Глава 113: Песня замирает в жалобном шорохе
Как бы ни была долга дорога — у неё всегда есть конец.
После более чем полугода разлуки со столицей, они всё же добрались до неё.
Перед самым въездом в город Ци Янь дала Сяо-Де успокоительное. Это лекарство ей передал Дин Ю — оно подавляло ночные кошмары и позволяло спокойно заснуть. Действие у него было мягкое, но эффективное.
Но даже с этим Ци Янь не могла чувствовать себя спокойно. Снова и снова извиняясь перед Сяо-Де, глотая вину и боль, она аккуратно связала сестру верёвкой.
Успокоительное ещё не подействовало — это ведь не снотворное. Но сегодня Сяо-Де была особенно ясной и послушной. Возможно, благодаря воссоединению с Ци Янь её состояние улучшилось — в последнее время она вела себя гораздо тише, почти не впадала в истерики. Или же её здоровье действительно ослабло: она стала часто и крепко засыпать.
Сяо-Де не сводила взгляда с Циан Янь. Её чёрные глаза были полны доверия. После короткого раздумья она даже спросила на ломаном официальном языке:
— Ге-ге, это зачем?
Циан Янь присела рядом с сестрой. Она не подняла головы, но её пальцы, державшие верёвку, дрожали. Дрожащим голосом она тихо ответила:
— Мы скоро войдём в город. Потерпи немного. Когда всё устроится, геге развяжет тебя...
Сяо-Де кивнула, послушно сказала:
— Ге-ге, я не буду убегать.
Словно тысяча стрел пронзила сердце — и всё же это ничто в сравнении с тем, как верёвка обвивала тело Сяо-Де, а нож за ножом вонзался в душу Циан Янь. Свежая кровь текла в её груди, без конца.
К моменту, когда их повозка приблизилась к границам столицы, Сяо-Де уже уснула.
Но Циан Янь всё ещё не могла расслабиться. Она достала шёлковый платок и заткнула рот сестре.
Она ведь клялась, что не допустит больше никаких унижений в жизни Сяо-Де... и сколько дней прошло? Она уже нарушила собственное слово.
Ци Янь сжала кулаки до боли. В её глазах, обрамлённых красноватой каймой, мелькала сдерживаемая, почти взрывающаяся жестокость...
Она чувствовала себя никчёмной — хуже некуда. Но у неё не было выбора. Действительно не было.
Помощь в ликвидации последствий катастрофы увенчалась полным успехом, и потому императорский двор, несомненно, отправил свиту чиновников встречать их у въезда в столицу.
Если бы при всех Сяо-Де снова потеряла над собой контроль, если бы вдруг заговорила на родном языке... Ци Янь, каким бы высоким ни был её авторитет, не смогла бы её защитить.
Сяо-Де спокойно спала на сиденье в карете. Тело было туго связано, как рисовый зёрнышко в обёртке. Сверху её накрывали лёгким одеялом.
Циан Янь сидела рядом, но не смотрела на неё. Её янтарные глаза вновь стали пустыми и безжизненными. Никто не мог догадаться, о чём она думает.
Как и ожидалось: двор отправил встречать их чиновников третьего ранга и выше за тридцать ли до города.
Поскольку Наньгун Да был временно недееспособен, его официально представлял старший принц Наньгун Вэй. Четвёртый принц, Наньгун Жэнь, тоже прибыл — эти братья с детства были неразлучны.
Оба принца выглядели свежо и энергично, с уместными улыбками на лицах, стоя перед сотней чиновников. Рядом с ними Наньгун Ван казался немного растрёпанным, но его глаза светились таким энтузиазмом, которого не хватало обоим принцам.
Он вернулся с богатой «добычей». В то время как у двух других братьев, хотя статус их матери не изменился, в заднем дворце появилась новая высшая наложница Я, и часть влияния ушла от них. Один фланг усилился, другой — ослабел.
— Стой! — крикнул Наньгун Ван, натягивая поводья одной рукой и поднимая ладонь другой. Длинная процессия немедленно остановилась.
Он посмотрел на сотню чиновников, пришедших их встречать.
Он слегка приподнял подбородок, затем отпустил поводья и спрыгнул с лошади.
Второй и Четвёртый Принцы подошли к нему одновременно и с улыбкой поприветствовали:
— Третий младший брат!
— Третий старший брат!
Наньгун Ван сложил руки в приветствии:
— Второй брат, Четвёртый брат, вы потрудились приехать.
Наньгун Вэй похлопал Наньгун Вана по плечу:
— Мы не виделись уже больше полугода, Третий Брат проделал нелёгкий путь. Отец-император повелел устроить пир в Золотом дворце — всё уже готово. Проводить его будет Пятый брат. Все императорские дети должны присутствовать. Как только процессия немного отдохнёт, поезжай с нами во дворец.
