, если ты согласишься вместе со мной хранить верность друг другу.
— Ты сама верно отметила, что у нас нет будущего.
— Я вернусь в мир, убежу своего жениха записать тебя в наш брачный договор, станешь моим чичисбеем! Разве ты не будешь словно бы просто моим мужем, прошу Андреа.
— Нет, я не хочу, — Андреа не знал, почему, но это было правдой.
— Что же, — Аддолората вновь разозлилась. — Тогда до скорой встречи, дон Галлус. Надеюсь, скоро Вы образумитесь.
Она не стала заходить в капеллу, вместо этого она спокойно и чинно пошла обратно в дом Магдалины.
***
Балкон Кьяры самой Кьярой был украшен развивающейся на ветру яркой лентой. Андреа именно так и нашёл его, но эта подсказка была ею оставлена для другого человека, который пришёл к ней, когда кончился ужин. Его мужской силуэт, облачённый в синий костюм, спокойно вошёл в её покои словно свои собственные, так же уверенно закрывая стеклянную дверь. Освежающий вечерний воздух растрепал его светлые волосы, от чего мужчина выглядел не только мужественно, но и мило.
— Мой милый кавалер, — Кьяра упала в его объятия. — Я так ждала Вас. Такой ужас, я должна Вам рассказать!
— Что же случилось? — мужчина в голубой маске ласково погладил её по голове.
— Мой жених нашёл Ваши письма. Он так зол! Посмотрите только, что он сделал со мной!
Кьяра подняла юбку и показала следы розг на своих икрах. Даже спустя целый день они всё ещё не зажили до конца, да и жар дня вынуждал Кьяру потеть, от чего линии от розг набухли.
— Какой ужас! — кавалер в голубом ужаснулся. — Вам очень больно?
— Да! Но так как я болею ради любви к Вам, думаю, смогу выдержать.
Кавалер поцеловал Кьяру в лоб, после чего Кьяра заплакала и обняла его. Боль была настоящей, от чего и ласка кавалера была приятна ещё больше. Кьяра ощущала себя победительницей в этой игре с Лирио, ведь смогла заполучить себе нового возлюбленного, при этом всё ещё оставаясь в объятиях с почти что раскрытым. Кьяра потёрлась головой о широкую твёрдую грудь кавалера в голубом. Всё же Андреа отличался от обычных мужчин, хотя в этом было какое-то своё очарование. Хотя у кавалера было кое-что милое: его сердце билось сильнее прочих, когда Кьяра их обнимала. Если бы Кьяра не была заинтересована в игре в маскарад, она бы отвергла кавалера уже давно, но после сегодняшней порки, она простила кавалеру чрезмерную чувственность.
— Я рад, что могу утешить Вас, — кавалер нежно, но властно провёл рукой по её волосам и обнял Кьяру крепче. Ему нравилось, когда она возвращалась к своему кокетству.