Инстинкт Валентины

Инстинкт и интеллект представляют два расходящихся, но одинаково уместных разрешения одной и той же проблемы.

Анри Бергсон

В год её тринадцатилетия отец подарил ей гранатовые серьги. Сразу после одного ужасного происшествия.

В то утро перед тренировкой к ней в комнату зашёл Кир. Она вздрогнула из-за неожиданного присутствия чужака в её укрытии. Но взяв себя в руки Валентина поднялась с кровати и поклонилась в знак приветствия.

— Глава отправляется во Дворец и выразил желание взять Вас с собой. Госпожа желает сопроводить Главу?- сухо ответил парень вместо того, чтобы поздороваться.

Кир Далий был высоким, не таким как её отец, но всё же всегда покровительственно возвышался над ней. Он странно выглядел, его и без того бледное лицо напоминало цвет извести. Светло-русые волосы, которые обычно уложены назад, теперь были взъерошены и падали на его высокий лоб. Через тонкие линзы очков тёмные глаза взирали на неё с плохо скрываемой злостью.

Валентина не понимала причину его гнева, потому что в душе была, хоть и крайне неприятно признавать, воодушевлена. Она впервые посетит дворец, да еще и с отцом. Это грандиозное событие в жизни тринадцатилетнего подростка.

- Да, я с радостью приму предложение отца,- спокойно проговорила Валентина, трепетно скрывая эмоции.

- Вы уверены в этом, юная Госпожа, сейчас не самое лучшее...- с нажимом начал он, но был вежливо прерван стоящей перед ним девочкой.

- Я уверена, Кир, - он вздрогнул, как будто не ожидал услышать своё имя, - передай мой ответ как можно скорее. Я начну собираться, - Валентина завершила предложение с явным намёком на то, что ждёт, когда парень покинет комнату, но тот продолжал стоять.

Валентина знала, что Кир Далий был важным человеком не только в поместье, но и во всей Империи, учитывая положение при могущественном клане Кантемир, и почему-то крайне бесцеремонным с ней. Ей казалось он ненавидел её. Валентина предполагала, что это из-за разности их положений: он был сыном предателя Валана Далия, которого посмертно обвинили и Девы Оак, которую преследовали за колдовство. Она же дочерью славного Героя и Великого Генерала. Хотя, испытываемая им благодарность к Виктору, должна была распространиться и на неё, но что-то пошло не так. Порой она замечала, как он отдавал какие-то приказы слугам, почему-то намеренно демонстративно, прямо перед ней, порой холодно улыбаясь. После отъезда брата Кир стал чувствовать себя более свободным, он начал оставаться в поместье, когда уезжал отец, покидал свои комнаты из-за чего они часто сталкивались, тогда Валентина молча его приветствовала поклоном головы, он же молча наблюдал за её действиями. Кир казался ей котом, а она чувствовала себя мышкой.

Она подняла брови, не понимая задержку Кира и почувствовала неловкость паузы. Советник Виктора же в свою очередь выжидающе уставился на Валентину, словно высчитывая что-то в уме, и уступив какому-то не ведомому ей аргументу, принял решение.

- Как пожелаете, моя госпожа. – он склонил голову, и последний раз взглянув на девочку, удалился.

«И за что он меня так ненавидит?»

Валентина обернулась к кровати, где на одеяле оставила только прибывшие письма от старшего брата. Она успела прочитать только до половины, но уже знала как Азар скучает по ней и ждёт очередного отпуска. Вэл решила дочитать его, когда вернётся. Он наверняка писал о каком-нибудь захватывающем приключении или о забавных сослуживцах. Она непременно ему ответит. Напишет о том, чему научилась, о чём прочитала в своих умных книжках и о том, как она тоже скучает по нему. Но всё это будет позже.

Для Валентины дорога была не из лёгких, потому как пересекать границу вместе с отцом в одном пространстве транспорта было крайне неловко. Виктор же выглядел довольно спокойным, одному дьяволу было известно какие демоны копошатся у него в душе.

Дворец, сейчас был реальным дворцом, правда где-то в тёмной глуши. Виктор пояснил, что в разные эпохи, резиденция императорской семьи находилась в разных местах, с целью сохранить их местоположение в секрете. Теневое сообщество должно оставаться в тени. Валентина поразмыслила каково сейчас её отцу вновь встречаться со своими сюзеренами – четой, состоящей из Императора Стикима и Императрицы Амалии.