Придворные евнухи уже подготовили места у дороги. Три Принца сели и начали вести тёплую беседу.
Сотня чиновников постепенно разошлась, каждый направился к своим знакомым — обменяться вежливостями.
Среди толпы мелькнула молодая фигура; человек торопливо пробирался вперёд, явно кого-то ища.
— Где находится повозка вице-министра строительного ведомства, господина Ци?
Стражник указал рукой в сторону хвоста процессии. Молодой человек в малиновом чиновничьем облачении быстро направился туда...
Как только Ци Янь спустилась с повозки, она услышала знакомый голос:
— Течжу!
Во всей столице был только один человек, который звал её этим прозвищем.
Гунъян Хуай неистово скучал по Ци Янь все эти месяцы. От волнения он непроизвольно выкрикнул её неловкое детское прозвище.
Конечно, окружающие на мгновение замолчали. Все с любопытством начали искать глазами, кто же этот самый «Железный столб»...
Циан Янь подошла к Гунъян Хуаю и сдержанно поклонилась, затем с улыбкой произнесла:
— Байши, надеюсь, ты был здоров.
Гунъян Хуай расплылся в широкой улыбке. Он поддержал руку Циан Янь и с воодушевлением осмотрел её:
— Потемнел, похудел и стал ещё крепче! Видно, за эти месяцы ты не зря трудилась?
Циан Янь:
— Байши слишком преувеличивает. Всё получилось благодаря милости Его Величества и мудрому руководству Третьего Высочества.
Гунъян Хуай дружески стукнул кулаком по её плечу:
— Пятое Высочество на одном из совещаний особо отметил твой вклад. Слышал, сам император лично поставил красную метку на указе о награждении. Я как раз занимался списком императорских наград — он уже доставлен в твоё поместье.
Он шагнул ближе к Ци Янь, слегка подтолкнул её локтем и заговорщически прошептал:
— Ты ведь ещё не знаешь? Его Величество постепенно идёт на поправку и уже сам ставит красные метки. Про другие награды пока молчу, но в списке были: пара оберегов из благословенного нефрита, саше с двойными рыбками и слоновая табличка...
С этими словами он подмигнул.
Циан Янь сжала губы. Все три награды были весьма значимыми для любого чиновника: пара нефритов — символ великой чести, саше с двойными рыбками и слоновая табличка — знаки высокой милости.
В королевстве Вэй чиновники третьего ранга и выше носили малиновое облачение, но вышивка на груди и аксессуары на поясе различались. У третьего ранга — обычные рыбные саше, у второго — двойные рыбки, а у первого — двойные рыбки с добавлением нефритового украшения.
«Табличка» — это предмет, который чиновники и военные держали в руках при входе на аудиенцию. У чиновников первого ранга она была нефритовая, а слоновая предназначалась для членов императорской семьи и титулованных дворян.
Циан Янь пока лишь третий ранг, вице-министр строительства; такие награды явно превышали её текущий ранг — что означало лишь одно: повышение будет очень скоро.
Процессия отдыхала у ворот столицы около часа. Все чиновники обменялись приветствиями и новостями, трое Принцев вели приятную беседу.
Каждый из них сел на своего высокого и статного коня, чтобы первым въехать в столицу.
Процессия двигалась по каменной дороге, хотя Наньгун Да не приказывал расчищать улицы. Но, зная, что двор совершил великое дело на благо народа, простые люди сами выстроились вдоль дороги, чтобы встретить их.
Наньгун Ван сохранял лёгкую улыбку, сидя верхом. Он неоднократно кивал в знак уважения по обе стороны, в сторону простолюдинов, и только тогда лицо Второго Принца, Наньгун Вэя, немного омрачилось...
Дворцовый пир был назначен через четыре часа, так что у чиновников было время разойтись по домам, чтобы умыться и переодеться.
Наньгун Цзиннюй смотрела на кипу рапортов, что громоздилась перед ней, словно гора. Из-за возвращения группы по ликвидации последствий бедствия в столицу начали стекаться всевозможные донесения — кто-то выказывал преданность, кто-то добивался наград, кто-то отчитывался о результатах поездки. Перечислить всё было невозможно.
Она взглянула на небо за окном и тихо вздохнула.
Окунув императорскую кисть в чернильницу, она вновь с головой ушла в работу.
Скорость чтения и письма у неё увеличилась, но мысли начали блуждать...
Вернётся ли Ци Янь сначала в поместье Фуму или в княжеское поместье? Теперь, когда она подумала об этом, то поняла, что так и не успела сказать ему, что переехала обратно во дворец. Если он поспешит в княжеское поместье с надеждой на встречу и не найдёт её там — не будет ли он разочарован?
