110 - «Так было велено судьбой»
Разгар лета. Солнце висело прямо в зените, излучая нестерпимый жар.
Даже густая зелень в императорском саду выглядела вялой.
От земли поднимался безцветный маревый пар, искажающий всё вокруг.
Цикады стрекотали оглушительно. В их гомоне слышалась усталость —
словно это была последняя песнь уходящего лета.
На гладком лбу Наньгун Шунюй выступила тонкая испарина,
но её сложный дворцовый наряд всё ещё был безупречно уложен.
Четыре дворцовые служанки следовали позади неё,
пока она шла по дорожке императорского сада.
За садом располагалась старая резиденция дворца Фэнцзао —
ныне это дворец Вэйян, в котором временно проживала принцесса Чжэньчжэнь.
С тех пор как Наньгун Цзиньнюй вернулась во дворец,
сестры не встречались уже много дней.
Наньгун Шунюй начала скучать по своей младшей сестре.
В последнее время до неё дошли слухи:
страж у дворца Лу Чжунсин обустроил частную резиденцию за пределами поместья Фума,
где содержал несколько наложниц.
Наньгун Шунюй почувствовала облегчение,
но в то же время впала в новые тревоги:
она была нелюбимой дочерью наложницы.
Если об этом узнала она,
то и Император-отец скоро всё узнает — дело лишь времени.
Она хотела выговориться Наньгун Цзиньнюй
и попросить младшую сестру помочь придумать,
как ей повести себя, когда «правда откроется»,
или как, хотя бы отчасти, снять с себя вину.
Наньгун Шунюй была погружена в свои мысли
и вовсе не заметила, что кто-то стоял у неё на пути.
Её вернула к действительности служанка:
— Приветствуем Вашу Светлость, Старшую супругу!
Наньгун Шунюй остановилась.
В пяти шагах от неё стояла только что назначенная Старшая супруга — Цзия,
теперь уже главная фигура Заднего дворца.
В отличие от официального одеяния Наньгун Шунюй,
Цзия была одета просто.
На ней была практичная одежда из степей,
свободный ворот, естественный и свежий вид.
Взгляд Наньгун Шунюй на миг выдал удивление,
но она быстро собралась:
— Приветствую Вашу Светлость, Старшую супругу.
Цзия с улыбкой подошла и естественно взяла её за руку:
— Какая встреча, какое совпадение.
Наньгун Шунюй кивнула. Цзия оглянулась:
— Прогуляюсь с принцессой Чжохуа, сопровождение не нужно.
Служанки отошли, как им велели.
Они уже привыкли к подобным сценам.
Её Светлость, Старшая супруга, была близка с Принцессой Чжохуа —
это знали даже слуги внутреннего дворца.
Цзия потянула Наньгун Шунюй к своим покоям и спросила:
— Зачем ты пришла во дворец в такую жару?
Наньгун Шунюй ответила:
— Я давно не видела Сяо-мэй и хотела её навестить.
Если у Вашей Светлости нет дел, могу ли я быть свободна?
Цзия оглянулась и с полуулыбкой сказала:
— Пришла ты не вовремя — принцессы Чжэньчжэнь нет.
Брови Наньгун Шунюй слегка нахмурились.
Цзия сильнее сжала её руку и продолжила вести вперёд:
— Сначала пойдём ко мне — мне нужно с тобой поговорить.
... ...
Цзия не солгала:
Наньгун Цзиньнюй действительно не было во дворце Вэйян.
В такую знойную и засушливую пору
во всём императорском дворце было только одно прохладное и освежающее место.
В кабинете бокового крыла дворца Ганьцюань
стояли ряды книжных полок, аккуратно уставленных книгами.
По углам были расставлены медные чаны.
На их поверхности свисали капли ледяной воды,
изредка скапливаясь и стекая в подставленные сосуды.
В чаны клали большое количество льда,
а сверху, из специального отделения, струился аромат драконьего благовония.
Во всём дворце только один человек мог пользоваться такими удобствами —
Наньгун Жан.
Однако в кабинете Наньгун Жана не было.
За императорским письменным столом, покрытым ярко-жёлтым шёлком,
ровно сидела Наньгун Цзиньнюй —
на ней было ярко-красное дворцовое платье.
Она была сосредоточена, что-то писала на столе.
Широкий рукав был слегка засучен, обнажая светлую руку.
