Глава III. Опера и пицца
Когда в 15 лет Кэрол стала дочерью дона Ченчи Болоньетти, она получила себе в родственницы и подруги такую нетривиальную личность как Кьяра. Девушка до ужаса эксцентричная, эмоциональная, страстная и, конечно, неземная красавица. Если отец отказывался покупать ей новое платье, Кьяра просто просила о покупке новых брошей и камней, затем велела так перешить старое платье, что вы бы и не признали его. Кьяра знала всё и обо всех, но не столько потому что была внимательна, нет, она просто была всегда и везде, при чём не из-за уважения и желания людей её видеть, она просто хотела и была. Так что вы могли просто спросить её хоть о сегодняшней трапезе Умберто I, хоть чем страдают жёны крестьян под Салуццо. Кьяра знала всё, при этом свои знания несла отнюдь не как что-то её гнетущее, скорее она напоминала фонограф, но не была способна обдумать собственные слова.
— Кэрол! — утром следующего дня Кьяра просто влетела в особняк, отталкивая любого, кто преграждал её путь к Кэрол, а следом обняла и саму Кэрол. — Не простудилась там, в этой дождливой стране.
— Нет, не простудилась... а ты как?
— Прекрасно, спасибо, что спросила. А тем временем завтра вечером в Театре Констанции будут ставить "Файель". И так как Лирио не идёт, конечно, я зову тебя, — Кьяра довольно посмотрела на Кэрол, накручивая свои кудри на палец.
— И за что же Лирио лишён шанса на свидание.
— Потому что в последний раз, когда мы были в театре, он воспылал ревностью, стоило Бертрамо выйти на сцену. Нет-нет, театр не для его завистливых глаз. Но для наших с тобой.
— Могу ли я пригласить моего кузена пойти с нами?
— У тебя есть кузен?
— Да, он младше нас, но не сильно, зовут Андреа. Последнее время ему одиноко, да и мы давно не виделись.
— Симпатичный? — Кьяра случайно перестала накручивать на палец один локон, но моментально принялась за другой.
— Не чужой невесте такие вопросы задавать.
— Кэрол, змея, умеешь ведь играть со мной! Ну да ладно, зови.
И вот, в четверг, Андреа присоединился к Кэрол и Кьяре. Описать его ощущение неловкости невозможно, несколько раз с самого утра, снова и снова он думал отправить слугу к Кэрол с запиской, что ему внезапно стало очень плохо, все органы встали вверх ногами, а в ушах кроме хора ангелов ни единого звука. Но всё же Андреа взял себя в руки и приехал к театру. Потом увидел Кэрол и почти передумал выходить из кареты.
— Андреа! — она неприлично громко крикнула, тем самым вынуждая несчастного сдаться и выйти к ней.
— Добрый день.
— Добрый день! А вот моя подруга, донна Кьяра Петрони. А это дон Андреа Саккетти.
— Не ври мне! Это же кавалер Рамиро! — Кьяра сияла.
— Рамиро? — Кэрол удивилась.
— Ох, я уж думала, не увижу тебя, право! — Кьяра еле сдерживалась, чтобы не коснуться Андреа прямо сейчас. — Вы были так прекрасны, когда играли одержимость! Ах, как там... "К сожалению, это правда; Из-за коварной женщины я вынужден томиться..." или же твои ответы о любви вопреки её оскорблениям! Ах, жаль, я не видела тебя в роли Орфея! Влюбилась бы в тебя. Безумно.
— Ну ладно, думаю, нам пора отправиться в нашу ложу, — Кэрол ощутила, что Андреа неловко здесь.
Впервые Андреа шёл не к сцене, а к зрительскому залу. Он не ощущал себя именно в этом неловко, но всё же волнение присутствовало. А потом Кьяра как-то ловко устроилась между Кэрол и Андреа. Оставалось лишь уступить. Андреа открыл либретто, быстро изучая его, чтобы заранее подготовиться к представлению. Но вот занавес поднялся, а жнецы запели.
Всего действия было три, то есть было два антракта, во время которых Кьяра ещё больше, чем во время спектакля, "загадочно" смотрела на Андреа. Андреа иногда думал, что всё же церковь сильно сократила количество таких увлечённых зрителей, но, к сожалению, они остались. Время от времени Кьяра делала перерыв и оборачивалась к Кэрол, видимо, жалуясь, что Андреа не вовлекался в её игру.
