Древо скорби

Сар Тиби 13-й день, 1686 г пп

Луч утреннего солнца пробивался сквозь ветви и листву Древа скорби. Тиморо меланхолично наблюдал за тем, как лениво свет двигался к его кровати.

Он проснулся непривычно рано и теперь ожидал, когда горничная придёт его будить. А пока покои пребывали в блаженной утренней тишине, только и оставалось щуриться от игривых солнечных зайчиков, что скакали по комнате. Время от времени они исчезали в тени отбрасываемой великим древом.

Окна его спальни, как и всех покоев, выходили в обычно тихий внутренний двор.

Три дня прошло с тех пор, как Тиморо проследил за Деоной в подземельях замка. Его пробрала дрожь. Конечно, тогда он перед ней храбрился со всей страстью юношеского сердца, однако — прознай отец о том, где они оба были, никому не пришлось бы сладко. Ни им, ни беспечной охране.

С того дня толком поговорить с Деоной так и не вышло. Наследника это крайне удручало. Она была постоянно занята. Будучи единственной нимой в замке, которая выполняла к тому же функционал княжеской деки, её времени катастрофически ни на что не хватало. То она бежала заряжать рингеривы, то выслушивала споры дек, что пришли к ней на аудиенцию, то рассылала вестники князя, чья деловая переписка в последние сары была очень обширна.

Потому единственным моментом в декаде, когда они могли пообщаться был предстоящий на следующий день урок Тайности. Единственный урок, который Тиморо действительно ждал с нетерпением. В отличии от скучных общеобразовательных дисциплин, уроков обращения с оружием и верховой езды, на этих занятиях юноша действительно чувствовал себя уверенно и свободно. Конечно, нельзя отрицать, что эти уроки ему нравились не только из-за тяги к тайности, но эти мысли наследник предпочитал загонять как можно глубже, отчаянно краснея даже наедине с собой.

В гостиной покоев наследника послышались мягкие шаги. Стукнула дверь в ванную, послышался шум набираемой воды и тихий гул работающего насоса. Тиморо немало удивился тому факту, что механизм работал. Ещё вчера вечером вода не бежала в металлических трубах, что говорило о недостатке энергии в рингеривах кайн'са — источниках тайности. Значит Деона посещала его покои ночью? Кроме неё в замке некому было зарядить устройства.

Мысли наследника унеслись настолько далеко, что он не услышал, как дверь в комнату открылась.

— Ваша милость, ванна готова, — в дверях в поклоне стояла горничная, одетая в серый костюм с вышитым золотом гербом на груди. Её куртка была застёгнута до самого горла, а глаз наследник не видел. Кажется, служанка была новенькой. Как же часто они менялись, Тиморо не успевал привыкать.

— Спасибо, я... — Тиморо почувствовал, как кровь приливает к ушам, обжигая их, — я выйду через несколько мгновений, подожди меня за дверью.

Не разгибаясь и не сказав ни слова, горничная покинула его скромную спальню. В ней были только будуар, шкаф с книгами и большая кровать. А наследник тем временем пытался успокоить разбушевавшуюся кровь и не обращать внимание на тяжесть, граничащую с болью внизу живота.

Однако его возбуждение прошло, едва он вспомнил, что сегодня должен вновь позориться на площадке для спаррингов. Вот только теперь над наследником будет измываться новый капитан гвардии князя.

Резко поднявшись с кровати, полный решимости доказать Астару, что хоть чего-то стоит с оружием в руке, Тиморо оглянулся в большое зеркало своего будуара. Убедившись, что выглядит прилично, он накинул банный халат излюбленных красно-золотых цветов и вышел из спальни.

***

Утирая пот со лба тыльной стороной руки, Тиморо старался не показывать, как саднит только что ушибленный боевым посохом бок. Тренировка наследника по владению оружием ближнего боя была одной из обязательных дисциплин, которую он должен был осваивать. Однако это давалось ему из рук вон плохо.

— Продолжим, Ваша милость? — Астар, новый капитан стражи, отвратительно бодрый и ни разу не вспотевший, с лёгкой усмешкой глядел на сына князя.