Иногда кисть замирала,
после раздумья и с нахмуренными бровями
она продолжала писать.
Прошло уже больше полугода с тех пор,
как Третий принц Наньгун Ван покинул столицу
для помощи при стихийном бедствии.
Рядом с Наньгун Цзиньнюй лежала стопка донесений —
одно из них было разложено перед ней.
Дата в заголовке была весьма недавняя.
На нём уже стояли десятки строк пометок красными чернилами,
и их количество продолжало расти.
... ...
Страж у дворца нёс перед собой поднос обеими руками.
Он спешил — на подносе лежали отчёты,
переданные на сегодняшнем утреннем совете
разными министрами.
Пятый принц уже сделал свои замечания
и выбрал несколько важных документов,
которые он велел передать Императору.
В императорском саду у Лу Чжунсина вдруг расширились глаза:
он увидел знакомую фигуру...
Нет, даже две.
Тихо идя по извилистой дорожке,
он заметил, как часть чьего-то платья мелькнула за каменным валуном.
Старшая супруга Цзия,
одетая в практичное одеяние, прижалась обеими руками к валуну,
а другая фигура как будто была «заперта» ею,
прижавшись к валуну спиной.
Край её одежды имел розовато-красный оттенок —
характерный для женских дворцовых нарядов...
Как и Ци Янь, Цзия, родом с лугов,
обладала необычайно острым чутьём.
Она почувствовала появление Лу Чжунсина в тот же миг,
но сделала вид, что не замечает,
и продолжала смотреть на Наньгун Шунюй
с полуулыбкой, в которой читалась насмешка.
Её злищийся взгляд был для неё особенно интересен.
Как только Наньгун Шунюй хотела что-то сказать,
Цзия закрыла ей рот и тихо прошептала прямо в ухо:
— Не двигайся. Кто-то рядом.
Наньгун Шунюй вся вздрогнула,
но в глазах Цзии не было ни следа паники.
Она быстро оттянула Наньгун Шунюй,
спрятав её полностью за валуном.
Цзия резко крикнула:
— Кто здесь!?
Поднос выпал из рук Лу Чжунсина с глухим звоном.
Он ещё не успел наклониться,
как Цзия уже стояла прямо перед ним.
— А, кто бы это мог быть...
Оказалось, это же страж у дворца, —
с подчеркнутой издёвкой произнесла Цзия его полное звание.
Наньгун Шунюй затаила дыхание, продолжая прятаться за валуном.
Лу Чжунсин в смятении пал ниц и с уважением произнёс:
— Подданный Лу Чжунсин приветствует Вашу Светлость, Старшую супругу!
Цзия хмыкнула:
— Если я не ошибаюсь,
посторонним запрещено входить в императорский сад.
Лу Чжунсин виновато улыбнулся:
— Ваша Светлость, возможно, ещё не знаете:
на утреннем совете поступили новые донесения по бедственному положению.
Пятый принц выделил несколько срочных,
которые Его Величество должен просмотреть сегодня же...
Так что подданный осмелился пройти коротким путём.
Цзия внимательно посмотрела — действительно,
на подносе лежало несколько отчётов.
Один из них раскрылся — длинный документ.
На нём уже стояли пометки главы секретариата
и Наньгуна Да,
а имя внизу гласило:
заместитель министра общественных работ Ци Янь.
Цзия присела и помогла Лу Чжунсину собрать бумаги,
но прежде чем вернуть их,
прочла всё прямо перед ним.
Затем холодно произнесла:
— Как Страж у дворца, ты не только подглядываешь в документы,
но ещё и позволяешь наложнице Заднего дворца читать их.
Что же это за преступление?
Выражение лица Лу Чжунсина стало озадаченным:
он никогда не встречал женщину,
которая так лихо искажала реальность,
но всё равно опустился на одно колено:
— Прошу Вашу Светлость, проявите милосердие.
Цзия по-прежнему сидела перед ним,
улыбаясь, словно цветущая весна,
но злобно развернула каждый сложенный отчёт
и с подчеркнутым вызовом подняла перед ним.
Лу Чжунсин в панике отвёл взгляд.
Голос Цзии, спокойный и небрежный, донёсся до него:
— Ах, ну что ты...
Один случайно увиденный отчёт ещё можно оправдать.
Но когда их уже столько...