— Я думаю, он просто стесняется, — Кэрол иногда хотела лично выдрать Кьяру, но воспитание не позволяло ей даже развить эту мысль. — К тому же тебе же двадцать пять, очевидно, что у тебя уже есть жених. А ещё он сейчас является участником церковного хора.
— Верно говоришь, — Кьяра смешала в своём тоне и огромное огорчение, и не менее огромную насмешку над попыткой Кэрол вразумить её.
— Кьяра, Андреа, кажется, сегодня впервые пришёл в театр как зритель, а не актёр, пожалуйста, прояви чуткость.
— Да-да, само собой, — Кьяра задумчиво принялась накручивать кудри на палец.
Кэрол решила отойти к Андреа, чтобы спросить у него, не было ли ошибкой, привезти его туда, где есть Кьяра:
— Извини, но на самом деле, мне действительно стоило это учесть. Она такая почти со всеми, когда рядом нет её жениха, Лирио.
— Вот как, — Андреа кивнул.
— Извини, я пойму, если ты захочешь уйти.
— Нет, мне нравится опера. Я хочу досмотреть её.
— Умоляю, извини, в следующий раз я не буду звать тебя туда. где будет Кьяра.
— Я понимаю, всё в порядке. На самом деле, Кьяра не делала ещё ничего, выходящего за рамки. К тому же благодаря тебе, я наконец вспомнил, что я вообще-то аристократ, а не карильон.
Он сказал это случайно и тут же ощутил, как краснеет. Кэрол же то ли не поняла, то ли сделала вид, что не заметила. Она слишком быстро отошла, чтобы даже сама поняла свои действия. Зато Кьяра, не слышавшая их шёпот, отчётливо увидела выражение лица Андреа и поспешила к нему.
— О чём вы тут шептались?
— Мы не шептались, лишь обсуждали оперу, — вновь его лицо не выражало ничего лишнего.
— Уверен? Потому что Бог видит всё. Ох, не пойми неправильно! Просто у Кэрол ведь есть жених, Чезаре. И уже скоро они поженятся! А уж о количестве её поклонников... — Кьяра быстро придумывала персонажей на основе опер, но перед человеком из театра такая ложь уж точно не пройдёт. — Вот мой кузен хотя бы. На прошлой неделе только писал несчастной Кэрол сонет, чьё содержание звучит так: "Будь со мной, или я не стану". Ох, как же бедняжка Кэрол перепугалась! Она так боится влюблённых в неё людей и я её прекрасно понимаю, отчего-то они склонны терять голову.
— Всё в порядке, мы с Кэрол просто кузены, не приписывай свои догадки, — Андреа обернулся к Кьяре, показывая совершенно ясное лицо, не омрачённое ни грустью, ни смущением, ни ревностью, ни даже возмущением.
— Ох, извини тогда. Ну пора уже в зал.
Даже во время третьего действия Кьяра сидела между ними. Андреа не нравилось думать об этом, но и ревностные нападки Джона, и подозрения Кьяры неловко толкали его к таким рассуждениям. И на самом деле, Андреа порой думал, что когда во время ужина Кэрол схватила его за запястье, он что-то ощутил. Может, тот трепет был лишь от счастья быть "спасённым", но всё же он был. И теперь, когда Кьяра сидела между ними, Андреа снова и снова думал о руке Кэрол. И чем больше он пытался прогнать эти мысли, тем сильнее они в него вцеплялись.
Опера была прекрасна, но всё её сопровождающее просто ужасно. Кьяра была на грани, чтобы повиснуть на руке Андреа, это понимали все, то есть даже просто идущие мимо люди. Кэрол виновато отводила глаза, потому что и она устала извиняться, и Андреа устал слушать извинения. Поэтому они спустились к каретам.
— Андреа, — Кэрол шепнула. — Может, отправимся на прогулку?
— Согласна! — Кьяра вцепилась в руку Кэрол. — Оперу же всегда хочется обсудить. Ах, как приятно, что к нам присоединится бывший актёр, верно? Ну же, идём, прогуляемся по аллее.
Андреа испуганно посмотрел на Кэрол, она вновь извинилась взглядом, а Кьяра уже шла вперёд, обрекая их обоих на эту прогулку.
— Ах, этот момент, когда Файель говорил о браке между Одеттой и Реном, моё сердце трепетало, — Кьяра щебетала, пока Кэрол всё больше жалела, что вообще шепнула что-то о прогулке.
— Кьяра! — голос Лирио.
— Ах, ты, — она обернулась и принялась вновь накручивать прядь на палец.
— О, и Кэрол, добрый вечер.
— Рада видеть тебя, Лирио, — Кэрол чуть поклонилась. — Кьяра, была рада провести с тобой вечер.
