Глава 9
Сар Тиби, 29-й день, 1686 г пп
Тиморо и не заметил, как быстро пролетела одна декада. А за ней вторая уже почти подошла к концу, знаменуя приход праздника Обновления — наступления летнего сезона.
Наследник не раз слышал, что в ожидании время словно растягивается, но в его случае всё было как раз наоборот. Тиморо так глубоко погрузился в себя, ожидая занятий с учителями, особенно с Деоной, что не замечал ничего вокруг. Неприятным сюрпризом оказалось то, что кроме Аллет, он никому и не был нужен на протяжении целой декады. Но и девушка приглядывала за ним лишь по долгу службы.
Все были заняты предстоящим праздником, успевшим наделать столь много шума в обычно тихом родовом замке Севегонов. А общая суматоха и непрекращающийся гомон города доносился даже до вершины горы, на которой замок, собственно, и располагался. В народе гуляло поверье, что город, который посещает Калид в день Обновления, благословлён удачей. Встречая с ним зиму — можно было не бояться лютых морозов и ураганных ветров; весну — жди раннего схода снега, быстрое восстановление почвы и её готовность к новым всходам; осень — надейся на богатый урожай. А если, как сейчас, лето — говорили, что будет много свадеб и здоровых детей. Тиморо не понимал, какая логика здесь прослеживалась, но принимал на веру этот факт. Всё же это бог времён года.
И вот, накануне праздника, наследник совершенно внезапно для себя обнаружил, что уже завтра наступает праздник Обновления. А по традиции подарки стоило дарить как раз за день до праздника, ведь в сам день обновления это уже считалось излишним. Тем более все люди соберутся на площади, на гулянье, в ожидании вестника от жрецов Калида. Торжественная церемония с десятью личными жрицами бессмертного хранителя, совершаемая каждую смену сезона. Они уже в свою очередь отправляют послание в каждый уголок Эденуса. А едва будет получена весть, праздник Обновления развернётся по всему королевству. Там уже всем будет не до вручения подарков.
И вот, Тиморо запаковал подарки для отца, матери и Деоны и отправился их вручать. Первой он нашёл княгиню, занявшую большую гостиную. Она была в компании слуг-камеристок и знатных дам — номархинь и супруг номархов, которые имели честь находиться в замке. Едва он попал в поле их видимости, только что оживлённый диалог быстро оборвался. В комнате повисла неловкая пауза.
— Матушка, я пришёл поздравить вас с праздником обновления, — отвесив лёгкий поклон, нарушил тишину Тиморо.
— Ох, сынок, это так учтиво с твоей стороны, — она улыбнулась одними губами. Её голубые глаза оставались безразличными. — Прошу, присоединяйся к нам, здесь многие дамы хотели бы урвать толику твоего внимания.
Тиморо на это вежливо улыбнулся. Его уши вспыхнули румянцем, а в голосе проступили нотки смущения и неловкости.
— Благодарю, но мне ещё нужно успеть навестить отца и поздравить его. Вот, прошу, — Тиморо быстро протянул ярко упакованный свёрток в руки матери.
Она в свою очередь охотно его приняла. В глазах мелькнул проблеск интереса. Потянув двумя пальчиками упаковочную ленту, она открыла бархатный футляр, внутри которого лежало колье работы столичных мастеров.
— Какое изысканное украшение, — с нескрываемой завистью сказала одна из спутниц. — Как же вам повезло, княгиня, у вашего сына есть вкус! Мой старший посчитал достойным подарком шкуры убитых окзонов, представляете? На что они мне, из них даже не сделать шубу. Разве что ковром постелить.
— О, Кенна, как я вас понимаю...
Тиморо увидел, как княгиня положила его подарок в горку к остальным, что лежали на столике перед ней. А после быстро потеряла интерес к сыну и с наигранной живостью включилась в пустой светский разговор о подарках, которые преподнесли знатным дамам те или иные ухажёры, друзья и мужья.
Тиморо обиженно поджал губы. Он резко развернулся на каблуке сапог и быстрым шагом вышел из гостиной. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил его реакцию. С неприятным осадком на душе юноша двинулся в сторону кабинета отца, где надеялся его застать.
Но и тут его ждало некоторое разочарование. Кабинет оказался пуст, это Тиморо понял ещё на подходе, так как у дверей отсутствовала привычная мрачная тень в лице Тиллы. Воспользовавшись фамильным ключом-рингеривом, который позволял отпирать большинство дверей в замке, он зашёл в кабинет.