Тиморо казалось, что даже его чёрные волосы не растрепались от учебного сражения. А вот сам юноша уже выбился из сил, лицо заливало потом, а одышку едва удавалось скрыть.

— Конечно, — Тиморо повернулся лицом к Астару, вставая в боевую стойку.

Наследник перехватил посох двумя руками ближе к середине. Он пошёл в атаку, намереваясь с силой обрушить оружие на голову противнику. Астар же, передвигался плавно и текуче, словно предугадывал движения парня. Посох просвистел в воздухе, там, где недавно находилась голова новоиспечённого капитана княжеской стражи. Сам же мужчина, обойдя кружащимся шагом наследника, зашёл ему за спину и как бы невзначай сделал подсечку. Тиморо успел среагировать, а вот подставленный следом посох уже не заметил. Со сдавленным возгласом Тиморо рухнул на землю, подняв клуб пыли с тренировочной арены, заполненной песком.

— Ваша милость, дыхание и равновесие. Вам нужно с ними работать, — Астар улыбался, протягивая руку поверженному наследнику.

Тиморо кипел внутри, но руку принял. Болел теперь не только бок, но и нога, которой он сильно ударился о посох капитана. Уроки с Диктисом для Тиморо были не менее тяжёлыми, но всё-таки не такими унизительными.

— Дышите, ваша милость, так, как того требует организм. Я направлю вам вестником задание к следующей декаде. Нужно отработать технику дыхания и комплекс для растяжки ваших мышц. Результат отработки будет виден на следующем спарринге.

Тиморо молча слушал, продолжая внутренне негодовать от уровня своих возможностей и почти не слышал Астара. Ему было обжигающе стыдно, он злился на самого себя. Раздражение от неудачи на спарринге заставляло глотку чесаться глубоко внутри, так хотелось ему кричать.

— И я прошу, ваша милость, не спалите задний двор замка. Боюсь, вашему отцу это не понравится, — последняя фраза вывела наследника из ступора.

Тиморо понял, что взял под контроль плетения, которые были вокруг него. Плетения Тайности, которые пронизывали весь мир и его самого, каждую песчинку, травинку и камень. А когда он в гневе сжал в руке близлежащие нити, то от него пошли волны жара, которые и почувствовал Астар. Своим особым зрением, которым, как сказала Деона, обладали не все познавшие Тайности, он видел, как искривились полупрозрачные нити в его руке. Как они светились ярче, изнутри, от того, что находились в неестественном для себя положении. Это всё заняло миг, а едва он осознал, что произошло, тут же потерял контроль над Тайностью. Жар тут же сошёл на нет, уносимый легким утренним ветерком.

— К началу следующей декады, ваша милость, нужно будет отработать моё задание, — Астар, как ни в чём не бывало, подозвал к себе дежурившего неподалеку слугу, который держал в руках его кожаную куртку.

Накинув её на плечи, он также взял поднесённый другим служкой стакан с прохладным напитком. Двумя глотками осушил его, выдохнул и довольно улыбнулся.

— Ступайте, ваша милость, я пришлю вам вестник сегодня вечером, к следующему примиду. С нетерпением буду ждать результатов ваших самостоятельных занятий.

Тиморо понуро отправился к своему слуге, который также держал его верхнюю одежду. Он и не заметил, как за его утренним занятием, выглядывая из-за задних ворот с тревогой, наблюдала Деона. Наследник не видел её лица, но если бы увидел, то мгновенно понял бы, что что-то сильно испугало княжескую деку.

***

— Ваша милость! — уже громче позвала служанка.

— Да? — рассеянно отозвался наследник. Углубившийся в трактат о рингеривах, он не видел и не слышал ничего вокруг. Перед ним на столе стояла в подставке книга, а перед ней лежала заготовка под простенький рингерив. Его нужно было доделать до завтрашнего занятия с Деоной.

Служанка перед ним стояла, явно сдерживая раздражение. Судя по всему, она не в первый, да и не во второй раз пыталась дозваться сына князя.

— Ваша милость, его светлость князь Териус ожидает вашего прибытия в большую столовую к трапезе, — донеся, наконец, необходимую информацию, служанка быстро поклонилась и удалилась торопливым шагом.