— Прошу прощения, но кто это с вами? — Лирио всё же заметил Андреа.
— Мой кузен Андреа и друг моего жениха, — Кэрол говорила ровно, чтобы ревнивые мысли Лирио не взяли над ним верх. — Раз уж Кьяра пригласила меня в оперу, я подумала, что и он обязан составить мне компанию.
— Очень приятно...
— Дон Саккетти, — Кэрол подсказала и сразу обернулась к Андреа: — Это дон Лирио Маффеи.
— Очень рад знакомству, — Андреа поклонился.
— Я тоже. Кьяра, я надеюсь, я не помешал твоему веселью? И ты уделишь мне время как своему жениху?
— Да, безусловно, — Кьяра настолько сильно изображала разочарование и возмущение и лицом, и голосом, что как-то само собой все три её зрителя подумали одно: "Переигрывает."
Когда карета Лирио уехала, Кэрол и Андреа остались наедине. И словно вместе с Кьярой испарилось и волнение Андреа.
— Ты хотела что-то обсудить? — Андреа посмотрел на Кэрол.
— "Обсудить" слишком серьёзное словно, — Кэрол покачала головой. — Просто отдохнуть. Я люблю Кьяру но ее общество... даётся тяжело, верно?
— Действительно.
Они пошли вокруг театра. Здесь не было никаких скульптур или красивых садов, лишь обычный город. От этого идей для высококультурных разговоров просто не было. Но Кэрол была не столь уточнённой:
— Мне нравится, когда пасту готовят с песто.
— А?
— А тебе?
— Ну да, песто это вкусно.
— Знаешь, Россини был таким любителем пасты, что когда её не было, он подписывал свои письма как "Джоаккино Россини без макарон". Скажи, а ты какую пасту любишь?
— Ну... нут и триа, наверное?
— Да ты сладенькое любишь! — Кэрол улыбнулась.
— Да. Хотя мёд и прочее необязательно, мне нравится просто нут с пастой.
— Знаешь, а в Англии готовят пасту с сыром. Звучит вкусно, но на деле получается плохо, англичане часто переваривают пасту.
— Вот как... но ростбиф был вкусным.
— Ну должно же быть там что-то хорошее. Но вообще-то в нашем доме все повара итальянцы, поэтому они даже ужасный томатный суп приготовят как божественное блюдо. Ох, я проголодалась от таких разговоров. Пойдём съедим что-то из лавочек.
И с этими словами Кэрол направилась в сторону пиццерии. Андреа ощутил какую-то неловкость при виде картины, как утончённая почти английская леди подходит к пиццерии и заказывает им пиццу на двоих, после чего она довольно вернулась и протянула Андреа его половину.
— Что же это происходит, — Андреа вздохнул, но еду принял.
— Не любишь пиццу? Я, кажется, видела, тут где-то продаются сандвичи с поркеттой.
— Нет, скорее... разве пиццерии не для бедняков?
— Думаешь, я их объедаю? — Кэрол шутливо удивилась.
— Почему ты такая, — Андреа закрыл глаза и укусил. Вкусно.
— Да это же лучше той проклятой пасты с сыром и томатного супа в разы! — вскрик Кэрол передал чувства их обоих (хотя Андреа и не пробовал этих ужасов).
— Действительно, — он кивнул и продолжил есть.
— На самом деле, слышала, у Россини и какая-то история с пиццей связана, впервые я ем пиццу просто посреди улицы. Если бы Джон или отец меня сейчас увидели, точно бы ругались.
— Действительно, — Андреа задумчиво кивнул, рассматривая тесто, залитое сыром.
— Но всё же иногда побыть такой необычной полезно, разве нет?
— Да, действительно, — Андреа съел кусочек и принялся за следующий.
То время, что Кэрол выбирала пиццу на них двоих Андреа смотрел на её спину и думал, что почему-то ему хочется спрятаться за ней. Он не мог чётко сформулировать это желание, но словно Кэрол действительно была способна на защиту такого маленького его. А, может, он просто вспомнил детство, всё же Кэрол тогда была его выше.
— Андреа? — она заметила его задумчивость.
— Знаешь, рядом с тобой приятно находиться, — это была секундная слабость, вызванная такой резкой сменой климата вокруг.
— Мне тоже! — а это была её обычная прямолинейность.
— Может быть, я даже скучал по тебе, — Андреа улыбнулся.
— Ну тогда хорошо, что я теперь итальянка, верно?