Без отца это место не ощущалось таким гнетущим. Скорее наоборот — лаконичный и строгий, кабинет навевал мысли о делах и работе. Большое окно пропускало много света, так как выходило на фасадную сторону замка и не было перекрыто гигантским деревом.
Тиморо не придумал ничего лучше, чем оставить подарок на столе. Нацарапав на пустом клочке бумаги поздравление и пожелания для отца, наследник покинул кабинет, аккуратно, скорее, по привычке, прикрыв за собой дверь.
Дальше юноша отправился на этаж, в котором чаще всего обитала Деона. Это был последний, но самый трепетно подобранный подарок, который он намеревался вручить. Механическая птица, которую он смог подобрать в магазине. Она была выполнена не в пример лучше той, что когда-то ему подарила нима, изящная, с позолотой, она имела внутренний кайн'са, который поддерживал её движение. Тиморо надеялся, что она прослужит Деоне долго и будет напоминать о нём.
Добравшись до нужного этажа, наследник застал почти бегущего Харата, яростно бормочущего себе под нос что-то связанное с Поэной и судом Кладиса. Догадаться, на кого мог так злиться мажордом, было не сложно.
Преисполненный надежды, что сможет застать ниму на рабочем месте, Тиморо добежал до её кабинета и ворвался без стука. Набрав воздуха в грудь, чтобы выкрикнуть поздравления, он едва не подавился им.
Над его головой, примерно на уровне роста Харата, взорвался маленький огненный шар, оставив подпалину на стене. В противоположном углу кабинета, тяжело дыша и опираясь на стол, стояла всклокоченная Деона.
Медленно на её лице проступало осознание. А на голове Тиморо немного дымилась прядь волос.
Вспышка на браслете привлекла внимание наследника:
— Кажется, творить это плетение тебе не стоило.
Девушка устало вздохнула. Она выпрямилась и постаралась вернуть лицу спокойствие.
— Я надеялась, что оно стоит добавленной к моему сроку декады, — сдувая прядь с лица, ответила Деона.
— Оно ведь предназначалось не мне?
— Конечно, нет, ваша милость! — на лице Деоны проступил испуг.
Тиморо в ответ мягко улыбнулся.
-Я кое-что принёс, — ответил он, пряча за спиной руку.
-Ваша светлость, — устало вздохнула нима. — Вы ведь знаете, что сегодня уроков не будет. Я ничего не могу с этим поделать, да и работы хоть отбавляй.
Тиморо почувствовал, как краснеют уши. Он поправил волосы, пряча их от глаз девушки.
-Это не по учёбе, — быстро ответил он. — Кое-что б-более личное.
Его голос начал сбиваться. Наследник и сам плохо понимал, отчего такая реакция, но смущало это ещё больше.
Деона подняла на парня заинтересованный взгляд. Она ничего не спрашивала, лишь смотрела с нескрываемым ожиданием.
Тиморо неловко улыбнулся и протянул девушке аккуратно украшенную коробку. И тут же замер.
Тоненькое маленькое колечко блеснуло на пальце наследника серым камнем и отразилось в таких же серых глазах Деоны. По спине парня побежали мурашки, а тело быстро стало горячим. Он торопливо сунул коробку девушке в руки и спрятал пальцы в карман. Зелёные глаза нервно забегали, не цепляясь взглядом ни за что конкретное. Заметила ли? Тиморо боялся посмотреть на ниму. Боялся увидеть насмешку или осуждение. Румянец с ушей распространялся по лицу. Давно ему не было так неловко и стыдно.
-Посмотрел на неё и вспомнил тебя, — затараторил парень, пытаясь унять чувства. — Мне показалось, что это будет честным подарком.
Брови Деоны медленно поползли вверх. Она не спешила открывать коробку, внимательно следя за реакцией Тиморо.
-Ваша милость, вам плохо? — спросила она осторожным тоном.
Тиморо мечтал поскорее сбежать. Единственное, что радовало — в кабинете довольно темно. Может она и не рассмотрела его детально?
-Тренировался, — без зазрений совести соврал наследник. — Устал.
Деона неуверенно кивнула в ответ. В конце концов, дела Тиморо её не сильно касаются. Осторожными движениями она принялась распаковывать коробку.