Как только они прибыли Виктор сразу отправился поприветствовать давнего друга Стикима, а её расположили в шикарных покоях. Лучше комнаты в поместье, где всё было неожиданно выполнено в персиковых и розовых оттенках. В глубине души Валентина радовалась ни убранству её новой комнаты на ближайшие несколько дней, а тому, что её ожидали настоящие выходные от скучных тренировок и ненужных занятий.

Она заснула сразу же как только её голова коснулась подушки, потому что впервые там, где она засыпала было тепло.

Утром ей принесли плотный завтрак и небольшой таз с водой для умывания. Приятно осознавать, что здешняя прислуга ничего не знала о Валентине и её положении в поместье. Она чувствовала, что может остаться здесь на вечность.

После завтрака девочке разрешили свободно прогуляться одной до того, как она должна была отобедать с отцом и императорской семьей. Вэл жутко нервничала из-за того, что будет представлена им, но она по-прежнему наслаждалась своим присутствием здесь. Дворец был шикарен, в каждом холле были высокие окна, из которых пространство прогревалось осенним солнцем. А потолки были расписаны фресками во всех встреченных комнатах. Проходя главную галерею, её взгляд зацепился за стеклянную оранжерею. Проложив путь через маленький сад, и подойдя ко входу, Валентине успешно удалось увидеть название, выгравированное на белом металле над створчатыми дверями.

- Оранжерея цветов Прекрасной Цирцеи. – вычитала вслух Валентина. Она знала, что императрицу зовут иначе, и сейчас она захворала, но кто такая Цирцея, Вэл не имела и малейшего понятия.

«Может быть это имя лесной нимфы, что живёт в здешних лесах?». В лесах их поместья по россказням жила одна, и девочка верила, что они существуют. Валентина вычитала о ней и других волшебных зверях из древних книг в фамильной библиотеке. Азар сказал, что таких на всей планете не сыскать, потому что подобные гримуары настоящее сокровище. На вопрос «а как же они у нас оказались?», старший брат наклонился к девочке с заговорщицкой улыбкой и прошептал «отец их украл», а после совсем рассмеялся над наивностью сестренки.

Внутри оранжереи было еще красивее, чем во всём дворце. Через прозрачные потолки и стены всё заливало солнечным светом и некоторые растения тянулись к нему. Тут и там она видела неизвестные ей цветы, красные, белые, синие. Вэл заметила странность. На одном из недалёких клумб, она узнала растение алого цвета. Цветок смерти. Паучья лилия. Она знала его научного название – Ликорис лучистый, он был родом с земель её матери. Для тринадцатилетней девочки это было плохим знаком. Она стала оглядываться и ясно осознавать, что находится в рассаднике ядовитых растений различных видов. Валентина имела в ряду своих занятий специальную дисциплину – ботанику. Ей нравился язык цветов, а порой ей стоило знать происхождение ядов, которые она употребляет.

Тогда она услышала голоса. Они принадлежали точно не девочкам.

Вскоре показались их владельцы. Мальчишек было трое. Ликарийцы.

- О, неужели, это дочь бывшего Генерала? – улыбнулся тот, что подошёл первым из всех. У него были темные волосы и светлые глаза.

- Добрый день, меня зовут Валентина. Приятно познакомиться, - подняла руку Вэл. Она держалась уверенно, но чувствовала странную и неприятную ауру, исходившую от юнцов.

- Нам тоже приятно познакомиться, Валентина. Меня зовут Алекс,- поздоровался тот, что был выше всех и имел блондинистые волосы. Ей он показался самым несимпатичным из тройки из-за своих густых бровей, расположенных так, будто он вечно хмурился.

- А меня можешь называть Калл,- улыбнулся третий, после слов которого Валентина сдержалась, чтобы не прыснуть и из неё вырвался звук, будто она фыркнула. Это не понравилось мальчику,- что смешного?

- Ребята, а давайте поиграем с Валентиной? – усмехнулся Алекс и Вэл не понравилась его усмешка. Она выглядела злой. Он кинул что-то между прочим, – Говорят, Виктор Кантемир скрывал её потому что она лишённая дара и не умеет скрывать желания. Сегодня и узнаем правду. Валентина, хочешь с нами поиграть?