«Интересно, слуги-рабы ведут себя также? Отчего отец не держит рабов в замке?» — подумал Тиморо. Со вздохом он вложил в книгу красное перо зарницы, которое использовал в качестве закладки и нехотя поднялся из-за стола.

Выйдя из своего небольшого кабинета, он заглянул в спальню. Внимательно рассмотрев себя в зеркале, наследник убедился, что выглядит достойно и неподобающим видом не вызовет гнев отца. Удовлетворённо кивнув, Тиморо двинулся в большую столовую. Уже на половине пути он задумался, а с чего собственно отец приказал ему идти именно туда, когда как семейными трапезами они всегда обходились малой столовой.

— Видимо, у нас важные гости? — вслух сам у себя спросил Тиморо.

— А вы забыли, ваша милость? — раздался прямо у него над ухом нежный голос Аллет.

Тиморо дёрнулся и едва не вскрикнул. Однако его реакция не осталась незамеченной. Наследник заметил это по хитрым глазкам векры.

— Аллет, во имя десяти! Прекрати меня пугать! — воскликнул Тиморо.

— Ваша милость, — Аллет обиженно надула губки. Для Тиморо этот милый жест стал настолько привычным, что он невольно улыбнулся, — я шла за вами от самых ваших покоев. Разве вы меня не заметили?

Тиморо предпочёл не отвечать на вопрос. Мысленно он корил себя за невнимательность. Не заметить телохранительницу в достаточно яркой одежде — верх его собственной рассеянности.

— Так кто прибыл в замок, Аллет? — после некоторой паузы спросил Тиморо и продолжил путь.

— Ваша милость, сегодня поутру, пока вы были на полигоне, в замок пожаловал большой княжеский совет. Все главы домов номов прибыли сегодня, за исключением Диктиса, я полагаю. Он отбыл принимать дела. Наш новоиспечённый номарх...

Тиморо показалось, что Аллет говорила об этом с лёгким презрением. Однако спрашивать о причинах такого отношения к повышению Диктиса не стал. Они уже почти подошли к парадным дверям большой столовой.

К слову, для Тиморо назначение бывшего капитана тоже оказалось неожиданным. Он сожалел, что не успел поговорить с Диктисом. Пускай они и не были друзьями, но Тиморо привык к этому гиганту. Очень уж долгое время он пытался обучить его искусству владения оружием. Пускай и безрезультатно.

— Большой совет? — Тиморо остановился у дверей. — А что...

Договорить он не успел, так как двери перед ним распахнули слуги, что стояли с другой стороны и услышали приближение наследника. Длинный стол, установленный посередине большой столовой, к счастью для юноши, пустовал. На нём девственной чистотой лишь сверкали приборы и посуда, которую сервировали снующие по столовой слуги. Светлый песчаник, которым были облицованы стены замка был расписан по периметру узором, состоящим из танцующих людей, почему-то нарисованных в профиль черной краской. Традиционный узор, который можно было встретить на многих домах в городе, всегда удивлял Тиморо, но почему-то он так ни разу и не спросил о его истоках преподавателя истории. Большую столовую, как и зал совета, поддерживали десятигранные колонны, основой которым служил обтёсанный кусок белого мрамора. Единственное окно в столовой располагалось за столом, противопоставленному длинному гостевому. За ним, как подразумевалось, должна сидеть княжеская чета. Оно занимало почти всю стену от пола до потолка, состоявшее из множества маленьких стёкол, соединённых между собой деревянными шпросами.

Тиморо прошмыгнул внутрь и быстрым шагом двинулся к столу, который предназначался для него и членов семьи. В это же мгновение боковая дверь, что вела на внутренние лестницы, открылась, и через неё вошёл его отец в сопровождении посла Зуа-Аху.

Териус был облачён в княжескую мантию, расшитую узором из десятиконечных звезд — символом оплота Надежды, знаком того, что власть, которую он имеет, дарована богами и королём. Посол же не изменял себе и щеголял с голым торсом, увешанный огромным количеством украшений.