Нежная улыбка коснулась тонких губ. Деона осторожно дотронулась до холодного металла птицы.
-Спасибо, ваша светлость, — тихим и почти что ласковым голосом ответила нима.
Наконец, пересилив себя, Тиморо поднял испуганный взгляд на девушку.
-Тебе правда нравится? — хрипло спросил он и неловко откашлялся.
Деона хитро прищурилась.
-Только если этим подарком вы не подразумевали меня унизить, — без злобы в голосе ответила она. По девушке было видно, что она просто дразнится, но Тиморо воспринял это слишком серьёзно.
-О боги, конечно же нет! — запротестовал он. — Я бы никогда такого не сделал. Я от всего сердца! Хотел порадовать.
Деона не сдержалась и хихикнула в кулачок. Она много раз замечала, как Аллет дразнит мальчишку, но никогда не думала, что это действительно так занимательно. А ещё очаровательно. Да и сам Тиморо показался ей очаровательным и беззащитным.
-Спасибо, — повторила она. — Вы и правда меня порадовали.
***
Сар Тиби, 30-й день, 1686 г пп
На собранной к празднику трибуне было тесно. Окружённая стражей и без того тесная она едва вмещала всех знатных гостей князя Териуса. На площади Варотры, в центре которой стоял десятидверный храм Надежды, собрался, похоже не только весь город, но и все, кто смог приехать в честь такого знаменательного события. На площади буквально было некуда уронить слезинку, люди тесно стояли, прижимая к груди свёртки с одеждой цветов следующего сезона. От двери храма принадлежащей Калиду, стелился толстый изумрудно-зелёный ковёр, ведущий к помосту напротив трибуны.
В толпе стоял шум, слышался смех и громкие разговоры, завлекалы призывали покупать их товары. Как они умудрялись протискиваться в толпе со своими подносами, для Тиморо оставалось загадкой.
Все ожидали явления Калида, который, что явилось сюрпризом для наследника, уже два дня пребывал в Варотре.
Стража едва сдерживала толпу, не позволяя ей ступать на ковёр, постеленный для бессмертного. Люди были в предвкушении зрелища.
— Ваша светлость, напитки, — оповестил слуга, поднося поднос к князю. — Княгиня, ваша милость.
— Благодарю, — кивнула княгиня-мать, принимая бокал.
Тиморо жестом отказался, как и князь. Наследник заметил, что отец выглядит встревоженным, но не мог понять, отчего именно. Да и потом быстро забыл об этом, когда заметил, что Териус надел перстень, что Тиморо выбрал для него в качестве подарка. Юный наследник не сдержал счастливой улыбки.
Едва он оторвал взгляд от кольца, как по толпе раздались вздохи, после волнами стала разливаться тишина. Из двери Калида показались его церемониальные жрецы. Десять девушек, представляющих разные жизненные этапы. От девочки до глубокой старухи. Они были одеты в полупрозрачные газовые туники, на лица наброшены вуали, а в руках они несли дёрн, усеянный разноцветными донниками — знаком Калида. Десять жриц, одна за другой, покидая храм, гордо шли к помосту. Каждая по пути роняла несколько донников, традиционно давая путь новому сезону.
— Как красиво, — промачивая платком глаза, проговорила княгиня.
Тиморо мельком глянул на неё и удивился. Её эмоции выглядели искренне, чего он ранее за матерью не замечал.
Десять жриц заняли свои места на помосте, выстроившись в ряд от самой старой, к самой молодой. Они заговорили по очереди:
В Надежде сияя, к нам приходит Калид,
Год повернется, солнцем всех озарит.
Пора одна другой сменяет,
Так Калид свой лик теряет.
Приходит вновь и вновь черёд
Сказать нам всем: он здесь умрёт!
И видеть божье чудо —
В Надежде с вами мы покуда!
Он вновь перерождён!
Сезон сменился, год преображён!
Тиморо впервые слышал, как эту ритуальную молитву, посвящённую бессмертному, говорили его десять избранных жрецов. Обычно в этот праздничный день Вестник Оплотов ожидал, когда до него дойдёт весть, отосланная жрицами. Люди также собирались на площади, слушали молитву и совершали ритуал Обновления. Сегодня же всё было для наследника в новинку.
Едва женщины, стоящие на праздничном помосте, закончили говорить, как толпа пришла в движение. Да и знать на трибунах поднялась со своих мест. Тиморо, зная, что будет дальше, чуть покраснел, но тоже поднялся.