Она вдруг уронила перчатку на землю. Андреа этого раньше не заметил, но Кэрол сняла перчатку, чтобы есть пиццу голыми руками. Идея казалась странной, но что было. Андреа наклонился, чтобы поднять перчатку. И тут же Кэрол побежала вперёд, прежде чем Андреа успел что-то понять, но её крик объяснил всё сам:
— Ах! Джон! Ты тоже гуляешь по Риму? Погуляем вдвоём!
Андреа было страшно узнавать, насколько Джон зол, но раз уж Кэрол бросилась его прятать, стоило не мешать ей, поэтому Андреа развернулся и спокойно пошёл в противоположную сторону.
— Разве ты сегодня не была с Кьярой? — спросил Джон.
— Да, но потом её украл Лирио, не могла же я ему препятствовать.
— Ты такая чуткая, когда дело касается не твоей помолвки.
— Ну-ну, у нас с Чезаре всё прекрасно, не стоит беспокойства.
— Надеюсь.
— А ты что же здесь?
— Просто прогулялся в Ватикан, как обычно.
— Ну хорошо. Знаешь, я вдруг захотела нут и трию!
— Что?
— Как ты думаешь, наши повара смогут приготовить?
— Что ты вдруг?
— Да вот само собой как-то мысль появилась.
Андреа тем временем перешёл на бег, съел всю пиццу, тем самым уничтожив улику, а потом вдруг понял, что у него в руках осталась перчатка Кэрол. Недолго думая, Андреа убрал её в карман пиджака и продолжил бег. И вдруг:
— Ох, дон Андреа! — Чезаре появился словно из ниоткуда. — В прошлый раз мне показалось, что Вы не так и часто гуляете, и вот Вы здесь...
— Я просто ходил в оперу, — говорить ровно после пробежки было сложно, но Андреа применил весь свой талант певца.
— И на что же Вы ходили? — Чезаре засиял и подошёл ближе.
— На "Файель". И, прошу прощения, я сейчас очень тороплюсь.
— Но куда же?
— Мой отец... пригласил меня сегодня на обед. Мы с ним так давно не виделись, я не могу пропустить сегодняшний день, извините.
Андреа ловко обогнул Чезаре и побежал дальше. Джона уже не было рядом, да и Чезаре не был стол неприятен Андреа, но почему-то ноги не могли стоять на месте. Андреа не знал почему. Может быть, он просто слишком нервничал?
***
Аддолората сидела у окна своей кельи. Оно выходило на улицу, так что она видела и как сменяются ей неинтересные личности, и как приходят более нестандартные, и как сейчас остановилась карета с одной нетривиальной особой. Аддолората не стала и пальцем шевелить, лишь слушала, как этот громкий ураган постепенно приближается к её двери, потом сносит её и выкрикивает:
— Долората! — Кьяра вбежала в келью. — До чего же он пригож!
— "Он"?
— Я вчера рассказывала, что Кэрол приведёт в оперу мужчину. И это был тот самый кавалер Рамиро, о котором я тебе рассказывала! Я ощущаю, как моё сердце рвётся из груди прямо в его руки!
— До чего же ты пошлая, — Аддолората вздохнула.
— Уж извини. Но просто мне так противно, вокруг столько прекрасных мужчин, а я должна довольствоваться одним лишь, и то это Лирио.
— Если честно, мне кажется, Лирио неплох собой, да и слова Рамиро в его характер ложатся превосходно.
— Лирио? Ха! Ты здесь среди женщин так соскучилась по мужчинам? Смотри, не влюбись случайно в старого священника какого-то. О нет! Лирио и Рамиро же совсем разные! Начнём с того, что Рамиро не просто так всегда играли кастраты.
— Ну что же, к твоему сожалению, этот твой "Рамиро" состоит в церковном хоре, а я имела честь с ним общаться. В нём нет страстности, вот совсем. Лишь неловкость и попытки отстраниться.
— Ох, Долота! — Кьяра махнула рукой. — Это я и сама сегодня заметила. Но ты только представь себе, как это нежное созданье впервые ощутит любовь и страсть. Мне так хочется увидеть его первые шаги в ней.
— Звучишь как тёмная леди, — Аддолората покачала головой.
— Я она и есть! — Кьяра гордо стала накручивать прядь на палец. — Клянусь тебе, я стану первой любовью в его жизни!
— Ну... — Аддолората усмехнулась. — Лишь бы Лирио не знал.
— Будто бы он сможет, — Кьяра самодовольно посмотрела в окно, видя карету, в которой её ждал ненавистный жених.