— Ваша милость, — посол приложил пальцы ко лбу в древнем жесте уважения. Наследник ответил ему тем же, также поклонился отцу.

— Отец, я прибыл по твоему указанию.

— Даже не будешь пытаться убедить меня в том, что у тебя есть более важные дела? — после недолгой паузы спросил Териус. — Что же, значит, ты, наконец, усвоил хотя бы этот урок.

Тиморо покорно кивнул. Мысленно он порадовался тому, что в этот раз сдержался от привычных попыток увильнуть от подобного рода сборищ. Оправив красно-золотую куртку, он занял своё место, по правую руку от центрального стула. Левый пустовал. Его должна была занять княгиня-мать.

— Аззель, прошу, — князь указал на стул через один от себя слева. Посол его тут же занял, звякнув многочисленными цепочками.

Сам Териус занял центральный стул, расправив за спиной мантию. Тиморо обратил внимание, что под ней, рядом с застёжкой, выполненной в форме герба рода Севегон, князь сегодня надел то, что редко покидало его кабинет.

Там сегодня красовался ключ от повиновения Деоны — парный эскравоз, с фиолетовым грубым камнем, словно впаянным в металлический диск. Ключ от браслета нимы, который вынуждал её подчиняться. Тиморо не сразу смог оторвать от него взгляд.

Через пару мгновений в столовую вплыла княгиня-мать, с отрешённым выражением лица. Одетая по последней моде, в платье с пышной юбкой и открытыми плечами, на которые была нанесена бронзовая пудра. На шее покоилась золотая цепочка сложного плетения, а в ямочке меж ключиц сверкал крупный бриллиант. За ней по пятам шёл мажордом, который что-то пытался донести до хозяйки замка и замолчал, как только перед ними открылись двери.

— Супруг, — княгиня-мать склонила голову, подойдя к столу, за которым восседал князь.

— Прошу к столу, княгиня, — также чинно склонил голову Териус, почти не глядя на супругу. — Харат?

Мажордом продолжал стоять в дверном проёме. Он как-то смешно и неловко поклонился князю и удалился.

Последней к их столу присоединилась Деона, вошедшая через служебную дверь. Она поклонилась княжеской чете, глянула тревожно на наследника, поклонилась по очереди также ему и послу Зуа-Аху. Её взгляд, как и взгляд Тиморо, зацепился за медальон-эскравоз.

— Ваша светлость, я...

— Позже, Деона, всё позже, — отмахнулся Териус. — Ты мне сейчас нужна здесь, как моя личная нима. А всё остальное подождёт.

Князь движением головы указал занять ей место за своим стулом. Тогда Тиморо осознал, для чего ему нужен был сегодня ключ-эскравоз. Он, как и княжеская мантия, был символом власти. Его было необходимо продемонстрировать перед глазами номархов, которые вот-вот войдут через парадные двери столовой.

У Тиморо сжалось сердце от осознания того, как неприятно должно быть Деоне. Он во многом не понимал своего отца, но особенно он не понимал назначения на роль княжеской деки безродной нимы.

Насколько знал Тиморо, эту почётную должность обычно занимали ненаследные дети князей, одарённые Тайностью, родственники или другие знатные представители домов своих княжеств, которые, так или иначе, добились положения при князе. Княжеская дека — человек, который регулировал вопросы, связанные с Тайностью в княжестве. Чтобы на такую должность назначили ниму, долгового раба? Это был нонсенс. Тиморо как сейчас помнил, какое количество вестников сыпалось на отца, когда он только назначил Деону на эту должность.

В рутине своих дней она действительно исполняла обязанности княжеской деки: рассматривала запросы на лицензирование того или иного предприятия или производства, организуемого деками разных специализаций, вела отчётность проданных на рынке ним, рассматривала жалобы и обращения горожан на дек, которых было изрядное количество, изучала заявления о появлениях хикутов. Но вместе с тем она и сама была нимой. А это значило, что она должна была обеспечить энергией все кайн'са в замке, напитывать силой охранные плетения, а временами, как сейчас, прислуживать князю.