- Пожалуй откажусь. Мне следует идти, меня ждут, - отказала девочка и поспешила к выходу, но ей преградил путь первый мальчик, имя которого она так и не узнала.

- А мы хотим поиграть! – закричал Алекс своим друзьям.

Они были одеты в белые фраки и вся их одежда пестрила изысканностью и роскошью. Она поняла, что скорее всего, они дети таких же влиятельных людей, поэтому мальчики не только знают чья она дочь, но и совсем не страшатся этого факта.

Безымянный мальчик схватил её за предплечья и посмотрел в глаза. Они наполнились пугающим сиянием и всё перед взором Валентины окрасилось в пленяющий фиолетовый цвет. Она упала в неизвестность, а былая реальность перестала существовать.

Теперь девочка стояла в темноте и слышала знакомую мелодию. Было темно и сыро, а она ступала словно по утаскивающей на дно глине. Она оборачивалась влево и вправо, ища того, кто напевают знакомую мелодию. Та становилась всё громче и громче, приближаясь со всех сторон. Вэл знала этот голос, она его помнила, пыталась напевать также эти ноты. Женский голос, который она слышала в детстве.

- Мама? Мама, это ты? – кричала Валентина в пустоту, крутя подбородком, не понимая, что происходит.

Сердце билось словно заведенное, пока вдруг её плечи стали неподвижными, совсем тяжёлыми. Девочка не могла ими подвинуть, пока не начала ощущать острою боль. Опустив глаза к правой руке, Вэл заметила на плечах чужие иссохшие руки, с синими острыми ногтями, которые теперь впивались в кожу, пуская кровь.

Вэл кричала от боли, когда смогла поднять взгляд. И в тот момент горло связало в узел, а из глотки не вырывалось и писка. Перед ней было исхудавшее лицо её красивой матери. Её глаза, подсвеченные фиолетовым светом, расширены от пугающей ярости. Глаза, испещренные алыми сосудами и наполненными слезами. В них не было отражения, они были полны крови.

- Ненавижу! Ненавижу тебя, Маленькая Валентина! Моя Валентина, я убью тебя, моя дорогая! – шептала её мать безумно. Причитала как молитву, снова и снова, слепляя и раскрывая полные губы.

Валентина беззвучно содрогалась. Она смотрела на мать и её сковывало непонятное чувство вины тяжелой цепью. Та совершенна не была похожа на женщину с семейного портрета в большой зале. Вэл снова услышала какой-то звук, непонятный и протяжный, раздававшийся через стекло тьмы, которое дало трещину.

- ...Проснись! Хэй, проснись! – внезапно девочка отчётливо услышала посторонний голос, приглушенный, доносившейся по ту сторону мрака, - прости меня, но я должен...

Распахнув глаза, Валентина почувствовала, как солнечный свет режет взор, так, что ей пришлось сощуриться. Её щека горела, из глаз скатывались непрекращающиеся слёзы, а грудь разрывалась от рыданий и прерывистых вздохов.

- Я... что произошло...- девочка попыталась сесть, но её уложили обратно в чужие теплые объятия.

- Легче, боец! – рассмеялись над ней. Она подняла глаза и встретилась с насмешливым янтарным взглядом, обрамленным в длинные темные ресницы. Это был незнакомый и красивый юноша, с интересным изгибом таких же тёмных бровей, острым носом, с вероятно сломанной перегородкой и губами, растянутыми в тёплую улыбку. Валентина таких прежде не встречала.

- Я, я в порядке,- она только сейчас поняла, что залила его рубашку слезами и уютно лежала в его руках, бесстыдно разглядывая юного парня. Девочка почти испытала стыд, но прежде стоило подняться,- подожди, ты мне дал пощёчину? – Валентина успела принять положение сидя и нахмуриться.

- Прости, прости, пожалуйста! Просто ты не просыпалась, кричала и плакала, я не знал что и делать. – жалобно извинялся красивый юноша, приподнимая ладони вверх.

- Эм, хорошо. Благодарю, я полагаю,- заявила она потирая щёку и поднимаясь. Она стала оглядываться в поиске мерзких мальчиков, которые с ней это сотворили,- А где...

- Это были сыны дома Алан, ну, двое из них. Они одарены иллюзиями. Могут заставить видеть человека разные штуки,- он встал рядом с ней и пожал плечами, пряча руки так, чтобы Валентина не заметила разбитые костяшки на смуглых кистях, - не беспокойся, они сбежали.