Что же теперь делать?
Холодный пот потёк по спине Лу Чжунсина:
— Что Ваша Светлость имеет в виду?
Цзия отпустила бумагу,
и та с шелестом снова упала на землю.
Она хлопнула по ладоням,
будто ничего и не произошло,
и беззаботно улыбнулась:
— Ничего. Господин Лу может продолжать путь.
Лу Чжунсин с опущенной головой аккуратно собрал все разбросанные отчёты,
разложил их по темам,
поднял поднос и, не оборачиваясь, поспешил уйти.
Цзия:
— Выходи, он ушёл.
Наньгун Шунюй наконец вышла из-за валуна,
аккуратно приглаживая помявшуюся одежду.
Цзия, не оборачиваясь:
— Я помогла тебе избавиться от этого проклятого Фумы.
Разве ты теперь мне не обязана?
Лёгкое недовольство скользнуло в глазах Наньгун Шунюй.
Тонкие брови слегка нахмурились:
— Если бы не Ваша Светлость,
мне и не нужно было бы прятаться от него.
Цзия:
— Разве у вас, в царстве Вэй, не говорят:
«невиновный знает, что он невиновен»?
Между мной и тобой ничего не было.
Так какое это имеет ко мне отношение?
Наньгун Шунюй:
— Мы обе женщины.
И что, если господин Лу нас увидел?
Я всего лишь подумала об облике Вашей Светлости.
Цзия вдруг рассмеялась.
Наньгун Шунюй с изумлением посмотрела на неё.
Когда смех утих, она спросила:
— Над чем смеётся Ваша Светлость?
Цзия, как ни в чём не бывало, обняла Наньгун Шунюй под руку,
и, приблизившись к уху, прошептала:
— А ты ведь хвасталась, что перечитала пол-библиотеки.
А такие простые вещи и не знаешь.
Даже я, степная дикарка, знаю —
а великая принцесса Чжаохуа — нет?
Откуда ты знаешь, что у двух женщин не может быть ничего?
Ты пробовала?
... ...
Десятый год правления Цзиньцзя, девятый месяц.
На юге уже пошли осенние дожди.
Скоро и на севере польёт ливень.
Архитекторы и рекруты под началом Наньгун Вана,
вместе с нанятыми местными мастерами,
трудились вверх дном —
и наконец завершили ремонт речного канала,
повреждённого в прошлом году.
Теперь оставалось подождать ещё пару недель —
когда пойдут первые дожди,
они проверят все каналы и городские дренажные системы.
После этого проведут финальные правки — и смогут возвращаться в столицу.
За эти полгода у Наньгун Вана было немало «добычи».
Благодаря надёжному помощнику Ци Яню
и хорошему управлению со стороны Министерства общественных работ,
он смог беспрепятственно ездить по провинциям
и встречаться с теми, кого хотел привлечь на свою сторону.
Наньгун Ван стал ещё больше ценить Ци Яня.
Тот был не только умён —
он прекрасно разбирался в людях
и обладал выдающимися способностями.
Теперь ни один архитектор и чиновник
не смел ему перечить.
Как и предсказал Ци Янь,
в третий раз, когда Наньгун Ван запросил финансирование у двора,
Наньгун Да прислал лишь немного припасов.
И тогда Наньгун Ван начал открыто устраивать пиршества,
приглашая чиновников провинций,
а также губернатора и генералов гарнизонов,
прямо прося у них помощи в финансах и людях.
Благодаря поддержке местных войск
удалось сэкономить значительные суммы
на оплату труда архитекторов.
А работы по ликвидации последствий стихийного бедствия
были завершены и быстро, и качественно.
Но больше всего Наньгун Вану нравилось,
что Ци Янь в этот раз вёл себя очень разумно:
предложив ему идею,
он больше никак не вмешивался,
а лишь молча стоял у него за спиной, полностью поддерживая.
Ни в одном пиру участия не принимал.
Это очень обрадовало Наньгун Вана.
В конце концов, кто хочет,
чтобы рычаг влияния над ним оказался в руках помощника?
За эти полгода Ци Янь слегка загорел.
Полгода назад он ещё был утончённым юношей, мягким, как нефрит,
знаменитым «двумя первыми местами и одним цветком» —
Фума Принцессы Чжэньчжэнь.