В дверном проёме показался высокий, стройный парень. Его лицо озаряла широкая улыбка, граничащая с оскалом. Казалось, что он улыбается через сильную боль. Он был высок, худ и бледен. Его завернули в палантин светло-зелёного цвета, расшитый десятиконечными звёздами и донниками. В русых волосах были вплетены свежие цветы.
Люди, мимо которых он проходил, падали на колени. Так, пройдя по зелёному ковру через площадь, он оказался на помосте перед своими жрицами.
Калид вышел на сцену.
— Да будет Обновление! — чуть надломленным голосом произнёс он и скинул палантин с плеч, представая перед публикой абсолютно нагим.
Люди на площади, поднявшись с колен, все, как один, приложили пальцы ко лбу, а после стали снимать с себя одежду. Горожане последовали примеру Калида, даже знать на трибуне. Кто-то оголялся только по пояс, кто-то целиком, подобно бессмертному. Все скидывали одеяния традиционных весенних цветов и готовились к тому, чтобы облачиться в палантины летних расцветок, заранее взятые с собой.
Калид закричал. Надрывный, срывающийся в хрип стон, а после раздался хруст. На площади никто из зрителей не издавал ни звука, потому всё было отлично слышно.
С влажным, чавкающим звуком, под невыносимые завывания боли, Калид сдирал с себя кожу. Его кости менялись, двигаясь под кожей, его лицо словно стекало по черепу. Текла кровь.
Послышался всплеск чьей-то рвоты и натужный стон. Кто-то не выдержал такого зрелища. С удивлением Тиморо обнаружил, что рвало его, хотя, казалось бы, ещё секунду назад он смотрел в налитые кровью глаза Калида. Как успел заметить наследник, содрогаясь в мучительном рвотном спазме, его рвало не единственного.
Наконец, крик оборвался. Тиморо уже успел выпрямиться, но он опасался смотреть на помост, на котором бессмертный объявил Обновление.
— Обновление свершилось, — раздался слабый хриплый женский голос.
Тиморо решился посмотреть на помост. Там, в окружении кровавых ошмётков и тошнотворных сгустков, стояла окровавленная девушка, ровно на том месте, где недавно стоял Калид-мужчина. Её волосы влажными щупальцами свисали за спину, она дрожала.
Младшая из жриц накинула ей на плечи палантин насыщенного красного цвета. Гости праздника, увидев это, стали набрасывать себе на плечи праздничные палантины и поздравлять друг друга.
— С первым днём лета, сынок, — сказал с улыбкой князь, накидывая Тиморо на плечи ярко-оранжевый палантин.
— Спасибо, отец, — тихо проговорил наследник. Он дрожал, казалось, не меньше самого бессмертного, но старался это скрыть.
Конечно, как и любой образованный житель Эденуса, Тиморо читал о ритуале Обновления, и в чём его отличие, когда это происходит при самом Калиде. Но читать — это одно, видеть вживую — совсем другое. Тиморо понимал, что к подобному невозможно было подготовиться, даже прочитав все книги мира об этом ритуале.
Толпа на площади, словно и не заметив тошнотворной сцены, набирала обороты веселья.
Тиморо успел заметить, как дрожащую бессмертную, явление которой ознаменовало приход лета, увели в храм её жрицы, когда в толпе раздались отнюдь не весёлые крики.
— Что там...
Териус обернулся на крики и его лицо резко побледнело.
В дальнем конце площади, там, откуда ритуал Обновления был едва виден, люди, не щадя других, буквально топтали упавших, толкали и старались пробиться вперёд с криками о помощи. А за их спинами...
Тиморо упал в судороге рвоты снова. Хикут вспыхнул в стенах города! Он выглядел как вихрящийся шар, пульсирующий в такт своему вращению. С каждым оборотом он увеличивался в размере, а внутри него были люди: переломанные, разодранные и совершенно точно — мёртвые.
— Калид, спаси нас, — прошептала княгиня-мать.
Глаза Тиморо закрыли маленькие ладошки.
-Ваша светлость, не смотрите, — едва слышно скомандовала Аллет.
Но было уже поздно. Тиморо трясло от накатывающей паники. Он видел абсолютно всё в мельчайших деталях. Всё то, чего теперь не сможет забыть никогда.