- А они могут заставить видеть воспоминание?- нахмурившись спросила Вэл. Ей хотелось забыть увиденное и услышанное. Это было страшным кошмаром, но вопросы не покидали мысли. Она знала, что её мать табу в поместье. Всё что есть у Вэл это тот портрет, что она нашла. Валентина почти ничего не знала о своей родительнице, кроме того, Виктор запретил всё связанное с ней. Возможно, она совершила нечто ужасное. Даже Азар всегда увиливал от ответа. И в снах её часто преследовали несвязанные отрывки: её отец в крови, руки, впивающиеся в её кожу, испуганное лицо старшего брата.

- Наверное. Третий, что был с ними, из дома Каар. Клана забвений. Большее сказать не могу, я пропустил слишком многие уроки истории,- почесав затылок, ответил он уклончиво, - кстати, моё имя Икарис, Валентина, надеюсь, в этот раз ты его запомнишь,- он улыбнулся, так будто знал, что они еще долго не увидятся.

Она улыбнулась в ответ.

К закату, когда известия достигли Виктора, он добился наказания для всех трёх мальчиков, из-за чего кланы остались крайне недовольными. Ему тяжело пришлось, сдерживая себя и свою силу, чтобы не обрушить на их дома весь гнев. Старший Кантемир сразу же увёз родную дочь из дворца посчитав его небезопасным для девочки. Он ничего не объяснил и не высказал своего беспокойства, поэтому Валентина посчитала, что он поскорее хочет скрыться, сгорая со стыда за собственную бестолковую дочь. Ликарийская девочка, дочь самого Генерала, неспособная тому, что умеют малолетние дети. Она могла понять его чувства.

На следующий вечер Виктор позвал её к ужину, чтобы вручить бархатную коробочку.

- Что это, отец?- поинтересовалась Валентина, отрываясь от трапезы и открывая подарок.

- Это гранаты. Они инкрустированы в шумерское золото. Сами камни зачарованы. Никто не сможет прочитать тебя, Валентина.- сурово произнёс отец. Ошибочно приняв его тревогу за неудовольствие, она опустила голову.

«Драгоценности должны сделать то, что я совсем не в силах?»

- Прошу позвольте спросить, отец.- из под опущенной головы послышался голос.

- Конечно, спрашивай.- не замечающий подозрительных изменений в дочери, Виктор продолжал наслаждаться ужином, потягивая алую жидкость из хрустального бокала. Он проявил заботу, он собой гордился. Ей должно было понравится украшение, которое он получил незаконно, у тех, кто торгует черной магией.

- Моя мать меня ненавидела?- произнесла Валентина, испытующе всматриваясь в молодое лицо отца.

- Она тебя любила.- продолжая жевать кровавый стейк, после секундной паузы, отвечает мужчина.

- Тогда почему она пыталась меня убить?

Глаза Виктора распахнулись, он оторвал взгляд от своей тарелки и удивлённо посмотрел на собственную дочь. Он пытался что-то прочитать на её печальном лице. Отыскать причину её внезапного вопроса. Отец открывал и закрывал рот как рыба. Он подумал, что ему стоит проявить инициативу и выяснить как много она знает. Затем тщательно скрывая тревожность и вернув себе холодное выражение лица Виктор произнёс фразу, заставившую её закрыться в себе:

- Как ты вспомнила? Это из-за иллюзий? Как много...

Валентина отшатнулась от него, словно её ошпарили кипятком. Это правда. Она чувствовала подступавший ком. Чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Вэл машинально схватила коробочку с серьгами, поднялась, опустилась в поклоне у двери и покинула столовую.

Виктор же не смел её остановить. Да, он мог открыть ей правду. Жестокую несправедливость, узнай которую, она бы непременно стала винить саму себя. Но он не мог так поступить со своей девочкой. Недосказанность была их спасением.

Но для Валентины было больно осознать, что она непросто позор отца. Она причина ненависти собственной матери. Мамы, которая любит безусловно, ласкова и нежна, мама, которая защищает от невзгод и опасностей. Мать же Валентины пыталась лишить её жизни.

Девочка вытерла мокрые щёки тыльной стороной руки и наблюдая за последними лучами заката, неожиданно вспомнила красивого юношу.

Его руки такие же тёплые как солнце.