Теперь она фактически стала номинальным руководителем операции по ликвидации последствий бедствия. Каждый день до рассвета она появлялась на строительной площадке, ела три раза в день вместе с архитекторами, и каждый строительный чертёж должен был пройти её утверждение.
Группа ждала ещё пятнадцать дней. За раскатом далёкого грома в северном царстве начался первый осенний дождь.
Небеса благоволили: сильный дождь лил целые сутки. Речной канал наполнился в мгновение ока — это был идеальный момент для испытания.
Когда дождь закончился, все вышли из домов на улицы. Городская стена осталась прочной, и на каменных плитах почти не было луж. Архитекторы с волнением направились к городской канаве. Хотя уровень воды в канаве поднялся на полметра, признаков перелива не наблюдалось.
Кто-то закричал: «Мы сделали это!»
Толпа взорвалась радостными возгласами. Даже на загорелом до цвета пшеницы лице Ци Янь расцвела редкая улыбка.
Кто-то принёс парчовый футляр и подбежал к Ци Янь, чтобы открыть его. Внутри были ярко-красные связки фейерверков.
Другой человек, уже подготовивший зажигалку, вручил её Ци Янь: «Господин, мы справились! Прошу вас!»
Один из архитекторов закрепил фейерверки на бамбуковом шесте, поднял его высоко, и Ци Янь с лёгкой улыбкой зажгла фитиль. Архитекторы с гордостью улыбались, когда бамбуковый шест поднялся над городской канавой. Громкие и резкие хлопки наполнили воздух, красные обрывки бумаги, как листья, упали в реку и поплыли по течению.
Через несколько дней со всех уголков страны поступили хорошие вести: все водные каналы в уездах, пострадавших от стихийного бедствия, выдержали внезапный паводок от проливных дождей!
Это был редчайший успех. Не потребовалось ни одного повторного ремонта — масштабная операция была завершена в один этап!
Имя заместителя министра строительства Ци Янь прочно запечатлелось в сердцах всех архитекторов...
Нангун Ван был в великолепном настроении. Он достал деньги из собственного кармана, закупил сотню свиней и овец, нанял местных поваров и кухарок и распорядился установить огромный очаг. В воздухе витал аромат мяса.
Можно сказать, что все чиновники, прибывшие на ликвидацию последствий бедствия, заметно исхудали. В их телах не осталось и следа жира после нескольких месяцев на пайках и диких травах.
Особенно Ци Янь — её одежда, которая по прибытии сидела плотно, теперь висела мешком...
Местные власти праздновали три дня. Нангун Ван поднялся на помост с речью, после чего приказал нанятым архитекторам получить своё жалование и разойтись...
10-й год Цзинцзя, 10-й месяц, 5-й день. Процессия, завершившая миссию по ликвидации последствий бедствия, отправилась обратно в столицу.
На территории провинции Цзинь Нангун Ван отдал приказ остановиться во временном дворце на трёхдневный отдых.
В ту ночь Ци Янь явилась в главный зал.
Ци Янь: «Приветствую Ваше Высочество».
Нангун Ван тепло поддержал Ци Янь обеими руками и, взяв её за руку, усадил в кресло: «Мой великий герой заслуг, прошу, садитесь!»
Ци Янь сдержанно улыбнулась и села.
Нангун Ван: «Зачем же зять пожаловал так поздно ночью?»
Ци Янь помолчала немного, затем тихо ответила: «Это не срочное дело, но для меня оно очень важно».
Нангун Ван: «О? Неужели такое возможно? Раз уж ты пришёл, зятёк, говори, я непременно помогу, чем смогу».
Ци Янь: «Ваше Высочество, Вы и сами знаете — я из провинции Цзинь, но много лет не возвращалась, чтобы почтить предков. Хотела сделать это сейчас, по прибытии, но тогда это было бы неуместно. Осмеливаюсь поднять этот вопрос теперь, когда мы успешно завершили дело».
Хорошее представление нужно доигрывать до конца.
В царстве Вэй придавали огромное значение сыновней почтительности. И если бы учёная из провинции Цзинь, Ци Янь, прошла через родную провинцию дважды и не почтила могилы предков, её бы не просто осудили. Это вызвало бы подозрения у мнительных людей.
Даже если Ци Янь Агула не знала, где на самом деле находилась могила предков настоящей Ци Янь, она заранее разузнала об этом. Клан Ци из провинции Цзинь некогда был крупнейшим родом на этих землях, так что найти фамильную усыпальницу было несложно.