Мимолётное чувство вины пронеслось в сердце Наньгун Цзиннюй. Ей следовало бы сегодня попросить у Отца-Императора отгул...
В конце концов, она ведь знала, что Ци Янь возвращается именно сегодня. Ей казалось, что она успеет закончить проверку ежедневных донесений до прибытия процессии, но не ожидала, что работа в этот день окажется в несколько раз объёмнее обычного.
Полгода разлуки... Она тоже скучала по нему.
Наньгун Цзиннюй ускорила темп чтения, предвкушая встречу с Ци Янем на дворцовом пиру.
Улыбнётся ли он так же мягко, как всегда, сложит ли руки в придворном поклоне и спросит: «Как Ваше Высочество себя чувствует?»
Если ей захочется выпить побольше, будет ли он, как всегда, смотреть на неё с той же потаённой нежностью и беспомощностью в янтарных глазах, наклоняться к ней, чтобы взять её руку с кубком, и тихо говорить:
— Ваше Высочество, три чаши уже выпиты, не следует пить больше.
Наньгун Цзиннюй беззвучно рассмеялась при этой мысли. Её взгляд стал мягким, как вода.
Сегодня вечером... она вернётся в своё поместье. Прикажет Цюцзюй зажечь красный фонарь, и, хотя Отец-Император и велел не раскрывать Ци Яню слишком многое, она всё же сможет расспросить его о том, как прошли эти полгода.
Через его глаза она сможет увидеть, каким был мир за пределами дворца. Может быть, он даже вздохнёт и скажет пару слов с сожалением о бедах простых людей.
В столице процессия разъехалась в разные стороны. Господа чиновники направились по своим поместьям.
Кучер поднялся на повозку, сменив стража. Он слегка дёрнул за поводья и спросил:
— Господин Ци, возвращаемся в поместье Фумы или в княжеское?
— В поместье Фумы.
Кучер:
— Слушаюсь.
Повозка прибыла к воротам поместья Фумы. Все слуги уже стояли на коленях у ворот, встречая господина, но Ци Янь не вышла из кареты. Она велела Сяхэ отправить кого-нибудь, чтобы доставили кучера обратно во дворец, а затем приказала другому слуге вести карету прямо в её личное поместье.
Все слуги у ворот поместья Фумы переглянулись в молчаливом изумлении. После целых полгода — господин даже не сошёл с кареты, а сразу уехал в своё собственное поместье?
Первая отреагировала управляющая Сяхэ — он встал перед толпой, произнес несколько дежурных фраз, после чего распустил всех слуг.
Карету остановили у ворот личного поместья. Ци Янь велел слуге вернуться в поместье Фумы, а сама поручила Цянь Юаню взять лошадь за повод и отвезти карету в самый укромный маленький дворик в глубине усадьбы.
Цянь Юань:
— Господин, мы прибыли.
Только спустя долгое время Ци Янь наконец спустилась с повозки, держа на руках мирно спящую девочку.
На лице Цянь Юаня отразилось удивление, но он сразу понял, в чём дело. Он внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что слуги не последовали за ними, только тогда успокоился.
Цянь Юань:
— Господин, позвольте передать эту даму мне.
Ци Янь покачала головой:
— Пойди и открой дверь в спальню. Потом найди надёжного лекаря. Я не хочу, чтобы об этом узнал хоть кто-то третий.
Цянь Юань:
— Господин может быть спокоен. Я всё понял.
Час спустя лекарь прибыл.
Цянь Юань лично договорился с ним о гонораре, предупредил о последствиях, после чего надел на него чёрный головной капюшон и усадил в карету, направив в личное поместье.
Цянь Юань привёл лекаря к флигелю:
— Господин, лекарь прибыл.
Ци Янь поправила одеяло на Сяо-Де, опустила занавеси, затем зашла за ширму. Немного подумав, она сняла обувь и села рядом с Сяо-Де на край кровати.
Ци Янь:
— Входи.
Лекарь никак не ожидал, что владелец такого большого поместья окажется такой молодой, а голос его был и вовсе трудноопределимый — почти женский. Но он не смел задаваться лишними вопросами. Он вытер пот со лба и, держась в глубоком поклоне, смотрел только под ноги.
Цянь Юань дал ему два золотых слитка без лишних слов. После такого вознаграждения лекарь мог бы безбедно жить всю оставшуюся жизнь. Но если не справится с лечением — судя по обстановке, жизни у него уже не останется, чтобы ею воспользоваться.
Дверь во флигелек со скрипом распахнулась. Ци Янь просунула из-за занавеси руку Сяо-Де:
— Можешь начинать.