-Аллет, уведи Тиморо в замок! — перекрикивая толпу, скомандовал князь.
Через мгновение юный наследник вновь мог видеть. Телохранительница крепко схватила его за руку и потащила за собой.
— Что бы ни случилось, — крикнула она. — Не оборачивайтесь!
В суматохе и сквозь застеленные слезами глаза Тиморо видел лишь светлый затылок девушки и не сводил с него взгляда. Казалось, стоит лишь моргнуть, и свет её волос растворится во тьме окружающего ужаса. Вокруг мелькали лица людей, искажённые болью и страхом. Кто-то падал без сил, но их крики быстро затихали под ногами бегущих. Аллет не останавливалась ни на секунду. Чужие судьбы её не трогали.
— Услышьте голос мира! — раздался голос усиленный тайностью, в этом Тиморо не сомневался.
Наследник не мог видеть, что конкретно происходило в этот момент, но Аллет вдруг обернулась и застыла на месте, как вкопанная.
— Аллет? — позвал он дрожащим голосом. Девушка не отвечала. Её глаза расширились от нескрываемого шока.
Ослушавшись телохранительницу, Тиморо резко обернулся.
На площади появились одетые в балахоны служители Сеон'Алита. Они стояли в разных местах, воздев руки в сторону Хикута, который...
Тиморо не мог поверить своим глазам. Пугающей сферы там больше не было. Последние её вихри на глазах наследника словно втянулись в ладони культистов.
— Голос мира явил свою волю! — прокричал один из одетых в капюшон монахов.
— Слава Сеон'Алита! Слава Голосу мира! — прокричал кто-то в толпе.
— Слава Голосу мира! — кричали люди вразнобой, прикладывая пальцы к середине лба в древнем жесте почтения.
***
Замок весь день гудел словно улей. Повсюду сновала прислуга, подготавливая всё необходимое к балу. Ближе к вечеру у Деоны появилось немного свободного времени, но этому она оказалась совсем не рада. За работой неприятные мысли было легче игнорировать. Сейчас же, когда приготовления были завершены, и вся знать хлынула в бальный зал, нима раз за разом прокручивала в голове слова монаха Тизиана.
— Рабыня, облачённая в госпожу, — тихо повторила она, поджимая губы. — Да что ты вообще знаешь.
Пусть деталей он не знал, но суть уловил как нельзя точно. Как бы больно не было признавать, но монах оказался прав. Власть Деоны действительно была смехотворной. Издевательской, как и голос самого Тизиана.
Она больно сжала кулаки, поднимаясь в свой кабинет. Нет, ему не удастся вывести её из равновесия. Такого хрупкого, выстраиваемого годами. Но слова раз за разом эхом проносились в голове, не давая ни на чём сосредоточиться. Теперь с большим трудом удавалось убедить себя в том, что отсутствие на балу было её личным решением. Ведь врала она лишь самой себе.
— Да что ты понимаешь, — шёпотом повторила она, распахивая двери кабинета. Тут же с грохотом захлопнула её, зажмурилась и задержала дыхание. Нужно было успокоиться.
Деона сама не понимала, почему именно сейчас начала злиться. Прошло достаточно времени, разве не пора было забыть? Но злоба клокотала внутри, не находя выхода. Деона резко открыла глаза и схватила со стола первое, что попало под руку — книгу — и швырнула её в стену. Обернулась, чтобы взяться за что-нибудь ещё, но замерла на месте. На столе лежал свёрток, а на свёртке записка. Аккуратный почерк без единой ошибки, Деона без труда узнала его. Почерк, которым были исписаны многочисленные конспекты о Тайности, которые она проверяла уже не первый год.
«Я бы очень хотел увидеть тебя на балу хотя бы раз.
Пожалуйста, прими это в качестве приглашения.
Буду ждать тебя.
Тиморо».
Деона перечитала записку несколько раз и никак не могла поверить в происходящее. Мир перестал ощущаться реальным. Она отложила письмо в сторону и принялась распаковывать свёрток. Первым, что она увидела, была ткать. Мягкая и очень дорогая. Развернув её, нима обнаружила в своих руках платье. Оно было ей совсем не по статусу, но своей красотой манило девушку. Невозможно было отказаться от такого подарка.
Сжав ткань нервными пальцами, она прижала его к груди и громко выдохнула.
— И как вы только додумались, Ваша милость...