Нангун Ван выразил явное смущение. Его всегда считали человеком, уважающим достойных учёных. Ци Янь так долго следовала за ним, выполняя тяжёлую службу, а он позабыл о столь важном деле.
Нангун Ван: «Это необходимо исполнить! Зятёк, ты вернулся в родные края с великими заслугами, и как член императорской семьи ты должен не просто провести жертвоприношение, оно должно быть пышным! Подготовьте три жертвенных животных — я сам этим займусь».
Ци Янь поднялась и, сложив руки, отвесила почтительный поклон:
Ци Янь: «Благодарю Ваше Высочество».
...
После эпидемии в первый год правления Цзинцзя численность клана Ци в провинции Цзинь значительно сократилась. Поэтому Нангун Ван приказал разослать гонцов по соседним провинциям, чтобы пригласить всех мужчин с фамилией Ци, чтобы «создать нужную атмосферу» для Ци Янь.
Узнав, что почитать предков будет сам господин Ци — вице-министр строительства третьего ранга при дворе, люди с этой фамилией не могли сдержать радости: участие в таком событии почти означало повышение их социального статуса. Все они приехали с энтузиазмом.
Нангун Ван пригласил специалиста, чтобы тот выбрал благоприятную дату. Та пришлась на пятый день, и он отдал приказ задержаться в провинции до этого времени.
Услышав, что выдающийся господин Ци будет чтить предков, никто из чиновников и архитекторов, сопровождавших поездку, не возразил. Некоторые архитекторы даже вызвались помочь с реставрацией родового храма вместе с кланом Ци.
В день обряда небо было безоблачным. Ци Янь сняла свою обычную практичную одежду и надела алое официальное одеяние вице-министра третьего ранга.
Для неё всё это было лишь частью спектакля. Но то, что случилось позже, стало событием, о котором она будет вспоминать с волнением и благодарностью долгие годы.
Она была безмерно признательна небесам. Если бы не поехала на обряд, она не знала бы, чем возместить ту боль.
Перед церемонией случился небольшой инцидент...
Кто-то из клана Ци опустился на колени перед Ци Янь с неловким выражением лица:
«Брат по клану, у этого простолюдина есть кое-что, о чём нужно доложить...»
Ци Янь: «Встань и говори».
Тот человек стоял, слегка склонившись, не осмеливаясь смотреть ей в лицо, и тихо произнёс:
«Господин, случилось что-то странное с подношениями для обряда».
Ци Янь: «Не спеши, расскажи подробнее».
«Всё очень странно. Остальные подношения остались на месте... Но из главных трёх животных исчезло одно — вчера приготовленный целый баран пропал».
Ци Янь: «Пропал? Что сказали на кухне?»
«Мы уже отправили людей. Кухня подтверждает: баран, вместе с быком и свиньёй, был доставлен в родовой храм вчера вечером. Всё остальное — фрукты, злаки, оставшиеся два животных — на месте. Только барана нет...»
Ци Янь: «Вы начали поиски?»
«Можете быть спокойны, люди уже ищут. Но благоприятный час скоро настанет, а одного животного не хватает. Мы уже не успеем заколоть нового барана...»
Ци Янь знала, что приготовление баранины — дело долгое. Она подняла взгляд к небу и, немного подумав, сказала:
«Времени ещё немного есть...»
«Позовите кого-нибудь, чтобы закололи большого петуха и немедленно принесли сюда».
— «Петуха? Но разве...»
Ци Янь: «Я человек из клана Ци провинции Цзинь, пусть и занимаю пост третьего ранга, но не вхожу в Троицу Лордов. Даже при особом дозволении Его Высочества такие подношения — три крупных животных — всё же слегка дерзки. Быть может, исчезновение ягнёнка — это воля предков...»
Не успела она договорить, как подбежал стражник, держа руку на коротком мече, и, опустившись на одно колено, произнёс:
— «Доложить!»
Ци Янь: «Встань и говори».
Стражник: «Есть. Пропавшее подношение господина Ци уже найдено...»
Увидев его заминку, Ци Янь спокойно сказала:
Ци Янь: «Говори прямо».