Цянь Юань:
— Понял.
Ци Янь:
— Садись.
Как мог лекарь осмелиться сесть? Он поставил у изголовья медицинский ящик, достал мягкую подушку и подложил её под запястье Сяо-Де. Затем опустился на колени у кровати, слегка отвернувшись, и начал ощупывать пульс.
Ци Янь наблюдала за ним сквозь занавесь, оценивая его выражение лица и движения. Видя, что он ведёт себя благоразумно, она немного успокоилась.
Лекарь держал пульс довольно долго, потом на его лице проступило облегчение. Он с радостью сказал:
— Поздравляю, госпожа! Ваша достопочтенная супруга уже на втором месяце беременности!
Наньгун Цзиннюй успела закончить проверку последнего рапорта прямо перед началом дворцового пира. Теперь она на собственном опыте поняла, насколько тяжело приходилось Отцу-Императору. Всего за несколько месяцев, что она замещала его на троне, она уже нередко чувствовала полное изнеможение, а аппетит сильно снизился.
А ведь Отец-Император занимает трон уже более десяти лет...
Она аккуратно сложила рапорты, накрыла их жёлтым шёлком — знак того, что отчёты проверены. Теперь Сыцзю мог отнести их в канцелярию, где каждый из них распределят по назначению.
Наньгун Цзиннюй отправилась в дворец Вэйян на носилках. Там она приняла ванну, затем после долгих раздумий выбрала классическое красное дворцовое платье и надела подвеску из золота — ту самую, которую как-то раз похвалил Ци Янь. Затем она снова села в носилки и направилась на пир.
Пир уже вот-вот должен был начаться. Все сановники и вельможи уже собрались.
Хотя сам Наньгун Жан не мог присутствовать из-за болезни, он велел Пятому принцу — который временно правил страной — занять место хозяина.
После церемониального возгласа Наньгун Цзиннюй ступила в главный зал. Четыре дворцовые фрейлины, державшие подол её платья, опустили его на пол, как только она пересекла порог.
Все хором:
— Приветствуем Высочайшее Превосходительство, Принцессу Чжэньчжэнь!
Наньгун Цзиннюй слегка изогнула уголки губ в улыбке.
Её прекрасные глаза метались по залу, в поисках фигуры, которой она так сильно тосковала все эти полгода.
Поиск был тщетным. Наньгун Цзиннюй нахмурила брови: согласно характеру Ци Яня, он должен был бы прийти раньше.
Наньгун Цзиннюй сохранила спокойствие и, потянувшись за длинным подолом платья, села на своё место. Подняв руку, она велела одной из фрейлин присесть рядом:
— Какие указания для тебя, Ваше Высочество?
Наньгун Цзинну немного подумала, а затем сказала:
— Пойди и позови официального представителя министерства обрядов, отвечающего за организацию дворцового пира.
Фрейлина:
— Всё понятно.
Через мгновение в быстро шагах подошёл заместитель министра обрядов, Гунъянь Хуай. Он остановился перед столом Наньгун Цзиннюй и поклонился:
— Этот чиновник, заместитель министра обрядов Гунъянь Хуай, приветствует Высочайшее Превосходительство, Принцессу Чжэньчжэнь.
Наньгун Цзиннюй:
— Фума уже прибыл на пир?
Гунъянь Хуай ответил:
— Отвечаю вашей Высочеству, Тэчжу отправил кого-то за лекарем. Он не сможет присутствовать на дворцовом пиру, так как чувствует себя плохо.
Увидев, как Наньгун Цзиннюй нахмурила брови и её взгляд стал тяжёлым, Гунъянь Хуай понял, что ошибся... и поспешно поправился:
— Фума... Господин заместитель министра работ действительно очень потрудился в этот раз. Я сегодня его видел, он стал смуглее, намного похудел с того времени, как покинул столицу, и выглядел очень усталым. Он, вероятно, отдыхает в своём поместье. Ваша Высочайшая не должна беспокоиться, Фума, скорее всего, поправится после ночного отдыха.
Наньгун Цзиннюй не была недовольна, что Гунъянь Хуай называл Ци Яня «Тэчжу». Она ведь знала о их дружбе как учёных.
Просто её сердце сжалось, когда она услышала, что Ци Янь заболел.
Она помнила, что он часто болел после их брака. Она думала, что он стал лучше за последние два года, но теперь снова узнала, что он заболел.
Более того, её сердце болело ещё сильнее, услышав, что Ци Янь стал намного слабее... Она так сильно хотела, чтобы могла немедленно покинуть этот дворцовый пир и поехать к нему, чтобы увидеть, как он себя чувствует.
И тут раздался объявляющий голос евнуха:
— Пятый принц прибыл... — прервав её размышления.