Глава 2 (редакт.1)
Страх – отнюдь не лишнее качество: он обостряет инстинкт самосохранения.
Энн Маккефри
Человек подобный Валентине не умел скучать. Причина кроется в том, что ей рано пришлось полюбить собственное одиночество. Томительные часы, когда девочке приходилось развлекать себя примитивными играми фантазии под следящими глазами прислуги, от которой исходила смрадная смесь из зависти и презрения. Униженные, лишенные родословной и амбиций, позволяли себе пренебрежительное отношение, безусловно проявлявшие его до тех пор, пока она не явила фамильную жестокость. С той поры на неё смотрели с тем же благоговением и страхом, что и на отца.
Но тем не менее, оторванная от нормальной социальной среды для развития любого ребенка, Валентина со временем стала тщательно оберегать своё уединение. За годы исследования разных уголков планеты, знакомства с невероятными культурами и выдающимися личностями, девушка не сумела подпустить к своим мыслям ни единой живой души.
И в это время она с поразительным превосходством наслаждалась самовольной социальной изоляцией, с удивительным рвением оберегая личный покой, предпочитая будто подглядывать за людскими драмами, изредка пробуя на вкус их чувства. Любимое занятие после чтения литературы мировой классики.
Сегодня рисование пастелью, завтра занятия по игре на фортепиано, а наследующей неделе уроки испанского в Каталонии. Человек полюбивший одиночество становится бесстрашен и непобедим перед скукой, проводя часы в самобытном анализе и познание себя. Такой же являлась и Валентина.
Вот и сегодняшним днём Вэл поднялась с двуместной бархатной кровати, игнорируя стакан воды и последнюю упаковку сильнодействующего снотворного на прикроватной тумбочке. Она недовольно зажмурилась, вспоминая сегодняшний сон:
— Да, да, отец, я помню. – недовольно произнесла она вслух, вспоминая золотые глаза в кошмаре с неизменной мантрой, - «Обрати свои недостатки в преимущества. Страх – это опасность. Эмоции – слабость. Боль - опыт». А я ведь тогда просто упала с дерева!
Приняв контрастный душ в мраморной ванной комнате, она принялась за особенный бодрящий напиток «исключительно для демонских отродий» и отметила, что на улице пасмурная погода. Что может быть лучше охлажденной крови здоровой мужской особи на завтрак? Верно, теплая и свежая, считала Валентина. Хотя, она явно не была честной. Ей приходилось проходить целую кутерьму бюрократии, чтобы получить подобные посылки из специальных компаний добытчиков. Кровь эта представляла собой не простую смесь плазмы и эритроцитов, а особенную жидкость, насыщенную эмоциями донора.
Зайдя в гардеробную, она пыталась сделать сложный выбор в пользу шерстяного белого пальто или милой кремовой дублёнки.
Сегодняшний распорядок дня был достаточно разнообразен. На старте она отправилась в винтажный магазин, где прикупила книгу, изданную в 1987, а значит явно младше неё самой. Затем Вэл ожидало увлекательное наблюдение за неработающим фонтаном, где она устроилась на отдаленном излюбленном кресле, с позиции которого с завистью бессмертного и безмятежностью маньяка поглядывала на пожилых.
«Каково это? Стареть. Чувствовать, как с самого рождения ты приближаешься к небытию, способность дотронуться до собственных морщин, ощущать как кожа скукоживается точно корка высохшего цитруса, эпидермис отслаивается, а сам ты превращаешься в прах? Это пугает?»
Её любимый ответ был изречён довольно статной и элегантной женщиной преклонных лет: «Знаешь, дорогая, однажды ты просто просыпаешься и понимаешь, что уже не юна как раньше. Остаётся лишь блеск в глазах. Самое печальное, что у некоторых нет и этого. Не растеряй сияние своего взгляда.»
Она улыбнулась вспыхнувшему воспоминанию и поднявшись, отправилась в небольшой ресторанчик, насладиться бокалом белого вина, откуда рукой подать до роскошной квартирки на пятом этаже невысокого довоенного дома. После её ждало любимое занятие: купив билеты с открытой датой, предстояло построить маршрут-трек. Нужно выбрать лишь следующую страну. ЮАР, Венесуэла, Хорватия?
Вэл считала, что к своим апартаментам, в какой бы точке мира они не находились, порой стоило ходить новыми путями. Когда она была маленькой, то считала, что это приносит удачу. Больше Валентина, конечно, не ребёнок, но в детстве действительно, следуя новой дороге она могла найти древнюю монетку с уже стертой чеканкой, или какой-нибудь необычный, чаще всего, ядовитый, цветок, если тропинка проходила вдоль границы леса. Она следовала этой привычке, которая заставляла влюбляться в неё. Мужчин очаровывала вовсе не наивность, а смелость быть странной. Да, Вэл никогда не боялась быть странной.
Оплатив счёт, она вышла и обогнула улицу так, что ей пришлось бы сделать круг, чтобы добраться до дома. И вот проходя мимо сырной лавки, где к тому же подавали домашние настойки, она внезапно почувствовала странный душок, исходивший ни от людей, чья кровь уже смешалась со спиртом, ни от кисло-молочного продукта различных сортов. Определенно нет. Запах был слабым, но знакомым, интересным и притягивающим. Родным.
Следую за ним подобно очарованной, она слышала его всё сильнее и сильнее. Ноги ступали на неизвестную улицу, а её саму тянуло к источнику аромата как к магниту. И чем ближе она подходила к нему, тем яснее ощущала подозрительный тон. Словно запах был способен проникнуть к ее рецепторам, оседая на слизистой языка. Она ощущала его на вкус. Так аромат превращался в зловоние.
Незнакомые постройки сменяли друг друга, мрак сгущался, делая улицу серой. Холод стелился будто указатель Валентине, а сумеречное небо превратилось в саму чернь. Повсюду грязь и происки мелких грызунов, и темные лужи, в которых не видно отражения.
И запах, ставший смрадом, пропитанный весьма известной эмоцией. Она пахнет отвратительнее и сладчайше всего на свете. То, как её чувствуют зависит от тяжести положения. Но независимо от него, существует лишь единственное верное знание.
Самое омерзительное и самое сладостное. Первобытное чувство. Страх.
Это. Страх.