Оправив свой балахон, Деона встала за спинкой стула князя. После этого Териус дал знак и в зал стали пропускать номархов с боковой двери. Не такой большой, как центральная, но выходящая в крытый переход, что вёл к гостевому флигелю замка. Он позволял даже в непогоду ряженым важным особам пребывать к трапезе без вреда для одежды.

Каждый из них имел свиту в лице наследника, супруги и одного-двух сопровождающих. Каждый одет с иголочки, согласно последним модным веяниям королевства. Но не слишком вызывающе, так как каждый номарх прекрасно знал приверженность князя Териуса к традиционности. Цветами весны считались светлые оттенки, в них номархи и были одеты. И за каждым следовали как минимум по одной ниме. Тиморо оглянулся на Деону как раз вовремя, чтобы увидеть на её лице смесь отвращения и страха.

Рабы, сопровождавшие номархов, как и Деона, были нимами. На каждом из них виднелись эскравозы: на ком диадема с фиолетовым камнем, на ком ожерелье, на ком-то, как и на княжеской деке — браслет. В отличие от наставницы тайностей Тиморо, вошедшие вместе с номархами нимы одеты были... по-разному.

На одаренных тайностью рабах была простая одежда, которая обязательно не закрывала имеющийся эскравоз. На ком-то одежда была столь откровенна вызывающая, что через неё виднелось всё, что в приличном обществе принято прикрывать. У одной из ним, которая шла рядом с последним зашедшим номархом, заплывшим жирком, одежды выше пояса не было вовсе. От её эскравоза, который был выполнен в виде широкого ошейника, дважды оплетающего горло, тянулся поводок к левой кисти почётного гостя. Девушке было неловко, казалось, она пыталась вжаться в саму себя. Её соски торчали, как маленькие горошины, а по коже бежали мурашки. Понуро опущенная голова была неаккуратно острижена, словно несчастную оболванили насильно.

У каждого номарха, как и у князя Севегона, на шее имелся парный эскравоз-амулет, а у кого-то даже не один.

Тиморо пригляделся. Включая отца, который, несмотря на княжеский титул, также являлся номархом центрального нома княжества Севегон, в столовой присутствовало десять нормахов. Отсутствовал только Диктис, ещё не успевший принять дела.

Гости начали рассаживаться за длинный стол в порядке, ведомом только им самим. Наследник догадывался, что в этом имеется какой-то смысл. Они, скорее всего, рассаживались по степени влияния или благосклонности князя к ним. Номархи, обладающие меньшим влиянием, ближе всех сидеть к парадным дверям, а самые влиятельные — наиболее близко к княжескому столу.

Когда все, наконец, расселись, а нимы заняли места за стульями своих хозяев, князь поднялся из-за стола. Негромкие разговоры мгновенно стихли.

— Номархи княжества Севегон, я приветствую вас в нашем родовом замке. Во имя десяти наших бессмертных защитников и прародителей, я Надеюсь в этих стенах вместе с вами! Я прошу вас разделить со мной трапезу, как ваш князь и как тот, кто стоит в Оплоте!

— В Оплоте Надежды! — хором раздался ответ номархов и тех, кто их сопровождал. Нимы безнадёжно молчали.

Едва звук ответа утих через служебные двери стали выходить слуги, толкая перед собой тележки, наполненные едой. В своей закрытой серой невзрачной форме, они развозили яства, при этом успевая кидать презрительные взгляды на ним. Те, в свою очередь, когда тележки с едой останавливались рядом, выслушивали пожелания своих хозяев и накладывали им желанное блюдо.

— Я хочу мяса птицы и тушёный батат, — указал князь пальцем на желаемое.
Деона, едва слышно выдохнув сквозь зубы, но принялась за порученное. После выслушала просьбу посла, блюда для которого стояли на нижнем ярусе тележки.

— Даже не вздумай, сын, этого делать, — тихим и очень злым шёпотом процедил князь, когда Тиморо сам потянулся к тележке.

Посмотрев в глаза отцу, наследник понял, что ему лучше не перечить. После он обернулся на Деону. На лице девушки застыла отрешённая маска, словно та была и не здесь вовсе. Она просто механически выполняла порученную ей работу.