Стражник: «Есть. Мы устроили сплошные поиски и обнаружили небольшой храм в пятнадцати ли от города Цзиньчжоу. Украденное подношение... было похищено. И... уже съедено. Просим господина простить!»
Ци Янь повернулась к представителю клана Ци и сказала:
Ци Янь: «Тогда поступите, как я велела».
— «Есть!»
Затем она обратилась к стражнику:
Ци Янь: «Это были пострадавшие от бедствия?»
Стражник замешкался, огляделся, подошёл ближе и понизил голос:
— «Да, это были пострадавшие... но...»
Он ещё тише добавил:
— «Это группа кочевых племён».
Сердце Ци Янь сжалось, но лицо её оставалось спокойным:
Ци Янь: «Где они сейчас?»
Стражник: «Уже задержаны. Все ждут решения господина».
Ци Янь: «А Его Высочество знает?»
Лицо стражника стало напряжённым:
— «Его Высочество пока не знает о пропаже подношения... умоляю господина...»
(Нангун Ван придавал огромное значение делам Ци Янь. Если бы он узнал о случившемся, больше чем одному человеку пришлось бы понести наказание.)
Ци Янь поняла, к чему он ведёт, и спокойно заверила:
Ци Янь: «Будь спокоен. Я уже поручила человеку из моего клана заняться этим. Нет нужды докладывать Его Высочеству. Пусть офицер да-гэ пока тайно удерживает виновных. Это дело может быть как большим, так и малым. Мой клан Ци в провинции Цзинь и так поредел. Если сюда ещё и замешаны племена — это принесёт мне только вред... Считай, что ты оказываешь мне личную услугу».
Стражник ударил себя в грудь:
— «Можете быть спокойны, господин. Все, кто занимается этим делом — мои родные братья. Мы всё уладим как следует».
...
Через два часа обряд поклонения предкам завершился.
В городе Цзиньчжоу был устроен пышный пир. Его провели прямо на улицах, и город, долгое время пребывавший в запустении, ожил как никогда.
Все жители города вышли на улицу. Люди ели угощения от императорского двора, не стесняясь.
Старики провинции Цзинь, пережившие чуму и стихийные бедствия, оставшиеся в родных краях, наконец дождались светлых времён. Они сидели за столами на улице, и по их морщинистым лицам текли слёзы.
Ци Янь переоделась в повседневную одежду и направилась в городскую тюрьму в сопровождении стражи.
В камере ютились более десятка оборванных людей, съёжившихся в углу, с растрёпанными волосами.
Ци Янь подошла к решётке и посмотрела внутрь:
Ци Янь: «Все здесь?»
Стражник: «Ещё двух женщин мы задержали отдельно. Эти двое, кажется, не принадлежат к племени».
Ци Янь: «Почему ты так решил?»
Стражник: «Одна старая женщина защищала грязную молодую. Старая знала китайский и сказала, что они с дочерью — просто пострадавшие, лишились дома и пошли за кочевниками, чтобы не умереть с голоду».
Ци Янь: «А как вы решили, что остальные — племенные?»
Стражник (смущённо): «Простите, господин Ци, но мы судим... по цвету глаз».
Ци Янь спокойно сказала:
Ци Янь: «Ничего страшного. Значит, у всех этих людей необычный цвет глаз?»
Стражник: «Так точно.»
Ци Янь кивнула, отвела взгляд от основной камеры:
Ци Янь: «С племенными — поступайте по установленному порядку. А теперь — отведите меня к тем двум — матери и дочери.»
Стражник: «Есть, прошу за мной, господин.»
Тюремный коридор источал тяжёлый затхлый запах, как от заплесневелого подвала, вперемешку с потом и сырыми досками. За толстыми, как мужская рука, деревянными прутьями, Ци Янь увидела двух женщин, прижавшихся друг к другу. Одна — пожилая, сухощёкая, с растрёпанными волосами, вторая — совсем молодая, с пустым взглядом и грязным лицом.
Стражник: «Господин Ци прибыл! Почему не кланяетесь?»
Услышав это, старая женщина рухнула на колени и начала с отчаянием стучать лбом об пол, словно колотила чеснок:
— «Да простит господин, да простит великодушный господин...»
Молодая же только сжалась сильнее, обхватив колени, и начала кричать на непонятном языке — судорожно, прерывисто, словно в бреду.
Примечание автора:
А вы догадались, кто эта девушка?