— Подогрей, — послышалось из-за стола.

Тот самый толстый номарх указывал пальцем на жаркое перед собой полуголой ниме. Цепь на её шее неприятно звякнула.

Тиморо обратил на них внимание, как раз вовремя, чтобы увидеть, как почти обнажённая девушка, нервно одёрнув ошейник. Дрожащими руками она начала водить в поисках нити Тайности. Тиморо догадался, что Тайности она не видит. Нащупав одну из них и получив отклик, нима описала вокруг себя несколько пасов руками. Юный наследник видел, как от этих движений нить задрожала, прислушиваясь, что ей скажет познавшая тайность.

После ещё пары пассов, нить засветилась ярче, а нима заговорила.

— Сэмха́таме мехесэ́к! — произнеся формулу на наречии Тайности, она выставила в сторону блюда открытую ладонь.

Тиморо успел увидеть, как подчинённая нить взметнулась и словно впиталась в руку девушки.

— Достаточно, — через пару мгновений махнул ей толстый номарх. Нима выполнила завершающий пас для потокового плетения и опустила руки. В этот момент фиолетовый камень в её ошейнике вспыхнул, впитывая свет от секундно осветившихся надписей вокруг его оковки.

Тиморо пригляделся к девушке, которая сотворила плетение. Она едва сдерживала слезы, больно кусая губы и глядя в пол. А номарх, удовлетворённо потирая ладони, принялся за своё жаркое, от которого теперь валил пар.

Некоторое время в большой столовой не было слышно ничего, кроме звуков приборов, скребущих тарелки, чавканья и стука бокалов, подзывающих слуг налить новую порцию вина.

Закончив со своей порцией, князь вновь поднялся, не удосуживаясь убедиться, завершили ли трапезу остальные.

— Почётные номархи, сегодня я пригласил вас под крышу своего дома, чтобы дать поручение. Я прошу вас приветствовать в свете надежды нашего почётного гостя: посла порубежья Зуа-Аху Зес'Аззеля, хранителя жил.

Посол приподнялся из-за стола, звякнув цепочками, и приложил пальцы ко лбу, в знак вежливого почтения. Тем же ему ответили сидящие номархи, не приподнимаясь со своих стульев. Это означало определённую степень уважения, но при этом сохранение превосходства перед существом. Даже, несмотря на то, что сидело оно на почётном месте подле князя.

— Сегодня после трапезы я прошу вас лично или ваших сановников подать почётному послу отчёты о состоянии королевского тракта, пролегающего через ваши территории. Дорог от городов и просёлков до деревень, а также — подробные карты. С этого дня я наказываю вам не препятствовать им на своих территориях. Подчинённые посла буду проводить некоторые работы вдоль путей в нашем княжестве.

— Ваша светлость, — подала голос молоденькая девушка-номарх, облачённая наподобие княгини матери в платье с открытыми плечами. На её шее было много тесных колье и бус, переливающихся разными цветами, — в княжестве будут разгуливать лелл'ады? Без надзора?

Она презрительно сморщила носик, бросив косой взгляд на посла. Тот, казалось, не заметил колкого выражения в адрес своих соотечественников. Его губы не дрогнули ни на миг.

— Я отправлю отряд сопровождения из своей личной гвардии. Однако прошу вас усвоить: ваша стража не должна ни вмешиваться, ни следить, ни препятствовать уважаемым гостям нашего княжества. Не вмешивайтесь в это и не дайте вмешаться своим крестьянам и горожанам.

— А чтобы как-то скрасить вынужденные неудобства, — подала голос княгиня-мать, — я приглашаю всех на празднование, что будет в конце сара Тиби! Оставайтесь в Варотре до этого знаменательного для всех нас дня. Мы проводим Весну и встретим перерождение её в лето вместе на площадях нашего прекрасного города!

В зале одобрительно зашумели номархи. Князь Териус редко устраивал народные гуляния в знаменательные для королевства даты, отдавая волю организации праздников самим горожанам. Ещё реже он приглашал на такие празднества своих номархов. Погулять в Варотре на деньги князя — эта идея однозначно понравилась всем.